Когти гнева

Глава 16, в которой теряют время и уважение

— Голый Землекоп — ну, он очень дисциплинированный, вежливый, исполнительный … — Крот-экскурсовод поскрёб лапой затылок, — ответственный. Он старательно выполнял все мои поручения. А что такое, начальник? Почему интересуешься?.. Землекоп — хороший помощник. У меня к нему нет претензий.

— Какие конкретно поручения выполнял Землекоп? — строго спросил Барсук Старший.

— В основном он вкручивал светляков. Это очень кропотливая работа, она требует внимания и сноровки.

— Если он вкручивал светляков — значит, теоретически, он мог заранее их испортить, так? Чтобы потом они перегрелись?

— Зачем ему это делать? — Крот наморщил лоб.

— Просто ответьте на вопрос.

— Ну, теоретически — мог. Но всё же — зачем?

— А затем, что твой Землекоп — безжалостный террорист, который отрезает прекрасным кошкам хвосты! — вмешался Барсукот.

— Как это — террорист? — изумился Крот.

— Это наша рабочая версия, — быстро сказал Барсук. — Одна из нескольких.

— Дурацкая версия, — возмутился Крот. — Голый Землекоп — никакой не террорист, а простой рабочий парень, трудяга. Приехал сюда из пустыни на заработки …

— Это он вам рассказывал? — уточнил Старший.

— Да, рассказывал. У него в пустыне осталась семья — жена, детки. И все голые. И сам он тоже голый. Ему в жизни тяжело приходится …

— Поэтому он ненавидит всех успешных, меховых, породистых зверей, так? — резко спросил Барсук.

— Да никого он не ненавидит! Он нормальный зверь. Мы с ним работали душа в душу.

— Раз ты его защищаешь, значит, ты его сообщник! — закричал Барсукот.

— Вот как? Теперича я, значится, террорист? — От возмущения Крот вспотел, его шерсть покрылась испариной.

— Простите моего коллегу, — сказал Барсук Старший. — Он немного перенервничал. Сколько раз я говорил тебе, Младший Барсук Полиции, что нельзя обвинять зверей огульно?

— А я не огульно! Ты сам говорил про список!

— Какой список? — напрягся Крот.

— Список сбежавших. Вы не указали среди сбежавших с выставки Голого Землекопа, хотя лично я, когда загорелись аварийные блуждающие огоньки, Землекопа среди нас не увидел. Возможно, я ошибся и просто его не заметил?

— Да нет, начальник, не ошибся. — Крот-экскурсовод явно смутился. — Действительно, не было его.

— Тогда почему вы не указали его в списке сбежавших?

— А потому, что он — не сбежавший. Он не убёг, начальник. Я сам его отпустил.

— В смысле — отпустил? Я же чётко сказал, когда погасли светляки: «Всем оставаться на своих местах».

— Ну так он ещё до этого отпросился. Светляки ещё горели. Он ко мне подошёл и спросил, доволен ли я его работой. Я ответил, что да, без претензий. Тогда он сказал, что очень замёрз и хочет домой. И я его отпустил. А потом сразу погасли светляки.

— Домой — это куда? — быстро спросил Барсук. — Где он живёт?

— Так я ж сказал — в пустыне.

— То есть он отпросился с выставки искусства Дальнего Леса — в пустыню?

— Ну да, домой, в пустыню. У нас здесь он мёрз очень. Иногда прям аж трясся весь. Вечно кутался в эту свою накидку. Я однажды его спросил: «Друг, а можно тебя пощупать? Очень мне любопытно. Никогда я голых зверей не щупал». Ну, он дал пощупать спину, живот. И действительно — голый. Вот прям совсем, бедолага.

— Значит, кутался всё время в накидку, — задумчиво повторил Барсук.

— Точно. Кутался.

— А что за накидка у него была? Как выглядела?

— Как выглядела — это я, начальник, не в курсе. Я ж слепой совсем. Но одно точно могу сказать — накидка из козьей шерсти была. Чуйка-то у меня хорошо развита. А от Голого Землекопа из-за этой накидки козлом ну очень воняло. Мне иногда аж нехорошо делалось. Но я себе строго тогда говорил: терпи, Крот. Парень голый, ему нелегко приходится. Козлом пахнет — зато тепло ему. Не простынет и не …

— А кто делал раму? — вдруг перебил Барсук Старший.

— Что?

— Охранную раму из пчелиных сот для «Мухи в янтаре» — вы её один делали или вместе с Голым Землекопом?

— А, раму. Раму я один делал, начальник.

— Почему?

— Потому что я её первым делом смастерил, как только «Муху в янтаре» доставили. Боялся, как бы чего не вышло. Голый Землекоп ко мне тогда ещё не трудоустроился.

— То есть он не знал про раму?

— Нет, не знал. А что, я должен был ему рассказать? — смутился Крот. — Я опять всё сделал неправильно?

— Нет-нет, вы правильно сделали, что не рассказали, — успокоил его Барсук.

— Если бы Землекоп знал про охранную раму, он бы её тоже испортил, — объяснил Барсукот.

— Зачем ему портить раму? — не понял Крот.

— А в Зверской Энциклопедии Мира про уровень интеллекта кротов есть? — спросил Барсукот Барсука Старшего, а потом очень громко и очень медленно сказал Кроту: — Портить раму ему затем, что он хотел похитить «Муху в янтаре».

— Зачем ему «Муха»? — удивился Крот. — И зачем так кричать, начальник? Не глухой. Я очень тонко чую и очень хорошо слышу.

— Про тонкий слух и обоняние кротов я точно читал, — сказал Барсук Старший. — Про интеллект ничего не припоминаю.

— Ну что, объявляем Голого Землекопа в розыск? — спросил Барсукот, когда они вылезли из кротовой норы. — Даём ориентировку?

— Даём … Объявляем … — рассеянно пробормотал Барсук Старший, отряхивая комья земли с хвоста и спины.

— А как напишем? «Разыскивается особо опасный преступник и террорист Голый Землекоп. По виду — лысый зубастый крот. Вооружён когтями гнева. Предположительно, в старой козлиной накидке». Как-то так, да? Или нет, лучше так: «Предположительно, в накидке из старого козла». Как лучше, Старший? Или, может быть, напишем в стихах? Ну, чтобы, знаешь, запоминалось? Чтобы каждый зверь Дальнего Леса запомнил приметы этой голой твари наизусть! Например, так:

— У тебя чудесно получается, — перебил Барсук Старший. — Ты тогда доделай ориентировку, а я пока кое-куда сбегаю.

— Ну а как тогда … в стихах описать Землекопа — или в прозе?

— Опиши в чём хочешь. У тебя талант к описаниям.

— Хорошо. — Барсукот нашёл в себе силы улыбнуться, хотя нервы его были на пределе. — А ты куда побежишь? К собакам? Дашь им понюхать клок козлиной накидки, чтобы они вышли на след?

— Они уже понюхали клок, — сказал Барсук. — Они уже ищут.

— Отлично. Я рад, что мы так оперативно и слаженно работаем ради спасения Маркизы. Так куда ты?

— Ну, надо кое-куда заскочить. — Барсук Старший снова принялся отряхиваться. — Ненадолго.

— Куда?

— К Стрижу Парикмахеру, — смущённо сказал Барсук. — В «Стригучий лишайник».

— Зачем?!

— Ну, я тут подумал … Я и правда выгляжу неопрятно. Мне нужно привести в порядок шерсть. Барсук Полиции должен вызывать уважение, а если он выглядит неопрятно, это может отразиться на …

— Прости, я немного не понял, — перебил Барсукот. — Ты, Старший Барсук Полиции, мой друг и наставник, сейчас, вот прямо сейчас, когда лысый гад отрезает самой прекрасной кошке на свете хвост по кусочку, когда нельзя терять ни секунды, вот именно сейчас ты решил бросить все важные дела, сходить в салон красоты и привести в порядок свою нечёсаную, свалявшуюся, годами не стриженную и не мытую шерсть?!

— Вызывать уважение окружающих — это тоже важно, — тихо сказал Барсук. — Я быстро. Туда — и сразу обратно. А ты пока как раз успеешь закончить поэму …

— Поэму?!

— То есть я имел в виду ориентировку. Объявишь Землекопа в розыск, тут-то я и вернусь.

— Ты правда думаешь заслужить уважение чистой блестящей шерстью, а, Барсук Старший? — с горечью спросил Барсукот.

— Шерсть — важнее, чем ты думаешь, — сказал Барсук Старший, коротко махнул лапой и потрусил в сторону «Стригучего лишайника».

— Лично я после этого уважать тебя не смогу! — крикнул Барсукот ему вслед. — Понял, Старший? Я потерял к тебе уважение! Какой бы гладкой и распрекрасной ни была твоя шерсть! Как ты можешь думать о шерсти, когда время так дорого?! Как ты можешь! — От возмущения Барсукот даже зафыркал. — Как он может?.. Как он может так со мной поступать?..

Барсукот выцарапал ориентировку на Голого Землекопа на стволе одного дерева, потом другого и третьего. А потом посмотрел на небо и гневно полоснул когтями очередной ствол. Солнце, ещё недавно стоявшее в зените, теперь переместилось в сторону западной оконечности леса и мутно поблёскивало из-за тучи, повисшей над сосновыми макушками. До заката оставалось часа три, не больше. А на закате Маркизе начнут отрезать хвост по кусочку.

— Обнар-р-ружили! Накидку козла обнар-р-ружили! — Полкан, тяжело дыша и ломая ветки, выбрался из зарослей кустарника на поляну к Барсукоту.

— Молодцы! — Барсукот даже подпрыгнул от радости. — Где Землекоп?

— Кто?

— Ну, Голый Землекоп! Лысый урод, на котором была накидка!

— Никак нет! Накидка была не на лысом ур-р-р-роде. Накидка была на дер-р-р-реве!

— На дереве?.. То есть преступник просто оставил накидку, а сам скрылся?

— Так точно! — Полкан завилял хвостом.

Барсукот хотел издать низкий, полный ярости и презрения вопль, но вместо этого тонко и жалобно пискнул.

— Ну уж нет! — разозлился сам на себя Барсукот. — Я не буду тут бродить, царапать стволы, терять время, ждать Барсука Старшего и мяукать, как котёнок, которого вот-вот утопят в тазу. Я возьму свою судьбу в свои лапы. Я спасу прекрасную кошку, даже если это будет стоить мне карьеры в полиции! Я спасу её до заката!

— Ур-ра! — одобрил Полкан. — Помощь свор-р-ры потр-р-ребуется?

— Сам справлюсь, — гордо сказал Барсукот.