Коммандер

Глава 33

— Условия? — Джонсон удивленно приподнял брови. — Нет, конечно, мы не сомневаемся, что любой труд, любые усилия и уж тем более любые риски должны быть оплачены. Разумеется, князь. Но вам не кажется, что сейчас…

— Нет, господин президент, — вздохнул я, — не кажется. И именно сейчас — хотя бы потому, что потом лучшего момента нам уже не представится. Я надеюсь, все здесь понимают, что речь пойдет не о какой-то личной выгоде?

— Думаю, да… То есть — конечно же, да, князь.

Кеннеди закивал, всем видом выражая полное и абсолютное согласие. Но от моего внимания не ускользнуло, как он тут же подобрался — как змея перед смертельным броском… и вместе с тем настороженно, будто ожидая от меня какого-то опасного трюка. Джонсон даже не дернулся: то ли уже выпил достаточно виски, то ли просто куда лучше умел держать себя в руках. Внешне его лицо не изменилось никак — но я почувствовал, что и господин президент тоже не ожидал от меня ничего подобного.

Только что передо мной сидели… нет, еще не друзья, конечно же — но, можно сказать, соратники. Одному я буквально спас жизнь, вывезя из полыхающего Вашингтона у себя за спиной. Второй бесстрашно шагал на грохотавшие в темноте томми-ганы, сжимая в руках крохотный, почти игрушечный револьвер — бок о бок со мной. А сейчас я вдруг на мгновение почувствовал себя запертым в клетке с двумя хищниками. Пусть не слишком кровожадными — и все же весьма зубастыми… и, что куда хуже — хитрыми. Другие в большой политике Соединенных Штатов попросту не выживают.

Впрочем, как и везде.

— У меня нет сомнений, что вы весьма состоятельный человек, князь, — продолжил Кеннеди. — И именно поэтому, боюсь, ваши требования могут оказаться… весьма необычными. Или вовсе невыполнимыми.

— Очень надеюсь, что нет, сенатор. — Я пожал плечами. — Уверен, вы оба уже понимаете, во что мы ввязались — а значит, поймете, почему мне нужны гарантии. Не для себя лично, разумеется — только для моей страны.

— Разумно, — кивнул Джонсон. — И какого рода… гарантии вас интересуют?

— Для начала — создание политического союза. Обстановка в Европе сейчас накаляется до предела, и одному Богу известно, что может случиться дальше. И поэтому особенно важно, чтобы вы… — Я перевел взгляд на Кеннеди. — Или вы, уже как будущий президент — подписали пакт о ненападении. И заверили, что Соединенные Штаты никогда и ни при каких обстоятельствах не будут участвовать в войне против Российской Империи.

— Едва ли это возможно, князь. — Кеннеди сдвинул брови. — Вы не можете не помнить, что наша страна пока еще является частью Британского содружества. А значит, президент подчиняется королю Георгу. Во всяком случае — формально.

— И именно поэтому я даже не стану пытаться требовать военного союза, — закивал я. — Но невмешательство вам вполне по силам, разве не так?

— Пожалуй, — вздохнул Джонсон. — Особенно если учесть возможные перспективы. Бельгия сейчас почти целиком оккупирована войсками Каприви, но в Антверпене стоит британский флот. Там непременно станет жарко. Может, через месяц или полгода, а может — прямо сегодня. А если старикашка Георг заварит кашу еще и у нас на побережье…

— Это будет фактически означать вступление Соединенных Штатов в войну — и невольно сделает вас союзниками германского Рейха, — закончил я. — А значит — врагами моей страны. Мы ведь все здесь желаем избежать этого, разве не так, джентльмены?

— С этим трудно поспорить, князь. — Джонсон бросил полный тоски взгляд на наполовину опустошенную бутылку с виски. — И ваши требования более чем разумны… Это все?

— Нет. — Я покачал головой. — Есть еще кое-что. Но второй пункт… Кажется, в вашей стране такое принято называть сделкой.

— Сделкой? Вот как? — усмехнулся Джонсон. — Что ж — и какие же условия будут у этой самой… сделки?

— Россия примет любое возможное участие в предотвращении конфликта в Карибском море. Если придется — император Павел выступит третьей стороной в переговорах. Я не только помогу вам раскрыть заговор, но и лично постараюсь обеспечить безопасность господина президента. Думаю, у меня хватит на это сил — в конце концов, мы можем рассчитывать на Одаренных из посольства. — Я сделал паузу по очереди посмотрел на Джонсона с Кеннеди. — Взамен вы предоставите полный доступ к любым материалам расследования.

— Иными словами — вы желаете заполучить то самое тайное оружие Рейха, о котором говорят по всем новостным каналам. — Джонсон прищурился, будто пытаясь разглядеть что-то. — Я верно все понимаю, князь?

— Именно так, — кивнул я. — Записи, технологии, рабочие и экспериментальные образцы… Сами ученые, в конце концов — все это будет общим достоянием обеих наших держав.

— И вдобавок к этому — русские сверхлюди в моем окружении. Или, чего хуже — солдаты императора Павла в округе Колумбия. — Джонсон даже не пытался скрыть недовольства. — Вы требуете невозможного, князь.

— Но и рискую ничуть не меньше. — Я пожал плечами. — Вряд ли король Георг будет в восторге, что Россия обеспечит безопасность столицы Соединенных Штатов, которые он привык считать чуть ли не своей колонией. И все же это свяжет его величеству руки, так или иначе. А вам — позволит навести в стране порядок.

— Возможно, — проворчал Джонсон. — И все же ваша затея выглядит по меньшей мере сомнительной.

— Как и большинство моих затей, господин президент. — Я улыбнулся и чуть подался вперед. — Впрочем, именно поэтому они и работают. И если вы все еще не можете решиться — подумайте, что сейчас лежит на другой чаше весов. Если британцы высадятся на побережье Флориды, этот мир уже никогда не станет прежним.

— Как будто мы сумеем им помешать. — Кеннеди легонько стукнул кулаком по столу. — Если старикашке Георгу взбредет в голову поиграть в строгого властителя, он в любом случае…

— Не взбредет. Если на вашей стороне будет воля императора Павла — не взбредет, — отозвался я. — И уж тем более — если вы, став президентом, сумеете как следует прижать тех, кто сейчас требует крови. И именно поэтому, джентльмены, нужно срочно принимать меры. Пусть даже сомнительные.

На этот раз оба — и Кеннеди, и президент Джонсон молчали так долго, что я уже почти перестал надеяться выжать из них хоть что-то вразумительное. Они не скрываясь обменивались взглядами, в которых ясно читались и сомнения, и испуг, и надежда и еще черт знает что. Но в основном, пожалуй, раздражение. Зрелых и закаленных в подобных дипломатических схватках высокопоставленных мужей определенно не устраивало, что им приходится выслушивать мальчишку, который одному из них годился в сыновья, а второму — даже во внуки.

И все же благоразумие взяло верх.

— Должен признать, вы умеете убеждать, князь, — наконец заговорил Джонсон. — Но даже если допустить, что мы примем ваши… условия — что дальше? Разве вы можете обещать, что и император Павел, в свою очередь, согласится на подобное? В конце концов, для него сильный союзник в Европе может оказаться куда важнее, чем не самые определенные гарантии с нашей стороны.

— И именно поэтому я буду настаивать на определенных гарантиях. И самых четких, господин президент, — усмехнулся я. — А что касается обещаний — да, это вполне в моей власти. Император Павел наделил меня особыми полномочиями. В том числе — даже заключать подобные пакты. При необходимости.

Такой прыти от меня явно не ожидал никто. Наверняка и Кеннеди, и Джонсон были наслышаны о моих похождениях в Лотарингии и Эльзасе — но эти истории уж точно успели обрасти легендами. Настолько, что мало чем отличались от столь любимых местной публикой комиксов. Настоящий же князь Горчаков выглядел… видимо, все-таки недостаточно убедительно.

— Вот как? — хрипло произнес Джонсон и, откашлявшись, продолжил: — Это, конечно же, несколько меняет дело. Но вы ведь должны понимать, что мы пожелаем убедиться…

— Вам нужны подтверждения моих полномочий? — поинтересовался я. — Там, откуда я родом, слово аристократа стоит куда больше любой бумаги с гербом и печатью. Но вы, конечно же, можете связаться с императорским двором в Санкт-Петербурге. Не имею никаких возражений, господин президент.

И здесь я… нет, не то, чтобы врал напропалую — но все же ступал на крайне тонкий лед. Далеко не все в Зимнем одобряли мои решения в переговорах с Жозефом Бонапартом — если их вообще можно было так назвать. И даже успешный захват Страсбурга не до конца выправил положение. А уж попытки купить нейтралитет Соединенных Штатов ценой возможного конфликта с одной из сильнейших держав Старого Света… Впрочем, мне в любом случае предстояло в очередной раз пройти по лезвию бритвы.

И отступать было уже поздно.

— Нет… не думаю, что нам стоит спешить с этим, князь. — Негромкий голос Джонсона прервал мои размышления. — Сейчас куда важнее решить, что мы будем делать прямо сейчас.

— В первую очередь вы должны вернуть контроль над столицей, господин президент, — отозвался я. — Любой ценой. И если для этого недостаточно сил полиции или федералов — пусть за дело возьмется армия… У вас ведь есть там люди, которым можно доверять?

— В Пентагоне — вполне достаточно. — Джонсон нахмурился и сцепил пальцы в замок. — У меня есть полномочия напрямую задействовать Национальную гвардию, но…

— Значит, именно это сейчас и следует сделать! — Кеннеди шумно выдохнул через нос. — У них достаточно людей и стволов, чтобы разогнать всю эту шушеру по норам.

— И как ты себе это представляешь, Бобби? — огрызнулся Джонсон. — Вояки на улицах города? Ты ведь понимаешь, что им придется стрелять по американским гражданам.

— Порядочные граждане не высунут и носа на улицы. — Кеннеди явно не собирался уступать. — А если кто-нибудь прикончит парочку мафиози — я уж точно не буду сожалеть. Эти парни не дадут нам спуску — так какого черта, я спрашиваю, вы собираетесь с ними миндальничать?!

— При всем уважении, господин президент — сенатор прав, — подал голос я. — Промедление в конечном итоге вызовет лишь большие жертвы. А народ в такие дни готов простить все — кроме нерешительности. Ваш долг — обеспечить безопасность граждан и покой в столице. И вряд ли хоть какая-то цена за это окажется слишком высокой.

— Что ж, похоже, у меня другого выхода, — вздохнул Джонсон. — Мне нужен телефон… И время. Очень много времени, джентльмены.

— Сколько угодно, господин президент. — Кеннеди поднялся из кресла. — Думаю, этот кабинет вполне подойдет вам для работы.

— И не стесняйтесь действовать, — добавил я. — Пожалуй, не лишним будет отправить несколько отрядов Национальной гвардии и сюда, в Барнстейбл. Не сомневаюсь, что семья господина сенатора сделает все, чтобы защитить вас, но одному Богу известно, с чем нам еще придется столкнуться в ближайшие дни. Не стоит рисковать. В конце концов, если уж мы добрались сюда из самого Вашингтона — значит, смогут и другие.

Не знаю, слушал ли меня Джонсон — он явно уже успел мыслями погрузиться в работу. Ее господину президенту предстояло немало. Как и всем нам — хотя меня, впрочем, сейчас куда больше интересовала возможность вздремнуть хоть пару часов. Дар еще подпитывал уставшее от долгой дороги тело, но усталость все же брала свое.

Гостиная дома Кеннеди-старшего… нет, не то, чтобы опустела — но примерно половина гостей уже успели разойтись то ли по домам, то ли устроиться на ночлег по многочисленным комнатам. Кого-то из парней Гризли отправили спать чуть ли не в гараж, а вот нам с Хельгой повезло больше: по неизвестной мне причине хозяйка посчитала нас чуть ли не супружеской парой — поэтому велела устроить отдельно. Вряд ли мансарда под самой крышей тянула на президентский люкс, но там уж точно была кровать — так что я без лишних разговоров направился наверх.

Видимо, под конец дня судьба решила хоть немного компенсировать мне неприятности: когда я поднялся по лестнице, фрайин фон Рихтгофен как раз заканчивала готовиться ко сну. Она сидела на кровати и расчесывала волосы, завернувшись в тонкое одеяло, которое оставляло не так уж много простора воображению. Через полуоткрытую дверь я мог разглядеть пока только обнаженную спину — но и этого оказалось достаточно: усталость сняло как рукой.

Без одежды Хельга выглядела почти хрупкой — то ли из-за белой кожи, не тронутой местным загаром, то ли благодаря природному изяществу, которое крепкие мускулы ничуть не портили — а скорее и вовсе подчеркивали. Она едва слышно напевала что-то себе под нос и наверняка не услышала бы моих шагов. А может, даже решила пройтись по комнате голышом… Да, против такого я уж точно бы не возражал!

Но стоило ей чуть повернуться — воспитание все-таки взяло верх раньше, чем одеяло сползло еще ниже.

Я откашлялся и шагнул к двери, на всякий случай стараясь побольше шуметь. Но Хельгу мое неожиданное появление ничуть не смутило. Возможно, она даже специально поджидала меня вот так, без одежды и усевшись спиной к лестнице. То ли заманивала в какую-то ловушку, то ли просто хулиганила, как обычно, то ли…

— Это ты, Горчаков? Подглядываешь?

— Нет, — отозвался я — и, подумав, добавил: — Ваше высочество.

— Высочество? Ты что, ударился головой?

В голосе Хельги даже не было удивления — только привычная насмешка. Она явно давала понять, что штука показалось ей забавной, хоть и не вполне уместной. В самом деле — обратиться к дочери и наследнице фрайгерра так, как этикет требует именовать исключительно особ королевской крови… Смех, да и только. Я на мгновение даже подумал, что все-таки ошибся.

Но только на мгновение.

— И снова — нет. Моя голова в полном порядке, Хельга. — Я сложил руки на груди и оперся плечом на дверной косяк. — Или мне все-таки уже можно называть тебя Анна-Мария?