Коммандер

Глава 17

— Что ж, добро пожаловать в Соединенные Штаты, мистер…

— Джо. Джо Грант. И миссис Оливия Грант. — Я обернулся и подмигнул Хельге. — Представьте себе — ни разу не был в Майами, хоть и прожил на Нассау почти пять лет.

— Видимо, у вас было много работы. — Капитан понимающе закивал, выкручивая штурвал. — Но вы с супругой выбрали отличное время для отпуска. У нас во Флориде тепло даже в ноябре… Уверен, такой здоровяк, как вы, непременно пожелает искупаться.

— Вполне возможно. Впрочем, Ливи всегда хотела посетить Нью-Йорк и поглазеть на небоскребы на Манхэттене, — улыбнулся я, пристраивая ладонь на едва прикрытое летним платьем бедро Хельги. — Правда, дорогая?

— Еще раз так сделаешь — вышвырну тебя за борт!

— Спокойно, спокойно, фрайин, — так же тихо прошептал я. — Ты ведь не хочешь, чтобы капитан решил, что чудесное семейство Грантов на грани развода?

Конечно, от Нассау к берегам Соединенных Штатов ходили и регулярные рейсы, но Джозеф Грант-младший, сын богатого дельца с Багамских островов, определенно был не из тех, кто станет ютиться в душной каюте. И уж тем более я не собирался экономить в собственный медовый месяц — поэтому и зафрахтовал быстроходную яхту прямо до Майами-Бич по личной рекомендации генерал-губернатора. Его слово немало стоило на любом из берегов Карибского моря — так что капитан всю дорогу был услужлив, запредельно учтив и почти не лез с разговорами. И единственное, что омрачало счастье новоиспеченного мужа — сама юная супруга.

С самого начала нашего пути в три сотни километров по морю она произнесла едва и ли полтора десятка слов. Мы несколько часов просидели в шезлонгах на носу в полном молчании. Я не дергал: девчонке и так приходилось несладко. Моим идеалам и представлениям о прекрасном тоже не раз приходилось изрядно хрустеть за последний год — а то и обваливаться целыми кусками. Но Хельге было куда тяжелее — для нее привычная картина мира то ли трещала по швам, то ли уже вовсе разлетелась в черный пепел уничтоженных домов Варшавы. Я представления не имел, что она будет говорить и делать дальше, но почему-то уже почти не сомневался, что теперь даже офицер Рейха в моем деле вполне может стать если не другом, то хотя бы надежным союзником.

Герр канцлер выложил на стол свой главный козырь — хотелось надеяться, что последний. А я… я почему-то вдруг почувствовал если не легкость, то какую-то полную, абсолютную определенность — в первый раз за долгое время. Будто все прочие задачи и даже судьба Империи в войне с Рейхом отступили на второй план, оставив только самое главное. И все мои шаги на загадочных дорогах будущего вдруг засияли. Так, что я уже видел их.

Или непременно увижу — когда придет время.

— Майами-Бич, сэр. — Капитан уверенно правил яхту к пирсу. — Лучшее место на этом свете… Впрочем, скоро вы убедитесь сами. Но если все-таки решите наведаться в Нью-Йорк или Ди Си — лучше возьмите машину напрокат. Поезд и дирижабль быстрее, но что может быть лучше, чем прокатиться по хайвею на “Кадиллаке”? Да еще и с такой красоткой, как ваша жена… Простите, сэр.

Хельга едва слышно фыркнула — видимо, ей уже изрядно успела поднадоесть вся эта болтовня. Но сама идея отправиться на север за рулем определенно звучала неплохо. Не то, чтобы я совсем не спешил, и все же собственные колеса куда надежнее любого другого транспорта… особенно если тебя могут поджидать на вокзале. Мы с Коннери приняли все мыслимые и немыслимые меры предосторожности, но если уж заговор проник даже в ближайшее окружение короля Георга, его щупальца вполне могли дотянуться и до Карибского архипелага.

— Вот, держите, мистер Грант. — Капитан ловким движением выудил из нагрудного кармана визитку. — Советую посетить прокат на углу Меридиан-авеню и Тринадцатой. Моим друзьям Дин всегда предлагает скидку в десять процентов.

В моих карманах имелось достаточно хрустящих американских долларов, и экономить не было никакой нужды — но знакомый капитана вел дела примерно в полумиле от пирса. Так что после небольшой прогулки под пальмами по залитому солнцем Майами-Бич мы с Хельгой обзавелись “Шевроле Импала” шестьдесят седьмого года выпуска. Поначалу я положил глаз на спортивный кабриолет немецкой марки, но хозяин так увлеченно принялся расхваливать похожую на баржу черную с хромом громадину, что мы с Хельгой тут же сдались. Я собирался всего лишь прокатиться в один конец на пару тысяч миль, и все же аргумент “эта детка будет бегать и через сорок лет, уж поверь мне” показался достаточно убедительным.

И я, черт возьми, не пожалел. Конечно, мне приходилось встречать технику и помощнее, но и “Импала” ничуть не разочаровала: в просторном салоне я без труда вытягивался во весь рост, а двигатель в почти три сотни лошадиных сил позволял вытворять на дороге любые непотребства. Впрочем, через сам Майами пришлось пробираться без особой спешки, и настоящую волю машине я дал уже только на шоссе, ведущем на север.

“Импала” будто только этого и ждала: задорно рявкнула восьмицилиндровым мотором и понеслась вперед, словно выпущенная из лука черная стрела. Так быстро, что мы, кажется, смогли удрать не только от проблем, но и от тяжелых мыслей. Даже Хельга чуть повеселела: выдохнула, потянулась, разминая плечи, отодвинула пассажирское кресло до самого заднего ряда, откинула спинку и сначала развалилась, как на пляже, а потом и вовсе бессовестнейшим образом закинула ноги на торпеду.

— Приятно снова видеть тебя в добром расположении духа, фрайин, — проговорил я, изо всех сил заставляя себя смотреть на дорогу.

— Расположение духа все еще оставляет желать лучшего. — Хельга швырнула на заднее сиденье соломенную шляпу и принялась распускать волосы. — Но знаешь, Горчаков, теперь я хотя бы знаю, что нужно сделать.

— Оу… — усмехнулся я. — И что же?

— Найти тех, кто втянул мою страну в эту чертову войну. И убить… медленно. — Хельга плотоядно оскалилась. — Готова поспорить, ты собираешься сделать то же самое.

— Представь себе. — Я пожал плечами. — Правда, страна у меня своя.

— Зато враги — те же самые.

Вполне возможно. Если уж герр канцлер смог запудрить мозги знати и офицерам Рейха, ему вряд ли было так уж сложно проделать то же самое с целой нацией — попутно избавившись от всех инакомыслящих. Но его дружки наверняка скрывались где-то неподалеку — и не в Карибском море, а здесь, на материке. Втайне от американских властей…

По крайней мере — большей их части.

— Но для начала я собираюсь как следует выспаться и сутки просидеть в ванной, — продолжила Хельга. — Ведь ты мне это устроишь, Горчаков?

— Я подумаю, — рассмеялся я. — Может, мы и правда заслужили выходной… или даже два.

— Именно. — Хельга протянула руку и щелкнула кнопкой на панели. — Как насчет музыки?

— Почему нет… — Я вслушался в бодрые аккорды из динамиков и чуть прибавил звук. — Кажется, Элвис. Пожалуй, на хайвее стоит послушать кого-нибудь из местных… Или ты предпочитаешь немецкую музыку?

— Ага. Исключительно военные марши… Was wallen wir trinken[2]… — пропела Хельга — и тут же рассмеялась. — Проклятье, Горчаков — кто я по-твоему? Старая дева из Мюнхена?

— Значит, Элвис, — кивнул я.

— И прибавь, наконец, газу. Какого дьявола мы плетемся, как сонные мухи?

Я скосился на приборы и вздохнул. Стрелка спидометра прилипла к отметке в восемьдесят американских миль. Действительно, не так уж много для летящей по хайвею “Импалы”… но и не так уж и мало. Особенно для того, кто собирается просидеть за баранкой всю ночь — и не собирается заправлять прожорливую игрушку через каждые пару-тройку часов.

Впрочем, какая разница?

— Как скажешь, фрайин. — Я чуть придавил газ. — Только не забывай, что это все-таки не “Фоккер”.

— Доверяю тебе целиком и полностью. — Хельга протянула руку и весьма двусмысленно погладила меня по плечу. — Кстати, если уж мы так мило болтаем — может, все-таки расскажешь, куда мы вообще едем?

Мы?.. Могла бы для начала хотя бы сказать спасибо, что я не сдал ее генерал-губернатору. Или еще на “Титании” — тогда, пожалуй, даже не пришлось бы делить на двоих каюту.

— И не подумаю, — улыбнулся я. — Брошу тебя в первом же попавшемся мотеле… С ванной и свежим постельным бельем.

— Прямо во время медового месяца? — Хельга и не подумала рассердиться. — Хотя, если там будет широченная двуспальная кровать и бутылка холодного шампанского — я вряд ли побегу тебя догонять… Во всяком случае — не сразу.

Я не ответил и разговор как-то прекратился сам собой. Хельга откинулась на спинку кресла и устроилась отдыхать в такой позе, что водители грузовиков, которые мы обгоняли, высовывались из кабин чуть ли не по пояс. Сигналили, махали руками, кричали вслед что-то — а один и вовсе чуть не улетел с дороги, когда вредная красотка отправила ему воздушный поцелуй.

— Прекрати, — проворчал я. — Это не старушка-Европа, и вряд ли кто-то арестует тебя за аморальное поведение, но я не собираюсь драться с дальнобойщиками на каждой заправке.

— Что такое, милый? — Хельга невинно захлопала ресницами. — Боишься, что кто-то нибудь из горячих местных парней захочет увести твою супругу?

— Боюсь? Скорее отчаянно на это надеюсь. — Я не остался в долгу. — Но судьба вряд ли расщедрится на такой подарок.

— Это верно, Горчаков, — проворковала Хельга. — Я — твой худший ночной кошмар.

— Может быть. — Я пожал плечами и снова скосился в зеркало заднего вида. — Хотя сейчас меня куда больше волнует кое-что другое…

Хайвей тянулся на север вдоль побережья и, если верить указателям, через тысячу с небольшим миль должен был привести нас прямиком в Вашингтон. Грузовики и бензовозы катились по нему чуть ли не сотнями, но и легковых машин тоже хватало. Кто-то убирался на второстепенные дороги, кто-то наоборот — неожиданно выныривал с развязок и какое-то время тащился впереди, не давая разогнаться. Наверняка были и те, кто ехал с нами от самого Майами. Совпадением могло быть что угодно.

Кроме одного.

Приземистый серый седан с явно спортивным мотором так часто мелькал в зеркалах, что я уже почти успел к нему привыкнуть. И наверняка не обратил бы внимания, не вздумай он держаться следом, даже когда мы с Хельгой дали волю мотору “Импалы” и полетели сотню с лишним миль в час. Водителю наверняка было не так уж просто успевать за всеми моими маневрами — но он все равно не отставал… и не приближался. Порой ненадолго прятался за каким-нибудь грузовиком, и тут же снова выныривал обратно, сохраняя все ту же дистанцию в двести-триста метров.

Как приклеенный.