Коммандер

Глава 16

— Господи, как же здесь жарко!

Хельга расстегнула еще одну пуговицу на блузке, скосилась на меня, вздохнула — и снова принялась обмахиваться широкополой соломенной шляпой. Вряд ли это особенно помогало: воздух наверняка оставался таким же горячим — только теперь она гоняла его туда-сюда. Полдень выдался раскаленным — даже для местного климата: столбик термометра перевалил через тридцать пять градусов еще час назад и, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом.

Дело мог бы хоть как-то поправить ветер — но сегодня Нассау будто накрыло прозрачным колпаком, сквозь который не мог просочиться даже самый легкий морской бриз. Зато солнце вдруг расщедрилось и начало припекать так, что весь город превратился в одну большую сковородку. Не знаю, как люди вообще могли дышать на раскаленных улицах города, если даже здесь, в тени деревьев на террасе резиденции генерал-губернатора было жарко, как в бане.

Спасали только напитки.

— Ну… Зато пиво по крайней мере — холодное. — Я коснулся кончиками пальцев запотевшего стакана. — Поможет дожить до вечера.

— И это называется пивом? — презрительно фыркнула Хельга. — Видимо, ты никогда не бывал в Мюнхене или Праге, Горчаков.

Я уже собрался было ответить, что непременно побываю — вместе с русскими войсками, когда придет время — и все-таки удержался. Фрайин фон Рихтгофен наверняка тут же рванула бы, как пороховая бочка — а полуденное пекло и без того казалось достаточно жарким. Так что куда лучше было продолжать медленно плавиться в тени за столом под мерное бормотание радиоприемника — и ждать. Капитан Коннери чуть ли не час назад оставил нас и удалился на аудиенцию к генерал-губернатору — и возвращаться, похоже, не спешил.

Я не так уж хорошо понимал английскую речь. Особенно американский акцент — судя по всему, приемник был настроен на волну радиостанции из Майами. Но слушать его все-таки оказалось куда проще, чем говорить самому. А когда бессмысленное бормотание между песнями сменилось строгим голосом диктора, я даже чуть сосредоточился.

А потом застыл, будто карибский полдень вдруг сменился ледяным холодом.

— … событиями на восточном фронте. Поспешное отступление российских войск из Варшавы продолжается с самого утра. Такое решение командующего армией генерала Салтыкова военные эксперты связывают не только с невозможностью удержать город, — монотонно чеканил приемник, чуть хрипя от помех, — но и с рисками катастрофических потерь в случае повторения атаки. Напоминаем, что сегодня в три часа до полудня по Гринвичу по Варшаве был нанесен удар неизвестным оружием, за которым уже успело закрепиться название “луча смерти”. Изначально энергию неизвестного происхождения связывали с магией Одаренных, но все до единого аристократы Европы полностью отрицают свою причастность к событиям прошедшей ночи. На данный момент британские военные эксперты считают наиболее вероятным искусственное происхождение “луча смерти”, обрушившегося на Варшаву.

Я подскочил, чтобы добавить звука, но Хельга опередила меня: она буквально выпорхнула из кресла и крутанула ручку громкости так, что треск помех тут же загрохотал по ушам пулеметной очередью. Впрочем, никто из нас и не подумал исправить: мы так и сидели, щека к щеке, будто на плетеном столике перед нами стоял алтарь неведомого божества, а не самый обычный радиоприемник на батарейках.

— Также экспертами обнаружен еще один косвенный признак: массовые отключения электроэнергии на центральной территории германского Рейха сроком от нескольких минут до примерно получаса. Наш источник при дворе короля Георга убежден, что работа “лучей смерти” требует колоссальной мощности. Но в то время, как военные рассуждают о новом секретном оружии, способном изменить ход войны, — продолжил диктор. — широкую общественность как в Европе, так и в Соединенных Штатах куда больше тревожат возможные последствия и ответный ход российского императора Павла. На данный момент американский Конгресс считает наиболее вероятным вмешательство глав Одаренных родов, а также вовлечение в войну союзных государств с обеих сторон. Так или иначе, подобное едва ли останется без ответа: “лучом смерти” за несколько минут были уничтожены не только правительственные здания, но и жилые кварталы в историческом центре Варшавы. Счет потерь гражданского населения уже сейчас преодолел отметку в пять тысяч и продолжает…

— Думаю, теперь ты довольна, фрайин.

Я едва не спалил ни в чем не повинный приемник вместе со столом — но все же удержался. Ярость не утихла — просто собралась в тугой комок и осела где-то в груди ледяной глыбой. Видимо, до лучших времен: сейчас драться было попросту не с кем, и все, что мне оставалось — думать.

— Готов поспорить — это та самая игрушка, которая приплыла в Антверпен на “Титании”, — проговорил я. — Ты слышала о подобном?

— Нет! Клянусь богом, Горчаков, я и представления не имела… — Хельга впилась в мою руку похолодевшими пальцами. — Канцлер бы никогда не посмел…

— И все же он посмел, — мрачно усмехнулся я. — Поджарил пять тысяч человек с безопасного расстояния, только чтобы заставить нашу армию покинуть город… Скажи, фрайин — ты до сих пор считаешь, что это мы начали войну?

Хельга не ответила. Выпустила мою руку и рухнула обратно в кресло с таким видом, будто из нее только что вынули половину костей. На мгновение я даже почувствовал то ли сочувствие, то ли жалость…

Которая, впрочем, тут же сменилась мыслями куда более тревожными. В самом деле — впору было радоваться, что первыми на такую подлость пошли немцы… но диктор из радиоприемника не ошибся: ответный удар непременно последует. И даже если Багратион и половина Госсовета будут призывать Павла к благоразумию и осторожности, дед лично соберет пару десятков таких же древних и могучих старцев — и врежет. Без оглядки на потери, сострадание и возможные последствия. Уж кто-кто, а он никогда не боялся испачкать руки в крови и умел не считаться с количеством убитых.

Я до сих пор имел весьма смутные представления об истинных возможностях Одаренных высшего ранга, но почему-то не сомневался, что страшная цифра в пять тысяч смертей уже через несколько дней вполне может показаться не такой уж колоссальной.

Мои невеселые размышления прервали тяжелые шаги на террасе. Капитан Коннери возвращался с чуть ли не двухчасовой аудиенции у генерал-губернатора — и вид при этом имел такой, будто уже знал не только последние новости, но что-то похуже. Он молча уселся напротив, залпом осушил мой бокал — и только потом заговорил.

— Операция провалилась, коммандер. Нас уже ждали — значит, остров предупредили заранее… Кто-то в самом Букингемском дворце, из ближайшего окружения короля.

— Весьма прискорбные известия, капитан, — отозвался я. — Впрочем, сейчас меня куда больше интересует, что же вы все-таки надеялись отыскать на том острове… Уж не ту ли штуковину, что способна за пару минут спалить полгорода?

Коннери отлично умел держать себя в руках — то ли научился за два с лишним десятка лет службы в Королевском флоте, то ли обладал незаурядным врожденным талантом. А вот врать у него выходило не очень — видимо, поэтому не стал и пытаться.

— Откуда вы?.. — удивленно пробормотал он.

— Не так уж сложно сопоставить факты, капитан — особенно очевидные. — Я пожал плечами. — К тому же мне приходилось видеть подобное и раньше. И если уж машина способна создать сложнейший магический контур, стоит ли удивляться, что она способна выдать еще и поток запредельной мощности… Мы с вами и сами едва уцелели после того, как что-то похожее ударило по “Титании”. Подозреваю, вашу команду отправили завладеть технологией, а еще лучше — рабочими образцами.

Коннери не ответил, однако по сердитому сопению я догадался, что не только взял верный след, но прошел по нему куда дальше, чем мне полагалось пройти. Впрочем, останавливаться я не собирался в любом случае — несмотря ни на что.

— Отобрать игрушку… Только у кого? — Я на мгновение задумался. — Американцы едва ли стали бы прятать такую драгоценность на островах, которые, фактически, принадлежат британской короне. Поэтому операция и тайная — король Георг уж точно не станет делиться подобной силой… Особенно с государством вроде Соединенных Штатов. Если “лучи смерти” попадут им в руки — Британия тут же лишится всего западного полушария. А может, и прочих колоний. — Я усмехнулся и махнул рукой. — Можете не скрывать, капитан. В конце концов, во всем этом мы с вами — как и наши державы — скорее союзники.

— Мне нечего от вас скрывать, коммандер, — проворчал Коннери, сложив руки на груди. — Я — обычный офицер флота. И лишь выполняю приказы, а не занимаюсь политикой. И уж конечно моей команде сообщают ровно столько, сколько нам следует знать: захватить остров. Погрузить… груз на корабль. Вернуться в Плимут. И все.

— Не сомневаюсь, — вздохнул я. — И что вы собираетесь делать теперь?

— Отремонтировать судно и отправиться домой. В обстановке строжайшей секретности, разумеется.

— Отлично, капитан, — кивнул я. — Надеюсь, вы не станете требовать, чтобы я отправился с вами? В противном случае буду вынужден напомнить, что я — подданный российской короны и больше не нахожусь на борту “Титании”. А значит, не подчиняюсь ни вам, ни самому генерал-губернатору.

— Это так… ваше сиятельство. — Коннери чуть нахмурился — но тут же кое-как выдавил из себя улыбку. — Разумеется, теперь вы вольны идти, куда угодно. И мы не вправе задерживать ни вас, ни леди Гижицкую. Хоть моей команде, пожалуй, и будет не хватать вас обоих.

— Чудесно. — Я склонил голову. — В таком случае — могу ли я попросить вас о небольшой… скажем так, личной услуге?

— Конечно… В разумных пределах, — тут же поправился Коннери. — Я и так задолжал вам куда больше, чем следовало.

— Уверен, вашего влияния вполне достаточно, чтобы генерал-губернатор помог мне… то есть, нам раздобыть кое-что. — Я скосился на Хельгу. — Британские паспорта и немного денег. Американских долларов, если быть точнее.

— Думаю, это возможно. — Коннери прищурился, будто надеясь разгадать, что я задумал. — Но зачем вам?..

— Не стоит задавать лишних вопросов, капитан. Вы можете лишиться звания за один этот разговор, — улыбнулся я. — Так стоит ли доводить дело еще и до трибунала?