Контра

Глава 28

Саша лежал и молча радовался тому, что наступило ещё одно очаровательное, весеннее утро. Вот и пробудившееся солнце, неспешно выплыло из-за горизонта, и начало своё восхождение на небосклон, попутно, нежно лаская своими лучами весенние первоцветы и пробуждающиеся от зимнего сна, набухшие почки деревьев, даря им свой заряд света и нежного тепла. В спальне было довольно-таки светло, и не смотря на это, молодой человек не желал покидать свою уютную постель, так как рядом с ним спала его ненаглядная "половинка" — Алёнка. Она, минут пять назад, уже открыла свои полные сонной неги очи, и, увидев Александра, что-то прошептала, прижалась к нему и снова задремала, забавно "надув" свои губки. Так что, молодой человек, не желая прерывать чуткий утренний сон своей любимой женщины, просто лежал рядом, и наслаждался её близостью. Тем более, с недавнего времени, их отношения перешли в новую стадию своего развития. Буквально на днях, его огненноволосый ангелочек признался в том, что она стала непраздной[36]. Правда в тот момент, когда она это говорила, в её глазах было столько страха и отчаяния, что Сашка поначалу подумал что она абсолютно не рада своей беременности. Однако вскоре выяснилось истинная причина этой фобии — девчонка боится, что её насильно отлучат от любимого и сошлют. Мол: "С глаз долой, из сердца вон". — Принудительно выдав замуж за кого-либо из холопов проживающего в одном из самых отдалённых поселений. И сколько было радости и слёз, пару раз дошедших до рыдания, когда Алёна узнала, что Сашенька её тоже любит, и давно проворачивает одну тайную аферу для того, чтоб она стала его официальной женой. Даже если всё высшее общество её не признает и отвергнет. И ещё, можно сказать что в этом направлении достигнут положительный результат, из Европы уже едет курьер с документами, подтверждающими её баронство, то есть принадлежность к какому-то древнему, пусть и совершенно небогатому роду.

"Любый мой, ты уже не спишь?" — тихо, прошептала Алёна, и крепче прижалась к плечу Александра.

"Нет". - ответил Саша, с нежностью поцеловал соложницу в темечко, с наслаждение вдохнул воздух, несущий аромат её волос.

"Ты что, сегодня отменил свою утреннюю разминку?"

"И не собирался этого делать. — слегка улыбнувшись, прошептал молодой человек. — Сейчас изгоню из кровати одну любительницу поспать и займусь своими делами".

"Прямо вот так, возьмёшь и безжалостно вытолкаешь из кровати беззащитную девушку?"

"Да, душа моя, ты угадала. Именно так я и поступлю — прямо сейчас".

"Но почему?"

Вместо ответа, Саша с шутливым назиданием, продекламировал подходящую к моменту переделку, на мотив песни группы Круиз:

При последних словах, в бок Александра врезался маленький, но сильный кулачок Алёны. Ещё одно подтверждение того, что девица поверила всей душой в то, что она любима, и возврата к её прошлому нет. Пусть она ударила с шутливой прибауткой: "Все вы мужчины такие…". — Но тычок женской ручки был весьма ощутимым. Договорить какие по её мнению все мужики сво…, молодой женщине было не суждено. Саша извернулся, и принялся щекотать её подмышки, приговаривая ехидным голосом: "Подъём засоня, хватит спать! Иначе без завтрака оставлю. А за покушение на мою драгоценную персону, тебя ещё ждёт суровая кара. Какая именно, я немного позднее придумаю. Я отомщу, и будет мстя моя ужасна".

Вот так, с шумом, смехом и прибаутками произошло сегодняшнее пробуждение. А далее, пусть и с некоторым запозданием, последовали любимые барские развлечения; зарядка, водные процедуры, завтрак. Во время, которого граф объявил, что сегодня он и его "баронесса" отправляются в Павловск, в лавку к ювелиру Кацу, где Алёну ждёт небольшой сюрприз. И не какие расспросы и уговоры девушки, не позволили приоткрыть завесу этой рукотворной тайны, Сашка остался в этом допросе нем как рыба. Да. Он влюбился как мальчишка, и безмерно баловал свою ненаглядную Алёнку, без всякой меры, о чём мог в скором времени пожалеть, но, ничего с этим поделать не мог. Так что, дорога до столицы прошла в сопровождении её радостного щебетания. В лавке ювелира-гравёра, последовал новый взрыв эмоций, радостный визг, объятья и поцелуи. Так как Алёна была не способна сдержать своё восхищение от вида золотых украшений, которые, по легенде, должны были стать её фамильными ценностями. Потому что, баронесса Фиклен, должна была предстать в полной красе, пусть она не очень богатая, однако родовитая молодая особа. И этот сегодня, этот образ приобретал свои первые черты.

Так что, по окончанию похода по магазинам и салонов по пошиву женской одежды, дорога в имение проходила с пользой для дела. А именно. Всё это время было посвящено повторению легенды появления иноземной аристократки в дома графа.

"Запомни, — уже неизвестно в который раз повторял Саша, — отныне, для всех, ты не умеешь говорить на русском языке — абсолютно, так что, если кто-то постарается с тобой заговорить, смотришь на этого человека как на дебила, и, недоумевая, пожимаешь плечами. Мол, ничего не понимаю. Далее, запомни ты приехала в Россию с одной целью, наняться на службу в какую-либо богатую семью — необходимо срочно заработать себе приданое. Годы идут, а молодость не вечна. Такое иногда происходит, наш высший свет любит нанимать импортных учителей или воспитателей. Далее, ты как истинная католичка, прекрасно владеешь латынью, ну а я, нанял тебя на службу, чтоб её подтянуть…"

Алёнка устало кивала своей головкой, на которой красовалась новая шляпка и рассматривала подлесок, временами подступающий почти вплотную к дороге. Вдруг она заполошно встрепенулась, резко развернулась и прижалась к Александру, да с такой силой, что оторвать её было невозможно. Затем, прозвучал дробный звук выстрелов и, тело девушки вздрогнуло, а Саше показалось, что он ощутил сильный толчок в грудь.

Дальше всё развивалось без участия молодого графа, кучер быстро справился с испугавшейся лошадью и шарабан понёсся по лесной дороге на максимально возможной скорости. Алёнка по-прежнему не расслабляла своих объятий, отчего Александр не мог видеть того что происходит вокруг, слышался топот копыт, стук, скрип колёс. И… руки девушки резко ослабли и она, за малым не выпала из экипажа, беспомощно обвиснув в руках Александра.

"Гони-и! Гони голубчик! Быстре-е-е! — скрывая голос, закричал Сашка, поняв что произошло и отчаянно прижимая к себе ставшее тяжёлым и безжизненным тело Алёнки. Её ещё недавно живые, а сейчас…, её остекленевшие глаза смотрели в поглотившую её жизнь пустоту. Но Александр категорически не желал верить в очевидность произошедшего с ним горя. — Алёнка! Да как же это?! Но почему так?! А-а-а-ы-ы-ы!"

Кучер Гринька беспощадно хлестал лошадь, не думая, что гоня животное таким интенсивным аллюром, может её загнать. Позади, больше не было слышно ни выстрелов, ни криков. И что было тому причиной, конюх не задумывался. Ему было неважно, кто одержал верх, то ли победили сопровождавшие барина гайдуки, то ли засаднки, главное, что барин был в крови и требовал, чтоб Гриня поспешал. Но когда его граф взвыл, как смертельно раненое животное и замолчал, в его груди разлился мерзкий холодок. Боясь оглянуться и увидеть два неподвижных тела, низкорослый мужичок смотрел только на дорогу. И гнал, гнал, гнал лошадку, охаживая её круп кнутом.

Как это ни странно, но лошадь выдержала эту безжалостную гонку, не упала, хотя и была близка к этому. Лошадка уже хрипела, и роняла на землю крупные клочья пены. Точно, загнали красавицу. А во дворе, почти сразу началась суета, дворовые холопы, увидев картину заполошного возвращения барина, побросали свои дела и опрометью бросились к экипажу. Были и те, кто растеряно замер, ничего не понимая. Шарабан ещё полностью не остановился, когда из него выпрыгнул Александр, прижимая к себе безвольно обвисшее тело Алёны. Как только он умудрился устоять на ногах? Непонятно. Но этот трюк, достойный исполнения лучшими каскадёрами, видели все. Вот барин немного пробежался и не свалился, не смотря на наличие в его руках тяжёлой, ноши. И тут, по двору разнёсся его осипший до неузнаваемости голос, Сашка кричал: "Лекаря сюда! Живо! Чего смотрите?! Бегом за лекарем! Кому я сказал? Бе-его-о-ом!"

Так никому и, не отдав свою неестественно неподвижную, обмякшую как марионетка, лишённая своих ниток управления, женщину, Сашка тяжело взбежал по ступеням и скрылся в доме. И уже оттуда, доносились его требовательные выкрики-приказы. Не дожидаясь напоминания, за пожилым врачом, живущим не так уж и далеко от графского имения, поскакали сразу трое гайдуков, хотя они видели, что Алёне его услуги уже не нужны. Однако барин потребовал, значит, его, медикуса, необходимо доставить в имение во чтобы-то не стало. Тем более, в том состоянии, в котором прибывал хозяин, врач мог понадобиться и ему. Это мнение высказал Протас.

Прошло немногим более часа, когда во двор поместья въехал старенький тильбюри́ доктора. Его, изображая бдительных конвоиров, сопровождали хмурые гайдуки. Которые неотрывно следовали за доктором по пятам, даже по территории двора усадьбы. Впрочем, как только экипаж подъехал к парадному входу, и конюх взял под уздцы красивого коня, светло-соловой масти, служитель Асклепия самостоятельно, не дожидаясь когда его позовут, выделив провожатого, поспешно покинул карету. Держа в правой руке свой увесистый саквояж, медик спешил в дом к пациентам. Правда, перед самой дверью пожилой доктор, неожиданно для себя, столкнулся с молодым графом, к которому так спешил. И что было самым странным, хозяин поместья передвигался самостоятельно, был одет в чистую одежду и не имел никаких признаков ранения, в виде повязок или ещё чего бы то ни было. По крайней мере, если следовать выводам, сделанным по сбивчивым объяснениям боевых холопов, выходило, что Александр Юрьевич должен быть серьёзно ранен.

— Простите доктор, — глухо, как-то безжизненно отречённым голосом заговорил молодой человек, — я вас напрасно побеспокоил. Алёнке ваша помощь уже не нужна. Она вообще-то, не имела смысла и в тот момент, когда я за вами посылал. Так что, ещё раз, простите за беспокойство и сколько я вам должен за вызов.

— Как же так? Меня звали ещё и для вас, так что давайте, я вас осмотрю.

— Это лишняя трата вашего времени. На мне нет ни единой царапины. Пуля, предназначенная мне, досталась моей Алёнушке.

— Но мне сказали, что вы были весь окровавлены.

— Это была её кровь. Это она меня спасла от пули пущенной проклятым душегубом, закрыла собою, а не я её. Представляете, меня…, мою грёбанную жизнь спасла хрупкая женщина. А ведь это я должен был защищать своего ангелочка, а не она меня…

— Значит так, любезный граф, хватит рефлексировать. Я здесь, и вас должен осмотреть, и я это сделаю, не смотря на все ваши возражения. Я врач, а это значит, мне решать, что и когда мне нужно делать, а что можно и отменить. Так что, показывайте, где я смогу вами заняться. И где находится погибшая?

— Её обмывают в бане, готовят к отпеванию.

— Значит так. Вначале я осмотрю вас, затем погибшую, и напишу заключение о причине её смерти. Полиция всё равно потребует это сделать. Кстати. Вы уже послали своих людей в околоток?

— Да.

— Вот и чудненько, вот и ладненько…

Как граф Мосальский-Вельяминов и говорил, на его теле не было ни единой раны. Но. Душевное состояние молодого человека, вызывало у врача сильные опасения. Нет, за психику хозяина поместья старый доктор не опасался, его настораживало то, что, по словам пожилого дядьки пострадавшего, граф не так давно с трудом восстановился после странного "лечения" электричеством. По округе давно болтали о похождениях английских шарлатанов от медицины, а тут удалось столкнуться с их жертвой. Из-за этого и возникала тревога: "Выдержит ли не успевшее восстановиться от такой травмы сердце юноши, ещё и этот удар?" — Поэтому врачом была использована успокоительная микстура, после которой, пациент весьма быстро уснул. И именно поэтому, с прибывшей следственной бригадой общался доктор, кучер и трое гайдуков-видаков. Так что к вечеру, в результате кропотливой работы слуг правопорядка, была восстановлена вся картина преступления. В процессе следственных мероприятий, ими было осмотрено место засады, предъявленные трупы бандитов, за коих холопов сильно пожурили. Мол, нужно было хоть одного душегуба оставить живым. Тем более, двое из нападавших бандитов были опознаны как беглые убивцы, объявленные во всероссийский розыск. И ещё, полицмейстер, бывший в этой группе старшим, забрал не только пистолеты ватажников, но и деформированную свинцовую пулю, изъятую из тела убитой. Так что, граф был признан пострадавшей стороной, гайдукам милостиво простили устроенный ими суд Линча, мол, понимаем — возобладали эмоции и всё прочее. С чем следователи и убыли в околоток. Доктор же остался до утра, точнее до окончания траурной церемонии.

Поутру, Александр наотрез отказался от повторно предложенного ему успокоительного сбора, сославшись на то, что не желает присутствовать на похоронах любимой женщины, находясь в стадии даже лёгкого наркотического опьянения. Что если он не смог её защитить, так не оскорбит её память проявлением такой слабости, по его мнению, не достойной мужчины. Так что, и панихиду, и похороны Сашка перенёс стойко.

Во время устроенных во дворе поминок, сидя с доктором за отдельно стоявшим столиком, Саша почти не пил и не ел, только смотрел, чтоб все люди, кто решил помянуть его Алёнку, невзирая на сословие, не были обделены угощением или обнесены бокалом спиртного напитка. А через три часа, сказав, что желает побыть в одиночестве, велел Дормидонту, чтоб его подчинённые принесли в малый кабинет бутыль вина и большой пирог с зайчатиной, ушёл.

В этом кабинете, ещё через час Сашку и нашёл его "опоздавший" на похороны друг Михаил. Хотя откуда ему было знать, о том какая произошла беда. Александр, так и сидел один, не тронув закуску и опустошив на половину бутыль с вином, и ему казалось, что алкоголь его не берёт. Даже на стук в дверь, молодой человек никак не отреагировал. А когда Мишка вошёл в комнату, так и не дождавшись разрешения, только посмотрел на того, исподлобья. Как на пустое место.

"Как ты себя чувствуешь, друг? С тобою всё в порядке?" — прямо с порога, встревоженно поинтересовался гость. Хозяин молчал, как будто и не слышал вопроса. Не дождавшись ответа, Миша снова заговорил:

— Соболезную, я…

— Молчи. Садись.

— Но, я должен…

— Молчи. Выпей, за новопреставленную рабу божью Елену. Молча.

С этими словами Саша наклонился, извлёк из ящика стола небольшую кружку и наполнил её до краёв. Также налил и себе, в точно такую же ёмкость. Выполнив эти действия, молодой человек взял свою кружечку и выжидающе посмотрел на друга. Выпили не чокаясь. Александр повторно наполнил посуду и вновь впялил взгляд на Михаила. Граф Мусин-Елецкий снова поддержал Сашку.

— Закусывай.

— А ты?

— Не хочу. И без закуски не берёт меня, этот проклятый алкоголь. Веришь? Пью как воду, только голова немного кружится и всё.

— Тогда, может быть хватит пить.

— И то верно. Хватит, так хватит. Всё, завязываю, с употреблением этого дрянного пойла. Тем более, Алёнка не уважала это дело…

А вино, на взвинченный стрессом организм Александра всё же подействовало. И сделало оно это весьма своеобразно, не отключило его сознание и не притупило душевную боль, а всего лишь "ударило в ноги", в результате чего, Сашка не смог подняться из-за стола, злился, делал новые и новые попытки встать и всё равно, не мог удержать равновесие. Видя тщетность этих усилий, заглянувший в комнату дядька Протас, был вынужден позвать помощников — слуг, чтоб они отнесли воспитанника в его спальню. Ну и за одно, распорядился чтоб три тётки, ответственные за наведение порядка в барском доме, заставили своих девок приготовить Михаилу гостевую комнату — так как тот предупредил, что приехал на несколько дней.

В скором времени окончилось и поминальное застолье. Наплакавшись, наевшись и разобрав приготовленные узелки с пирожками, разошлись участвующие в этой тризне холопы. И только после этого, прислуживающие во время поминального обеда кухонные работники, начали разобрать опустевшие столы и мыть посуду. И за этими хлопотами, уставшие за день люди провозились до поздней ночи. И только после того как была отмыта последняя миска, усадьба, точнее её труженики, позволили себе уснуть.

Новое утро, и в отличие от прошлого дня, Александр вернулся к своему ежедневному ритуала. Он уже окончил свой утренний ритуал, зарядку и обливание холодной водой и возвращался в свою спальню, где повстречал вышедшего в коридор Михаила. Тот уже был относительно бодр, свеж, однако выглядел слишком обеспокоенным, и видимо поэтому, поздоровавшись, остановил друга и поинтересовался: "Алекс, я так и не узнал всех деталей покушения на тебя. Ты ответь, эти душегубы тебя-то хоть не ранили? Тебе нужна моя помощь? А то, у твоих холопов, по этому поводу, нечего невозможно узнать". - спросил и тут же пожалел о своей бестактности, увидев, что этим вопросом "ударил" по другу, как острым лезвием резанул. — "Нет. — ответил Сашка — Моё тело не пострадало". — "Хоть это хорошо". — "Ничего хорошего, я, в этом не вижу". — "Прости". — "Пустое. Ты ни в чём не виноват. Лучше давай, вместе позавтракаем, а после этого, пообщаемся. Уверен, ты ко мне приехал по какому-то делу. Значит про это мы и будем говорить, всё остальное табу. Хорошо?"

Завтрак прошёл в полной тишине. Никто из друзей, ни о чём не говорил, и даже вышколенная управляющим прислуга, тихо накрыла стол, и, не издав ни единого лишнего звука, удалилась. Вновь появилась в столовой она только после того, как хозяин и его гость, отправившись на прогулку по парку, покинули это помещение.

— Миша, — двигаясь по пешеходной тропинке неспешным прогулочным шагом заговорил Александр, когда друзья скрылись от посторонних глаз, — я благодарен тебе за то, что ты приехал ко мне, и в такую тяжкую минуту, не лезешь в душу со своими соболезнованиями. Теперь о деле. У тебя возникли какие-то вопросы требующие срочный ответ?

— Нет. Срочных дел нет. Я приехал потому, что узнал о покушении на твою жизнь.

— Вот как? — Александр остановился, и с нескрываемым удивлением посмотрел на друга.

Пришлось тому рассказывать и про свой разговор с отцом и про то, что ему разболтала мадмуазель Жоржетта Бонье. Во время этой исповеди, Сашка вначале побледнел, его взгляд стал неподобному холодным, а затем, по его лицо покрыли красные пятна.

— Так значит, говоришь, что за всеми этими событиями стоит Сашка? — процедил сквозь зубы Александр. — Это он, мне, так мстит за обиду, полученную на дуэли. А то, что я просто не хотел убивать друга, он, пёс смердящий, не подумал?

— Алекс. Я думаю, что вызывать Шуйского на дуэль не стоит — не достоин он такой чести. А вот видаком я буду. Пусть им займётся полиция.

— И что мы следователю скажем? Всё так, господин полицмейстер. Вот, его светлость граф Мусин-Елецкий слышал, как одна дура баба болтала о том что знает заказчика покушения на графа Мосальского-Вельяминова. На что стряпчий Шуйского в ответ, так мало что там мелкая актриса нафантазировала, мой клиент об этом ничего не ведает. И будет прав. Да и не уверен я, что мадмуазель Бонье, под присягой подтвердит свой рассказ. Как пить дать, будет с невинным видом моргать своими глазками и утверждать, что впервые про всё это слышит и никому, ничего, не рассказывала.

— И что ты предлагаешь?

— Я объявляю вендетту, то есть месть. А это блюдо, подают холодным. Спасибо Михаил, ты подарил мне цель и смысл дальнейшей жизни. По крайней мере, на ближайшее время.

— Так ты что, до этого разговора желал свести счёты с жизнью?

— Не дождёшься. Просто у меня был потерян к ней всякий интерес. Так, поплыл по течению: работа — дом, пожрал — поспал и не более того.

— Так ты что? Ты решил его убить?

— Не знаю — не знаю. Думаю, что нет… м-м-м, вряд ли это хорошая идея. Если я его убью, то в этом будет мало толку. Буду думать… Блин, представляешь, в голове такой сумбур, что ничего не могу придумать. Ты вот что…, если сможешь…, ну то есть, не посчитаешь это подлым занятием, держи меня в курсе всех его грязных делишек, в том числе и о его потугах на революционном поприще.

В Сашкиной голове и в самом деле творился полный бардак. С одной стороны, ему хотелось бросить всё, помчаться в столицу и порвать своего тёзку на части, проще говоря, убить с особой жестокостью. А дальше, будь что будет, хоть каторга, хоть повешенье…, хотя нет, ему, в силу его рождения присудят благородный расстрел. Другая часть сознания сопротивлялась этому решению, шепча, что лучше сделать так, чтоб мерзавец, организовавший убийство Алёнки жил, но проклинал каждый лишний день, проведённый им на этом свете. Другой вопрос. Как это сделать? Неизвестно. Возникал миллион идей и из них, не было ни одной хоть капельку реалистичной. Вот так, раздираемый эмоциями и желаниями, Сашка, больше не говоря никому ни слова, направился в свой кабинет, где и заперся, не выйдя из своего убежища даже на обед. Поближе к ужину он опомнился, открыл дверь и, успокаивая дежурившего возле кабинета дядьку, сказал, что с ним всё в полном порядке, просто, неожиданно пришла одна интересная идея, и он ищет пути её воплощения. После чего, терпеливо выслушав посыпавшиеся на него упрёки и обвинения, что он совершенно не следит за своим здоровьем, причиняя старому солдату большие душевные страдания, приказал принести еду прямо к нему. Так что через пятнадцать минут, три молодых холопки принёсшие подносы с кашей, кувшином кваса и ещё тёплыми пирожками, с минуту растерянно стояли, созерцая раскиданные по столу и полу, большие листы бумаги. Девушки просто терялись, не зная, куда они могут поставить свою ношу. Отвлечённый от работы их присутствием, молодой хозяин оторвался от каких-то своих расчётов, удивлённо посмотрел на них. Но поняв, в чём проблема, как-то неестественно улыбнулся и, указав кивком головы на лавку, сказал: "Ставьте всё туда и можете идти. И больше не мешайте мне. Когда будете нужны, я вас сам позову".

Ещё через час, может быть немного позже, к Александру заглянул Михаил и застал своего друга сидящим за столом и полностью погружённым в какие-то, только ему понятные расчёты. И именно по этой причине, на появление гостя, Сашка никак не отреагировал. Миша тихо вошёл, буквально на пару небольших шажков и, остановившись, удивлённо осмотрелся. И то, что он увидел, его сильно удивило. На большом письменном столе, и вокруг него, был настоящий творческий беспорядок. Такая ассоциация у молодого человека возникла оттого, что все листы бумаги, увиденные им, были аккуратно расправлены, зафиксированы по углам различными канцелярскими предметами и сориентированы так, чтоб сидящий за столом человек, при желании мог без лишних перемещений прочитать эти чертежи. Увиденная картина сказало многое и окончательно расставило все точки над i.

"Так вот кто этот загадочный инкогнито, он же талантливый оружейник-изобретатель. — с трудом справившись с удивлением, подумал граф Мусин-Елецкий. — И вот почему Алексу удавалось так долго держать его имя в секрете. Ай да Сашка, ай да сукин сын. Как он лихо скрывал свой дар. А ведь во время учёбы, ни в чём не проявлял своё увлечение огнестрельным оружием. Или ту же склонность к математике, а сейчас, вон как оперирует какими-то непонятными формулами".

— Тебе чего? И что ты тут делаешь? — вопрос прозвучал настолько неожиданно и строго, что погружённый в свои мысли Михаил, вздрогнул всем телом.

— Так это… Ты так быстро ушёл с прогулки, ничего не объяснив. Затем заперся в своём кабинете, как какой-то отшельник, даже не вышел к обеду. Вот я и обеспокоился о тебе. Ведь это я привёз тебе не очень хорошую весть. Время идёт, уже стемнело, а ты всё сидишь при свете керосиновых ламп, и кроме как на завтраке, к еде больше и не прикасался.

— С чего ты так решил?

В ответ, Миша только кивнул на подносы с так и нетронутой едой. А его друг, с недоумением уставился на давно остывшую кашу с яйцом и грибами. Посмотрел и тихо проговорил: "Странно. И в самом деле, судя по тому, как сильно потемнело, я работаю весьма долго — увлёкся… А есть так и не хочется".

— И не мудрено, — с укором в голосе ответил граф Мусин-Елецкий, — ты сбежал от действительности в свой инженерный мирок, позабыв даже о том, что обязан заботиться о своём теле.

— Неправда. Я никуда не сбегал, просто определил для себя цель, и усилено думаю, как её достичь.

— Тогда ненадолго прерви своё занятие и поешь. Ведь твой организм, для полноценного существования, нуждается в регулярном питании.

— Да-а-а. В твоих словах есть логика. Уговорил. Надеюсь, ты составишь мне компанию.

— Нет, спасибо, я только что отужинал. И встав из-за стола, сразу же направился к тебе. Вижу, что я сделал это не зря.

Когда хмурый, уставший от долгого сидения над чертежами Сашка присел на лавку и принялся вяло "ковыряться" ложкой в тарелке с кашей. Михаил не совладал с одолевающим его любопытством и, кивнув в сторону стола, поинтересовался: "Алекс, можно полюбопытствовать? Я с твоего разрешения посмотрю бумаги?" — "Смотри. Только помни. Все, что там начерчено, является нашей коммерческой тайной. И ты, как мой компаньон, не меньше меня заинтересован в её сохранении".

Невозможно описать степень удивления Михаила, когда он, заглянув в первый же чертёж, пусть с трудом, но смог распознать изображённый на нём пистолет. Однако начерченное на бумаге оружие имело совершенно непривычную форму. Отсюда возникло новое желание — задать вопрос: "Александр, а ты уверен, что эта новая конструкция оружия будет нормально функционировать?" — Только задать его, граф не успел. В дверь кто-то постучался и через пару секунд, после разрешения войти, в кабинет заглянул взволнованный Протас.

"Михаил Николаевич, — немного растерянно проговорил отставной солдат, — ваша светлость, тут это, от вашего батюшки примчался человек, добираясь до нас, он так поспешал, что чуть не загнал своего коня. Он привёз вам какой-то запечатанный конверт. Ваша светлость, ещё, он балакает, что Турка объявил нам войну. Уже идут бои".

Прочитав послание отца, Михаил извинился и уехал из имения друга. Он так и не узнал, что Сашка не изобретал никакого нового оружия, всё было намного банальней, он старался воспроизвести по памяти револьвер Нагана, точнее максимально приближённую к оригиналу копию, с системой обтюрации пороховых газов и глушитель к нему. Нужно это было для того, чтоб во время ночной акции возмездия, в доме, где будет ночевать князь Шуйский, на улице, или в самом помещении не было слышно никаких выстрелов. Впрочем, на следующий день, план осуществления мести кардинально поменялся. Но это произойдёт только завтра.