Контроль над Эребом

Глава 12

Эдмар не ожидал, что миссия на Эребе закончится вот так. Он даже предположить не мог… Но Кейн сказал ему, что они были обречены с самого начала.

– Есть сила, которая противостоит и Легиону, и всему специальному корпусу, – рассказывал ему инструктор так спокойно, будто не было в мире ничего естественней этого предательства. – Пока что противостоит тайно, но открытое столкновение – просто вопрос времени.

– Кто это? – спросил Эдмар, ошеломленный.

– Тебе еще рано знать. Тебе никто доступа к этим данным не давал, твое участие в проекте – моя инициатива. Поэтому пока просто помни, что у нас есть наниматель. А потом, если докажешь свою лояльность, узнаешь, кто это. И не дрожи – полностью завершившим мутацию легионерам там всегда рады!

Кто бы ни стоял за этим, цель у них была понятная: получить надежное, полноценное оружие против Легиона. Такие перебежчики, как Кейн, им стать не могли. Во-первых, их было слишком мало. Во-вторых, на предательство решались в основном обладатели слабых способностей, сильным легионерам это было просто не выгодно. В-третьих, предатели и не рвались драться, они не для того продавались!

Тогда и началась работа с мутагеном. Тот самый неизвестный наниматель щедро платил за похищение кадетов Легиона, только-только завершивших мутацию или даже не завершивших ее до конца. Они были уязвимы, и целая сеть купленных инструкторов и медиков пользовалась этим.

– Почему такое не сделали с нами? – мрачно поинтересовался Эдмар.

– Вы уже староваты. Лучше всего эта программа работает на тех, кто помоложе, лет шестнадцати – идеально.

Таких кадетов проводили через контролируемую травму: специальная машина уничтожала лобные доли головного мозга, выжигала их так, что ткани уже не могли восстановиться. Для человека это стало бы смертным приговором. Легионеров спасало их поразительное здоровье – но прежними они сделаться уже не могли. Ими правили животные инстинкты, от их человеческой личности ничего не оставалось. Они превращались в хищников, готовых поглощать все, что попадалось на их пути. Сложные способности легионеров – вроде создания мутантов и ментального контроля – они теряли, но это компенсировалось их силой и неуязвимостью.

– Но эти внешние кости, эти их морды… – Эдмар невольно поежился, вспомнив мутантов. – Почему они стали одинаковыми? Изначально ведь одинаковыми не были!

– А за это уже нужно благодарить Эреб.

Потеря умственных способностей лишала легионеров контроля над мутацией, она становилась нестабильной – и порой приводила к смерти. Чтобы преодолеть это, их помещали в агрессивную среду. Там их тела адаптировались и изменялись окончательно, превращаясь в новый вид существ.

И вот тут Эреб стал настоящей золотой жилой. Его дикие ветра, его холод, и вулканы, и тьма, и камни – все это порождало практически неуязвимых существ. Их глупость защищала их от большинства телепатов. Их способность к восстановлению и броня не позволили бы другим представителям специального корпуса справиться с ними. Легко убить их могли разве что представители первой десятки любого из подразделений спецкорпуса, у всех остальных возникли бы проблемы.

Поэтому Эреб нужно было оставить себе. Для этого на планету прибыла команда захвата. Собранные в ней ученые попросту заменили инженеров, работавших на станции – и только хилера среди предателей не нашлось. Поэтому смерть Юберты сделали приманкой, а Кейн взял это задание намеренно, ему были поручены финальные испытания мутантов, выведенных на планете.

– И что же это были за испытания? – спросил Эдмар, прекрасно зная ответ. Ему просто было любопытно, в какой форме инструктор этот ответ даст.

Кейн смущаться или прятать правду за многословием не собирался:

– Ваша смерть. Нам было интересно, как вы справитесь с одним мутантом, как быстро полная стая убьет вас шестерых. После этого мне полагалось изолировать мутантов и подать сигнал тревоги. Инженеры подтвердили бы любую мою версию.

– Но там, наверху, узнали бы, что они не те, за кого себя выдают!

– Не узнали бы, – усмехнулся Кейн. – У настоящих инженеров семьи не осталось, документы мы уже подделали.

Эдмар все пытался представить, кто способен стоять за таким, – и не мог, слишком далеко расползалась эта паутина. Хотя не следовало и предполагать, что кто-то менее влиятельный бросил бы вызов специальному корпусу.

– В чем была финальная цель?

– Временно прекратить эксплуатацию базы. Провести полную проверку того, что произошло.

– А проверкой занимались бы нужные люди, которые все это время готовили бы на Эребе новых мутантов, – догадался Эдмар. – Но это все равно не продлилось бы вечно.

– Но и количество кадетов, которых удалось похитить и превратить… вот в это, не так уж велико. Поэтому года нам бы хватило, а после этого, возможно, нашлись бы другие пути удержать Эреб.

– Ясно… Так почему ты передумал? Почему пощадил нас?

– Так и хочется сказать: «Потому что привязался к вам, детишки!», но насколько правдоподобно это будет звучать?

– Не слишком.

– Соображаешь, – кивнул Кейн. – От паранойи я не страдаю, но и от переизбытка доверия тоже. Для нашего нанимателя я навсегда останусь легионером, а значит – чужим. Что, если однажды новых мутантов решат испытать на мне? Не то будущее, к которому я стремлюсь.

– А твои собственные силы не так уж велики, поэтому ты выбрал меня, Третьего и Четвертого, у нас большой потенциал…

– Верно, и потому что вы готовы продаться – называй вещи своими именами. Ту кучерявую девочку я бы тоже не отказался получить, она была хороша. Пожалуй, даже сильнее тебя.

– Но она не продавалась, – криво усмехнулся Эдмар.

– Верно, она была дурой. Именно поэтому она мертва, а ты жив – и будешь жить еще долго и счастливо. Конец истории.

Кейн и правда относился ко всему спокойно, он заключил сделку и был ею доволен. Он получил двойную выгоду: выполнил поручение нанимателя, скормив мутантам трех несостоявшихся легионеров, и обрел ценных союзников. Чего ему переживать?

Эдмар тоже хотел бы отнестись к этому спокойно, да не мог. Он прекрасно понимал, что Эви во всем виновата сама. Он до последнего ее не бросал, намекал ей, что нужно одуматься. А что сделала она? При мысли о том, что она действительно легла в постель с покрытым струпьями калекой, подавлять рвотный рефлекс было все сложнее. Эдмар раньше не догадывался, что она способна на нечто столь омерзительное.

И вместе с тем он скучал по ней – и сожалел. Такой вот парадокс. Эдмару не хватало ее смеха днем и ее страсти ночью. Однако он признавал, что, если бы все пришлось переиграть, он все равно запер бы ее в том зале без лишних сомнений. Потому что Кейну нужно было кого-то скормить мутантам. Инструктор не говорил об этом открыто, однако и так было ясно, что терпение его нанимателей не безгранично. Ему не позволили бы оставить при себе всех кадетов, кем-то пришлось бы пожертвовать. А раз все сложилось так, Эдмар предпочел бы остаться в живых при любом раскладе – даже отдав за это Эви. Не такая уж страшная жертва: при всех своих достоинствах, она все равно никогда не принадлежала бы ему по-настоящему, а значит, была бесполезна.

Пока что на душе у него было тяжело, но он не сомневался, что это пройдет. Стоит ему только покинуть Эреб, и история с Эви останется в прошлом.

– Эй! – окликнул его Кейн, заставляя вернуться из мира воспоминаний об Эви к реальности, где ее давно нет. – Где эти два дебила?

– Я так понимаю, ты о Третьем и Четвертом? Мне откуда знать? Да и какая разница?

– Компьютер показывает, что их карты допуска последний раз мелькнули в зале переработки кристаллов. С тех пор они там.

– Ну и что? Пусть себе сидят.

– Это зона со сложным оборудованием и химикатами повышенной опасности. Ты можешь гарантировать мне, что они там со скуки не устроят какую-нибудь тренировку?

– С них станется, – признал Эдмар. Братья действительно не отличались умом, но были сильны и не рвались к лидерству, поэтому ему и нравилось работать с ними.

– Вот и убери их оттуда!

– Понял, сейчас займусь.

Эдмар знал, что Третий и Четвертый скучают. Им было плевать на Эви, они даже радовались ее смерти – это он с ними не обсуждал, чтобы не пришибить их ненароком. В стремлении развлечься они и правда могли отправиться в один из технических залов. Там можно было найти гигантские стеклянные сосуды, бассейны, груды минералов, даже кристаллы или золото… Чем больше Эдмар размышлял об этом, тем четче понимал, что братья способны устроить не только тренировку, но и грабеж. Они легко приняли роль отступников, возможно, это подтолкнуло их к выводу, что им теперь все можно. Кейн прав: лучше держать их под наблюдением, просто на всякий случай.

Приближаясь к техническому залу, Эдмар попытался почувствовать их. Это не было по-настоящему нужно сейчас, он просто тренировался. У него ведь получалось все лучше и лучше – а теперь не получилось вообще. Казалось, что Третьего и Четвертого не то что в зале, на этаже нет… Возможно, они действительно ушли, пока он спускался. Или его способности работали не так идеально, как хотелось бы.

В просторном зале переработки царил полумрак – гражданские так настроили освещение, чтобы поберечь энергию во время шторма. Из-за этого заполненное темным металлом помещение напоминало гигантскую пещеру из мира, где существует магия… и чудовища.

Эдмар поежился, отгоняя иллюзию, и позвал того из братьев, который всегда казался ему поумнее:

– Вольстан! Вы здесь? Кейн вызывает!

Последнее не было правдой, но ему нужно было сделать так, чтобы братья вышли сразу, а не устраивали тут какие-нибудь дурацкие игрища. Кейна они побаивались, поэтому должны были подчиниться.

Но они так и не появились. В зале его встречала тишина, нарушаемая лишь мерной работой генераторов и ритмичным постукиванием какого-то оборудования. По генераторам вопросов не было, они постоянно оставались включенными. А вот оборудование… Оно-то как завелось?

– Вольстан, я тебе обещаю: если окажется, что вы на все кнопки подряд нажимали, я вас двоих убью одним ударом! По-семейному!

И снова без ответа. Эдмару становилось не по себе, однако он упорно глушил любые опасения. Эреб опасен, но при этом «Ковчег» защищен идеально, такое вот сочетание. Кто здесь может представлять угрозу? Разве что мутанты, но они надежно заперты в зале с «Лисицей». Даже если бы они вырвались, они бы не стали таиться, они слишком глупы для этого, напали бы сразу. А еще есть призраки… Стоп, о таком даже в шутку думать не стоит!

– Вольстан, прекращай! Где вы?

Он наконец добрался до источника звука – и обнаружил, что работает очиститель кристаллов, гигантская стеклянная сфера, заполненная кислотой. Можно было предположить, что ее случайно запустили братья, но тогда жидкость в ней должна была остаться прозрачной. Теперь же внутри сферы плескалась, помешиваемая покачиванием сосуда, какая-то буро-красная дрянь.

Эдмар подошел поближе, чтобы рассмотреть странное месиво. В этот момент у стеклянной стенки проплыла темная тряпка… Неразличимая, вроде как неузнаваемая – и все равно пробудившая в душе ледяной ужас. Потому что любая ткань растворилась бы в этой кислоте за секунды, и лишь форма легионеров могла такое выдержать. Тело не могло, а форма могла…

Но это же нереально, так не бывает…

– Ты все угадал верно, – донеслось у него из-за спины. – Это и правда они. Я даже нахожу это смешным: то, что снаружи, уподобилось тому, что всегда таилось внутри. Бессмысленная, бесполезная жижа.

Эдмар резко обернулся, не понимая, как кто-то мог застать его врасплох. Разве что Кейн… но это был не Кейн. Это был вообще не один из тех, кто сейчас имел право находиться на станции, Эдмар видел его впервые – и все равно мгновенно узнал.

Потому что молодой мужчина, стоящий теперь перед ним, был откровенно похож на Эви – но не как копия или клон, а как брат, черты которого предсказуемо изменились, однако родство все равно легко считывалось. С ней… и с Шестым. Черты причудливо соединялись, улучшая грубоватую внешность Шестого, придавая мужественности тонкой красоте Эви. Перед Эдмаром все-таки стоял призрак – сразу двух людей, которых он убил.

– Кто… кто ты? – с трудом произнес Эдмар. Голос не желал слушаться, мышцы были напряжены до предела.

А вот его собеседник оставался спокойным, расслабленным даже. Он улыбнулся, и улыбка эта мгновенно располагала к себе. Такому трюку он, похоже, научился у Эви…

– Ты не узнал меня, Первый? А у тебя было всего пять подчиненных… Но не так страшно, думаю, забыть последнего.

Он ведь действительно был из группы – Эдмар только сейчас обратил внимание на то, что на его собеседнике форма кадета, совсем новая, наверняка только что распакованная. Получается, он успел пройти к своей комнате, взять форму, и никто его не заметил, не почувствовал – даже Кейн! Он будто глаза им всем отвел, хотя это, конечно же, невозможно.

Эдмар заставил себя произнести вслух то, во что никак не мог поверить:

– Шестой…

Это был не он – но вместе с тем он. Совершенно не похожий на то ослабленное существо, к которому привык Эдмар, однако обладающий его осанкой, его уверенностью, даже его голосом, пусть и несколько изменившимся. Скорее всего, этому было какое-то объяснение, но Первый такого объяснения не знал.

Хотя какая разница, что случилось с этим калекой? Он не мог выжить – и не должен был. Но он каким-то образом выбрался оттуда, и теперь Третий и Четвертый мертвы, вот о чем нужно думать. Эдмару предстояло покончить со всем здесь и сейчас.

– Я не знаю, как ты это сделал, – Эдмар указал на сферу, заполненную мутной жижей. – Только второй раз у тебя этот трюк не сработает!

– Верно. И не нужно, для тебя у меня подготовлено нечто особенное… подарок от Эви. Она очень хотела тебе его передать.

Шестой сказал это – и разделился. Его образ дрожал, расслаивался, множился, и вот уже перед Эдмаром стоял не один соперник, а много, абсолютно одинаковые, Первый будто оказался в центре калейдоскопа.

– Какого… как ты это делаешь?

Шестой не ответил ему, он продолжал все так же нагло ухмыляться, непростительно здоровый, наблюдающий за своим лидером снисходительно. Эдмар не смог долго такое выносить, он напал первым и… промахнулся. Он подлетел к Шестому быстро, ударил без жалости, но его рука прошла через образ противника свободно, не встретив никакого сопротивления, и Первый рухнул на пол.

Он не задержался там, он подскочил на ноги, напал снова – и с тем же результатом. Шестой больше не стоял на месте, он двигался, и движения у каждого из его ликов были своими. Все указывало на то, что Эдмара окружают совершенно разные люди, просто с одинаковой внешностью. Но когда он добирался до них, все они мгновенно исчезали.

Они всегда улыбались. Шестой всегда улыбался, кем бы он ни становился, сколько бы лиц у него ни было. Он ни разу не ударил, но Эдмар уже был избит и изранен из-за собственных неудачных атак.

Он не хотел поддаваться страху, а не поддаваться не мог. Как бы Эдмар ни держался за привычную реальность, получалось у него все хуже. Ему казалось, что это действительно послание от Эви, она смеется над ним… она его не пожалеет.

Он ведь ее не пожалел.

– Хватит! – крикнул Эдмар. – Прекрати! Чего ты хочешь от меня?!

Зал озарился яркой вспышкой – и армия, окружавшая Первого, исчезла. Остался только один Шестой, стоящий прямо перед ним. Эдмар замер на коленях, пораженный случившимся, а Шестой теперь нависал над ним. Он больше не ухмылялся, в его глазах не было торжества – но не было и жалости, только безнадежная усталость того, кому пришлось заплатить за свою жизнь слишком большую цену.

– Ты убьешь меня? – прошептал Эдмар.

– Нет. Она убьет.

Он не понял смысла этих слов, а Шестой не стал объяснять. Он прижал руку ко лбу Эдмара, и все вокруг потухло. Осталось только то, чему не было имени, слишком абсолютный, безбрежный ужас оно несло в себе. Страх и боль. Отчаяние, пожирающее все на своем пути. Страдание, которое стирает и память, и мечты, и личность, забирает имя и суть, замыкается в себе и делает смерть желанной наградой…

На «Метиде» происходило то, что никак не могло произойти. На станции была великолепная система безопасности – ориентированная в основном на нападение извне, теперь же атака шла изнутри. Хорошо обученных солдат здесь тоже хватало, но прямо сейчас, когда они оказались нужны, все они куда-то делись. Это было настолько откровенное нарушение всех мыслимых правил, что в какой-то момент возмущение в душе Стерлинга перевесило даже страх.

Однако потом до киборга дошло, что жаловаться некому, да и времени на это нет. Какой бы ни была причина, на станции воцарился хаос. На пациентов нападали… другие пациенты, и эти выглядели откровенно больными, чуть ли не безумными. К счастью, своими особыми способностями они больше не владели, и отбиться от них было можно, но… от грандиозной беды это не спасло.

В своих яростных атаках они повредили несколько систем жизнеобеспечения. Они ломали люки и вырывали из стен кабели. Компьютер предупреждал, что на этаже столовой и кухонь уже начался пожар. Пациентов нужно было эвакуировать как можно скорее, и это даже начали делать… А потом процесс просто застопорился.

Стерлинг обнаружил, что врачи и пациенты собрались возле выходов к эвакуационным кораблям, растерянные, шокированные. Некоторые уже были ранены, к другим пробивались зараженные, которых пока сдерживали двери… Но надолго ли? С «Метиды» нужно было улетать как можно скорее, а это ни у кого не получалось, система не выпускала их.

Стерлинг поспешил к ближайшему врачу, едва удерживающему маленькую группу сотрудников от паники.

– Что происходит? – спросил киборг.

– Главный врач использовала личный код, чтобы остановить эвакуацию.

– Что?.. Зачем?

– Я не знаю! Никто не знает! Чтобы спросить у нее, надо добраться до ее кабинета, на вызов она не отвечает. А там сейчас творится непонятно что!

«Непонятно что» творилось теперь на всей станции, а солдат, способных помешать этому, почти не осталось, да и начальник охраны куда-то исчез. Стерлингу отчаянно хотелось, чтобы с этим разобрался кто-нибудь другой. Например, Киган, пусть хоть раз сделает себя полезным… Или Триан, у него такое отлично получается!

Но этих двоих поблизости не было, и действовать пришлось Стерлингу. Он просмотрел на внутреннем компьютере схему станции, определил кратчайший путь к кабинету Кезии Филы и направился туда.

Путь был не из приятных. Станция мигала переливами разноцветных огней, из вентиляционных решеток валил жар, что-то выло, взрывалось, рычало… Стерлинг знал, что никаких зверей на станции нет. Но ему почему-то казалось, что есть. Он обеими руками сжимал термопистолет, не зная даже, сможет ли выстрелить, если перед ним окажется кто-то из зараженных пациентов. Просто с пистолетом было проще…

Ему повезло: до кабинета он добрался, так и не столкнувшись с пациентами, их было немного, и они уже распределились по огромной станции. Дверь оказалась заперта, и ничто не указывало, что главный врач действительно внутри. Но Стерлинг не представлял, где еще ее искать, ему только и оставалось, что стучать.

Кезия все же оказалась там, она открыла дверь и, не говоря ни слова, втянула киборга в кабинет. Стерлинг слышал, как за его спиной щелкнул замок.

Главному врачу досталось, это было видно сразу. Похоже, на нее напали, ей удалось отбиться, и все равно ее руки теперь покрывали четкие кровавые отпечатки человеческих зубов. Любые раны выглядели бы жутко, но эти отпечатки почему-то пугали Стерлинга больше, чем следы звериных клыков…

Кезия проводила в своем кабинете собрания, здесь же она и работала. Больше не обращая внимания на Стерлинга, она устремилась обратно к лабораторному столу.

– Что вы делаете? – растерялся Стерлинг.

– Пытаюсь выяснить, заразно ли то, чем больны эти люди. Я понятия не имею, откуда они взялись… Я догадывалась, что на станции что-то не так, но о таком даже не помышляла! Первые результаты показывают, что заразиться этим случайно очень трудно, но нужны дополнительные проверки.

– Зачем вы остановили эвакуацию? Ее нужно провести немедленно!

– Слишком опасно, – отрезала Кезия. – Мы не можем позволить этой болезни распространиться!

– Вы себя слышите со стороны? Это не зомби, это просто люди, зараженные чем-то! Да и потом, эвакуацию вы проводите не на станцию общего пользования и не на планету. Эти люди окажутся на безопасных кораблях – но все равно в изоляции! Где они эпидемию начнут, на Темпесте?

– Они могут сбежать. Не забывайте: это не обычные пациенты! Это преступники, все они без исключения – убийцы, других на «Метиде» не собирали.

– Но никто не выносил им смертный приговор, как делаете сейчас вы!

– Я несу за них ответственность. Если бы станцию было необходимо покинуть, я бы выпустила их, но… Компьютер показывает, что до критического уровня повреждений еще далеко. Вероятность, что станция не рухнет, достаточно высока…

– Когда рядом газовый гигант, погрешность изменяется, – напомнил Стерлинг.

– Все равно мы еще не дошли до точки невозврата! Я понимаю, что все плохо… Но мы пытаемся связаться с начальником охраны, потушить пожар…

– Вы рискуете жизнями! У вас много и пациентов, и персонала. Если повреждения станут критическими, для эвакуации станет слишком поздно!

– Я этого не сделаю, а теперь оставьте меня в покое, не мешайте работать!

Она действительно уперлась, Стерлинг видел это. Даже забавно… По инструкции Кезия была права, предписания допускали задержку эвакуации. Но при этом она увеличивала риск для сотен людей, не только пациентов, персонала тоже! Отвлекшись на работу, она и вовсе могла пропустить тот самый решающий момент, после которого гибель обитателей станции станет неизбежной. Правила работали не всегда, это даже Стерлинг знал.

Заставить Кезию объявить эвакуацию он не мог – эта женщина была не из тех, кого легко уговорить или запугать. Вскрыть компьютер у него вряд ли получилось бы, а даже если бы получилось, это отняло бы слишком много времени. И все же один вариант оставался… Подумав о нем, киборг не смог сдержать улыбку, удивленную и печальную одновременно.

– И почему этот чертов легионер всегда прав? – спросил он у пустоты.

В момент, когда Триан передал ему контроль над бомбами, Стерлинг был уверен, что никогда не воспользуется этим. Не на сто процентов даже, а на двести, как бы бессмысленно это ни звучало. Он, Стерлинг Витте, никогда в жизни не совершит теракт, это же просто немыслимо!

И вот он этот теракт совершил. Потому что это и был тот самый правильный миг, о котором говорил Триан. Стерлинг закрыл глаза и запустил программу детонации.

Громыхнуло сразу в нескольких участках, на всех уровнях. Компьютер захлебнулся сиренами и потоком предупреждений. Свет и вовсе на секунду погас – и это была страшная секунда. Потом освещение вернулось, «Метида» выдержала… Пока выдержала. Предупреждения на экранах показывали, что обратный отсчет уже начался.

Кезия наконец отошла от компьютера, непонимающе огляделась по сторонам.

– Это еще что?.. Что это было?

– Это был я, – потухшим голосом ответил Стерлинг, еще не до конца поверив, что все действительно сложилось именно так.

– Что вы сделали?!

– Я взорвал вашу станцию.

– Что?.. Вас будут судить! Это безумие!

– Может быть, – кивнул он. – Но за свои поступки я отвечу – а вы отвечайте за свои! Начинайте эвакуацию немедленно, доктор Фила, потому что часов через пять этой станции просто не станет…

Когда корабль приблизился к конгломерату, Альда только-только сумела подняться на ноги, да и то опираясь на Хайда. Рана на спине затянулась, но до конца не зажила, и касаться ее было больно и страшно. Способности, будто соскучившиеся по хозяйке после долгой разлуки, работали безупречно, а вот тело подводило. У Альды кружилась голова, тошнота не проходила, боль могла вспыхнуть где угодно. И хотя время бежать еще было, телепатка уже понимала, что никуда она не денется.

– Нам придется подыграть, – признала Альда.

«Не обязательно, – заметил Хайд. – Я могу отнести тебя».

– Отнести куда? Понимаю, со стороны выглядело так, будто я превратилась в унылую тряпочку, но… Я все это время просматривала мысли норгиллов.

Она действительно старалась найти выход, после того, что она пережила, желание сдаться покинуло ее окончательно. Вот только нельзя найти что-то, чего нет. Да, у норгиллов были корабли – но очень мало, в основном развалюхи. Единственное приличное судно доставило сюда равиджеров, однако до него Альда и Хайд не добрались бы из-за разломов в конгломерате.

Лучшее, на что они могли сейчас рассчитывать, – какой-нибудь челнок, склеенный из космических соплей и на них же летающий. Это лишь повеселило бы пилота скоростного корабля флота, который с легкостью перехватил бы подобное корыто.

– Пока нам нужно играть по их правилам, – продолжила Альда. – Я сдамся добровольно, но я не позволю снова поставить мне имплант! Сейчас это и запрещено – после такого потрясения нервной системы…

«Они могут настоять».

– А ты на что? Не подпускай их ко мне!

«Меня убьют», – заметил Хайд без тени страха, просто обозначая факт.

– Вот уж нет! Прости, что формулирую это так, но ты собственность Легиона. Научный отдел вряд ли решится что-то тебе сделать!

Альда и сама хотела бы верить в это, однако избавиться от сомнений она так и не смогла. Она осторожно проверяла сознание тех, кто находился на корабле, не зная, есть ли среди них телепат. Похоже, о некоем заговоре, при котором она не должна была попасть на суд живой, знали немногие, остальным она была неприятна исключительно как потенциальная преступница.

То, что рядом будут по-настоящему опасные для нее люди, как ни странно, подбодрило Альду. На «Махалларе» таких не было – и кораблем с легкостью пожертвовали. Теперь же ее врагам придется действовать осторожней, а на присутствие Хайда они и вовсе не рассчитывали. Так что до отчаяния ей было далеко!

С помощью Хайда она добралась до единственного дока, который оказался в этом обломке конгломерата. Корабль пока не выслал челнок, но уже наладил связь с бортовым компьютером, возле которого находилась телепатка.

– Альда Мазарин, – обратился к ней чуть искаженный помехами голос. – Подтвердите свое пребывание на этом судне.

И вот тут ситуация, и без того невеселая, стала хуже, потому что голос Альда узнала. С ней разговаривал тот самый представитель научного отдела, который выступил против нее на комиссии. Его энергетический код она не считала, потому что тогда носила блокатор, пусть и добровольно. Зато голос ей на всю жизнь запомнился!

За ней послали человека, который уже действовал жестко. Похоже, ее побег, даже временный, сочли его провалом. Теперь он готов был вести себя решительней, он искренне боялся тех, кто его послал.

Оказываться с ним на корабле Альде точно не хотелось. Она чувствовала: он готов даже убить ее своими руками, если это станет единственным вариантом.

И все равно она не отступила. Потому что с ней был Хайд – и потому что, путешествуя рядом с этим человеком, она получала шанс узнать, кого же он так боится и почему. Да и не могла же она отсиживаться в конгломерате вечно! Вопрос был чистой формальностью, они знали, что она здесь.

– Да, я… Я оказалась тут после крушения корабля.

– Хорошо. Ваш имплант не поврежден?

– Нет, он как раз взрыв не пережил.

– Не страшно. Сейчас к вам прибудет команда медиков, которые установят вам новый имплант.

– Что?.. – поразилась Альда. – Нет, так нельзя, там рана, и это нагрузка…

– Я понимаю вашу озабоченность, – прервал ее представитель научного отдела. – Но есть правила, которые мы с вами просто обязаны соблюдать.

Ее шансы спастись и без того были невелики, но это требование меняло все. Альду могла убить операция – и все, что угодно. Она не хотела снова чувствовать ту беспомощность, которую обрушивала на нее потеря способностей. Она с таким трудом, с такой чудовищной болью вернула свой дар – и что теперь? Начинать с начала? Или попросту идти на заклание?

Она чувствовала, что вся команда корабля поддерживает представителя научного отдела. Даже те, кто не участвует в заговоре. Их убедили, что Альда может быть причастна к взрыву на «Махалларе», и никто из них не собирался рисковать своими жизнями…

Хайд уловил ее настроение, он осторожно коснулся носом ее руки.

«Еще можем бежать», – напомнил он.

– Им ничего не стоит подорвать конгломерат…

«Тут другие люди. Этим людям все равно?»

– Поверь мне, эти люди и больше убить могут…

– Мазарин, я жду вашего ответа! – в голосе представителя научного отдела мелькнуло нетерпение. – Вы можете гарантировать, что не станете сопротивляться? Вы только хуже себе сделаете!

Нужно было сражаться. Больше не подыгрывать им, бороться за свою свободу, только вот Альда не знала, как…

А потом подсказка появилась сама собой. Неподалеку и от конгломерата, и от корабля спецкорпуса вынырнул еще один корабль. Этот был куда больше, хотя через мутный потрескавшийся иллюминатор Альда не могла его толком рассмотреть. Это оказалось и не нужно – ей хватило его черного цвета, серебряных отметин на его боках.

– Это же… Это…

«Легион, – закончил за нее Хайд. – Ну да».

– Я не понимаю… Как здесь оказался Легион?

«Из-за меня. Я чипированный».

– Но почему они прибыли только сейчас?

«Триан научил отключать чип. Я могу сам включать, выключать. Когда появились другие, ты к ним сразу не захотела. Я включил чип».

– Но тогда еще было неизвестно, что они начнут так нагло издеваться надо мной!

«Да. Если бы они вели себя нормально, мы бы улетели до прибытия Легиона. Я не знал, что они прибудут так быстро».

– И что… что теперь?

Само по себе появление Легиона ничего не меняло. Они прибыли за Хайдом, об Альде они даже не знали. Это ей как раз предстояло исправить: она поспешно настроила компьютер на общую частоту и послала сообщение.

– Мое имя Альда Мазарин, я – телепат корабля «Северная корона», работаю в одной команде с номером 7 Легиона, была удостоена благодарности Легиона за миссию на планете Ферония. Недавно меня приговорили к судебному разбирательству из-за непредсказуемого прогресса моих способностей, никаких преступлений я не совершала. Я прошу Легион конвоировать меня на суд. Присланной за мной команде я не доверяю, считаю ее коррумпированной.

Представитель научного отдела, конечно же, все услышал. Он тут же влез в эфир:

– Мазарин, вы что творите?! Вы думаете, это сойдет вам с рук?

То, сойдет это ей с рук или нет, теперь полностью зависело от Легиона. На борту черного корабля Альда не чувствовала ни одного знакомого сознания, команда состояла преимущественно из людей. Но и они, и немногие легионеры, собранные там, знали о суде – и знали, кто такой Триан.

Они не обязаны были выполнять ее просьбу и понимали, что вызовут недовольство научного отдела. Только вот такое недовольство могло их даже позабавить. Легион и остальной специальный корпус работали вместе, только когда это становилось жизненно необходимо. Так что теперь Альда, напряженная до предела, ждала, что же выберет команда черного корабля: проявит профессиональную солидарность с ее конвоирами или сделает мелкую гадость.

Легион, конечно же, предпочел гадость.

– Ваше сообщение получено, Мазарин. Легион готов принять вас на борт.

– Ни в коем случае! – возмутился представитель научного отдела. – Изучите ее дело получше! Это потенциальная преступница, а у вас нет соответствующего оборудования, чтобы ее блокировать!

– Я ранена, – сообщила Альда. – Я еще долго никому не смогу причинить вреда!

– Это всего лишь слова! Не смейте забирать ее! Мы этого не допустим, мы не разрешаем!

– А ведь мы и шмальнуть можем, – лениво сообщил пилот черного корабля. Альда чувствовала, что он и сам легионер, просто с низким номером.

– Что-о?! – судя по звуку, представитель научного отдела поперхнулся передатчиком.

Да и понятно, почему: легионер только что нарушил все мыслимые правила приличия. Но его самого это не смущало:

– Что слышали. Девушку мы на суд доставим, гарантирую. Вопросы есть?

Если у представителя научного отдела и остались возражения, их никто не слушал. Его команде определенно не хотелось умирать из-за чьего-то нелепого спора. Они доказали это, когда корабль спецкорпуса показательно отлетел в сторону, освобождая путь к конгломерату.

– Вот и молодцы, – бодро заключил легионер. – Ну что, Альда Мазарин, челнок за вами уже вылетел. Добро пожаловать на борт!