Когда он получает

ГЛАВА 16

НЕРО

План прост.

Блейк подойдет к Максиму, когда тот пойдет посмотреть на раннее издание Пушкина, выставленное на негласный аукцион. По словам Виты, он просто охренел от этой книги. У Виты есть друг в оргкомитете, который сказал ей, что Максим пытался уговорить их продать книгу ему напрямую, но у него ничего не вышло, так что сегодня вечером у него будет течь слюна по этому поводу.

Точно так же, как я боюсь, что он будет пускать слюну на мою жену.

Одного взгляда на Блейк в этом гребаном платье достаточно, чтобы превратить мой мозг в кашу, и то же самое, очевидно, происходит с каждым другим ублюдком, осмелившимся взглянуть на нее. Я уже сбился со счета, сколько челюстей отпало, когда она вошла в комнату. Я не могу их винить, но в то же время мне по-прежнему хочется убить их всех.

Все, чего я хочу, — это найти пустой коридор и прижать ее к стене. Я буду чувствовать себя лучше, если по ее бедрам будет стекать моя сперма, а эти ублюдки будут пялиться на нее.

Мы на коктейльном приеме перед ужином, стоим у высокого стола, откуда хорошо видно весь зал.

Блейк переминается с ноги на ногу, в ее руке бокал с шампанским. Ее взгляд метался по комнате, обращаясь к кому угодно, только не ко мне. Она избегает зрительного контакта с тех пор, как я надел на ее палец новое сверкающее обручальное кольцо.

Я могу сказать, что оно ей нравится, потому что она постоянно смотрит на него.

Но я хочу, чтобы она смотрела на меня, черт возьми.

— Я уже говорил тебе, что ты сногсшибательна?

Объект моей одержимости краснеет розовым цветом. — Да. В пентхаусе и по дороге сюда.

— А. Ну, с тех пор многое могло измениться.

— Правда?

— Да. Почему-то сейчас ты выглядишь еще более сногсшибательно, чем десять минут назад.

Клянусь, на этих идеальных губах заиграла улыбка.

Черт, как же я по ней скучал. Последние две недели были сущим адом. Вита Ферраро практически переехала в мой пентхаус, и у меня почти не оставалось времени наедине с Блейк. По утрам я уходил до того, как Блейк просыпалась, а когда возвращалась, Вита была уже там. Мы часами сидели на совещаниях по планированию и стратегии, на некоторые из них приглашали Джино.

Учитывая деликатный характер нашей миссии, практически никто из клана Ферраро не знает, чем мы занимаемся. Даже Козимо, что не может не радовать. Он будет чертовски зол, когда обнаружит, что его держат в неведении. Не могу дождаться, когда смогу втирать ему это в лицо в течение следующих нескольких лет.

Из трех братьев только Алессио введен в курс дела. Он знает, что его родители не дают мне покоя, но все равно доводит меня до ручки на работе. Все это — часть моей истории, но мне кажется, что этот садистский ублюдок получает от этого слишком большое удовольствие.

Если сложить все это вместе, я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз мы с Блейк бодрствовали и оставались одни в доме. И она сделала все возможное, чтобы прервать даже эти короткие встречи.

Я догадываюсь, что творится в ее хорошенькой головке. Ей не нравится то, что показал один жаркий поцелуй на кухне — что влечение между нами живо и процветает.

Я поднимаю руку и позволяю костяшкам пальцев коснуться нижней части ее челюсти. Ее кожа мягкая и теплая. — Я не могу перестать смотреть на тебя.

— На моем лице что-то есть?

— Определенно. Глаза, в которые я мог бы смотреть всю оставшуюся жизнь. Губы, которые я бы очень хотел поцеловать. И рот, который я бы с удовольствием попробовал на вкус и…

Она отворачивается от меня и берет с подноса еще один бокал шампанского.

Я вытираю рукой улыбку.

Она вспоминает, как чертовски хорошо было между нами. Ей просто нужно понять, что так может быть снова.

Если только я смогу убедить ее дать нашему браку реальный шанс.

Я обхватываю ее за талию. — Ты самая красивая женщина здесь.

— Ты его видишь? — Она поворачивает голову, делая вид, что не слышит меня. — А что, если он не появится?

— Это платье сидит на тебе как вторая кожа. Ты позволишь мне снять его с тебя, когда мы вернемся домой?

— Я не фрукт, — ворчит она.

— А вот твоя киска точно похожа на него по вкусу.

Она резко вдыхает и начинает потягивать шампанское.

Я останавливаю ее. — Осторожно. Ты же не хочешь напиться.

— Тогда перестань заставлять меня нуждаться в этом, Неро, — шипит она. — Что бы ты ни делал, этого достаточно.

— Просто признай…, — начинаю я, но тут мое внимание привлекает знакомое лицо у входа.

Максим. И его жена.

Я опускаю губы к уху Блейк. — Они только что вошли. На жене зеленое платье.

Блейк отдает свой полупустой бокал официанту и бросает незаметный взгляд в сторону другого конца комнаты. — Да, я вижу. Я узнаю его по фотографиям. Он выглядит старше.

— Возможно, это стресс последних нескольких недель. Ферраро собирают своих воров как мух. Пахан не может быть счастлив.

— Тогда зачем мы нужны Джино, если он захватил так много их людей?

— Потому что у Пахана почти бесконечный запас солдат, которых он может бросить на решение проблемы. Он импортирует их из Сибири, где его брат создал частную армию.

Блейк нахмурила брови и покачала головой, ее взгляд вернулся к Максиму. — Я никогда не пойму, почему кто-то хочет выбросить свою жизнь на ветер, работая на такого человека.

— Ты судишь их слишком строго. Для большинства это единственный шанс на лучшую жизнь. В отдаленных регионах России не так много возможностей для карьерного роста. Люди делают то, что должны, чтобы выжить.

Она выглядит так, будто хочет поспорить, но сейчас не время и не место. Я прижимаюсь поцелуем к ее щеке. — Пойдем к нашему столу. Ужин вот-вот начнется. Мы же не хотим, чтобы они нас заметили.

Блейк переплетает свою руку с моей, и мы сливаемся с толпой, движущейся в соседний зал.

Забавно наблюдать за ее изумлением, когда она осматривает большой бальный зал. Гала-вечер проходит в шикарном отеле под названием «Адмирал». Здесь полно хрустальных люстр, мраморных колонн и произведений искусства в стиле барокко на стенах. Кажется, однажды я сильно напился в лобби-баре.

— Так красиво.

Ее рука сжимает мое запястье, а новое обручальное кольцо сверкает на свету. Когда я вижу его на ее руке, моя грудь вздымается от гордости.

Моя, — рычит пещерный человек внутри меня.

За столами сидят двенадцать человек, поэтому мы тратим добрых пять минут на знакомство. К тому времени, как мы занимаем свои места, Блейк выглядит неловко.

— Я уже забыла большинство их имен, — шепчет она мне. — Я ужасна в этом. Кто эта женщина с золотой брошью в волосах?

Я пожимаю плечами. — Без понятия.

— Очень полезно, — бормочет Блейк, вешая сумочку на спинку стула.

— Эти люди не имеют значения. Есть только двое, на которых нам нужно обратить внимание. Они находятся через три столика справа от нас.

Она нахмуривает брови в поисках Максима. Она подтверждает, что нашла его, небольшим кивком. — Я вижу их.

Пожилой мужчина в смокинге поднимается на подиум и произносит вступительную речь об организации, в пользу которой проводится гала-вечер, — Фонде искусств и литературы Уоллеса.

Он долго рассказывает об истории создания фонда и его достижениях на сегодняшний день. Меня это искренне не волнует.

Я придвигаю свой стул поближе к стулу Блейка. — Надо отдать должное Лотти: на рождественском аукционе мэра она представилась коротко и ясно.

— Я тоже об этом вспомнила, — тихо признается она. — Сейчас я нервничаю не меньше, чем в тот вечер.

— Почему ты тогда нервничала?

Она бросает на меня забавный взгляд.

— Ты серьезно? Я была уверена, что никто не выставит мой класс на торги. Лотти должна была неловко пошутить и перейти к следующему лоту, а все бы смеялись надо мной. — Она делает глоток шампанского. — В ретроспективе это кажется глупым.

— Да, это глупо. Особенно если учесть, что за этот класс была самая высокая ставка за вечер.

— Это все ты.

— Чертовски верно. И позволь мне сказать тебе кое-что, Солнышко. Если ты когда-нибудь пожертвуешь что-нибудь на аукцион, можешь не сомневаться, я его выиграю. — Я наклоняюсь ближе. — В конце концов, тот урок был исключительным. Он стоил каждого доллара.

Глубокий румянец расплывается по ее груди, а затем ползет вверх по шее. Неужели она вспоминает ту ночь в таверне и то, как она так красиво кончила ради меня?

Я двигаюсь на своем месте. Я тверд как камень от проносящихся в голове образов.

Старый чудак на сцене наконец-то заканчивает выступление, и появляется официант, чтобы принять наш заказ на напитки.

— Я бы хотел старомодный.

Это тот самый напиток, который я слизал с ее сисек той ночью.

Блейк тяжело сглатывает. — Воду, пожалуйста.

Начинается подача ужина, и я слежу за тем, чтобы Блейк съела свой хлеб, и передаю ей свой тоже. Ей нужно чем-то запивать все выпитое шампанское, а суп из лука-порея, который принесли на первое блюдо, ей не подойдет.

Она тихо благодарит.

Когда она заканчивает есть, я кладу руку чуть выше ее голого колена и слегка касаюсь мизинцем внутренней поверхности ее бедра.

Она смотрит на меня. — Неро.

— Что?

— Почему ты прикасаешься ко мне?

— Потому что я одержим тобой, детка. Разве ты еще не поняла этого?

Официант подходит, чтобы забрать наши пустые тарелки из-под супа. Блейк сидит неподвижно, пока он не уходит, а потом тянется под скатерть и убирает мою руку.

— Ты пользуешься ситуацией, — бормочет она. — Если бы мы были здесь при нормальных обстоятельствах, я бы выплеснула свое вино тебе в лицо.

Я ухмыляюсь. — Тогда слава Богу за ненормальные обстоятельства.

Выражение ее лица мечется между недоумением и раздражением, но, по крайней мере, я заставил ее забыть о нервах. Если она будет сохранять спокойствие во время разговора с Максимом, сегодняшний вечер пройдет без проблем.

Мне все еще не по себе от всего этого, но каждый раз, когда я думал о том, чтобы все отменить, я не мог заставить себя это сделать. Да, есть риск, но я справлялся с гораздо более рискованными ситуациями в качестве консильери Рафа.

И потенциальное вознаграждение никогда не было таким большим. На кон поставлены не деньги и не гребаное повышение, которое Джино сует мне в руки.

На кону — наше с Блейк будущее. Работая вместе, я смогу вернуть ее доверие. Так я покажу ей, что мы созданы друг для друга.

Она наклоняется ко мне.

— Тот поцелуй на кухне не должен был случиться. Мы должны были поговорить об этом до того, как приехали сюда, чтобы прояснить все недоразумения.

— Не волнуйся. Никакой путаницы нет.

— Думаю, есть. Ты можешь прикасаться ко мне только в случае крайней необходимости, понял?

— Понял.

Она бросает на меня настороженный взгляд. — Правда?

— Да. Только мы можем не согласиться с тем, что значит «критически важно».

Она разочарованно хмыкает.

— Лапать меня под столом во время ужина, где никто не видит, не может быть критически важным. Я сказала, что хочу, чтобы мы были друзьями, и я имела в виду… Черт, он только что встал.

Я перевожу взгляд на стол Максима и Екатерины. Максим встает со своего места и направляется в комнату, где выставлена книга Пушкина.

По моему затылку пробегает волна беспокойства.

Блейк берет свою сумочку, висящую на стуле. — Вот и все. Это всего лишь разговор, верно?

Мы встречаемся взглядами. Я заставляю себя улыбнуться. — Просто разговор. Я буду там раньше, чем ты это поймешь. Ты справишься.

Она кивает, сжимает мою руку и встает.

Я смотрю, как она проходит через всю комнату, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не встать, не пойти за ней, не перекинуть ее через плечо и не отнести в машину.

Она исчезает в коридоре, и на мгновение мне становится трудно дышать. Секунды идут, каждая тяжелее предыдущей. Я пытаюсь сосредоточиться на комнате вокруг меня, на звоне бокалов и журчании разговоров, но все, о чем я могу думать, — это Блейк.

Я чертовски надеюсь, что не совершаю ошибку, втягивая ее в это.