Когда разливается Акселян

XX

Зима все еще не отступала. Начались последние весенние бураны. Хлестал липкий мокрый снег, валя прохожего с ног. Все дела в колхозе замерли, хотя после рейдовой бригады многое было сделано.

Буран завывал и днем и ночью. Для Тимера это было настоящее горе. Он не знал, как убить время. Хорошо хоть Шараф прислал из города кучу книг по сельскому хозяйству. Каждый вечер активисты собирались в правлении и читали эти книги сообща, вслух. Да и молодежь с удовольствием слушала. Янсаров немного жалел, что не организовал такие чтения с осени. Дело это явно полезное. Сколько бы знаний можно было приобрести за зиму.

Сегодня, как обычно, они собрались в правлении. Пришли Гариф, Якуб Мурзабаев, Байназар и несколько молодых ребят. Только Фатимы все еще не было. Это огорчило Тимера, который искренне считал, что они делают большое и полезное дело, и он послал за ней мальчишку.

В этот же вечер вернулся в деревню муж Фатимы, механик Мустафин. Тимер это знал, конечно, они соскучились друг по другу, как-никак молодожены, но все-таки на первом месте должны быть дела, а чувствами должен управлять рассудок. «Хорошо тебе рассуждать, глядя со стороны, а сам? — упрекнул себя Тимер. — Если бы приехала Нина, бросил бы, наверно, все дела».

Между тем обрадованная Фатима затопила баню, летала, как на крыльях, всей душой желая угодить мужу. Но тот был почему-то невеселый. Фатима скоро почувствовала это и с тревогой спросила:

— Что это с тобой? Заболел или на работе неприятности?

— Да нет, просто так… Устал я, — сказал Кадир и нежно обнял жену. — Не обращай внимания.

Фатима хоть и не очень поверила его словам, но, зная, что муж никогда не обманывает, не стала допытываться. Мало ли от чего бывает плохое настроение, из-за каких-нибудь пустяков другой раз места себе не находишь. Тут как раз прибежал мальчик, которого послал за Фатимой Тимер.

— Не могу я сегодня, братишка, — приветливо сказала Фатима. — Видишь, сегодня у меня кто приехал? Муж родной. Так что уж пусть извинит нас Тимер.

Мальчик убежал, а Фатима с Кадиром пошли в баню. Когда мальчик передал Тимеру слова Фатимы, тот вдруг рассердился:

— У нее всегда так. Подумаешь, люди месяцами не встречаются. А тут на три дня задержался, как будто после года разлуки… Соскучились.

Тимер кусал от досады губы, потому что был неправ и потому что сам очень соскучился по Нине.

— Что ж, если и соскучились, ничего удивительного, — рассудительно сказал Гариф. — На то они и молодые. Вот мне хоть и шестьдесят, а все же…

…После бани Кадир и Фатима сели пить чай. Хотя настроение у Кадира и улучшилось, он все еще был молчалив и задумчив. Фатима не выдержала и рассмеялась.

— Ты чего смеешься? — спросил он.

— Ну как же тут не смеяться. Сидишь, будто язык проглотил. А оказывается, не проглотил.

Кадир тоже вдруг с облегчением рассмеялся:

— Ну уж от тебя, видно, ничего не скроешь. — И рассказал, что его беспокоило. Сами-то они бывали в гостях у многих, а к себе никого не приглашают, толковал Фатиме Кадир. Надо бы пригласить друзей, родню, да посидеть, как заведено добрыми людьми. А то еще подумают, что раз он вошел в дом жены, то и пикнуть боится, не то что друзей позвать.

— Эх, сокол ты мой! — Фатима крепко обняла и поцеловала мужа. — Да ведь я только об этом и думаю. Ждала, когда ты первый разговор заведешь. Эх ты!

— Вот как? — обрадовался Кадир.

Фатима прижала голову мужа к груди и, теребя его мокрые волосы, сказала:

— Слушай, завтра же и пригласим! Пусть это будет нашей свадьбой!

— Завтра же? — немного растерялся Кадир. — Очень уж быстро. И не подготовились совсем.

— Я все сделаю. Ты только дров побольше привези и мясо достань, — сказала Фатима. Кое-что для такого случая у нее было приготовлено заранее. Она знала, что рано или поздно Кадир заговорит об этом. — Значит, завтра. Решено. Еду приготовить поможет Шарифа. Она хоть стряпает и похуже жены Сакая, но получше многих. Человек двенадцать позовем и, я думаю, хватит.

И они подробно обсудили все насчет предстоящей свадьбы, под конец Кадир сказал:

— Все это хорошо. Одно меня беспокоит. Пора-то ведь горячая, подготовка к севу, а мы со свадьбой.

— Все нормально. Не беспокойся, — сказала Фатима. — Такой буран. Какие могут быть особые дела в буран? Ты лучше скажи, кого пригласим?

— Здесь уж ты сама, Фатима. Кого скажешь, того и пригласим.

— Ладно, так и быть. Значит, пригласим Якуба-агая с женой. Он для меня, как отец родной. Потом Гарифа-бабая со своей старухой. Это уже две пары. Тимера, председателя нашего, нельзя не пригласить. Фахри позовем. Его-то самого я недолюбливаю, но Хаерниса-апай моя подруга. Если Шарифа у нас будет стряпать, то надо звать и Гамира. Кто еще? Байназар, хоть и без пары, но его тоже надо позвать. Такого гармониста не скоро найдешь. Кого еще? — спросила Фатима, посмотрела на мужа. Глаза у того уже начали слипаться. — Ну ладно, завтра додумаем, а то уж ты заснул совсем. Давай-ка спать ложиться…

…Тимер Янсаров по привычке рано утром зашел в правление. Он был злой, как черт. Буран остановил все дела. Тимер подошел к окну; в голове маячило одно только бестолковое слово: «Буран, буран, буран».

Кроме него в правлении сидели Гариф и Байназар. Тимер настолько был подавлен ненастьем и невеселыми своими раздумьями, что даже не слышал, о чем так горячо спорили Гариф и Байназар. В комнату со смехом вбежала Фатима и сказала:

— Вы-то мне как раз и нужны! Все трое здесь. Здравствуйте!

— Здравствуй! — отозвался Гариф за всех троих и с осуждением посмотрел на молчащего Тимера, который даже не обернулся и не взглянул в сторону Фатимы.

— Гариф-агай, сегодня вечером к нам в гости придете? — спросила Фатима.

— Как же не прийти. Обязательно придем. То-то сегодня с утра у меня нос чесался. Верная примета.

— По какому случаю? — спросил Тимер, чуть повернув голову.

— Да уж по такому…

— А я слышал, что у вас свадьба.

— А если и свадьба, что тут удивительного? Вообще-то до настоящей свадьбы руки не доходят, — сказала Фатима и рассмеялась. — Так просто, посидим.

Тимер подошел к столу. Он все еще злился на буран и на то, что вчера Фатима не пришла на вечерние занятия, и поэтому буркнул недовольно, желая задеть Фатиму:

— Нашла время!

— Почему?

— Во-первых, свадьба — это пережиток прошлого. А во-вторых, после этой свадьбы люди неделю пропьянствуют.

— Вот уж не думала об этом, — сказала Фатима, еле сдерживаясь от обиды.

— Не думала, так знай. Тут без тебя из-за этой самогонки чуть колхоз весь не спалили. Мне хоть разорвись, а у вас одна забота — гости.

— Значит, ты против?

— Конечно, против.

— А я еще хотела тебя пригласить, с уважением к тебе…

— И не приглашай, не пойду.

— Ну что ж, спасибо на добром слове, — с горечью сказала Фатима, стараясь изо всех сил сдержать себя, но в груди уже все бушевало. — А ты, Байназар, придешь?

— Не сердись, апай, не могу я. Как комсомолец, не могу поддерживать старые обычаи.

— Эх вы! — Фатима с такой злостью ударила по столу, что чернильница упала на пол и разбилась вдребезги. — А я-то их считала близкими друзьями! Пропадите вы пропадом! И без вас обойдемся. А я-то, дура! Думала, хоть раз посидим все вместе по-хорошему. Ну ладно, будет свадьба! Целую неделю гулять будем.

Она хлопнула дверью и ушла, ничего не видя перед собой от ярости и обиды.

Фатима выскочила из правления так быстро, что мужчины и рта не успели раскрыть.

Наступила тяжелая тишина. Из часов выскочила кукушка и, будто издеваясь над ними, пьяным голосом прохрипела одиннадцать раз свое «ку-ку».

— Буран! — протянул старик Гариф. — Хоть глаз выколи, ничего не видно. — И помолчав, вдруг сказал: — Зря человека обидели…

Бросив на Тимера и Байназара осуждающий взгляд, старик Гариф направился домой.

Байназар и Тимер не могли смотреть друг на друга, чувствуя правоту Гарифа. Наконец Байназар не выдержал:

— А может, пойдем?

— У джигита бывает одно слово, — сказал Тимер. — Нечего тут крутить-вертеть. Ты ж комсомолец ко всему…

…О случившемся Фатима не сказала мужу ни слова. По дороге домой она поуспокоилась и в избу вошла, как ни в чем не бывало:

— Все! Дело свое сделала!

— Вот молодец моя Фатима, — обрадовался Кадир. — Если уж возьмется за что, только берегись.

— Я-то да, а вот ты, дружочек, ведь еще не получил разрешения от директора МТС. А то ведь смотри перепадет на орехи.

— Не перепадет, в мастерской особых дел нет, — сказал Кадир.

— И все же нехорошо. Сходил бы ты отпросился. Да и другие дела в районе для тебя найдутся.

— Ну если ты так говоришь, схожу. А что за дела в районе?

— Да надо бы немного водки еще прикупить.

— Точно, не мешало бы, — согласился Кадир. — А то вдруг не хватит. Не у соседей же занимать.

— Ну так съезди, душа моя. Только не задерживайся.

До района Кадир добирался довольно долго из-за неутихающего бурана. Когда он приехал, было что-то около часу. Сначала он решил заглянуть к директору МТС, а потом уж зайти в магазин и купить что надо.

У директора в кабинете — сидел Галяу Хашимов. Оба они обрадовались, увидев Кадира, как будто давным-давно ждали его. Галяу приехал узнать, как подготовилась МТС к весеннему севу. А дела обстояли так: топлива завезено было достаточно, трактора исправные, не хватало лишь помощников трактористов на три машины. И вот Галяу вместе с директором думали, как найти выход из этого положения. Всякое может в поле случиться. А вдруг какой-нибудь тракторист заболеет, а ему нет замены?

— А как вы, товарищ Мустафин, смотрите на это дело? — спросил Галяу.

— Это самое уязвимое место, — сказал Кадир. — Большинство трактористов молодые, без опыта. За ними нужен глаз да глаз. Мне кажется, надо срочно подготовить еще троих или четверых трактористов.

— За один-то месяц? — иронически сказал директор. — Это ведь тебе не блины печь.

— Знаю. Но при большом желании можно справиться.

— Не знаю, наш механик, по-моему, немного преувеличивает, сказал директор. — Ведь за месяц они даже не смогут изучить трактор.

— Все это верно, — согласился Кадир и стал уверенно разъяснять свой взгляд на это дело. — Конечно, за один месяц настоящего тракториста не подготовишь. Мне кажется, нам нужно найти людей, которые хоть немного понимают и любят технику. Вот, к примеру, в колхозе «Куряш» есть такой Булат Уметбаев, кузнец, большой мастер своего дела. Однажды он даже отремонтировал сложную молотилку. Такой и в тракторе быстро все поймет. В самой Кулсаре я знаю Халяфа Янбикова, недавно вернулся из армии. В армии был связным, ездил на мотоцикле. Вот таких людей долго обучать не надо.

— Очень даже верно! — обрадовался Галяу и хлопнул Кадира по плечу. — Это мысль. И обучение ты берешь на себя?

— Беру.

— Ну если так, вопрос решен. Товарищ директор, ты это дело не затягивай.

— Да что ж тут, Мустафин две кандидатуры уже назвал, остается еще одну подобрать. Завтра и начнем.

Разговор на этом закончился. Кадир рассказал про свои дела и, попросив отгул, пригласил в гости…

У Фатимы между тем все уже было готово для встречи гостей, дома прибрано, еда приготовлена. За делами обида на Тимера как будто поутихла, кроме того, она беспокоилась немного за Кадира: тот где-то задерживался. Может быть, директор не разрешил? А дело уж шло к вечеру.

Но вдруг дверь открылась и вошел Кадир с каким-то высоким человеком. Сначала она не узнала его, а он, как старый знакомый, обнял ее и приветливо поздоровался:

— Здравствуйте!

— Ба! Да ведь это наш Галяу! — воскликнула Фатима. — А я еще стою и раздумываю, кто же это приехал. Ну давай, раздевайся.

— В гости вот приехал.

— Вот и хорошо, спасибо, что не забываешь.

Пришел Гариф со своей женой. Бригадир был в лисьей шубе, которую надевал только в самые торжественные праздники, в выдровой шапке и новых ни разу не надеванных валенках. Он любил приодеться, когда шел в гости. Старуха его Магфия тоже не ударила лицом в грязь. Она была в нарядном бешмете и красивой шали. Кадир стал их раздевать и усаживать, расспрашивая о здоровье да о житье-бытье. Гариф сел на самое почетное место, приговаривая:

— Кто рано пришел, тому больше достанется.

— А ты совсем не стареешь, Гариф-агай, — сказал Галяу с восхищением. — Молодец, честное слово!

— Времени нет стареть, — весело отозвался Гариф. — Да и времена такие, что только жить да жить. Придется уж смерти подождать. Надо просить у нее отсрочку.

— А даст ли?

— Как не даст. Силой вырвем.

— Хватит тебе пустое болтать, — беззлобно сказала Магфия.

— Научил бы ты и нас, — сказал Галяу. — Как тебе удается не стареть?

— Дело это совсем не трудное, Галяутдин, совсем не трудное. Главное, работай во всю силу да живи без горя. Вот так.

В сенях в это время послышался шум шагов, топот, и в избу ввалилась целая компания: Якуб, Фахри, Харис, Гамир.

— Вот и гости все собрались! — обрадовалась Фатима. — А я уж хотела бежать за вами.

— Проходите, проходите! — приглашал Кадир, помогая раздеться вошедшим. — Очень рады. Только что-то, Фатима, я не вижу хозяина?

— Ты про Тимера? А у них в правлении дела с Байназаром есть, не могут прийти… — смутилась Фатима. А старик Гариф со значением пробормотал:

— Гм… Дела.

— Какие дела? — сказал Галяу. — Дела можно и отложить ради такого случая. Быть на празднике у друзей, разделить с ними радость, разве это плохое дело? Я вон из района приехал.

— Правильно! — одобрил Гамир. — Очень хорошо сказано.

— Иди-ка, Кадир, сходи за этими молодыми бюрократами, — сказал Галяу. — Притащи их силой, если не пойдут. Скажи, редактор велел, сердится, мол.

— Будет сделано! — с готовностью сказал Кадир, но его остановила Фатима:

— Так дело не делается. Хозяину нельзя оставлять гостей. Пусть сходит Гамир-агай, а ты дай людям сполоснуть руки.

— Сейчас я их быстро доставлю! — сказал Гамир и начал одеваться.

— Не забудь сказать, что приглашает Галяу Хашимов!

Ни Тимер, ни Байназар не знали, что Галяу в деревне. Сегодня, как обычно, они собирались устроить в правлении занятия, но народу никого не было. Тимер уже стал терять всякое терпение. Потом ему пришло в голову, что ждать, наверно, бесполезно. Якуб и Гариф в гостях у Фатимы, а сами они попали в глупое положение, отказавшись от приглашения. Байназар поделился своими мыслями с Тимером. Тот был задет за живое, но виду не показал:

— Не будем расстраиваться, Байназар. Молодежь должна подойти.

В это время на пороге появился Гамир.

— Ага, один уже есть! — обрадовался Байназар.

— А я как раз за вами, — сказал Гамир. — Гости все собрались, не хватает только вас двоих. Идемте скорее!

— Значит, и ты в гостях?

— Что ж тут удивительного? Конечно, в гостях. Сижу на почетном месте, как человек. Вместе работаем, вместе радуемся, как же иначе?

Тимеру стало стыдно от слов бывшего батрака Гамира, который жить по-настоящему стал, когда вступил в колхоз. Раньше ведь слова, бывало, от него не услышишь, а теперь вон как рассуждает. Тимер в душе упрекал себя: пригласили его, как человека, с уважением, а он возгордился, не пошел. Как теперь выйти из положения?

— Идемте, ждут только вас. И редактор Галяу из района приехал.

— Разве Галяу приехал?! — удивился Тимер.

— Приехал, а как же. Он-то и послал меня. Почему, говорит, нет хозяина.

Тимер призадумался, почесал со смущением затылок.

— Не знаю уж, как и быть. Что ж получается, сначала отказались, а теперь явимся. Неудобно перед Фатимой.

— Ладно, хватит говорить. Сказано идемте, значит, идемте. Никакого тут неудобства нет. Фатима человек незлопамятный.

— Ну что ж, надо идти, — Тимер встал и надел шубу. — Пошли, Байназар.

— Я готов.

— Только ты, Байназар, не забудь свою гармонь, — сказал Гамир.

— Здесь она, — Байназар нехотя встал и сунул гармонь под широкую полу своей шубы.

— А мы только что сели за стол, так что просим вас! — приветливо сказала, встречая их, Фатима, как будто между ними ничего не случилось, и она давно поджидает их. Приветливость Фатимы сразу подняла у ребят настроение, они сели за стол.

Все за столом взглянули на Галяу в ожидании тоста. Тот покачал головой:

— Нет, товарищи. Говорить должен старший. Пожалуйста, Гариф-агай. Скажи свое слово в честь молодых.

— Что ж, я скажу, — Гариф откашлялся и приветливо взглянул на хозяев. — Я человек простой, деревенский, уж не осудите, если что не так. Кадир и Фатима очень хорошая пара, лучше не придумаешь. Живите долгую жизнь, родные, да будьте счастливы. От всей души желаю вам этого!

Гости зашумели:

— Хорошо сказано!

— Хорошее слово сказал бабай!

— Сто лет живи!

Потом наступила тишина, и все принялись за закуски. Вскоре Фатима сказала:

— Что-то гости наши притихли. Или заскучали? Кадир, не нальешь ли ты еще по одной?

— За этим дело не станет! — сказал Кадир. Магуза, с первой же рюмки повеселевшая, осмелела:

— Почему это Якуб притих. Или ему зять не нравится?

— Зять человек что надо, очень нравится. Мы с ним давно знаем друг друга.

— Правильно! — сказал Харис, испугавшись, как бы острая на язык Магуза не наговорила чего лишнего. — Зять славный человек. Ты, Магуза, налегай на закуски, а то потом раскаешься, что не всего отведала.

Гариф Иртюбяков, сидевший во главе застолья, погладил бороду и сказал:

— Одними добрыми пожеланиями сыт не будешь. Вот мы со старухой принесли в подарок вот эту штуку. — Он встал и вынул из кармана своей лисьей шубы длинное белое полотенце. — Пусть ваши души будут такими белыми, как это полотенце, а лица такими же чистыми.

— Спасибо, агай, за ваши пожелания и за подарок, — ответила Фатима.

Все пришло в движение, гости стали выкладывать свои подарки. У Тимера и Байназара не было подарков, но Байназар нашел выход из положения, он положил на поднос тридцать рублей. Даже Фахри и Харис пришли не с пустыми руками. Якуб выставил шесть пар чашек, Галяу — патефон с пластинками. Кадир пытался что-то говорить, мол, зря расходовались, не для этого же их пригласили, но его никто не слушал. Тимер даже покраснел, до того ему было стыдно перед людьми. Недолго думая, он снял с руки часы и протянул было Кадиру, но Фатима резко остановила его:

— Оставь, часы тебе и самому пригодятся. И потом такой подарок уже есть у нас.

Она подошла к посудному шкафу и достала оттуда небольшую коробку с часами.

— Спасибо, — расстроганно сказал Кадир. — И у меня для тебя подарок. Вот платье, носи на здоровье!

— Тогда от меня будет пара лыж и костюм! — сказал Тимер, вспомнив, что привез недавно эти вещи из города. — Завтра утром занесу.

За столом царило веселье. Даже Фахри и Харис, которые обычно готовы были утонуть в бочке с вином, и те лишнего не пили и вели себя хорошо. И гости и хозяева очень были довольны друг другом. Расходиться стали уже только после вторых петухов. Тимер увел Галяу ночевать к себе домой.