КОМ-2 (Казачий Особый Механизированный, часть 2)

13. ДУЭЛЬ

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Комендант пришёл в чрезвычайно воинственное состояние:

— И не вздумай киснуть да стесняться! Они такие награды да нашивки токмо на картинках и видели!

— Да я как-то и не собирался. К стеснениям не привычен, чай, не девица.

— Вот это правильный настрой! Вот это по-нашему, по-фронтовому! Давай-ка облачайся, я ещё после посмотрю, поправлю огрехи. Ох ты ж, Господи, боевого офицера супом облить, ну я им устрою!

— Чего ты-то раздухарился, Семёныч?

— Так как же? Ежели мы, которые пороху нюхали, перед этими кабинетными прогибаться будем, тут-то Империя и кончится. Знать должны свое место, штафирки! И ежели ты думаешь, что у коменданта мало возможности им за их кренделя пакостёв устроить, то, уверяю тебя, заблуждаешься! Как начнут жить строго по распорядку да по уставу, волчишками завоют.

Вот же его проняло, а! А с другой стороны — боевой офицер, явно на пенсии, скорее всего, по ранению. Это ж как будто и его супом облили. Не завидую я этим студиозусам. Комендант общежития многое может. Да самое простое: на три минуты раньше дверь в общежитие закрыл (а что, может быть — казённые часы спешат), а тебе уже нарушение распорядка в личное дело запишут. Раз, потом второй, а потом и до выговора недалеко. М-да.

Быстро оделся, чуб поправил, сапоги блестят, сабля наградная, привычно проверил фуражку — герб строго по центру. Готов!

— Ну как, Семёныч, хорош?

— Ай, хорош! Ай, хорош, душа моя! Давай, задай им, а я тут…

— Чего ты тут?

Он засуетился.

— Да то неважно, тебе наши стариковские дела неинтересны.

Вот же жук, интриган, а! Ну, посмотрим…

Но действительно, времени уже почти не оставалось, пришлось скорым шагом двинуться к аудитории. И первый смех в том, что перед дверью, о чём-то негромко разговаривая, толклась значительная доля мужской половины нашей группы.

Увидели меня, прервали свои разговоры, уставились — больше на мундир да на награды, обычное дело:

— Вы, ваше благородие, к кому будете? Может, позвать?

Я не очень расположен был сейчас с кем-либо расшаркиваться:

— Что, полчаса прошло — уже подзабыли соученика?

— Вы-ы⁈ — и лица у всех изумлённо вытянутые.

Ну, ещё бы. Уходил облитый борщом бедный казак, а теперь? Ордена, сабля золотая… офицер!

— Как говорит мой вассал: «Я-я! Натюрлих!». Пропустите, господа, звонок скоро.

Смех второй. В самой аудитории, прямо у первой парты, тоже образовался затор, только на сей раз из барышень-студенток. У этих сдержанностью вовсе не пахло. Заговорили разом, весьма слышным полушёпотом:

— Шарман, дамы!..

— Это не из тех ли, не явившихся?..

— Я золотое наградное оружие в первый раз так близко вижу!..

А одна из наиболее сверкающих брильянтами милостиво мне улыбнулась:

— Уж не вас ли искала наша куратор на прошлой перемене? Говорят, должны явиться ещё два студента. Вы не Иванов будете?

— Нет, сударыня. Фамилия моя, коли изволите припомнить, Коршунов, и пару часов назад вы сочли меня солдафоном.

Видели вы когда-нибудь, как приторные улыбки поражённо вытягиваются, искажаются аж до неприличия.

— Позвольте-с, я хотел бы занять своё место.

В гробовой тишине я прошёл к выбранной парте.

Шепотки и разговоры как отрезало. Все взгляды, как прилипшие, сопровождали мою фигуру. Устроился удобно. Снял фуражку, уложил её на край парты. А теперь найти взглядом Егорова и прочих провокаторов — и вновь улыбнуться «со значением». Ты смотри-ка, а теперь проняло. Ну надо же! Какая неожиданность, а?

Вошедший преподаватель смерил аудиторию быстрым взглядом, споткнулся о мою фигуру и скупо улыбнулся. Чего это он?

— Тема сегодняшнего урока: «социальная инженерия».

Как оказалось, этот предмет учил будущих магов правильно общаться с людьми и добиваться своих целей, не используя магию. Внезапно, ага. Вроде ж магическая академия — и на тебе, «не используя магию». Но оказалось интересно. Как правильно построить переговоры, как находить логические ошибки в беседе, да и просто распознать лжеца… Одним словом, странная дисциплина, но очень нужная.

Не заметил, как закончился урок. Вообще, надо признать, судя по первому дню, именно учиться тут было интересно. Если б ещё не эти недоумки… Хотя… ну, себе-то врать не надо, это тоже было интересно. То ли ещё будет.

Думал, что ожидается ещё лекция — однако ж, нет. Никакой преподаватель больше не появился, да и звонков не слышно. Тем не менее, никто не спешил расходиться. Неужто меня все дожидаются? Ну-с, не будем томить. Встал, одернул мундир, надел фуражку.

— Господа и дамы, — немного поклонился, — не поможете новичку? Где тут у вас дуэли проводят? А то меня вызвали, а ни секунданта, ни места проведения…

— Сударь, я готов быть вашим секундантом! — парень поднялся из молчаливых одиночек. — Андрей Демидов, не откажите в чести.

Демидов… Неужто от промышленного Уральского концерна «Демидов и Компания»? И, похоже, не ради особой ко мне любезности вызвался, а в пику шайке Егорова. Вполне может статься, что эти хлыщи и ему успели досадить, только драться парень не горазд.

— Благодарю вас, сударь, и почту за честь. Так куда нам нужно проследовать?

Демидов поднялся, подхватывая свой кожаный портфель.

— Прошу за мной.

В ФОКУСЕ

В коридоре происходил аншлаг. Не у всех занятия закончились, что ли?

Я не сразу понял, что с любопытством переговаривающиеся группы и группочки — это по мою душу. Пока не услышал возглас, чуть более громкий, чем общий гул: «Вон он! Да вон тот высокий, в казачьем!»

— Позвольте, господа! — с привычной уверенностью рассекал толпу Демидов.

А видно, что руководить людьми привык. И именно не как командир, а как управленец. Этакая солидная властность в голосе, даже на старшекурсников действует.

Идти пришлось довольно долго, просто в силу огромности зданий университета. За нами двигалась шумная и постоянно прирастающая толпа.

Вышли на улицу. Мимо стадионов и полос препятствий, мимо всяческих сооружений для отработки боевых магических приёмов. Ага! Кажись, нам вон туда!

Вокруг большой крытой площадки, снабжённой даже трибунами, скопилась довольно многочисленная публика. Экий резонанс, однако! И нет ли здесь доли участия Семёныча? Хотя, в столовой и без него присутствовало столько народа, что обсуждали скандал, должно быть, все, кто говорить был способен.

Ну и славно, не придётся два раза объяснять.

При виде нас с Демидовым шум усилился. Следом заголосили ещё сильнее, указывая куда-то за наши спины:

— Вон! Вон они идут!

«Они» — это, должно быть, Егоровская группа. Оборачиваться, чтобы посмотреть, не стал — много чести. Публика заторопилась занимать места на трибунах, предвкушая зрелище. Всё как в Древнем Риме, господа, ничто не меняется.

Меж тем мы вошли на поле дуэльной площадки, огороженное небольшим бортиком, Демидов отвёл меня чуть в сторону от липнущих к барьеру зевак:

— Господин Коршунов, как секундант я бы хотел уточнить возможные условия примирения.

— Условие простое. Если они принесут публичные извинения, только в этом случае дуэль может быть отменена.

Демидов кивнул и слегка поджал губы:

— Мой долг — озвучить ваше условие. Однако не думаю, что эти господа пойдут на него.

— Значит, поединок. Первый — Егоров. Затем с каждым в порядке очерёдности, которую они сами для себя установят. Пусть хоть жребий бросают, мне всё равно.

— Вы являетесь вызванной стороной, и ваше право выбирать оружие.

— Сабли.

Демидов вперил в меня взгляд и медленно улыбнулся:

— Просто сабли?

— Именно, сударь. У Егорова, как минимум, она есть. Если у остальных нет, пусть займут у него.

— В этом нет нужды, в дуэльном арсенале можно взять любое оружие. Правда, насколько я слышал, обычно студенты выходят на магические поединки.

— Ну, а мы — народ простой, магию бережём для крайнего случая. А вот сабелькой рубануть…

— Я понял. Предпочитаете подвижный поединок или неподвижный?

— При неподвижном, насколько я помню…

— Можно отступить не более трёх шагов, иначе поражение.

А при подвижном, понятное дело, по всей площадке внутри барьера можно носиться.

— Неподвижная предпочтительнее, пожалуй. Впрочем, если будут упираться, бросьте монету. По большому счёту мне всё равно.

— А! Вот и целитель подошёл. Простите, я вас оставлю. По правилам, я должен попытаться решить дело миром, а коли нет — оговорить условия.

Демидов подошёл к Егоровской кучке, продолжавшей держаться вместе — видать, из среды себя и секундантов друг другу назначили. А дохтуром, оказывается, будет Бобровская дочка. Вон, стоит там же, слушает Демидова. А чего это вдруг так расплылась? А Егоровские-то перекосились. А? Не хотите на сабельках драться? Ха!

Вот вся компания кроме Егорова, вышла за барьер, а он с секундантами, доктором и ещё одним молодым человеком двинулись ко мне.

— Господин Коршунов, — начал Демидов, — позвольте представить: господин Голубев, специалист артефактного отдела научной лаборатории, который освидетельствует отсутствие на клинках дополнительных усиливающих компонентов.

Раскланялись, как полагается. Голубев вынул из кармана очки с отсвечивающими зеленоватым линзами, принял сперва Егоровскую саблю, самым тщательным образом её осмотрел, затем, с гораздо большим трепетом — мою:

— Свидетельствую об отсутствии амулетных и заклинательных усилинов. Оба представленных клинка — немагическое оружие.

И, что характерно — не ушёл. Как говорится, пользуясь случаем, посмотрю поближе.

— Что ж, господа, — несколько натужно начал Егоровский секундант. — Примирение сочтено невозможным, условия обычные с уточнениями: дуэль будет проходить по неподвижной схеме, с отступом не более трёх шагов, поединок длится до того момента, покуда кто-то из участников не признает себя поражённым либо до третьего урона одному из соперников. В нашем случае — до третьей крови. Также напоминаю, что статья двадцать седьмая дуэльного кодекса предписывает при дуэли на холодном оружии обнажённый торс. Прошу вас оставить одежду на барьере.

Егоров пошёл раздеваться, рисуясь. Не спорю, сложен он был вполне атлетически, и, видимо, гимнастическим залом не пренебрегал, так что немедленно вызвал восхищённые ахи у изрядной части женской аудитории.

Смешно прям. Мне, так-то, тоже стесняться нечего. Конечно, рельефы уже не те, которые в Харитоновской школе были при ежедневном изнурении физподготовкой, но и особо заплыть не получилось. Не сильно военная жизнь раздобреть располагает, понимаете ли.

Скинул китель с наградами. Часы, медальон с фотографией Серафимы оставил — всё положено снимать, кроме нательного креста. Но когда стянул рубашку, голоса загудели сильнее. И чего вы, ребятушки, удивляетесь? Эка невидаль, шрамы… Нет, через живот который идёт, он, конечно… мда… Я ж дыру трясущимися руками гелем заливал. Да и свежий он. А остальные что — любого боевого казака раздень, все посечённые. Не даром с нами пара целителей всегда ходит, да ребята многие сами намострячиваются хоть кровь да останавливать.

Впрочем, лирика всё это.

Я вынул из ножен наградную саблю — хорошо, зимой побегал, поупражнялся с ней, чтоб в руке привычно лежала — и вернулся к месту дуэли. Встал привычным образом, почему-то вспомнив тесный, заваленный трупами коридор трансваальского поезда. Егоров занял красивую фехтовальную позицию.

— Господа, готовы? — строго спросил Голубев и, получив удовлетворительные ответы, потёр руки.

Оказывается, его задачи ещё не кончились. Под нашими ногами на песке загорелись два пятна, чуть выступающие за край подошв — у меня зелёные, у Егорова красные. Полагать надо, артефакторщик будет фиксировать все наши шаги на случай споров.

— Господа! — сурово начал Демидов. — Прошу начинать!

Дальше всё произошло в две секунды. Егоров сделал красивый фехтовальный выпад. Я отбил его клинок своим, ударив плашмя. И сразу обратным движением рассёк внутреннюю сторону предплечья.

Глухо звякнула о песок его сабля.

Молниеносным вверх-вниз — полоснул по Егоровским щекам.

Левой рукой он успел дёрнуться, прикрываясь.

Как это словечко модное? Инстинкт, во. Инстинктивно. Левую щёку спас. Ценой трёх отлетевших фаланг пальцев.

— Стоп! Стоп! — закричал его секундант. — Третья кровь!!!

Я молча смотрел на него и думал: «Чё ты так орёшь-то? Ну, третья. Или боишься, что я тут на пласты его разделывать начну?»

С места не сходил — мало ли, какие у них тут заморочки? Скажут потом: правило нарушил. Доказывай, что ты не олень.

В разваленной щеке Егорова белели зубы. Сам он что-то мычал.

Есения уж стояла рядом, что-то ему выговаривая и держа руки напротив его лица.

Секунданты, отвернувшись от нас, толковали. Наконец оба повернулись и секундант Егорова, несколько заикаясь, объявил:

— Мы признаём поражение корнета Егорова. Со стороны хорунжего Коршунова нарушений условий дуэли нет.

Заикайся-заикайся, — сказал я ему одними глазами, — ты следующий.

Есения тем временем соединила Егорову щёку и остановила кровь:

— Господин Сизарев, — говорила она через плечо специальным недовольным медицинским голосом, — если вы изволите поискать в песке, ваш друг, возможно, сохранит целостность пальцев!

Секундант Егорова — Сизарев, понятно — бросился ползать по песку, отыскивая обрубыши. Нашёл два. Потом они привлекли к поискам остальную свою команду, но обрубок указательного так и не нашли — а, может, и затоптали.

Солнце начало клониться к вечеру, и я подумывал — не накинуть ли мне хоть китель, пока они ползают? Так-то прохладненько. И тут у дальнего края трибун раздались громкие голоса, смех, и к барьеру протолкались новые зрители, один из которых немедленно перепрыгнул ограждение и побежал к нам.

— Илюха! — крикнул он, подбегая и сходу бросаясь обниматься и хлопать меня по плечам. — А мне говорят: пошли глянем, у экстернов первая в потоке дуэль! Надо было сразу сообразить, что без тебя тут никак… Рассказали! Что ж ты расслабился, братец⁈ Я ж тебя предупреждал, что там гадюшник!

Еле я успел слово вставить:

— Здоро́во, Иван! Я тебя, такого нарядного, не сразу и признал.

— Ну так, на приёме были, в честь конкурса молодых магических талантов! Защищали, так сказать, честь учреждения, — он весело оглянулся: — Говорят, тут целая толпа желающих выразить тебе своё «фи»? Скольких успел обработать?

— Пока первого.

— М-м, — Соколов обернулся и оценивающе окинул взглядом Егорова и, подмигнув, пошутил в духе нашего сирийского безопасника: — А что ж так скромно? Булатом мог бы и… как это казаки говорят? От плеча до седла рассечь?

Я усмехнулся:

— Так д о смерти не положено.

— Тю! Разве ж я тебя не прикрыл бы?

— Иван Кириллович, всё ваши шуточки! — строго сказала Есения. — И вообще, пройдите в группу зрителей, сейчас начнётся вторая дуэль.

— А палец? — растерянно спросил Сизарев.

— А палец — всё! Не нашли, время упущено. Можно было бы, конечно, попытаться лабораторно… Но отсечённой части всё равно нет. Мы можем сместиться на другой участок, а желающие продолжат поиски. Как вы считаете, господин Голубев?

— Да-да, вполне, — согласился артефакторщик.

— Кто следующий? — строго спросила Боброва.