Контроль над Эребом

Глава 7

Альда пошла с равиджерами добровольно, убежать она не пыталась. Она слишком хорошо понимала, чем для нее закончится попытка побега от пяти прекрасно подготовленных, вооруженных мужчин. Если просто догонят и побьют – можно считать, повезло. А скорее всего, и гнаться не будут, просто выстрелят в спину.

Сейчас она могла лишь одно: не поддаваться истерике. Наблюдать, молчать, думать. Ждать тот самый момент, который все изменит.

Равиджеры увели ее подальше от перехода между кораблями, но не слишком далеко, все их недолгое путешествие отняло минут пятнадцать от силы. Похоже, эти пятеро не были основной командой – как и в случае с наркоторговцами. Они просто дежурили здесь, охраняя мост. Еще одним доказательством стало то, что клетка, в которую бросили Альду, оказалась пуста.

Хотя совсем недавно здесь определенно кто-то был… На полу засохли лужи крови и чего-то темного, запах стоял такой, что слезились глаза. На стене, возле которой стояла самодельная клетка, пестрели надписи, в основном бесхитростные – имена, названия планет и кораблей, даты. Последние послания тех, кто попал в эту дыру, их отчаянная попытка не раствориться в вечности.

Теперь по одну сторону решетки оказалась Альда, по другую – пятеро равиджеров. Лютер разглядывал ее задумчиво, будто высчитывая в уме цену. Его спутники поглядывали то на пленницу, то на открытую металлическую дверь. Они выглядели куда более обеспокоенными, чем их лидер.

Сначала Альда вообще не понимала, почему они дергаются. Неужели боятся, что она соврала про имплант и вот-вот использует свою силу? Однако скоро выяснилось, что про нее они даже не думали.

– Пожалуй, не следовало ссориться с Горо, – наконец выдал один из равиджеров. Остальные тут же согласно закивали. – Ты же знаешь, какой он…

– Вы совсем тут ошалели от безделья? – нахмурился Лютер. – Нас пятеро! Он один, Вис не в счет, его скоро «Утопия» с ног собьет часов на десять.

– Да плевать на Виса, но Горо… Ты знаешь, что он умеет.

– А еще я знаю, что он не дурак. Он не станет объявлять нам войну только потому, что у него девку из-под носа увели. Похоже, она не успела его даже разозлить, она ему не нужна.

– Да кто его поймет… Он так смотрел…

– У нас есть сигнализация, – напомнил Лютер. – Даже если он сунется на нашу территорию и проберется через ловушки, мы будем знать, что он приближается. Каким бы воякой он ни был… Вы думаете, его заряды не берут?

Незатейливая мысль о том, что Горо тоже смертен, почему-то стала для равиджеров открытием, успокоила их. Избавившись от страха, они снова переключили внимание на Альду. Похоже, к ним впервые попала такая добыча – представительница специального корпуса, да еще из первой сотни!

Они знали, что ее можно продать очень выгодно, редкий товар всегда в цене. За представителями специального корпуса охотились те, кто хотел им отомстить. Или психи, которые верили, что при пересадке органов можно получить дар. Или извращенцы, которые не отказались бы добавить кого-то вроде Альды в свой гарем. Вариантов было много – и ни один из них не сулил пленнице ничего хорошего.

– Вы можете просто обратиться к представителям флота, – подсказала она. – За меня заплатят выкуп.

– Можешь мечтать об этом, если тебе от такого легче.

– Почему нет? Вы думаете, выкуп будет меньше, чем накопления каких-то неадекватов?

– Может, и больше, но с неадекватами вести дела приятней, – усмехнулся Лютер. – Флот этот твой наверняка попытается нас отследить, задержать… Ну и какие у нас гарантии после того, как мы тебя отдадим? Да еще и деньги меченые наверняка подсунут… Поверь моему опыту: лучше получить чуть меньше, но без риска. Возможно, твой новый хозяин окажется посмелее, он тебя флоту перепродаст. К нему и приставай, а пока сиди молча.

Он кивнул на гору тряпья, которая являла собой единственное удобство в клетке и символ заботы торговцев о рабах. Но Альде туда не хотелось, среди ткани ползало что-то быстрое и слишком большое, чтобы быть обычными земными насекомыми. Поэтому телепатка просто отошла подальше от двери и устроилась на полу.

Ей требовалась хоть какая-то пауза. Альда не могла вспомнить, когда она последний раз спала – кажется, в прошлой жизни… Сейчас нужно было наверстать хотя бы это, она не сомневалась, что равиджеры ее не тронут. Это Горо и Вис наверняка решили бы поразвлечься с пленницей, их намерения уже во время стычки на мосту стали понятны. Пираты мыслили практичней: чем лучше выглядит товар, тем дороже потом заплатят.

Поэтому Альда ожидала, что ее хотя бы оставят в покое, а еще лучше – дадут еды… На миссиях солдатам было запрещено есть и пить, чтобы избежать заражения. Сейчас Альда готова была пренебречь этим правилом, ей требовался хоть какой-то источник энергии.

Жаль только, что равиджеры не собирались изображать радушных хозяев… но и от клетки они не отходили.

– Надо подстраховаться, – заявил тот, что совсем недавно косился на дверь. – А то сбежит еще!

– Ты думаешь? – засомневался равиджер, стоявший рядом с ним. – Похоже, ее здорово потрепало…

– Она же из специального корпуса! Обычные люди никогда не поймут, когда эти мутанты притворяются… И даже если ей плохо сейчас, ты знаешь, когда она очухается и попытается поубивать нас?

– Тоже верно, – согласился Лютер. – Вытаскивайте ее из клетки.

– Эй, вы что задумали? – насторожилась Альда. – Куда я отсюда денусь? Я прекрасно знаю, насколько мы далеко! Если бы у задницы была задница, мы оказались бы там!

Лютер лишь усмехнулся:

– Вполне точное описание Лаврийского Конгломерата. Но Горо тоже думал, что ты от него никуда не денешься – и вот ты здесь. Я предпочитаю не рисковать, бизнес есть бизнес.

Альда прижалась спиной к решетке, пытаясь понять, что они будут делать. Ничего похожего на кандалы в зале не было, сложных инструментов – тоже. Неподалеку от клеток располагались лишь грязные металлические столы, которые гармоничней смотрелись бы в древнем магазине мясника, а не на космическом корабле. Зона отдыха, принадлежащая равиджерам, располагалась дальше, за мобильной стенкой. Здесь работали только с рабами, делали что-то такое, о чем Альда даже знать не хотела… Но кто же давал ей выбор?

На этот раз она не спешила подчиняться. Для нее ничего не изменилось, ее положение оставалось отчаянным, но она просто не могла пойти на такое. Равиджеры не злились, они снисходительно усмехались, наблюдая за ней. Медлить они тоже не стали: двое вошли в клетку, перехватили Альду за руки, потащили к выходу.

Она отвыкла быть слабой… Да она такой слабой вообще никогда не была! В детстве у нее не нашлось возможности проверить свою силу. Настоящая жизнь для нее началась с выпуском из академии, но тогда Альда привыкла полагаться на свои способности. Теперь же она была уставшей, измученной девушкой, которую легко удерживали двое рослых и крепких мужчин.

Ее сопротивление они легко преодолели, их это, кажется, повеселило. Спустя пару минут Альда оказалась прикрученной кожаными ремнями к крепкому металлическому столу. Равиджеры проделали все так умело, что телепатка и пошевелиться теперь не могла, ей оставалось лишь беспомощно ждать своей участи.

К собственному удивлению, плакать Альде не хотелось, злость побеждала страх. Увы, в таких условиях это была бесплодная злость, пленнице оставалось лишь спросить:

– Вы что творите?!

– Не бойся, девочка, насиловать тебя никто не будет! – хохотнул Лютер.

– Вообще меня трогать не надо!

– Это как раз необходимо. Горо не дурак, а ты от него убежала. Значит, бегаешь ты слишком хорошо, это нужно исправить.

Он со знанием дела ощупал сначала одно ее колено, потом другое, явно прикидывая, помешает ему ткань или брюки можно не обрезать. Лютер больше ничего не говорил, однако догадаться, что произойдет дальше, было несложно.

Равиджеры собирались перебить Альде колени. На лекциях она слышала, что они иногда такое делают. Уничтоженные коленные суставы легко заменялись протезами, считалось, что это не слишком портит рабов и мало влияет на цену. Ну а в случае Альды и протезы бы не понадобились – те, кто покупает пленного солдата специального корпуса, делает это далеко не для танцев!

Определившись с целью, Лютер приступил к выбору подходящего инструмента среди валявшейся возле стола груды металлолома. Никто из равиджеров даже не пытался достать обезболивающее. Они понимали, что от такой травмы Альда не умрет, все остальное их не волновало.

Телепатка почувствовала, как сердце забилось быстрее – так быстро, что в ушах стоял гул пульсирующей крови и голова все сильнее кружилась. Альда отчаянно пыталась дотянуться до своих способностей, но имплант и все-таки расправивший крылья страх мешали. Ей предстояло потерять ноги, прямо сейчас, возможно, навсегда, а она ничего не могла изменить!

– Подождите… – только и смогла произнести она, прекрасно зная, что ее не послушают.

Однако остановиться равиджерам все же пришлось – не из-за тихого голоса пленницы, из-за высокого писка сигнализации, разлетевшегося по залу.

– Это еще что такое? – нахмурился Лютер.

– Я же говорил! – простонал равиджер, который изначально трясся при мысли о гиганте. – Горо не смог смириться, из-за этого ничтожества война будет!

Лидер пиратов его настроение явно не разделял:

– Не будет никакой войны! Я так понимаю, сигнализация означает, что из ловушки он выпутался?

– Конечно, это же Горо! Сигнализация сработала, когда он полностью пересек мост, он уже идет сюда!

В этом чувствовалась определенная ирония, но Альда теперь была рада видеть того, кто совсем недавно был для нее воплощением смерти. Если Горо сцепится с пиратами, начнется потасовка, у пленницы еще будет шанс спастись… Она не смогла бы объяснить, какой шанс на спасение остается у человека, привязанного к столу. Альда готова была держаться даже за тень надежды, лишь бы не поддаваться отчаянию.

Сигнализацию отключили, и стало ясно, что система не ошиблась. В коридоре уже гулко звучали знакомые Альде шаги – таких у обычного человека быть не может, такие предостерегают о приближении титана. Шаги были одинокими, напарник Горо, нервный наркоман, либо сам отключился, либо отлеживался после наказания за то, что упустил Альду.

Это ничего не меняло. Пираты, наверняка обосновавшиеся в Лаврийском Конгломерате уже давно, боялись не напрасно. Они знали, на что способен человек с силой Горо и целым арсеналом, встроенным в его руку.

– Горо, не глупи! – крикнул Лютер. – Тебе не следовало притаскивать свой зад сюда! Но раз пришел, давай поговорим!

Ответа не было, хотя шаги все еще звучали. Даже Альда не понимала, почему гигант решился на войну с соседями, от которых зависел его бизнес, из-за девушки, которую увидел впервые в жизни, а равиджеры и вовсе растерялись перед таким упрямством. Но пояснений им никто не давал, судя по звуку, Горо уже добрался до двери, просто оставался пока в темноте коридора.

– Что стоишь? – мрачно поинтересовался лидер равиджеров. – Заходи, раз пришел!

Его слова не остались без ответа – в следующую секунду они действительно увидели Горо. Правда, только его лицо. Оторванная голова непобедимого гиганта вылетела из темноты и, оставляя за собой кровавый след, покатилась под ноги пиратам…

Эви почуяла его. Не увидела, не услышала, не уловила его запах, а по-звериному почуяла, инстинктами, так, как только легионеры могут. Им во время обучения говорили, что в теории такое не объяснишь, это можно понять только на собственном опыте.

И вот сегодня она поняла.

У нее не было времени размышлять, как мог на планету вечного урагана незаметно пробраться посторонний, как он обошел великолепную систему защиты, почему не сработала сигнализация. Со всем этим можно разобраться потом, сейчас нужно устранить угрозу – так или иначе. Эви поймала себя на мысли, что ни на одной тренировке, даже самой сложной, она не чувствовала себя настолько легионером, как сейчас.

Она бежала туда, куда звали инстинкты, и оказалась в одном из коридоров, соединявших жилую зону с ловушкой «Зевс». Там она и увидела своего будущего противника.

Он был один, замер посреди коридора, напряженный, он тоже наблюдал за ней. Сначала Эви показалось, что это рослый мужчина в каком-то очень странном скафандре. Иначе и быть не могло, без защиты по Эребу не прогуляешься! Но, присмотревшись внимательней, она обнаружила, что одежды на этом существе вообще нет – однако и нагота его не видна.

То, что стояло перед ней, напоминало крепкого, прекрасного сложенного молодого мужчину, большая часть тела которого скрылась под бугристыми костяными наростами. Они, серовато-белые, поднимались из его кожи и пластинами раскидывались в разные стороны, закрывая все уязвимые места. Над суставами, где должна была сохраняться возможность движения, кости разрастались причудливыми кораллами, хрупкими на вид, но Эви подозревала, что видимость в этом случае обманчива.

Лицо существа тоже пряталось за чередой пластин, идеально прилегавших друг к другу. Эви даже его глаза не могла разглядеть, они оказались отлично защищены наростами. Но в том, что существо ее видит, она не сомневалась – как и в том, что это не человек, при всем его внешнем сходстве. А кто – Эви понятия не имела, с таким она прежде не сталкивалась.

Но это оно было на видео, оставленном хилером. Да, там его невозможно было разглядеть, зато теперь, когда существо стояло в десятке шагов от Эви, легионер чувствовала крепнущую уверенность. Нет здесь ошибки, и пусть это кажется безумным, оно давно уже кружило вокруг станции, а теперь пробралось внутрь.

– Кто ты такой? – спросила Эви. Голос звучал твердо, причем без усилий, ведь страха она не чувствовала. Только гнев и разгорающийся, пока еще плохо знакомый ей азарт охоты.

Эви почему-то казалось, что, если существо настолько похоже на человека, оно обязательно будет разумным. Но даже если разум в нем был, к переговорам оно оказалось не готово. Существо зарычало, глухо, совсем по-звериному, и бросилось вперед.

Оно атаковало с прямотой разъяренного носорога. Эви лишь усмехнулась, она легко ушла в сторону, ударила существо по спине и… Ничего не добилась. Да она только себе навредила! Она расшибла руку, стесала костяшки пальцев, а вот на пластине не осталось даже трещины. Эви удалось лишь сбить существо с ног, оно откатилось к стене, однако тут же поднялось и бросилось вперед.

Оно снова поражало – и ничего хорошего в этом не было. Эви легко заживила рану, но нападать не решалась. Она не понимала, что произошло. На тренировках в Легионе она пробивала разные материалы, даже военную броню, одним ударом! А тут она не справилась с какой-то костью?!

Хотя нет, это ошибка. Нельзя воспринимать эти наросты как обычную человеческую кость. Если существо приползло с поверхности Эреба, его броня должна быть приспособлена для защиты от постоянных атак камней и ветра. Это местная форма жизни… которой никак не может быть. Шестой все сказал верно: эволюция ничего не создает на пустом месте, Эреб не подходит для гуманоидов. Ну и как это тогда понимать?

Задумавшись, Эви все-таки допустила ошибку – незначительную во многих ситуациях, но роковую в драке с таким выродком. Она замедлилась, оказалась зажата между существом и стеной. Оно не упустило этот момент, ударило Эви – не по-человечески, по-звериному, используя покрытые наростами пальцы как когти. Его силы оказалось достаточно, чтобы разорвать укрепленную форму легионера, оставляя на груди и животе девушки глубокие кровавые борозды.

Эви удалось лишь отпрыгнуть в сторону, оттолкнувшись от стены. Она неловко приземлилась на ноги, и, если бы сейчас существо навалилось на нее сверху, все, пожалуй, было бы кончено. Ее спасло лишь то, что странного костяного уродца отвлекли.

На него набросились сразу с двух сторон. Эви поначалу не разглядела даже, кто, хотя и удивлена не была – остальные и так задержались! Она отползла в сторону, все силы сосредотачивая на заживлении ран. Ей повезло: существо располосовало только кожу и мышцы, до органов не добралось, поэтому через несколько минут она уже уверенно стояла на ногах.

Тогда Эви и обнаружила, что дела у ее союзников обстоят не лучшим образом. На помощь к ней пришли Третий и Четвертый, несмотря на недавнюю стычку, теперь к ним присоединился и Первый. Втроем кадетам, обладающим полными силами легионеров, полагалось разорвать этот комок костей на части!

Однако пока складывалось скорее наоборот. Третий, подвывая, отползал в сторону: существо хлестануло его по лицу, похоже, задело глаза, Эви не могла толком разглядеть в кровавом месиве. Четвертый получил несколько переломов, но еще пытался залечить их, чтобы вернуться к битве.

Сдерживал выродка пока лишь Первый – лучший воин в их группе, действительно лучший, Эви всегда признавала это. Но даже его было недостаточно. Первый не поддался так же легко, как его союзники, однако ранить существо он не мог. Все его усилия пока были сосредоточены на обороне. На его стороне было знание великолепных боевых приемов, на стороне существа – несокрушимая броня и огромная сила, которая поражала даже будущих легионеров.

Эви поспешила к Третьему, оттащила его подальше, пока существо, заметив его слабость, не атаковало снова.

– Я не понимаю… – растерянно прошептал Третий. – Мы бьем по нему – а он как камень! Он даже ничего не чувствует! Он что, не живой? Робот какой-то?

– Робот бы такое не выдержал, – мрачно указала Эви.

Она не сомневалась в своих словах. Роботы, какими бы совершенными они ни были, делали ставку на высокотехнологичное оружие. А создавались они при этом из материалов, которые легионеры легко могли уничтожить. Существо же оказалось чем-то совершенно новым… И это грозило большой бедой.

Четвертый все-таки присоединился к Первому, вместе они оттеснили существо чуть дальше по коридору – но не более. В какой-то момент оно ловко извернулось, перехватило Четвертого, ударило о стену с такой силой, что в металле осталась внушительная вмятина, покрытая кровавыми брызгами. После такого Четвертый подняться уже не мог, Эви бросилась к нему, Первый прикрыл ее, отвлекая внимание на себя.

Но и он на этот раз не продержался долго. Похоже, существо поначалу присматривалось к ним, адаптировалось, а теперь решило начать настоящую охоту. Оно, громоздкое, еще недавно неуклюжее, по-кошачьи ловко прыгнуло вперед и впилось выпирающими челюстями в шею Первого. Эдмар крикнул, попытался скинуть с себя уродца, но хищник держался крепко, а одно неверное движение могло лишить Первого головы.

Эви, позабыв обо всем, готова была броситься на помощь, однако кто-то удержал ее, опустив руку на плечо.

– Займись ранеными, – велел Кейн, стоявший теперь рядом с ней. – Убери подальше Четвертого, помоги Первому. Эта тварь не вашего уровня.

– Что это вообще такое? – пораженно спросила Эви.

– Понятия не имею, но разбираться будем потом.

Инструктор действовал так, как и полагалось опытному легионеру. Он не стал бросаться на существо с кулаками, он взял с перевязи на поясе нож, надрезал собственную руку, чтобы щедро полить лезвие кровью. После этого Кейн метнул нож – и попал идеально точно, в тонкую щель между костяными пластинами.

Эви не нужно было спрашивать, что он делает, она и так знала. Кейн хотел подчинить существо с помощью крови легионера. Это сейчас было правильней всего – усмирить эту тварь! При обучении им говорили, что чем примитивней разум, тем проще его подавить. Так что инструктор должен был справиться, ведь перед ними оказалось дикое животное, явно не способное на мысли!

А сложилось все иначе. Кейн добился лишь того, что существо раздраженно отшвырнуло от себя израненного Первого. Потом оно легко вырвало из раны нож, и подчиняться оно определенно не собиралось.

Кейн был растерян – настолько, что даже не смог этого скрыть. Однако других слабостей он себе не позволил, и когда существо прыгнуло на него, он уверенным ударом отшвырнул хищника в сторону.

Эви хотелось и дальше наблюдать за ним, убедиться, что он победит, что все будет хорошо… Но она не поддалась. Она же не первокурсница, которая на мастер-класс пришла! Она была таким же воином, как инструктор, она должна была действовать. Поэтому она оттащила сначала Первого, а потом и Четвертого подальше – туда, где дожидались чуть оправившийся Третий и только-только подбежавшая Пятая.

– Несите их в лазарет! – велела Эви.

Третий молча кивнул и, конечно же, бросился помогать брату. Пятая медлила.

– Я только пришла, – напомнила она. – Я могу помочь…

– Не можешь, – отрезала Эви.

И обе они знали, что это правда. Пятая была сильна от природы, показала неплохие результаты при обучении, а вот с самоконтролем у нее по-прежнему не ладилось. Она сейчас тряслась, взгляд сделался испуганно блестящим, она то улыбалась, то часто моргала, чтобы не заплакать. Ну вот какой из нее воин? Не полезней, чем болезненный Шестой – который оказался достаточно умен, чтобы вообще не прийти.

Лучшее, что они могли сделать, это защитить раненых. С существом предстояло разбираться Кейну и Эви. Ей тоже не очень-то хотелось возвращаться, но она пересилила себя.

Как оказалось, вовремя: Кейн пал за мгновение до того, как она пришла ему на помощь. Существо оказалось слишком близко, одной когтистой рукой оно удержало легионера на месте, а второй пробило насквозь. Такая рана не могла его убить, однако и мелочью она точно не была! Кейн из последних сил отшвырнул от себя существо, а дальше инициативу перехватила Эви. Она напала, не давая хищнику вернуться. Лучшее, чего добилась вся их группа, – оттеснила его подальше от жилой зоны. Но уж это достижение Эви упускать не собиралась!

Хотя от нее зависело меньше, чем хотелось бы. Она настроилась на существо так же, как оно настроилось на нее, подобрала необходимую скорость. Это позволяло ей избегать новых ран, отгоняя хищника дальше по коридору. Но она все равно не могла причинить ему никакого вреда, и она уставала… Она понятия не имела, сколько еще продержится.

Чуть легче стало, когда ей помогли: кто-то напал на существо со стороны, отшвырнул уверенным ударом, давая Эви пару секунд на передышку. Она сначала думала, что это Кейн, что других вариантов нет… Оказалось, есть.

– Не спеши расслабляться, – жестко произнес Шестой. – Все это далеко от завершения!

– Что ты тут делаешь? – растерялась Эви. – Уходи, это же опасно для тебя!

Однако существо тут же продемонстрировало, что опасно это скорее для нее. Воспользовавшись замешательством Эви, оно напало снова – и вполне могло преуспеть, его челюсти щелкнули у самого лица девушки. Чуть ближе – и стесали бы ей кожу и мышцы… Шестой не позволил, он снова отшвырнул выродка, на этот раз дальше, к самым воротам зала с ловушкой.

Больше всего Эви поражало то, что он дрался лучше, чем вся их группа. Он, самый слабый, самый уязвимый! Впрочем, настоящей загадкой это не стало. Шестой просто действовал по своей привычной схеме: похоже, он успел понаблюдать за существом, определил уязвимые места и теперь бил только туда. Это не могло по-настоящему навредить хищнику, но могло свалить с ног, задержать, и пока этого хватало.

– Это опасно для всех, – напомнил Шестой. – Но нас только двое и осталось.

– Кейн…

– Кейн не придет, на такую рану даже ему нужно не меньше получаса. У нас нет этого времени.

– У нас никакого времени нет… Что мы можем?

– Делай, что я скажу, и все выживут, – ответил Шестой со спокойствием, достойным разве что инструктора. – Я могу тебе доверять? Могу рассчитывать, что ты выполнишь любое мое указание без лишних вопросов?

– Да… Да, я все сделаю!

– Хорошо, – кивнул он. – Мы должны загнать его в зал с ловушкой!

Она хотела спросить, зачем, но вовремя остановила себя. Это ведь и были те лишние вопросы, о которых он говорил.

Эви ненавидела подчиняться – всегда, всю жизнь. Но сейчас выполнять указания Шестого оказалось на удивление легко, потому что его ровный, невозмутимый голос спасал от паники и придавал сил. Оказалось, что унижают только истеричные приказы, через которые кто-то пытается свое эго потешить. А указания человека, который на своем месте и знает, что делает, спасают жизни…

Теперь они атаковали существо одновременно, как отлично слаженная команда. Когда била Эви, отступал Шестой. Когда нападал Шестой, она позволяла себе передышку. Она не считала своего напарника калекой – не из-за жалости к нему, она прекрасно видела, как легко и умело он двигается. Да, порой резкие движения разрывали кожу Шестого, напоминая о его болезненном состоянии. Но если сам он не обращал на такое внимания, она тоже не собиралась с ним сюсюкать!

Им удалось не просто оттеснить существо назад, а швырнуть его в зал с ловушкой. «Зевс» сейчас был выключен – график на стене указывал, что его работа завершилась лишь пару часов назад. Грандиозная металлическая конструкция, куда более сложная, чем «Лисица», замерла на полу, рядом по тележкам были разложены трофеи, которые еще недавно парили в ветрах Эреба. Их должны были разобрать роботы, часть отправить на конвейер, часть выбросить обратно на поверхность, но, похоже, они просто не успели сюда добраться.

– Что дальше? – спросила Эви, с трудом выравнивая дыхание.

– Дальше – самое сложное. Ты должна будешь удержать его на месте хотя бы пару минут. Прими те повреждения, которые потом исцелишь без помощи. Отпускай его, только если будет угроза твоей жизни. Ты сможешь?

– Смогу.

– Тогда действуй!

Он знал, что это сложный приказ – и она знала. Если бы Эви доверяла ему чуть меньше, она бы никогда на такое не решилась, ей показалось бы, что Шестой пытается ее убить. Но сейчас она с изумления обнаружила, что верит ему. Настолько верит, что готова поставить на кон свою жизнь.

Шестой сбил существо с ног, и она навалилась на хищника сверху, использовала его положение, чтобы прижать к каменному полу. Он, конечно, вырывался, выл, старался достать противницу когтями и челюстями. Иногда у него даже получалось, но Эви заставила себя отстраниться от боли. Она, как полноценный легионер, следила лишь за тем, чтобы ранения не стали слишком тяжелыми.

Существо пьянело от крови, рвалось на свободу все сильнее. Эви понимала: оно ее уже не отпустит. Оно было слишком тупым для осознанной мести, оно просто хотело жрать, оно впадало в слепую ярость. Эви казалось: еще чуть-чуть, и ее мышцы порвутся от усилий, кости сломаются, она превратится в беспомощную жертву…

Шестой не позволил этому случиться. На сей раз он ничего не говорил, времени не было. Он отшвырнул Эви в сторону и занял ее место. Не просто так, конечно, он не удерживал существо. Он обмотал уродца какой-то металлической балкой и загнул ее края так, чтобы сорвать ее было не так-то просто. Хищник взвыл, извиваясь на полу, он пока не мог освободиться. Хотя это было лишь вопросом времени, металл не вредил ему, всего лишь мешал…

Шестой отскочил в сторону, схватил Эви за руку, рывком поднял на ноги и потащил за собой.

– Что ты делаешь? – только и смогла произнести она.

Шестой не ответил. Он увлек ее за собой в операторскую комнату – кабину, закрепленную на стене в зале ловушки, небольшую, с бронированным стеклом и компьютерными панелями управления, назначение которых Эви понимала весьма смутно.

Он заблокировал дверь и, больше не глядя на свою спутницу, запустил компьютер. Он делал то, чего делать не мог: он выполнял работу оператора. Ту самую, сложнейшую, из-за которой космическому флоту приходилось идти на сотрудничество с гражданскими инженерами, ведь обучиться этому было не так-то просто.

А он смог. Шестой действовал настолько уверенно, будто все эти годы не в Легионе находился, а стоял вот за такой панелью. Эви, свернувшейся на полу, только и оставалось, что восхищенно наблюдать за ним – таким странным, нескладным, окровавленным из-за собственной болезни, но все равно казавшимся бесконечно сильным, потому что он мог расправить плечи в миг, когда сильные и здоровые воины валялись по углам.

Он запустил «Зевса». Не мог, такому за пять минут не научишься, нет тут никаких инструкций… Но какой смысл удивляться или возмущаться, если все происходило прямо перед глазами Эви? Гигантская ловушка будто ожила – загудела, засияла. Потянула к себе все, что так неохотно отдала… и существо, обмотанное металлом, тоже потянула.

Эви несложно было догадаться, на что сделал ставку Шестой. После отключения «Зевса» все добытые материалы снимали с магнита, увозили подальше, потом только запускали ловушку снова. Но пока ничего убрать не успели, и произошло то, что и должно было. «Зевс», которому было все равно, где работать, забрал свои дары. Существо застряло там, вырваться оно не могло, а Шестой не дал ему времени выкрутиться. Ловушка двинулась с места, над ней уже открывался люк, выпускавший ее в гудящую черноту Эреба.

Прошло несколько мучительных минут, показавшихся Эви бесконечностью, прежде чем «Зевс» оказался снаружи, а люк закрылся. Теперь существо, даже если оно не погибло, не могло вот так просто вернуться обратно.

Это еще не было финалом истории. Им предстояло исцелить раны, провести расследование, понять, как этот уродец прокрался на «Ковчег», откуда он вообще взялся… Но это потом, все потом. Пока же Шестой обессиленно рухнул на пол и рассмеялся… Эви впервые слышала его смех. Она кое-как подобралась к нему, обняла и тоже позволила нервному хохоту унести остатки ужаса.

Они могли умереть сегодня – но остались живы. И это было важнее, чем все проблемы во Вселенной.

В какой-то момент Киган даже позабыл, зачем они изначально прилетели на «Метиду», он просто наблюдал за Делией Этерион. Она завораживала его – но не как женщина и даже не как человек, а как создание, очевидно и непоправимо отличающееся ото всех, кого он знал в специальном корпусе. Киган раньше сталкивался с сильными воинами, но они все равно оставались людьми. А Делия напоминала ему тех пришельцев, какими их изображали в старых фантастических фильмах, посланницу других миров.

Из-за этого сложно было воспринимать ее как чудовище. Он понимал, что Делия творила ужасные вещи. Но в тексте все убитые ею люди превращались в короткие слова, в изначально безжизненные буквы. Киган не знал их, не видел, как она убивала. Зато он видел ее сейчас – с ее уверенностью, со спокойной гордостью. Представительница высшей расы в плену у каких-то макак.

Так ведь все и смотрелось! Она всегда оставалась спокойна. Другие пациенты держались от нее подальше, глядя на нее то со страхом, то с ненавистью. Сотрудники станции, особенно младший обслуживающий персонаж, старались задеть ее, посмеяться, хоть как-то вывести на конфликт. Киган, впервые заметив это, решил, что ему чудится. Но нет, они действительно вели себя с Делией, как мелкие земные дворняги, которые лают на хищника, лишь когда он в клетке.

Киган даже перехватил одного из медбратьев, спросил, почему так происходит. Ответ оказался незатейливым:

– Ну а чего она?

– Чего она – что? – нетерпеливо уточнил Киган.

– Чего она просто… такая!

Что ж, удивляться не приходилось, их тут ценили не за красноречие. Киган не сдался, он нашел в столовой Кезию Филу и попытался выяснить у главного врача, почему к одной из пациенток такое отношение.

Кезия не была ни смущена, ни разгневана, ни даже изумлена.

– А разве могло быть иначе?

– Это в правилах такие исключения предусмотрены? – холодно спросил Киган.

– Все, что положено по правилам, Делия получает. Но правила никому не предписывают относиться к ней по-человечески.

– Слушайте, разве она самая страшная преступница из запертых здесь? Насколько я понял, за добрые дела на «Метиду» не посылают!

– Проблема не в этом, – покачала головой Кезия. – Просто все остальные, попавшие сюда, после лечения осознали свои ошибки и раскаялись. Делия же лечению не поддается и раскаиваться не собирается.

Киган сильно сомневался, что и остальные пациенты прошли искреннее духовное очищение. Нет, конечно, кто-то действительно убивал из-за обострения болезни и раскаялся, когда наступила ремиссия. Однако в большинстве своем пациенты просто подстроились под систему, понимая, что они тут застряли надолго.

Делия же подстраиваться не собиралась, да и в дружеском отношении она не нуждалась. Ей и правда было все равно, и это делало ее еще опасней.

Когда первое наваждение миновало, Киган все-таки вернулся к их главной миссии – не похоже, что кто-то еще собирался заниматься делом! Со Стерлингом-то все понятно, он еще проходил обновление настроек. А вот чем был занят Триан – электрокинетик решительно не понимал. Легионер даже не подошел к Делии, он пропадал непонятно где, на вызов по рации он не отвечал… Как будто его резко перестало интересовать, как сложится судьба Альды!

Зато Киган об этом не забывал. Он наконец нашел возможность остаться с Делией наедине: она несколько часов в день уделяла тренировкам в спортивном зале, и пока она была там, остальные пациенты привычно бежали подальше испуганным табуном.

Она ничего не сказала, когда вошел Киган, даже не посмотрела на него – и не остановилась. Телекинетические тренировки были ей недоступны, пока у нее стоял чип, а вот физические нагрузки ей никто не запрещал. Ее движения сейчас напоминали странную, завораживающую смесь танца и боевых приемов. Они плавно перетекали одно в другое, Делия не останавливалась, она старалась сделать так, чтобы постоянно работали все мышцы. Подготовка у нее была великолепная – вся та сила, которую позволяли ее сухие мышцы, и прекрасная растяжка. Даже сложнейшие приемы давались Делии легко, она напоминала кошку, которая ничего не делает, чтобы оставаться грациозной – просто родилась такой и все.

Наконец Делия позволила себе паузу, взяла бутылку с водой и подошла к Кигану. Он сидел на одной из скамеек для отдыха. Делия не присоединилась к нему, остановилась напротив, и по ее взгляду невозможно было догадаться, о чем она думает и как относится к электрокинетику.

– Чего ты хочешь? – равнодушно спросила она.

– Что это за техника? – спросил Киган. – Все пытался вспомнить, но не узнаю…

Говорить нужно было совсем о другом, а получилось вот так. Даже в реалиях «Метиды» оказалось слишком странно сообщить Делии, что она родила дочь, но так, незаметно…

– И не узнаешь, – усмехнулась Делия. – Я сама разработала ее еще в академии, здесь уже усовершенствовала. Тебе не пригодится, это техника, упрощающая работу с телекинезом. А ты ведь электрик, так?

– Да, я… Что это значит? Я про технику… При чем тут одно к другому?

Он решил, что Делия обманывает его. Для контроля над специальными способностями не нужны были никакие определенные движения. Некоторые солдаты использовали их, но это становилось скорее личной традицией. В целом же, боевая подготовка и управление даром даже в академии были разными дисциплинами.

Теперь он пытался понять, что это за шуточки такие со стороны психопатки. Однако Делия оставалась все так же безразлична ко всему.

– Большая ошибка отделять тело от нашего дара, – сказала она. – Вы все ее совершаете, потому что вас такому учат. Но для того, чтобы принимать науку, не задумываясь о ней, большого ума не нужно.

– Я не понимаю…

– Это заметно. И извиняет тебя только то, что почти никто из вас не понимает. Что такое специальные способности?

– Особенность развития головного мозга, позволяющая влиять на окружающий мир, – ответил Киган. То, что на него снисходительно смотрела безумная преступница, начинало раздражать.

– О чем я и говорю: это тянется из академии. Как же так получается? Мозг стреляет радугой из центра лба? Да, верно то, что это в первую очередь особенность мозга. Но не только. Мозг – источник, тело – передатчик. Телекинез – это работа с силовыми полями, но прежде, чем попасть во внешний мир, наша сила от мозга проходит через тело. Это не заклинания, которые мы бросаем, куда придется. Это импульс, который мы пропускаем через себя. Через правильно развитое тело импульс проходит быстрее и становится сильнее.

– Вряд ли разница так уж велика…

– Больше, чем ты можешь представить, – возразила Делия. – Скажи, когда тебе нужно поднять очень большой вес, что ты делаешь? Ты хватаешь его абы как, ломая себе спину? Или ты думаешь о том, какую позу принять и какие мышцы задействовать, прежде чем возьмешься за такой вес? Сила, которую мы используем, – тот же вес. Просто у разных ее видов свои особенности. Я должна думать о нервной системе. Тебе важны мышцы и чистота крови.

Она была права если не во всем, то во многом. Однако спор, проигранный сумасшедшей, лишь раздражал Кигана, и электрокинетик поспешил сменить тему.

– Но зачем эти тренировки, если свои силы ты больше не сможешь использовать никогда?

– Кто сказал? «Никогда» так относительно и полностью придумано людьми. Объективно оно приходит со смертью. До этого момента я ничего не исключаю.

Она вернулась к тренировке. Уровень ее подготовки указывал, что она не обманула Кигана, она действительно вот так тренировалась чуть ли не каждый день. Она не верила, что это больше ей не пригодится…

Электрокинетик не понимал ее. Можно надеяться, что все решится само собой день, месяц, год… Но Делия провела в заточении больше двух десятилетий. К этому моменту ей полагалось или смириться, или впасть в отчаяние, а не вести себя так, словно ее освобождение – просто вопрос времени!

Если изначально Киган еще надеялся изучить ее, понять получше, чтобы правильно выстроить разговор, то теперь осознал: не получится. Поэтому он открыл на личном компьютере изображение Альды и показал Делии.

– Посмотри.

Она все-таки прервала тренировку, подошла поближе, скользнула безразличным взглядом по экрану. Желтые глаза должны были поразить ее, хотя бы насторожить… Киган ведь мгновенно узнал их – и она должна была узнать!

Но ей по-прежнему было все равно.

– Что это такое? – только и спросила она.

– Это твоя дочь.

– Я не рожала.

– Это… долгая история.

– Я не против послушать, – пожала плечами Делия. – Мне здесь некуда спешить.

Киган рассказал ей все – все, что знал про Альду, про бридинг-программу, про этот странный суд. Про то, как прошлое Делии использовали против ее дочери. Он не представлял, чего хочет этим добиться, но пока он говорил, ему было легче – не нужно было ничего решать, и он хоть как-то влиял на реальность.

Делия же и вовсе вернулась к тренировке. Он не стал возмущаться, он не сомневался: она прекрасно слышала каждое его слово. Когда он наконец закончил, она коротко кивнула ему и перешла к растяжке.

– Да, такое могло произойти, – признала она. – Со мной в эти годы делали всякое. Чаще всего то, на что я никогда не дала бы согласие, если бы меня спросили. Они вполне могли извлечь яйцеклетку. Думаю, они делали такое не единожды, передо мной никто не отчитывается. Но я с самого начала знала, что меня оставили в живых в основном для получения биоматериалов. Я не склонна к сотрудничеству.

– И это… все?

– А чего ты ожидал? – удивилась Делия. – Слез умиления? Криков о том, что у меня отняли дитя? Это не мой ребенок. Я не знаю эту девушку. У меня нет материнского инстинкта.

– Ее могут убить!

– Мне все равно. Меня могут убить. Это обстоятельство заботит меня куда больше. Чего ты вообще хотел добиться, обращаясь ко мне?

– Ты пока главная улика против нее, – терпеливо указал Киган. – Альда ничего плохого не сделала, на нее косо смотрят из-за того, что сотворила ты.

– И? Я свою невиновность не докажу. Я та, кто я есть.

– Скажи, что раскаиваешься!

Делия замерла в движении, заглянула в глаза собеседнику, и от этого взгляда даже Кигану, бывавшему на разных планетах и сталкивавшемуся с существами, по земным стандартам легко тянувшими на чудовищ, стало не по себе.

– Но ведь я не раскаиваюсь.

– Так соври ради нее! – настаивал электрокинетик. – Слушай, если тебе нужна выгода, она тут есть – не только для Альды, для тебя тоже!

– Какая же?

– Если тебя вызовут в суд, ты можешь попробовать сбежать…

– Наивен и импульсивен, как все электрики, – покачала головой Делия. – Ты даже не проверил, есть ли здесь камеры. А ведь за такие слова тебя самого могут отдать под суд! Что же до меня… Никто меня отсюда не выпустит. Или не обратят на меня внимания, или пришлют сюда дознавателя, но дознаватель этот будет телепатом, он проверит мои слова и узнает, что я вру. Так что все это бесполезно.

Киган даже не знал, что злило его больше: то, что она права, или то, что ей все равно. Ему почему-то казалось, что весть о собственном материнстве повлияет на Делию, какой бы она ни была. Это станет знаком, что ее жизнь не прошла впустую в этих стенах, где-то в свободном мире живет ее продолжение… Но Делия рассматривала фотографию своей дочери, как рассматривала бы фотографию чужого корабля или меню на завтрашний день.

Это не означало, что электрокинетик принял поражение так легко, но сейчас у него просто не осталось сил на беседу с сумасшедшей. Ему нужно было выпустить на кого-нибудь гнев, и на ум приходил только один кандидат…

Он отправился искать Триана. Это оказалось непросто, легионер ни перед кем не отчитывался, однако и Киган сдаваться не собирался. Станция была не так уж велика, и вскоре его усилия увенчались успехом.

Он видел, как легионер прошел впереди, не таясь, как направился к лифту. Киган окликнул его, но ответа не получил. Это бесило еще больше: с идеальным слухом невозможно даже мышиный писк пропустить, Триан промолчал, потому что ему так хотелось.

Кигану оставалось лишь последовать за ним. Пересечься им удалось на техническом уровне, расположенном под складом, столовой и медицинским крылом. Насколько мог судить Киган, они оказались на самом дне «Метиды». Здесь было предсказуемо неуютно – темно, душно и жарко. Постоянно на этом уровне никто не находился, поэтому условия делали пригодными для жизни, о комфорте не задумывались.

Здесь теперь и оказался легионер. Он ничего не делал, просто стоял посреди узкого, чем-то неуловимо похожего на крысиный лаз тоннеля, и ждал, пока Киган его догонит.

– Нам обязательно было соваться сюда? – поинтересовался электрокинетик. – Ты же меня давно слышал!

– Слышал. А ты не понимаешь намеков.

– Да к черту твои намеки, дело есть! Я поговорил с Делией, рассказал ей про Альду, и ей плевать.

– Это было ожидаемо, – кивнул Триан.

– Мы, вообще-то, ради этого сюда и приперлись! Если для тебя это так ожидаемо, может, ты и на нее надавить сумеешь? Заставь ее действовать, ты же наверняка придумал, как!

– Таков был первоначальный план, когда мы летели сюда. Он поменялся.

– Я вижу, – мрачно заметил Киган. – Ты постоянно где-то шляешься, на Делию вообще внимания не обращаешь. Чем ты занят?

– Поверь мне, тебя это не касается.

– Меня – может. А как же Альда? Ты нашел занятие поинтересней и не особо интересуешься, жива ли она вообще? Ну так и мне расскажи, что может быть важнее нее!

Киган прекрасно понимал, что это по-своему запрещенный прием. Как бы он ни относился к упырю, он признавал: Альду тот любит. Может, странной, звериной любовью, но все-таки! И сейчас электрокинетик использовал единственный известный ему способ сыграть на эмоциях легионера.

Своего он добился. Нет, Триан не начал ни вопить, ни оправдываться. Он просто достал нож из перевязи, которую таскал на спине, под плащом.

– И что теперь? – нахмурился Киган. – Решил убить меня за болтливость?

– Если бы я так легко поддавался своим желаниям, ты был бы давно мертв. Нет, я просто показываю тебе, что сейчас важнее, чем разговоры с Делией.

Все так же глядя на Кигана, легионер вогнал нож в ближайшую тонкую трубу, закрепленную на стене. Электрокинетик знал, для чего она нужна: такие использовали для перегонки охлаждающей жидкости к двигателям станции, ничего особенного.

Вот только теперь, когда нож пробил металл, из трубы потекла не мутно-зеленая жидкость. В тоннель потоком хлынула темно-красная пенистая кровь.