Королева Варваров

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Темнота наступила неожиданно. Римляне не жалели дров, чтобы рассеять мглу, поэтому не щадя рубили целые деревья. Что-то грозное и тревожное стояло в воздухе. Легионеры, одни спали, другие бодрствовали, но все были до предела напряжены. Отряд готовился к самому худшему. Везде была тревога.

Была она и в палатке Клодия.

— Как ты думаешь, они нападут на нас? — озабоченно спрашивала Актис.

— Кто их знает? — пожал плечами Клодий. — Только Венуций сказал, чтобы мы ушли за реку до полуночи. Ты не бойся, они не посмеют смерить нашу силу. В любом случае мы их разобьем.

— А я и не боюсь, когда ты рядом со мной. Главное не отходи от меня ни на шаг.

— Не волнуйся, я не выпущу тебя из виду ни на минуту.

Тут Клодия окликнули наружу. Когда префект вышел из палатки, за ним неотступно появился центурион Гай Петилий, и их взору предстал Барк — командир галлов.

— Командир, — сказал он, — плохие новости.

— Говори.

— Наши проводники сбежали.

Как сбежали!.. — поразился Клодий, — ведь я приказал не спускать с них глаз.

— Мы караулили их очень тщательно, но они вдруг исчезли. Совсем недавно.

— О, Юпитер, — пробормотал Клодий, — зачем ты нас караешь! Теперь наше положение совсем мне не нравится. Актис широко раскрыв глаза, смотрела на Барка.

— Надо что-то делать, — продолжал Эллиан. — А префекту второй когорты сообщили об этом? — Да.

— И что он сказал?

— Он велел поймать беглецов и распять их на деревьях.

— Шутник, — усмехнулся Клодий. — Как можно поймать мышь в пшеничном поле? Я пойду к нему.

Через минуту он и Актис уже стояли перед Вителием. Префект второй когорты и в этот раз посмотрел на Актис неприязненно.

— Тебе доложили о бегстве проводников? — сразу начал разговор Клодий.

— Да, но разве это что-то меняет?

— Разумеется. Теперь противник будет знать все о нас и о наших планах.

— Ничего, никто не узнает.

— Значит, ты так и не поменял своего решения?

— Нет. Ведь я из рода Публиев. А они никогда не нарушали своих клятв. Зря ты пытаешься что-то изменить. Уже поздно что-либо менять. Прошло уже полтора часа, как миновала середина ночи. Война началась.

Клодий круто развернулся и пошел к своим.

— Через час выступаем!

Догнал его крик Вителия. Актис неотступно семенила за мужем, не в силах приноровиться к его широкому шагу.

Прошло еще полчаса. Больше уже никто не спал. Легионеры тщательно готовились к походу. Чистили оружие, затягивали на панцирях и обуви ремни, проверяли, прочно ли сидит на голове шлем, не болтается ли на руке щит. От всех этих мелочей будет зависеть жизнь в бою, и поэтому никто не ленился. Но тут произошло нечто, что заставило вздрогнуть самые мужественные сердца. Темнота рассеивается в это время года рано, и когда посветлело, то кто-то из римлян вдруг вскрикнул:

— Эй, посмотрите-ка на север!

Все повернули головы на север и устремили туда свои взоры.

Ничего особенного Актис там не увидела, кроме той мирной картины, что была накануне наступления темноты, но по тому, как помрачнело лицо мужа, она поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось? — спросила она.

— Посмотри вон на ту светло-серую полоску, что вьется над деревьями и холмами, — Клодий указал рукой куда нужно смотреть. — Видишь?

— Да. А что это?

— Может быть, это идет наша смерть.

Голос Клодия прозвучал особенно мрачно, а сам он еще крепче, чем прежде, сжал руку Актис.

— Наша смерть? — растерянно пробормотала та. — Что всё это значит?

— На нас идет туман. И он окутает нас раньше, чем мы успеем что-либо предпринять.

Слово «туман» молнией пронеслось в сознании Актис, напугав ее чуть ли до дрожи. Она еще даже не знала, что это такое, в Италии нет туманов, а уже заразилась тем страхом, которым наполнено это таинственное северное слово.

— Теперь только один выход, — сказал Клодий и куда-то потащил Актис. — Надо уходить. Бежать за реку. Только бы успеть.

Он шел и на ходу отдавал приказания строиться и готовиться к отступлению. А туман действительно приближался с огромной скоростью. Вителий тоже понял, какая грозит опасность, и в этот раз, наконец-то был солидарен с Клодием. Римляне спешили. Они уже подходили к воде и готовы были начать переправу, как вдруг над когортами пронёсся крик ярости и отчаяния.

На том берегу, неожиданно, словно появившись из-под земли, стояли отряды бригантов. Три отряда каждый по две сотни стояли в том месте, где был узкий брод, и их длинные тяжёлые копья острыми и блестящими жалами смотрели в сторону римлян.

Это была катастрофа. Теперь уже не имело смысла переходить реку. Только безумец мог послать воинов на тот берег. Штурмовать переправу, где даже близко щитом к щиту пройдёт не более трёх воинов, было равносильно самоубийству. И Клодий, и Вителий понимали, что прорваться сквозь заслон на том берегу невозможно, что в этом случае варвары сразу набросятся с тылу и римляне окажутся в воде, да ещё окружённые с обеих сторон. Кого не убьют в схватке, тот утонет, но живым не останется. Лица бриттов говорили об этом с определённой ясностью. Римляне вновь заняли прежнюю позицию на возвышенности, где ночью был разбит лагерь. Только они сделали это, как через несколько секунд их окутал туман. Какой это был туман? Совсем не такой, какие случаются на континенте. Глаза словно залили молоком, не стало видно даже вытянутой руки.

— Это конец! — прошептал Клодий.

— Что ты сказал? — Актис крепко держала его за руку.

— Ничего, — попытался успокоить её Клодий.

Туман ощущался физически, настолько он был плотным, дышать в нём было тяжело. Он словно вата забирался в лёгкие и вызывал судорогу. Было противно. Он лип к лицу, а одежда от него сразу стала влажной и прилипла к телу. Но самое ужасное было то, что вместе с мерзким воздухом и влагой, туман вложил людям и неуверенность к себе.

— Всем стоять на месте! — приказал Клодий.

Центурионы подхватили его приказ и стали передавать от центурии к центурии, даже человеческие голоса, а не только их облик, безжалостно глотал туман. Голоса уходили в одну сторону, а через несколько секунд начинали звучать в противоположной. Непонятно, то ли наверху, то ли внизу под землёй, или где-то тревожно ржали лошади. А оружие, которое весело звенит и гремит в нормальной обстановке и внушает отвагу и твёрдость, сейчас вдруг стало напоминать звуки, которые наверно звучат в царстве мёртвых. Да и туман, казалось, весь пропитан запахом смерти.

Актис стало страшно. Она прижалась к Клодию, и тот физически ощутил весь ужас, который скопился в её сердце.

— Не бойся, — шепнул он в ушко, закрытое шлемом из-под которого слегка выбились волосы. — Главное ни на шаг от меня. Если мы дождёмся, когда рассеется туман, то всё будет в порядке. Этот туман самый сильный из тех, что я видел на этой земле. А чем туман гуще, тем быстрее он расходится.

— Ты думаешь, что бриганты будут ждать, когда кончится туман?

— Нет, я не думаю, что они так глупы, — тихо сказал Клодий. — Если они сумели поймать нас в такую ловушку, как эта, то они обязательно воспользуются туманом.

— Значит, будет война?

— Да.

— И ты будешь воевать?

— Да.

— Я буду с тобой. — Актис вплотную приблизила своё лицо к лицу мужа. — До конца. Что бы ни случилось.

Клодий увидел лихорадочный блеск её глаз, и ему стало нестерпимо горько, что так недолго длилось их счастье.

— Только не покидай! — продолжала Актис. Голос её был жалобный и умоляющий. — Не покидай меня. Я хочу быть с тобой, чтобы не случилось. Если тебя убьёт, я умру, но только с тобой. Мне так будет во много раз легче, чем томиться неизвестностью. В этом тумане так легко потерять друг друга. О, почему у тебя нет цепей, чтобы приковать меня к себе?

Актис залилась слезами и приникла к груди возлюбленного. Клодий нежно обнял её. Слов, чтобы как-то успокоить любимую у него не было. Спасительная ложь в данном случае была неуместна.

— У нас есть только надежда, — сказал он. — Мы ещё живы. Зачем думать о плохом? Может, варвары одумаются. Если же нет, то красные щиты римлян с честью встретят синие щиты дикарей, и неизвестно, кто ещё победит.

— Командир! — окликнули Клодия.

Это опять был Парменио.

— Что тебе, Парменио? — префект посмотрел на тёмную фигуру, растворённую в тумане.

— Ребята ждут приказа о дальнейших действиях.

— Связь со второй когортой хорошая?

— Да.

— Тогда, пока пусть остается всё по-прежнему. Что говорят разведчики?

— Они молчат. Ушли в этот проклятый туман и ни слуху, ни духу от них.

— Будем надеяться, что с ними всё нормально. Что-нибудь слышно с того берега?

— Нет, там абсолютная тишина.

— Тогда пусть Стрикулл ведёт свою центурию к броду, но от нас не отходит больше, чем на пятнадцать шагов. Барк, — обратился Клодий к командиру галлов, — дай Стрикуллу пять своих людей. Они будут связывать его с нами.

— Слушаюсь, — ответил галл и отдал честь.

Римляне не разговаривали. Они напряжённо вслушивались в темноту, стараясь уловить в ней какие-нибудь звуки. Но ничего слышно не было. Туман проглатывал всё. На солдатских шлемах и щитах от сырости скопились крупные капли, которые, став достаточно большими, тут же стекали вниз. Копья выскальзывали из рук, на некоторых луках полопалась тетива. Жалко съёжились перья, украшавшие шлемы воинов и малых орлов центурий. Трава под ногами тоже была скользкая. Исчезла под ногами надежная устойчивость.

Все было против римлян.

Хоть и привыкли дети Капитолийской волчицы сражаться в любых условиях: в холоде Альп, в жарких пустынях Парфии или болотах Германии, в тумане им биться ещё не приходилось.

Минута проходила за минутой, не принося с собой никаких изменений. Напряжение нарастало. У некоторых легионеров стали сдавать нервы, и среди их рядов раздавались крики отчаяния и проклятия в адрес всему миру. Клодий резко приказал прекратить истерику. Вновь стало тихо. Уши стали главным органом чувств. Уши, а не глаза искали противника. Искали и не находили.

Вдруг где-то в тумане раздался сильный крик. Он прервался также неожиданно, как начался. Это был крик боли и ужаса.

Как ни странно, этот крик успокоил солдат. Он принёс ясность, что неизвестности больше нет. А бой впереди, и не привыкли римляне бояться сражения.

И всё-таки удар варваров был неожиданным. Первыми бригантов встретили воины второй когорты и испанцы. Появившиеся плотной массой бритты выскочили из тумана, причём их увидели, только когда те были уже в пяти шагах от первых рядов, и с громкими криками бросились на ненавистных завоевателей Британии.

Британцы напали молча, без каких-либо криков, что ещё сильнее подействовало на римлян. Легионеры не успели пустить в варваров ни одного дротика или пилума, как уже началась рукопашная схватка. Тут, конечно же, сразу выяснилась выгода сомкнутого римского строя над беспорядочной массой бриттов, которые сразу разбились о непробиваемую стену щитов. Закалённые в битвах с различными народами римляне стойко отбивали все атаки бриттов, но это была простая атака. В ней, видимо принимали участие самые славные воины племени бригантов, об этом говорили и их огромные синие щиты, длинные копья, почти метровые мечи и украшенные бычьими и буйволовыми рогами металлические шлемы. Они с такой яростью набросились на римлян, что в первую минуту легионеры даже стали отступать.

Но любой римлянин прекрасно знал, что в битве с варварами самое главное выдержать первый натиск, который, как правило, бывает самым мощным. Если варвары сразу не одерживали вверх, их дальнейшая борьба становится слабее, а сами воины теряют уверенность в себе и сломить их намного легче, чем вначале.

Публий Вителий вступил в схватку одним из первых, и тут же вступил в единоборство с хорошо вооружённым воином огромного роста. Однако не зря префект второй когорты гордился своими предками, ибо его меч очень скоро оказался в горле бритта. Когда легионеры узнали, что их командир свалил вражеского воина, это воодушевило их, они усилили сопротивление и, не видя уже четвёртого соседа из-за проклятого тумана, стеснили свои ряды. Первая атака бригантов не достигла своей цели — разбить римский строй, и бриганты отступили в туман также неожиданно, как и появились, оставив на земле несколько человек убитыми, стонущих от ран они утащили с собой. Среди легионеров не было ни одного раненого или убитого.

Легионеры второй когорты перевели дыхание. Первая удача придала римлянам уверенности и твёрдости. Но тут до Вителия донёсся звук новой атаки. Звук со стороны седьмой когорты.

— Ага, — сказал Вителий. — Эти сволочи прощупывают наши слабые места.

И действительно, вторую атаку, ещё более сильную и яростную приняли на себя воины Эллиана. Но тут бриганты просчитались, и их основной удар попал в промежуток между стоящими рядом пехотой и конным отрядом Барка. Как только римляне сообразили это, то сразу же замкнули этот промежуток тройным рядом копьеносцев. Таким образом, треть атакующих оказалась в клещах, и получили удар сразу с трёх сторон. Командир галльских всадников бесстрашно отправился с полусотней воинов в туман и, проехав стремительно вперёд, возглавил атаку обратно в сторону римлян. Его всадники на бешеной скорости врезались в толпу бригантов, которые наседали на вторую когорту. Ужас охватил бриттов, когда они оказались в окружении пусть немногочисленных, но опытных и хладнокровных галлов.

Актис находилась в центре когорты и ничего не видела, но обо всём моментально докладывали Клодию, который стоял рядом и крепко держал её за руку. Префект прекрасно разобрался в сложившейся вдруг обстановке и отдавал приказы центурионам направо и налево. Что ж, не только римляне оказались слепы. И британцам в этот раз туман оказал плохую услугу. Те, кто оказался в клещах, их было около полсотни, бились ожесточенно, до конца даже не понимая своё положение, но римляне с достойной похвалы хладнокровием сжимали их в кучу. Привыкшие сражаться в просторных условиях воины-бритты оказались скованными, и их длинные и огромные мечи перестали в такой момент приносить пользу, а короткие и средние мечи легионеров напротив безжалостно действовали в плотной массе людских тел. Колющие удары настигали бригантов отовсюду, и очень скоро отряд смельчаков перестал существовать. Прошло лишь сорок минут с начала боя, а римляне одержали уже две победы. Это давало надежду, что варвары прекратят безумное кровопролитие. Но видимо сам Луг помутил разум британцев. Не успела захлебнуться вторая атака, как огромная масса конницы ударила в левый фланг седьмой когорты. Галлы и испанцы, прикрывавшие фланги, были сразу рассеяны, так многочисленна была атака, не менее чем тысячной британской конницы.

Но римляне не испанцы и даже не галлы. Услыхав стук копыт, и поняв участь своей конницы, легионеры по приказу Вителия и Клодия одели каждую центурию в панцирь «черепахи» — лучшее средство против вражеской конницы. Туман и в этот раз подвёл варваров. Они обе атаки провели под углом, и удар не оказался столь мощным, каким был рассчитан вначале. «Черепаха» оказала своё магическое устрашающее весь мир воздействие, и обе когорты стояли также крепко, как и вначале. Но зато половины конницы уже не существовало. Около сотни всадников бесследно растворились в тумане.

В ожидании следующей атаки, решено было спрятать за пехоту остатки конницы, поэтому вторая и седьмая когорты сомкнулись в единую линию. Это было сделано также для того, чтобы не быть раздробленными. Впервые македонская фаланга вновь стала полезной. Но слишком она была мала. Конница встала в тыл. Туман всё не рассеивался. Но в нём появились дыры или куски чистого воздуха. Стало чуть светлее.

Сражение вслепую продолжалось. До победы или поражения было ещё не скоро. Всё-таки с одной стороны положение римлян было выгодным. Враг не видел их, а действовал лишь через ощущения. Но и сам противник был не виден и поэтому второе опаснее.

Актис ни на минуту не выпускала руку мужа. Она уже очень сильно утомилась и еле держалась на ногах. Клодий заметил это и участливо предложил:

— Может, ты присядешь и отдохнёшь?

— Нет, я буду с тобой! — торопливо ответила девушка.

Голос её дрожал от волнения, пережитого во время боя. Слушать звуки и шумы, исходящие от людей, которые убивают друг друга, было не менее страшно, чем видеть всё это собственными глазами.

— Всё будет хорошо, — шепнул Клодий и поцеловал Актис в холодный нос.

— Я боюсь за тебя.

Она хотела что-то ещё прибавить, но её прервал шум новой атаки.

Стук лошадиных копыт столь частых, что сливался в единую дробь, нарастал. Он быстро приближался, и вновь взметнулись щиты вверх, закрывая головы от копий и мечей, которые обрушатся сверху.

В этот раз удар был прямой, точный и мощный тремя клиньями врубился в ровный строй, который буквально заколыхался от силы обрушившейся на него. И опять римляне устояли и храбро вступили в бой, у них не было другого выбора. За конницей по флангам ударили пешие бритты, вооружённые боевыми топорами и молотами. Вот где стало наиболее трудное положение. Чтобы помочь флангам вновь ввели в бой конницу Барка.

Смелый галл сначала повёл своих воинов на помощь левому флангу, затем после короткой стычки, кончившейся бегством бригантов, он поскакал с отрядом к правому и лицом к лицу налетел в тумане на отряд бригантов, которые проехали у самого берега и собирались напасть в спину римлянам. Галлы и бритты не сразу поняли, что случилось, а когда всё стало ясно, началась жестокая рубка. Бриттов стало больше, но галлы пришли в сильное бешенство и вот уже кельты разных племён с яростью стали убивать друг друга.

Во главе бригантов стоял Венуций, их король. Именно с ним и встретился Барк, который сразу узнал вождя бригантов.

— А, это ты, подлый изменник! — зарычал Барк, и его меч с силой обрушился на Венуция. Бритт вовремя успел прикрыться своим тяжёлым щитом.

— Галл, собака, которая лижет ноги римлянам, ты сейчас примешь смерть от меня! — завопил в ответ британец.

— Привет тебе от Картимандуи, татуированная кошка, — загоготал Барк.

Смех плохое оружие в поединке. Он отвлекает. Меч Венуция разрубил Барка от головы до седла вместе со шлемом.

В тумане этого никто не видел, а галлы продолжали сражаться. Лошади ржали. Звенел металл, и трещали раскалываемые мечи. Крики конников доходили из тумана до ушей легионеров и наполняли их сердца скорбью. Все понимали: гибнет конница.

Конница гибла. В тумане люди не особенно всматриваются в лица друг друга, но синие щиты слишком хорошая примета. Венуций был то здесь, то там, галлы гибли один за другим, но и британцы несли большие потери, после которых уже невозможно напасть на римлян. Они раскрыты и теперь их ждут. Оставалось драться, и король бригантов обрушивал свой меч на галлов, братьев по крови, но предателям, служащим его врагам. Как он ненавидит этих спесивых римлян, которые уничтожают даже самых великих вождей. Но этому придёт конец. Под ним упала лошадь, и король, вскочив на другую лошадь, которая пронеслась мимо, пронёсся назад. Когда ни одного галла не осталось в живых, поредевший втрое отряд Венуция помчался в лагерь бриттов.

Всадники британцы на своих крепких приземистых лошадях пронеслись буквально в десяти шагах от римлян, не решаясь, напасть на них. По силуэтам лошадей легионеры поняли, что скачут враги и обрушили в их сторону шквал стрел, дротиков, пилумов и прочих метательных снарядов.

Венуций промчался вдоль всего строя римлян, но так и не решился со своим отрядом вступать в бой. Зато полтора десятка британцев слетели с седел и с шумом грохнулись о землю. Остальных поглотил туман.

Актис готова была сойти с ума от страха. Грохот смерти был и справа, и слева, и спереди, а потом появился сзади, то, что появилось в местах, на секунду очистившихся от тумана, было страшно. К запаху сырости и плесени добавился запах пота и крови. Кровь лилась обильно. И римская и варварская. Её пары даже стали окрашивать отдельные участки туманов в багряные тона. Дышать стало совсем невозможно.

Этот кровавый туман лез в глаза, в нос, в уши. Хотелось сойти с ума. Но люди бились с удесятерённой силой. Римляне хотели жить. Варвары хотели победы.

Клодий стоял в центре своего отряда и, в отличие от Вителия, который дрался как немейский лев, не принимал участия в сражении. Вся ответственность за тактику и руководство боем легла, таким образом, на него. Эллиан распоряжался, в какой участок послать подкрепление, какой наоборот ослабить. И обо всём приходилось судить лишь по кратким донесениям легионеров. Это была тяжёлая задача, но пока префект с ней справлялся.

Постепенно медленно, но неуклонно римский отряд начал таять. Теперь, когда его не защищали вспомогательные войска, он стал редеть. Но в тумане невозможно было понять и определить потери. Но то, что потери есть и немалые, было ясно. Однако, несмотря ни на что, римляне ни на шаг не отступали от первоначальной позиции.

Сражение длилось уже два часа. Не добившись полной победы, варвары стали выдыхаться. Их нагроможденные кучами тела перед римскими щитами, мешали британцам совершать их излюбленные стремительные атаки — клином в лоб. Кроме синих щитов бригантов римляне видели также коричневые щиты силуров и чёрные, обтянутые тюленьей кожей щиты пиктов. Значит, бриганты действовали не одни. Клодию стало ясно, что впереди предстоят новые походы на британские племена, новые завоевания и карательные экспедиции.

Атаки варваров сильно ослабли. Бритты действовали медленно. Однако чувствовалось, что их куда больше, чем казалось. Потому что они что-то делали, а остальные, делая вялые нападки, лишь отвлекают легионеров. Конные воины вовсе перестали нападать, но стук лошадиных копыт между тем хорошо был слышен в тумане. Казалось, что варвары что-то увозят или привозят. Клодий долго не мог понять, пока, наконец, не сообразил, что бритты увозят своих убитых и раненых, зачем? Неужели они решили отступать, и всё теперь закончилось? Клодий боялся поверить в это, но всё-таки поделился этой мыслью с Актис. В ту же минуту Эллиан отыскал взмокшего задыхающегося Виталия. Одежда его и доспехи были покрыты грязью и кровью, что показывало, что ещё минуту назад он спорил со смертью. Виталий полностью разделил мнение Клодия.

— Эти дьяволы больше не осмелятся сунуться на нас. Мы перебили их вдвое больше, чем они нас, — пропыхтел он. — Будут теперь знать, с кем имеют дело.

Как раз сообщили, что атаки прекратились, и со всех сторон спокойно.

— Кажется, туман скоро рассеется, — вслух подумал Клодий.

И действительно, туман уже не был таким плотным, как вначале, а дыры и щели в нём стали более объёмными и частыми.

Стали выяснять потери, и выяснилось, что треть состава погибло или ранено. Особенно большие потери были в когорте Вителия, у него полегло, чуть ли не до половины солдат. Печальная новость ошарашила префектов. Они подозревали, что потери большие, но не до такой степени. Клодий подавленно взглянул на Актис.

— Если атака повторится, — задумчиво произнёс он. — Нам конец.

— Ерунда, — ответил Виталий. — У варваров не хватит сил нанести второй удар. Не самоубийцы же они.

Ставшая на треть меньше фаланга выстроилась вновь.

— Зачем они унесли с собой трупы? — недоумевал Клодий.

— Как зачем? — удивился Вителий. — Видимо они не собираются возвращаться.

— Может быть, будем прорываться за Ому?

— А вдруг там опять засада. Разве тут что-нибудь разглядишь?

— Это верно. А если послать разведчиков?

— Не думаю, что такие герои найдутся.

— Я готов сам пойти.

— Не шути, Эллиан.

— Я не шучу.

— Да? А этого молодца ты тоже возьмёшь с собой? — Вителий кивнул на Актис.

И Клодий, и Актис смутились. Вопрос о разведчиках остался открытым.

По времени было уже где-то близко к завтраку, а казалось, что люди находятся в этом тумане неделю.

— Ладно, Эллиан, — сказал Вителий, — я пойду к своим.

Клодий кивнул, и командир второй когорты нырнул в ряды людей, а затем его роскошные перья на шлеме были тоже проглочены туманом.

Вдруг Клодий что-то услышал. Он дал команду замолчать. Все начали прислушиваться. Со стороны противника доносился равномерный незнакомый шум. Никто не понимал, что это такое. Туман меняет и искажает все звуки. Но все понимали: варвары задумали нечто такое, что не сулит добра римлянам.

Затаив дыхание, все слушали звук и пытались понять, что он означает. Шум приближался, стал громче и беспорядочней. Римляне ощетинились копьями и приготовились встретить любую неожиданность.

По мере приближения опасности Клодию всё более казался знакомым этот шум, но вспомнить он не мог, как не пытался. Шум постепенно стал переходить в грохот и Клодий наконец уловил в нём равномерную дробь. Что это?

Вдруг внезапно вспомнился римский цирк у Эксвилинских ворот. Вспомнился шум толпы в рядах зрителей, но самое главное это вспомнились скачки и колесницы. Только колёса колесниц могут в сочетании со стуком копыт о землю создать такой чарующий звук.

Но в этот раз чарующим этот звук не был. Волосы на голове префекта стали дыбом, когда он понял, в чём дело.

Колесницы. Боевые британские колесницы, которыми британцы могут управлять как никто в мире. Что может быть хуже?

Как молот вулкана, на огромной скорости с грохотом и скрежетом врезалась первая колесница в ряды римлян. Никто даже не успел понять, что это такое появилось из тумана. Крик боли и ужаса раздался над римлянами и перешёл в жуткий вой, наполняя сердца легионеров кошмаром.

Через несколько коротких мгновений ещё два чудовища выскочили из мрака и налетели на римлян. Все три удара были направлены прямо в центр отряда. Первые ряды были уничтожены в первые же секунды. Колесницы были устроены таким образом, что из осей колес у них торчали лезвия кос и крутящиеся боевые серпы. После такого страшного удара, который наносит пятёрка доведенных бешеной скачкой до безумия лошадей, затем сама колесница наносит во вражеских рядах колоссальный урон.

В нормальных условиях римляне расступались и пропускали колесницы сквозь себя, поэтому чаще всего колесницы не наносили римлянам такой страшный урон как другим противникам. Но чтобы проделать такое, надо увидеть несущуюся колесницу, по крайней мере, шагов за пятьдесят.

В тумане римляне ничего не увидели, и страшный удар колесниц, а их врезалось не менее семи, сделал своё чёрное дело. Строй моментально раскололся, и среди римлян началась паника. Что такое паника? Это смерть и поражение. Это ещё и хаос. Римляне из задних рядов не видели, что творится впереди, но дикие крики погибающих ужасной смертью под колесами колесниц и копытами диких лошадей внушали легионерам страха больше, чем само зрелище смерти.

За колесницами из тумана уже появились рогатые кельтские воины и с воплями набрасывались на римлян. Они легко проникали в расстроенные шеренги римлян, и своими длинными мечами рубили разрозненных противников. Римляне дрогнули, замешкались, и ещё одной мощной атакой, где фонтанами разбрызгивали кровь две колесницы, убивающие и калечащие людей, римский отряд был расколот надвое.

Префект второй когорты Публий Клавдий Вителий рыдал, когда видел, вернее, ощущал и понимал, как погибают его центурия за центурией, десяток за десятком. С яростью бросился он на бриттов и его тяжёлый меч не щадил никого. Две раны получил Вителий, но не обращал на них внимания.

Он знал лишь одно, что должен умереть достойно славы Девятого легиона. Несчастный он не знал, что он свидетель первого позора, который впоследствии не покинет больше Девятый легион, даже при самых славных легатах. Он уже искал смерти, но не находил её. С ревом быка нападал он на самых высоких, варваров и убивал их. Пеший бросался на всадника, и тот замертво падал на землю. Вителий оседлал непокорную лошадь одного из убитых им всадников и стал биться верхом. На лошади он вдруг увидел ясно всё, что происходит, потому что туман, был так низко над землей, что лишь на два локтя закрывал человека. И тут он увидел всю печальную картину поражения римлян. Огромное количество всадников с синими щитами, которые трудились как крестьяне в поле, так же как чудовищными машинами носились колесницы, описывающие широкие круги. Вителий оглянулся на своих людей и никого не обнаружил. Он был один. Лишь бритты, как страшные духи, носились над туманом. Были видны их головы и плечи. Иногда лошади вставали на дыбы.

Вителий неожиданно увидел, что на том берегу Омы никого нет. Ему стало тоскливо. Захотелось завыть. Он оглядывался и увидел мчавшуюся мимо колесницу. Вителий. ударил пятками коня и погнал его вслед за нею. Когда колесница была рядом, и Вителий ясно увидел торжествующее лицо возничего с синим от татуировки телом, он, не задумываясь, рубанул мечом в ненавистного варвара. Лицо бритта исказилось от боли, и он вылетел из своего места, как затычка из бочки с вином. В ту же секунду ноги коня Вителия были подрезаны серпом колесницы, и оба всадника и лошадь рухнули прямо под тяжёлые колеса этого древнего танка. Колесница перевернулась, а пять обезумевших и неуправляемых лошадей продолжали волочить свой воз. Немало британцев попало на их пути и погибло жестокой смертью. Вителий, как и мечтал, погиб славно, но никто этого не увидел в неумолимом тумане.

Когда началась паника, Клодий схватил Актис за руки. Сейчас он думал только о ней. Пропади всё пропадом, надо спасаться из этого ада. Он бежал не один. Римляне спасались бегством. Непобедимые. Они тоже хотят жить. Но куда бежать? Впереди опять пробиваясь сквозь туман, вырастают овальные щиты и рогатые шлемы. Снова бой. Клодий закрыл Актис щитом, который подобрал у убитого легионера, и тут же на щит обрушился удар топора. Актис потеряла сознание от удара или от страха. Клодий убил бритта, но и сам получил рану. Он упал на землю, и выпустил жену из рук. Холодная и влажная трава освежила Клодия. Он поднял голову и обнаружил, что у самой земли тумана нет, и всё прекрасно видно. Он выбрал участок земли, где не было видно ничьих ног, и пополз. Актис успела прийти в себя и ползла за Клодием, громко дыша и всхлипывая.

Через десять минут они вдруг увидели отряд легионеров человек в сорок. Римляне стояли тихо и переговаривались между собой, держа наготове оружие.

— Цезарь! — окликнул их Клодий, чтобы его не убили по ошибке.

— Пусть здравствует! — ответили ему. Теперь можно подняться во весь рост. Увидев командира, легионеры обрадовались. Среди них был и Парменио.

— Что делать, командир? — посыпались вопросы. — Тут в плен не берут даже за выкуп.

Кто-то шутит даже в такую минуту, когда уже открыты за спиной ворота в царство Орка.

— Надо идти за реку. — Клодий считал людей. Их оказалось пятьдесят. — Это единственная надежда.

— Но там засада! — ответил кто-то. Говорили тихо, почти шёпотом.

— Тогда мы умрём, — ответил Клодий. — А если там никого нет, мы спасены.

Он ещё раз оглядел солдат. Все они были из его когорты. Кроме центуриона Парменио, был ещё третий центурион. Остальные все были рядовые из разных центурий. Было ещё чудо, что они здесь. На лицах у всех были остатки только что пережитого ужаса. Некоторые были ранены.

Видимо они сильно отошли от места сражения, потому что шум оттуда доносился довольно слабый. Стараясь не издать ни звука, римляне стали искать то место, где находился брод. В тумане и при плохом знании местности это было сделать нелегко, к тому же надо было не расходиться и ещё чего доброго не нарваться на варваров. Тогда конец.

Вдруг в тумане на римлян выскочил огромный пёс с лоснящейся шерстью и в тяжёлом железном ошейнике. Не раздумывая ни секунды, он бросился на Клодия, который был ближе всех к нему. Римлянин едва успел спрятать за спину свою подругу, как был повален на землю жутким созданием, которое огласило окрестности торжествующим лаем. Он призывал охотников к добыче. Словно в ответ ему из тумана выскочили ещё две такие же собаки и бросились на людей.

Римляне были окружены. Завязалась схватка с этими преданными друзьями человека, которая к счастью была короткой. Разве могут клыки заменить мечи и копья.

Эллиан встал на землю и стал глазами искать Актис. Её не было рядом.

— Актис! — крикнул он.

— Я здесь.

Девушка подбежала к Клодию. У того отлегло от сердца. Он всё время боялся только за неё.

— Парменио, будь с нами! — крикнул он седому центуриону.

— Хорошо, командир.

Они все снова стали искать берег реки. Надо было поторапливаться. Собак, наверняка, услышали и сейчас тут будут их хозяева. Римляне бежали, забыв обо всём на свете. Страх снова стал их главным спутником. Днём, чтобы пробежать до реки нужно было меньше минуты, а сейчас река убежала вдруг далеко вперёд. А может, они бегут в другом направлении? Нет. Кто-то из легионеров уже забежал в воду. Река найдена. Осталось найти брод. Кто-то побежал по берегу в одну сторону, кто-то в другую.

Вдалеке послышались знакомые голоса британцев. Значит, их нагоняют. Где же мелкое место? Быстрее. Вдруг Клодий почувствовал, что Актис, бегущая рядом, упала и её рука выскользнула из его руки. Эллиан по инерции пробежал ещё несколько шагов и остановился. Он хотел вернуться, но легионеры, которые бежали за ним, не дали ему сделать этого. Они повели его за собой, и Клодий потерял ещё несколько драгоценных мгновений. Этого оказалось достаточно, чтобы потерять Актис в тумане.

— Актис! — крикнул Клодий во весь голос.

— Клодий, Клодий, — звал его из тумана жалобный голос девушки.

В голосе Актис Клодий почувствовал столько растерянности и страха, что сам страшно испугался.

— Командир! — голос был в той же стороне, что и Актис. — Командир, где ты?

— Парменио, ты с ней? — крикнул с надеждой Клодий.

О, этот туман! Они совсем близко и страшно далеко.

— Да, командир, мы здесь. Я и твоя Актис. Где ты? Мы не можем найти тебя!

— Клодий, — опять Актис. Она плачет. О, боги!

Клодий начал метаться в тумане то в одну сторону, то в другую. Но никого не мог найти. Он кричал как безумный. Ему отвечали Актис, Парменио и ещё несколько голосов. Но голоса были то в одной стороне, то в другой. Вдруг они стали звучать тише, слабее и вдруг совсем пропали.

Клодий упал на колени и протянул руки к небу в страстной мольбе. Затем он вскочил, снова куда-то побежал, потом развернулся, побежал и влетел прямо в реку. Тут его обнаружили легионеры.

— Командир, где ты был? Мы тебя ищем. Брод найден. Быстрее! — заговорили они и поволокли убитого горем Клодия к месту переправы.

— Нет, — Эллиан остановился. — Я останусь здесь.

— Ты с ума сошел, уже все переправились.

— Как все?

— Так. Все кто с нами был, — ответил кто-то из солдат.

— Ты уверен?

— Конечно, командир.

— А мой адъютант, Гай Петилий?

— И он тоже. Все.

— Парменио?

— Да, да. Командир, быстрее, мы же погибнем.

И действительно, британцы были уже рядом. Клодий, исполненный надеждами, побежал за солдатами. С шумом они вошли в воду и, держа над головой оружие, медленно побрели по дну. Через треть пути вдруг неожиданно кончился туман. Клодий повернулся и посмотрел назад. Он увидел как туман, словно живое существо, уползал обратно туда, откуда пришёл. Римляне снова увидели чистое прозрачное небо. Они даже увидели солнце.

Клодий ещё раз оглянулся и увидел на покинутом берегу толпу варваров. Бритты галдели и кричали, как галки у мусорных куч. Они собирались продолжать преследовать римлян. Чтобы никого не осталось в живых. Римляне, которые уже были на том берегу, строились у переправы, в свою очередь не пускать сюда врагов. Их копья грозно смотрели на землю бригантов. Но как их осталось мало. Варвары же выстроились на берегу, готовясь идти в атаку, тысяча против пятидесяти.

Клодий выскочил на берег и сразу же бросился к солдатам с вопросом:

— Где мой адъютант Гай? Где Актис? Где моя жена?

Ему никто не ответил.

— Актис! Где ты? — кричал Клодий и бегал среди солдат, пытаясь среди них отыскать свою любимую.

Но Актис нигде не было. Не было среди спасшихся и Парменио. Когда до Клодия наконец дошло, что среди спасённых нет его жены, он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. С величайшим трудом он повернулся лицом к тому берегу, где были варвары, и прокричал им:

— Будьте вы прокляты!

Затем он повернулся к своим легионерам.

— Зачем вы меня обманули? — горько спросил он их. — Зачем?

И после этих слов он упал на землю и зарыдал. Громко и больно. Легионеры смотрели на своего командира. Они помнили, как он был счастлив вчера. Они видели, как он несчастлив сегодня.

— Смотрите! — вдруг закричал кто-то из них. — Варвары уходят! Уходят!

Все обратили взоры на противоположный берег, который был чист, словно не было ни тумана, ничего.

Варвары спешно уходили.

Клодий поднял с земли заплаканное лицо и увидел сквозь слезы… Он узнал его сразу, несмотря на расстояние. Он увидел сверкающего на солнце, ослепительного и блистательного вылитого из чистого золота орла. Их орла. Орла Девятого легиона.

Девятый легион шёл на помощь. Его орёл гордо направил свой клюв в сторону земли бригантов и расправил крылья, словно готов был взлететь для смертельной битвы.

Клодий застонал.

О, хотя бы на два часа раньше!

Легионеры тоже обернулись один за другим, и долину огласил радостный восторженный крик:

— Цезарь! Пусть здравствует, цезарь! Кто-то даже заплакал.