Когти гнева

Глава 25, в которой не любят котов

Барсукот сидел под дождём в большой овальной луже перед входом в бар «Сучок» и лакал дождёвицу. Крупные капли повисали у него на усах и срывались вниз.

— Ненавижу кошек!.. — Барсукот сделал глоток дождёвицы. — Отвратительные, подлые звери!..

— Эй, сынок! — Барсук Старший высунул морду из бара. — Ты чего это сидишь в луже? Заходи внутрь!

— Не хочу, — мрачно сказал Барсукот.

— Ты простудишься!

— Ну и что? Плевать.

Барсук Старший выбрался под дождь, подошёл к Барсукоту и уселся напротив лужи.

— Когда ты был маленьким, я рассказывал тебе, что дождь — это слёзы Небесного Медвежонка, помнишь?

— Помню. Плевать на небесного медвежонка.

— Когда ты мокрый и грустный, ты снова становишься похож на себя в детстве. Кстати, сынок, ты хорошо себя чувствуешь? От тебя странно пахнет. Ты, кажется, съел несвежую рыбу.

— «Пахучая метка» — лучший мужской аромат! — с горечью усмехнулся Барсукот. — Надеюсь, этот дождь его смоет! Я вылил на себя целый флакон. Хотел произвести на неё впечатление … Тысяча сычей! Я обменял наше птичье молоко на этот вонючий одеколон!

— Да, Стервятник очень обижен, — кивнул Барсук. — Он хотел написать научный трактат и прославиться …

— А ты спрашиваешь, почему я не хожу в бар! Там же все … все наши! Как я теперь буду смотреть им в глаза? После всего, что я натворил!..

— Понимаю, — кивнул Барсук. — Хорошо, что ты не успел вручить миллион шишей этой шайке, и мы теперь сможем отдать его сычу Угу, а «Муху» и всё остальное — вернуть. Но я бы, конечно, тоже на твоём месте стыдился.

— Ты ник-когда, — Барсукот икнул, — не был на мой-ой-ём месте! Ты ник-ик-когда не любил!

— Отчего же. Любил, — просто сказал Барсук.

— Кого?!

— Одну прекрасную барсучиху.

— И — что?

— И — я её потерял. По собственной глупости.

— По глупости? Ты? Не верю. Ты слишком умный, Барсук. Вот как … ну, скажи мне, как ты догадался, что это не Голый Землекоп, а голый кот? И что Маркиза с ним заодно? Как ты вообще … А я вот … я до сих пор не могу поверить … — Барсукот шмыгнул носом.

— Элементарно! — оживился Барсук. — Зверская логика. Свидетель рыжий кот, которого я опросил в Доме культуры, сказал, что похищение произошло очень быстро и что Маркиза при этом совсем не кричала. Тогда я впервые осторожно предположил, что её — ну, чисто теоретически — мог никто никуда не волочь. Она могла покинуть конкурс красоты по доброй воле. Кроме того, меня немного удивило, что на конкурсе, по словам рыжего, было два голых кота-сфинкса — канадский и донской. Я подобрал программку со списком участников, и — вуаля! — там значился только один сфинкс. Канадский. Таким образом — что подсказывает нам зверская логика?

— Что донской сфинкс проник на выставку самовольно и сделал вид, что он тоже участвует, — понуро ответил Барсукот.

— Совершенно верно! Почему? Почему он не участвовал официально? Зверская логика! Клок шерсти на спине. Это брак. Несоответствие стандартам породы. Официально его бы на конкурс никто не пустил. Это, безусловно, не доказывало, что донской сфинкс — обязательно преступник, к тому же нашим главным подозреваемым тогда был Песец, но всё же … Всё же. Я тогда на минуточку допустил — просто так, в качестве упражнения для ума, — а вдруг донской сфинкс, допустим, специально расположился рядом с выключателем. Он сам выключил свет. Для отвода глаз и для устрашения оставил красные метки. И вместе с Маркизой они выпрыгнули в окно. Заранее договорились — и выпрыгнули … Однако многое у меня не сходилось. Какой-то козёл … какой-то подозрительный Землекоп, помощник Крота … Но всё встало на свои места, когда мы повторно опросили Крота. Крот рассказал, что этот его Землекоп сильно мёрз и всё время кутался в шерстяную накидку. А землекопы — не мёрзнут. Так сказано в Зверской Энциклопедии Мира. Они холоднокровные звери. Чего не скажешь о котах-сфинксах, эти как раз мерзлявые. Крот-экскурсовод, как мы знаем, слепой. Он щупал помощника и убедился, что тот — голый. Но он не видел его. Он думал, что это Землекоп, а это был сфинкс.

— Но … почему же Крот не почуял? Он же очень хорошо чует, — возразил Барсукот.

— Накидка! — Барсук Старший улыбнулся, очень довольный собой. — Накидка из козьей шерсти. Она заглушала запах. Кот просто вонял козлом! Но дело оставалось за малым — я должен был найти доказательства моей красивой теории. Я не был уверен до конца. И я пошёл к Стрижу Парикмахеру …

— Пошёл стричься! — с обидой воскликнул Барсукот. — В такой важный момент ты пошёл стричься!

— Я стригся исключительно для отвода глаз, — ответил Барсук. — Хотел, чтобы Стриж Парикмахер расслабился и рассказал мне кое о чём подробнее.

— О чём тебе мог рассказать парикмахер? — изумился Барсукот.

— Зверская логика. Помнишь, он нам сказал, что никогда не выбрасывает ценную шерсть, а оставляет её на продажу?

— Ну, помню. И что?

— А то, что я спросил его, как будто бы между делом: «Вы, мастер, случайно, не стригли когда-нибудь горного козла?» — «Стриг! Стриг! Стриг козла гор!» — ответил он мне в этой своей странной манере. «А не покупал ли у вас кто-нибудь потом эту шерсть?» — «А как же, — говорит. — Состриж! Состриж! Состриженную шерсть покупал! Один голый кот купил её, чтобы сделать себе накидку». Вот после этого у меня окончательно всё сошлось. Я возвращаюсь, довольный такой, в участок — а там … Ни тебя, ни конфискованных товаров в хранилище! Ты даже не представляешь, сынок, как я за тебя испугался. Я думал, с ума сойду. Да ещё этот дурацкий ква-каунт повис! Потом уже Сорока на хвосте принесла, что это коты специально насыпали валериану в болото. Вообще, если бы не Сорока …

— Но почему, Старший? — перебил Барсукот. — Почему ты так со мной поступил?!

— Как поступил?

— Не сказал, зачем ты идёшь к Стрижу! Вообще ничего не сказал об этой своей зверской логике!

— Я, видишь ли … — Барсук тяжело вздохнул. — Я не хотел тебе делать больно, сынок. Я видел, как ты сильно любишь эту Маркизу. И я решил окончательно убедиться, что прав, прежде чем тебя посвящать … А ты в итоге натворил дел.

— С этой минуты говори мне всегда только правду. — Барсукот сделал большой глоток дождёвицы. — И больше не произноси её имени. Я не хочу о ней слышать. Я её презираю. Я презираю всех котов мира! Ужасные, лживые, мерзкие, подлые существа!

— Но так нельзя. Нельзя теперь ненавидеть котов огульно. Тем более что ты сам …

— Не надо! Не говори!

— Но ты ведь хочешь, чтобы я говорил тебе только правду? Так вот, сынок, ты …

— Я — Барсукот! Я — Младший Барсук Полиции Дальнего Леса!

— Увы, уже нет, — покачал головой Барсук Старший. — Ты больше не Младший Барсук Полиции. Ты совершил преступление. Я вынужден тебя отстранить.

— Но я … Но, Барсук … Пожалуйста! Я так больше не буду! — Барсукот всхлипнул.

— Мне жаль, Барсукот, — печально сказал Барсук Старший. — Но ты преступил …

— Ощипали! — послышался голос с неба. — Сыча-то! Продавца-то краденого! Догола ощипали-то! — Сорока тяжело шлёпнулась в лужу рядом с Барсукотом. — Смотрите! Я пару сычовых перьев-то на хвосте притащила!

Барсук Старший уставился на перья сыча, плававшие в луже.

— Это не я, — прошептал Барсукот и отвёл глаза.