Когда он получает

ГЛАВА 21

БЛЕЙК

В таверне «Frostbite» на стене висит табличка: «Господи, дай мне кофе, чтобы изменить то, что я могу, и вина, чтобы принять то, что я не могу».

Мудрые слова.

Когда я слышу, как Неро входит в парадную дверь примерно через час после меня, я лежу на диване в гостиной, потягивая бокал красного вина и пытаясь найти хоть немного того самого принятия.

Мягкий атласный халат, который я накинула на себя, ощущается грубым на моей сырой коже.

Я потратила добрых тридцать минут на то, чтобы отмыть себя в душе, и все равно чувствую себя грязной.

Перед глазами постоянно мелькает образ той официантки. Это могла быть я в своей прежней жизни. Это могла быть я, которую они унижали.

Эти женщины больны, просто и ясно. И на протяжении всего ужина мне приходилось притворяться, что я ничем от них не отличаюсь.

У меня сводит живот, и я чувствую себя отвратительно.

В комнату входит Неро. В его лесных глазах плещется беспокойство и буря.

— Как все прошло?

— Отлично.

Он резко ослабляет галстук и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.

— Ты не выглядишь хорошо.

Он подходит к небольшому бару в углу и начинает наливать себе виски. — Ты тоже.

Я ставлю вино на кофейный столик. — Эти люди — психопаты.

— Что случилось? — спрашивает он, держась ко мне спиной.

— Официантка пролила на Екатерину напиток, и ты бы видел, как она отреагировала. Она унизила ее. Вылила на нее шампанское и пригрозила, что заставит ее языком вытирать пролитый напиток с земли. Кто, черт возьми, так разговаривает с людьми? У нее серьезные проблемы. Не хочу даже представлять, как бы она себя вела, если бы ее сторона правила этим городом.

Неро подходит и садится на диван рядом со мной. Он смотрит в свой бокал, стиснув челюсти.

— Тебе нечего на это сказать? — Я спрашиваю.

— А что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты действительно думала, что они окажутся хорошими людьми, когда подписывала нас на это? Они не должны были тебе нравиться, Блейк. Ты должна была хотеть их уничтожить.

Мурашки бегут по рукам.

Уничтожить их?

Звучит неплохо, не так ли? Екатерина заслуживает этого.

Что? Нет. Я не хочу никого уничтожать. Откуда вообще взялась эта мысль?

Я сглатываю, расстроенная. Я делаю это не для этого. Я просто хочу помочь Неро, а потом оставить как можно больше расстояния между собой и этими людьми.

— Это все? Как прошел остаток вечера?

Я смотрю на Неро. — Неудобно. Она расспрашивала меня о тебе.

Он фыркает. — О чем она спрашивала?

— Она продолжала говорить о том, что твоя должность изменилась. Думаю, она пыталась понять, как я отношусь к твоему понижению.

Выражение лица Неро стало еще более напряженным. — Как и Максим. Должно быть, они решили, что это слабое место, которое им нужно использовать.

Меня охватывает беспокойство. Не могу представить, как Неро отреагировал на это.

Костяшки его пальцев побелели на бокале. — Что ты об этом думаешь?

— О чем?

— О моем положение.

— Я вела себя так, будто злюсь от твоего имени. Думаю, она купилась на это. Она все время пыталась намекнуть, что вы слабы. Думаю, она хотела узнать, беспокоит ли это меня.

— Беспокоит?

Его голос прерывистый.

— Конечно, нет. Меня не волнует, какую должность ты занимаешь.

— Не волнует? Похоже, ты твердо решила сделать меня капо.

— Да, потому что если ты будешь продолжать делать то, что делаешь сейчас, то с гораздо большей вероятностью умрешь.

Его челюсть двигается, пока он смотрит в свой стакан несколько мгновений, а затем он опрокидывает виски обратно.

— Как все прошло для тебя? — спрашиваю я.

— Ты поднялась.

— Правда?

— Максим сказал, что у меня очень красивая жена. Он хотел узнать, как тебе понравился Нью-Йорк. Я соврал и сказал, что тебе нравится.

— Может, не стоило. Может, стоило сказать ему, что я несчастна и что ты отчаянно пытаешься сделать меня счастливой. Если ты заставишь его думать, что твоя жизнь в руинах, он поверит, что ты готов сделать все, что потребуется…

— Ты никогда не должна была быть в центре всего этого, Блейк, — огрызается он. — И мне это чертовски не нравится. Каждый раз, когда он упоминал тебя, мне хотелось засунуть пистолет ему между губ и нажать на курок.

От ярости в его голосе волосы на моих руках встают дыбом. — Он просто пытается нажать на твои кнопки.

— Может, ты и права. Если так, то у него это чертовски хорошо получается. — Он ставит пустой стакан на журнальный столик, поднимается на ноги и подходит к окну. — Я все думаю о том, как он смотрел на тебя на гала-концерте. Как будто ты что-то, чем он хочет обладать.

В его тоне есть что-то такое, от чего меня пробирает дрожь. — Ему понравилось мое платье, вот и все.

Он упирается ладонями в оконную раму.

— Год назад ни один мужчина не осмелился бы так смотреть на тебя. Если бы они знали, что ты моя. Но теперь они больше не боятся меня.

Мой взгляд скользит по его телу. Он напряжен, и мышцы его спины напрягаются под тканью рубашки. Интересно, мы оба чувствуем себя в клетке, хотя и по-разному.

Он не привык, чтобы им командовали. К тому, что он не на вершине. Ему не нужно притворяться, что он расстроен тем, как много он потерял.

Какая-то сила поднимает меня на ноги. Я подхожу к нему. Я хочу утешить его, обнять, сказать, что все будет хорошо.

Но когда я тянусь к нему, моя рука замирает на полпути.

Чем больше близости я допущу между нами сейчас, тем больнее ему будет, когда я уйду.

Я не хочу причинять ему боль, но я не могу оставаться с ним в этом мире. Я боюсь того, что случится со мной в этом случае. Моя мать снова и снова предавала себя ради мужчины, который жил в тени, а я в первом ряду наблюдала за ее душевными терзаниями и болью. И это не закончилось даже после смерти моего отца, потому что потом дядя Лайл начал стучаться в нашу дверь и затаскивать нас обратно во тьму.

Я не позволю истории повториться.

Для тех, кто любит преступников, нет счастья, и было бы наивно думать, что я могу стать исключением из этого правила.

Неро будет скучать по мне, когда я уйду, — по крайней мере, некоторое время, — но то, что его сделали капо, смягчит удар.

Ему не понадобится много времени, чтобы найти кого-то еще, кто будет рядом с ним. В конце концов, у него никогда не было проблем с этим.

Я опускаю руку обратно.

— Это временно, — мягко говорю я. — Ты не можешь позволить Максиму овладеть тобой.

Неро поворачивается ко мне лицом.

— Он хочет тебя, — рычит он, его глаза вспыхивают от гнева и разочарования. А затем он обхватывает кулаком узел, скрепляющий мой халат. Костяшки его пальцев нажимают чуть ниже моей груди, и он притягивает меня к себе.

Я издаю удивленный вздох.

— Ты что, не видишь? — говорит он.

— Он женат, — шепчу я.

— Думаешь, для него это важно?

Его глаза опускаются к моим губам, и я чувствую нежелательный прилив тепла в животе.

Меня сводит с ума то, что он до сих пор может вызывать у меня такие чувства. Как один его взгляд может вывести меня из себя. Как одно его прикосновение может воспламенить меня.

Я борюсь за то, чтобы мой голос был ровным. — Как я могла забыть, что мужчинам в твоей профессии не мешают такие вещи, как брачные обеты?

Он притягивает меня еще ближе, пока твердые точки моих сосков не соприкасаются с его грудью. Наша близость заставляет мою киску сжиматься.

— Ты ставишь меня в одну категорию с Максимом?

Нет. Теперь я знаю, что Неро никогда бы мне не изменил. Он был готов умереть за меня.

Но мне нужно вбить клин между нами, что-то, что оттолкнет его.

— Тебе обязательно спрашивать, почему? Ты забыла наш разговор в ресторане? Ты спросил меня, не против ли я, чтобы ты спал с другими женщинами. Если бы я ответила «да», ты бы пошел и сделал именно это.

Его смех звучал страшно. — Я знаю, что ты сейчас несерьезна.

— Нет.

Разочарование бушует в его чертах. — Боже, Блейк. Я хочу перегнуть тебя через колено и вбить в тебя немного разума.

От этих мыслей я сжимаю бедра. Это заявление должно вывести меня из себя, а не возбудить. В моей груди нарастает паника, и моя решимость начинает ослабевать.

Он выгибает шею, приближая наши лица друг к другу.

— Когда же ты поймешь, что других женщин для меня больше не существует? Есть только ты. И всегда будешь только ты.

Волна жара проникает в меня. По мере того как его пьянящий аромат окутывает меня, я чувствую, как мой контроль над собой распадается на мучительные кусочки. Мне не следовало пить больше, когда я вернулась домой. Алкоголь лишил меня сдержанности, а это опасно, когда рядом Неро.

Его длинные пальцы разжимаются вокруг узла моего ремня, и он делает полшага назад. Сначала я думаю, что он собирается уйти, но потом он зажимает один из хвостиков ремня и натягивает его.

Он ждет.

Ждет, не остановлю ли я его. Вырву ли я его из рук, как должна была.

Но я застыла. Захваченная его взглядом. Внутри моего тела бурлит энергия, отчаянно желающая вырваться наружу после того, как ее так долго держали в бутылке.

Его глаза остаются приклеенными к моему лицу. — Меня убивает, что я не могу заполучить тебя. Что ты не хочешь мне доверять.

Я верю.

— Что ты не простишь меня.

Я уже простила.

Но если я скажу ему, что единственное, что все еще удерживает меня от принятия новой жизни, — это моя вера в то, что я никогда не смогу быть по-настоящему счастлива с таким человеком, как он, человеком, который живет в тени, человеком, который заставил меня выйти за него замуж, я боюсь, что он сделает своей миссией доказать, что я ошибаюсь. Я боюсь, что он убедит меня поверить в сказку, в историю, которая не является реальностью.

Поэтому я лгу.

— Ты ничего не можешь сделать, — вздыхаю я. — То, что ты сделал, непростительно.

В его взгляде вспыхивает боль.

— Я должен был солгать тебе. Мне пришлось лгать всем. — Он качает головой. — Это было нелегко. Не раз я думал о том, чтобы рассказать тебе правду, чтобы ты узнала меня всю. Увидеть всего меня.

— Но ты этого не сделал.

— Потому что, увидев меня, ты бы ушла. Так же, как, я думаю, ты хочешь уйти сейчас.

Мое сердце замирает в такт. Знает ли он о моем соглашении с Витой?

Нет. Он догадывается. Пытается понять, как я отреагирую. Я молчу, не сводя с него взгляда и поджав зубами нижнюю губу.

Он начинает расстегивать шелковый пояс.

— Разве ты не чувствуешь, как нас тянет друг к другу? — Его голос сырой и наполнен голодом, который я слишком хорошо узнала. — Она все еще здесь. Оно никогда не уходило.

По моим внутренним бедрам стекает неловкая влажная струйка.

— Нет, — шепчу я без всякой уверенности.

Узел с треском развязывается. Подул бы легкий ветерок, и халат распахнулся, но в неподвижном воздухе он застыл, открывая Неро лишь узкий вид.

Он тяжело вздохнул.

— Я мечтаю о тебе каждую ночь, Солнышко. О том, как ты снова будешь извиваться подо мной. Я мечтаю о твоих стонах и о том, как ты выдыхала мое имя, когда я зарывался в тебя поглубже. Я мечтаю о том, как буду покусывать твои идеальные губы зубами, а потом целовать их еще лучше. И я мечтаю о том моменте, когда мы оба достигнем своего пика, и мне покажется, что мы остались единственными людьми во всем этом жалком мире.

Мое сердце бешено стучит в груди. Я знаю, что должна положить этому конец, но на самом деле… я не могу заставить себя сделать это. Я тоже скучаю по нему. Я скучаю по тому, как все было между нами до того, как я узнала правду.

Он проводит кончиком пальца по линии между моими грудями.

— Я причинил тебе боль, так позволь мне сделать это лучше. Позволь мне доставить тебе удовольствие, чтобы компенсировать боль.

Мои ресницы трепещут. Ощущение такое, будто вся нижняя часть моего тела начала разжижаться, и мне становится все труднее сохранять способность здраво мыслить.

Если я позволю ему распахнуть халат, он все поймет. Он увидит, как покраснела моя грудь. Он увидит мои острые соски. А когда он запустит руку мне между ног, то обнаружит, что я вся мокрая.

И он будет знать, что я тоже хочу его.

Мое тело пульсирует от потребности. Мой контроль делает последний вздох на краю моего сознания, а затем умирает быстрой смертью.

Я делаю шаг ближе.

Глаза Неро вспыхивают. Он берет халат за лацканы, распахивает его и позволяет ему упасть с моих плеч. Хищные темные глаза скользят по моему телу. Словно он смотрит на лучшее блюдо, которое когда-либо видел.

Он поднимает руку к моей груди и проводит большим пальцем по соску, пуская искры прямо к моему набухшему клитору.

— Твое место в моей постели, прекрасная жена, — пробормотал он. — Но раз уж ты не хочешь кончить там, я заставлю тебя кончить прямо здесь.

Рука скользит по моему животу, спускаясь все ниже и ниже, пока не оказывается там.

— О Боже, — задыхаюсь я, когда его теплая рука нащупывает мою мокрую киску. Моя голова откидывается назад, когда два толстых пальца проникают внутрь меня и загибаются.

— Это моя гребаная девочка, — рычит Неро, преодолевая оставшееся между нами расстояние и прижимаясь своим полностью одетым телом к моему обнаженному. Он берет в руки мою задницу и прижимается губами к моей шее, одновременно нащупывая большим пальцем мой клитор.

Я стону от этих ощущений. Я стону от того, что он снова обхватывает меня. В его объятиях безопасно и комфортно, но это иллюзия.

Иллюзия, в которую я могу позволить себе поверить хоть ненадолго.

Он с легкостью переносит меня на диван и усаживает к себе на колени, на его лице — маска темного вожделения. Его руки скользят по моей груди, его прикосновения нежны, но уверенны, словно он хочет напомнить мне, как хорошо он знает, что именно заставляет меня двигаться.

Он проводит языком по нижней части моей груди. Пощипывание сосков. Горячие, влажные поцелуи по моей чувствительной плоти.

Я пыхчу и извиваюсь на его руках, потираясь о твердый гребень его члена. Дополнительного трения от мешающих брюк достаточно, чтобы свести меня с ума.

Именно так я себя и чувствую. Как будто я схожу с ума.

— Блять, детка, — клянется он. — Ты заставишь меня кончить в штаны, если будешь продолжать так на меня наседать. Это должно быть совсем не про меня.

Я не успеваю сформулировать ответ, как моя спина падает на диван, а он зарывается лицом между моих ног. Его руки по-хозяйски обхватывают мои бедра. С каждым тщательным лизанием, с каждым голодным посасыванием мир кренится все больше.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда он погружает свой язык внутрь меня, а затем возвращается, чтобы обвести мой клитор. Я обхватываю ладонями его сильные плечи и держусь изо всех сил.

В моей голове раздается жужжание. Мои внутренние мышцы спазмируются. Я запускаю руки в его волосы и притягиваю его ближе. Он издает грубый звук, что-то среднее между стоном и рычанием. Появляются звезды. Потом фейерверк. А затем сверхновая звезда проносится сквозь меня волной жидкого жара.

— Неро, — задыхаюсь я, пока он смотрит на меня своими темными глазами.

Мои бедра взлетают с дивана, а он крепко прижимает меня к себе и помогает мне преодолеть волны оргазма.

Это так, так хорошо.

Я позволяю себе то погружаться в оргазмическое блаженство, то выходить из него, но когда волны наконец перестают накатывать, реальность обрушивается на меня.

Я смотрю в потолок и медленно отпускаю волосы Неро.

Что я наделала?

Его тень падает на мое тело, когда он поднимается на ноги, но я не встречаю его взгляда.

Не могу.

Чувство вины, стыда и тоски медленно давит мне на грудь. Это похоже на жестокое проклятие — любить мужчину, который мне не подходит.

Дрожащими руками я поднимаю с пола халат, плотно накидываю его на себя и ускользаю, оставляя мужа стоять на фоне раскинувшегося внизу города.

Только после того, как я закрываю дверь спальни, я позволяю слезам упасть.