Королева Варваров

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Был уже поздний вечер. Солнце село за горизонт, и луна гордая своей полнотой, сияла на начинающем темнеть небе. Бриганты, чтобы рассеять надвигающийся мрак, зажгли девять огромных костров. Актис привели к гигантской палатке, перед которой сидел цвет британской знати. Все ждали наступления темноты, ибо только во тьме можно услышать голоса богов и увидеть их лица.

Прямо перед палаткой стоял большой стол, за которым сидел Венуций и остальные вожди Британии. Также на самом почётном месте вместе с ним восседали Вирка и Мэрлок. Через несколько шагов стояли ещё три стола. За ними сидели воины, чья слава позволяла им находиться рядом с вождями и жрецами.

Остальные британцы сидели прямо на земле, перед котлами, наполненными пищей. Вся площадь, если можно назвать её площадью, — открытое пространство в центре города, поросшее высокой травой и украшенное пятью деревянными идолами и тремя могучими дубами, росшими по углам равностороннего треугольника. Сейчас здесь находилось всё население Сегедуна и его окрестностей. Бригантов, а здесь собралось почти все племя, было не менее тридцати. Все они шумели, пели песни, ели варёное мясо, доставая его из котлов руками. Рекой лилось ячменное пиво, такое свежее и душистое, что им не пренебрегали даже римляне, раз попробовавшие этот приятный пенистый, как лучшее фалернское вино, напиток.

Актис привели к небольшому столу, стоявшему сбоку от центрального королевского, так что его не сразу и заметишь. За этим столом сидели знатные женщины и девушки — жёны, сестры и дочери князей, вождей и великих воинов.

Римлянка, оказавшись на свежем воздухе, успела немного прийти в себя. Когда её посадили рядом с сестрой Венуция, Актис даже немного обрадовалась. Всё-таки она немного знала эту дикарку, а это лучше чем сидеть с незнакомыми и враждебно настроенными женщинами, которые не воспринимают её иначе, как врага, или жену врага.

Есть ей совсем не хотелось, но от пережитых волнений сильно пересохло во рту. Актис с жадностью, не обращая внимания на любопытные взгляды сидевших за столом женщин, схватила деревянный кубок с пивом и с наслаждением приникла к нему губами. Напиток ей сначала не понравился, поразив своим необычным вкусом, но был прохладен и хорошо утолял жажду, к тому же ещё и успокаивал. Актис стала приходить в себя, но потрясение было столь велико, что она всё-таки с трудом соображала, что происходит вокруг. Она даже не слышала, что говорит ей Суль.

За королевским столом веселье шло своим чередом. Ели и пили все, кроме трёх человек: Венуция, Вирки и Мэрлока. Король был слишком взволнован, чтобы есть. Мэрлок и Вирка были заняты беседой.

— Мне кажется, что ты недоволен, или сомневаешься в воле богов? — этими словами начала разговор мать друидов.

— Ты права, о, Вирка, — ответил жрец. — Но я сомневаюсь не в пророчестве, а в том, правилен ли твой выбор.

— Не надо, сомневаться. Сомнения порождают неуверенность, а неуверенность отказ от борьбы.

— Ты думаешь, что эта презренная римлянка именно та, которую нам обещал Каратак, когда его накормили мясом священного оленя на острове Мона?

— Да это она, — уверенно сказала жрица. — Потому что я знаю её.

— Откуда? — поразился Мэрлок.

Вирка рассказала ему о своей встрече с Эллианом, когда тот приносил больную Актис к ней на исцеление.

— И ты не велела схватить наших заклятых врагов? — Мэрлок был удивлён.

— Нет, как только я увидела её, я сразу поняла, что эта девушка неспроста попала в мои владения. Через её мужа я спросила о воле богов, и они ответили мне, что я должна спасти эту женщину. Именно тогда на моём каирне я общалась с самим Лугом и Таранисом. Мы победили фаморов. Мэрлок потрясенно смотрел на Вирку.

— Ты не хуже меня знаешь, что только раз в сто лет боги приходят на этот каирн. Значит, пред нами не просто женщина, а избранница богов.

— Ты права. Твои слова убедили меня. Видимо боги смилостивились над нами, если даровали нам победу и привели к нам обещанную женщину, которая дарует нам героя, победившего Рим. Но когда ребёнок родится, она ведь будет нам не нужна?

— Да. Когда мальчику исполнится три года, его мать будет принесена в жертву Белатукару — богу войны. Это тоже воля богов. Но и это тоже ещё не всё. Я приведу мужа этой женщины, и его кровью мы будем поить мальчика, пока ему не исполнится десять лет. Вот тогда ты и начнёшь делать из него воина. Ты откроешь ему все наши тайны, научишь высшей мудрости, и он станет одним из нас.

— Ты сделаешь его друидом?

— Да. Но довольно вопросов! Ты сегодня должен будешь совершить усыпление.

— Я? — глаза Мэрлока радостно засверкали. — Разве не ты будешь погружать в пророческий сон воина?

— Нет. Это сделаешь ты. Ведь ты верховный жрец племени, а не я. Кого из воинов ты хочешь погрузить в сон?

— Пролимеха, — ответил друид. — Он молод и бредит своим братом. Так что я думаю, всё пройдет, как запланировано.

— Хорошо, ступай. — Вирка повелительно махнула рукой.

Мэрлок исчез так быстро, словно его и не было за столом.

Тем временем стало уже совсем темно. Кроме уже горевших, стали зажигаться новые многочисленные костры. Около самого большого из них уже колдовали друиды. Бритты с интересом смотрели на своих жрецов, чьи дела им были неподвластны. Громко играли незатейливые мелодии варварские инструменты. Дюжие охотники уже несли убитого Венуцием вепря.

И вот, наконец, вышел на середину площади сам Мэрлок. Он был в этот раз не в обычном для друидов плаще, одежды на нём не было. Её заменил ему странный наряд. Вокруг бедер у Мэрлока был намотан венок из веток и листьев клёна… На плечи накинута шкура быка, достававшая до земли, а голова этого же быка возвышалась голове друида, делая его на целых две головы выше. Рога были покрыты слоем золота, и на конце каждого из них воткнуто было по человеческой голове. Они смотрели в противоположные стороны. В каждой руке Мэрлок держал по живой змее, которые, шипя и извиваясь, пытались укусить друида. Но по какой-то неведомой причине, ядовитые твари не могли этого сделать.

Мэрлока сопровождали двенадцать друидов. Они несли факелы, хотя было достаточно света и от горящих костров.

Все бриганты заворожено глядели на друидов, боясь их, и одновременно не пропуская ни одного момента.

Мэрлок начал ритуал с танца, в котором он показывал всё величие британцев, особенно бригантов, и всё ничтожество остальных народов и племён. Бритты, прекрасно знавшие язык движений Мэрлока, восторженно ему аплодировали при помощи криков и завываний. Но весь этот шум покрыла собой песня, которую затянул хор из двенадцати жрецов. Торжественная сага, рассказывающая об истории племени бригантов. Она началась с песни о том, как великая богиня Бригантия получила в подарок от своего отца чашу с напитком, дающим всем, кто его выпьет, могучую силу и непобедимость в сражении. Долго думала богиня, кому вручить этот бесценный дар, кого сделать своим избранником. Сотня племён от Карпат и Дуная до седого Океана и Иберии боролись за это право, но никого не могла выделить богиня, так велики и бесстрашны все кельты. Тогда решила она придумать новое испытание. Вышла она к людям в образе прекрасной девы и сказала: «То племя, которое пойдёт на запад и найдёт там землю, принадлежащую злым духам, освободит её от них, тот и получит дар Бригантин». Лишь одно племя решилось пойти в опасный поход, но так как она жила почти на самом краю земли населённой кельтами, там где Дунай совсем ещё молод и игрив, как ребёнок, где в снежных шапках стоят горы, за которыми уже не живут люди, то племени этому пришлось пройти через всю огромную территорию до Океана, великой реки, окружающей мир. Много великих подвигов совершило племя во имя Бригантин, много покорило народов и племён. Слава о великих воинах племени по своей земле пронеслась, словно стремительная цапля, которую почитало это племя. Кельтские племена, что встречались на пути, с восторгом смотрели на героев, идущих на войну с фаморами на край света. Лучшие воины этих племён не выдерживали и присоединялись к безумцам. Вот на пути Океан! На тысяче кораблях переплыли люди водную преграду и высадились на землю, на которую им указала богиня. Назвали её Британией, а себя — бригантами в честь богини. Но сделано было только полдела. На земле желанной жили не люди, а фаморы — отвратные твари, которые не признают богов. И началась война долгая и изнурительная, длившаяся триста лет. Боги и сама Бригантия, приняв обличив людей, принимали участие во всех сражениях и совершили бесчисленное количество подвигов. И прогнали демонов с острова, ибо Британия оказалась гигантским островом, но поселились те на острове Гиберния[18] и. до сих пор живут там в обличий людей. Получили люди напиток непобедимости от Бригантин за своё мужество. Но за триста лет войны разделились они на десять племён и теперь стали спорить, кому принадлежит напиток, даже стали между собой воевать. А напиток стоял всё это время в пещере. Пока дрались люди между собой, коварный вождь демонов Балор — одноглазое чудище, тайно пробрался в ту пещеру и хотел похитить напиток непобедимости, что принесло бы горе всему человечеству и даже богам. Но великий Луг успел прийти сюда как раз в тот момент, когда Балор уже готов был испить из чаши волшебный напиток. Луг успел поразить демона прямо в смертоносный глаз, которым тот мог уничтожать всё живое. Слёзы потекли из презренного глаза чудовища прямо в чашу. В ярости вылетел ослепший демон из пещеры и набросился на Луга. Завязался страшный бой, ведь даже слепой Балор был страшен. Долго бились боги, пока, наконец Луг не отрубил демону голову. Высоко над землёй взлетел Луг, держа в руке отрубленную голову Балора. Полетел он к Гибернии. И там, где пролетал победитель, падали на землю слёзы фамора, и образовывались озёра. Долетел Луг до Гибернии и швырнул голову побеждённого врага демонам, горько оплакивающим своего предводителя. Но до сих пор иногда пытаются вернуть былое величие фаморы. Луг же разгневался на людей, и те, устрашившись его гнева, помирились и решили по-братски разделить дар богини Бригантин. Но оказалось, что безвозвратно утерян напиток для смертных, так как испортили его слёзы Балора. Отвернулась с тех пор удача от Британии. Завоеватели пришли на её берега, и идёт теперь война с ними. Но терпят поражение британцы, не в силах они отстоять свою независимость, и одно племя за другим покоряется жестоким людям с юга. Лишь одно племя сохранило покровительство Бригантин, то, которое не сменило за века своё название, и на синем щите которого до сих пор красуется любимая птица богини цапля — Бриганты. Вот о чём пели друиды.

Затем они стали петь новую песню. В этой песне рассказывалось о самых последних событиях в жизни племени. Главным героем стал здесь Венуций. Друиды пели о его подвигах и поразительной победе над врагом. В песне выражалась надежда, что боги, наконец, сменили гнев на милость, и теперь победа будет на стороне бригантов. Также песня говорила о том, что бриганты не хотят больше иметь правление Картимандуи, а им больше по душе Венуций. Поэтому жрецы обращаются к богам за советом, правилен ли их выбор. Когда прозвучали последние слова песни, Мэрлок крикнул что-то непонятное и замер, словно изваяние. Вместе с ним замерли и все остальные. Мёртвая тишина зависла над площадью, слышно было только гудение да треск горящих костров. Мэрлок подошёл к самому большому из них и стал вглядываться в огонь.

Он был настолько близок к пламени, что казалось ещё мгновение, и он сам вспыхнет как факел. Не обращая внимания на нестерпимый жар, он начал делать вращательные движения руками. Внезапно над землёй раздался его громоподобный голос, который слышен был в самых дальних уголках города.

— О, боги Дану, откликнетесь, я призываю вас! — кричал Мэрлок. — Покажите мне вашего избранника! Покажите мне его лицо. Кому из находящихся здесь воинов вы покажете свой выбор? Лицо! Покажите мне его лицо, если он среди нас, мы отправим его к вам. Почему вы молчите? Вам нужны жертвы? Сейчас вы получите их.

Тут же к Шерлоку поднесли убитого Венуцием вепря. Живот зверя был распорот и Мэрлок погрузил туда руки. Он вынул сердце, затем печень и бросил всё это в огонь, творя заклинания. Потом туда же бросил заранее отпиленный клык вепря. В его руках оказался дубовый венок. Друид обильно полил венок кровью жертвы и сунул его в огонь. Веник моментально загорелся, и жрец вынул его обратно, тщательно всматриваясь в пламя.

Внезапно он вздрогнул, словно что-то увидел в огне и его глаза подернулись дымкой. Мэрлок уже был не среди людей он был в другом мире, населённом богами и душами предков.

С отсутствующим взглядом, с горящим факелом в руке друид пошёл в сторону королевского стола. Люди, стоявшие на его пути, старались убраться с дороги. Не дойдя двух десятков шагов до главного стола, Мэрлок свернул вправо Он шёл медленно. На его пути был стол, за которым сидели знаменитые воины. Варвары замерли в ожидании, что кто-то из них будет выбран. Но Мэрлок прошёл мимо них. Теперь перед ним были оруженосцы и телохранители знатных гостей. Мэрлок подошёл к окаменевшим от испуг молодым бриттам и остановился, высоко подняв горящий, веник. Минуту он не двигался с места, затем снова вздрогнул и за крыл глаза. Потом он опустил веник до уровня своего лица и, вытянув руку, стал водить её справа налево.

Юноши поняли, что он хочет, и построились перед друидом полукругом.

Тысячи глаз устремились на них.

Огненный веник остановился. Жребий пал на Пролимеха. Молодой бригант чуть не лишился сознания, так он был взволнован. Рана, полученная утром в бою с вепрем, тоже оказала влияние.

Не приходя в себя, Мэрлок повернулся и пошёл обратно к костру.

Пролимех, замирая от счастья, последовал за ним.

Все стояли, наблюдая за действиями Мэрлока. Тот шёл медленным торжественным шагом. Дойдя до центра площади, он остановился. Тут он наконец-то пришёл в себя и обвёл толпу варваров осмысленным взглядом. Пролимеха, идущего за ним, он заметил позже всех.

— Пролимех, — сказал Мэрлок. — Боги избрали тебя.

Гул восторга пронёсся над варварами.

В этой толпе показались друиды — несколько десятков человек. Они быстро образовали живой коридор, который кончался у ног Пролимеха и Мерлока. В этот коридор запустили огромного быка, голова которого была украшена точно также как и у верховного друида бригантов. Бык бежал, подгоняемый двумя друидами к костру. Он бежал неторопливо и с великим достоинством, словно и сам сознавал свою значимость. Увидев Мерлока, он в недоумении остановился.

Друид устремил на быка свой гипнотизирующий взгляд, и тот сразу оцепенел, даже перестал дышать. Ровно минуту стояли друг против друга человек и животное. Первым не выдержал бык. Ноги его подкосились, и он с шумом упал на землю. Два друида тут же подбежали и перерезали горло гордому зверю. Из раны хлынула кровь. Мерлока подали чашу, и он подставил её под кровавую струю. Когда чаша наполнилась, он медленно и торжественно поднял её и поднёс к губам. Сделав глоток, жрец удовлетворённо чмокнул ртом.

Дрожа от возбуждения, Пролимех смотрел на друида, словно тот был богом, а не человеком.

Быка тем временем уже разделывали друиды. Они резали его на мелкие куски и разносили британцам. Естественно, что лучшие куски достались столам у королевской палатки. Но всё-таки сердце и печень готовились на огне для Пролимеха.

В чашу с бычьей кровью Мэрлок добавил какого-то зелья; всыпав щепотку серого порошка и разогрев на огне, приготовил какой-то новый напиток. Когда мясо Пролимеху было готово, Мэрлок взял горячие куски и обильно полил их своим отваром.

Медленно, не торопясь, Пролимех начал есть священное мясо, гордо посматривая на глазеющих варваров. Каждый проглоченный кусок он запивал из чаши с кровью. Мэрлок громко читал заклинания. Каждое его слово врезалось в память бриттов, хотя те не понимали ничего из того, что он говорит. Постепенно ясный взор Пролимеха помутнел, движения стали ещё более медлительными. Он едва двигал челюстями, чтобы прожевать очередной кусок. А друид требовал есть ещё.

Разум молодого оруженосца тоже стал мутиться. Силы покидали Пролимеха. Словно жертвенный бык он вдруг тоже упал на колени и выронил из рук мясо. Мэрлок тут же стал вливать ему в рот всё, что ещё осталось в чаше. Наконец последняя капля упала на губы царского брата. При полной тишине он свалился на руки ожидавших этого друидов.

Они подняли его над толпой. Тело Пролимеха было словно из камня, так оно напряглось, когда его несли над соплеменниками. Чем ближе подходили к группе знати, тем тише становилось в округе. Варвары притихли так, что слышно было, как воют в далёких лесах волки, которым не давала покоя полная луна.

Актис, на которую никто теперь не обращал внимания, тоже заворожено следила за происходящим.

На плечо ей кто-то положил руку. От неожиданности Актис чуть было не закричала, но та же рука прикрыла ей рот. С бьющимся от ужаса сердцем римлянка обернулась. Около неё стоял король бригантов.

— Смотри, — тихо прошептал он. — Смотри и слушай. Будь внимательна и запоминай каждое слово.

Его рука ещё раз коснулась плеча Актис, и Венуций ушёл на своё место.

Пролимеха принесли к столу, чтобы все вожди могли лицезреть его и слышать всё, что он скажет. Юношу положили прямо на стол, с которого предварительно смахнули все яства. Тысячи глаз были устремлены в эту минуту на Пролимеха. Тот спал. Это было видно по его дыханию, которое было ровным и сильным.

Мэрлок подошёл к спящему и встал у него в изголовье. Затем он прочитал молитву и приложил ладони к голове погруженного в священный сон Пролимеха.

— Что ты видишь? — спросил он.

Пролимех молчал.

— Откликнись, — ещё раз обратился к нему Мэрлок. — Я знаю, что душа твоя сейчас не с нами. Она летает в дебрях священных лесов. Но тело твоё здесь, и оно не лишено способности разговаривать, ибо имеет для этого язык, а чтобы слушать меня уши. Скажи, ты слышишь меня?

Пролимех задёргался. Иго губы напряжённо зашевелились.

— Слышу, — наконец произнёс он. Видно было, что даётся это ему путём невероятных усилий.

— Кого ты видишь? — спросил снова друид.

— Я иду по лесу. Огромный лес.

— Сейчас ты увидишь оленя. Ищи его. Ищи. Ищи.

— Я вижу его.

— Иди за ним.

— Рядом с ним женщина.

Мэрлок торжествующе обвёл толпу взглядом.

— Бригантия! — выдохнув воздух, объявил он.

Варвары боялись даже дышать. Пролимех застонал.

— Она хочет, чтобы я пошёл за ней, — сказал он.

— Иди же! — приказал Мэрлок. — Иди.

Пролимех в самом деле вдруг встал и пошёл. Он направился по направлению к женщинам, отчего у тех волосы на головах встали дыбом, но, не дойдя до них, он свернул налево. Он шёл по направлению к хижинам на краю площади. Шёл он так, будто к ногам его были привязаны тяжёлые гири. Дорога перед ним расчищалась, словно по мановению волшебной палочки. Бритты разбегались перед спящим, словно перед страшной болезнью. Подобно тени за Пролимехом двигался Мэрлок и ещё три-четыре друида. Вот Пролимех остановился.

— Они, — прошептал он.

Тут же, как ночная птица подлетел Мерлок.

— Что ты видишь? — вкрадчивый его голос пронёсся над рядами варваров.

— Три бога подходят ко мне, — ответил Пролимех.

— Опиши их.

— Один старый, как вечность, у него в руках дерево. Оно маленькое, но там, у нас, оно самое высокое. Он сам похож на дерево. Говорит, что его зовут Езус.

— Езус, Езус… — пронеслось по толпе. Люди передавали услышанное шёпотом друг другу, и от волнения это людское море колыхалось.

— А кто с ним? Кто? — продолжал допрашивать верховный друид племени.

— Таранис, — покорно ответил Пролимех. — Он сделан из огня. Он горит. Он хочет коснуться меня! Он касается. О, мне больно!

Юноша застонал от боли, и все увидали, как на его обнажённой груди, на которой красовалась татуированная цапля, появился ожог.

Кто-то в толпе потерял сознание. На него даже не обратили внимания.

Пролимех продолжал стонать. Ещё немного и стон его перейдёт в крик. Но вдруг он блаженно вздохнул. Изумление вновь пронеслось по толпе, ибо все видели, как ожог величиной с ладонь, стал уменьшаться. Он быстро исчезал, пока не исчез совсем.

— Бог красивый, как солнце, обнимает меня! — застонал от наслаждения Пролимех. — Он как вода. Да, как вода. Он прозрачен как чистый ручей. Как он ласков!

— Пусть он назовёт себя.

— Тевтат. Он говорит, что его зовут Тевтат.

Молчание и божественный страх охватил всех присутствующих.

Актис опять ощутила на себе руки Венуция. Охваченная религиозным трепетом она не сразу сообразила, что происходит. Но когда её груди коснулось дыхание короля, и его губы потянулись к её шее, Актис решила закричать. И она бы сделала это, но Венуций вовремя заткнул ей рот.

— Не вздумай! — прошептал он. — Иначе тебя разорвут на части.

Венуций хотел, было отойти, но увидел устремлённый на себя взгляд Вирки. Мать британских друидов смотрела на него сурово и несколько удивлённо.

Церемония священного сна продолжалась.

— Три великих бога вышли тебе навстречу, счастливый Пролимех! — закричал Мерлок завывающим голосом.

Пена появилась на его губах, а белки глаз покраснели. Он шептал про себя какие-то молитвы. Друиды бегали вокруг него и пели священные гимны. Пролимех стоял, и всё так же был погружён в сон. Но момент пророчества всё не наступал.

— Почему молчат боги? — завопил Мерлок. — Мы что-то забыли?

— Да, — голосом, доносившимся, словно из могилы, ответил Пролимех.

— Что же?

— Они хотят крови.

— Но кровь быка… — начал было Мерлок.

— Им нужна человеческая кровь! — перебил его Пролимех.

Он поднял руку и пальцами указал на хижину, в которой находились пленные римляне.

Варвары взревели. Огромная толпа бросилась по направлению, куда показывала рука их соплеменника. Девять римлян были буквально вырваны из жилища, где они находились. Испуганных и недоумевающих их приволокли на площадь.

— Смерть им, смерть! — орала толпа. Не хуже чем в римском амфитеатре.

— Девять пленников, — перекрывая возникший шум, крикнул Мерлок. — Каждый получит свою жертву!

Его голос подействовал на толпу отрезвляюще. Пролимех ещё спал. Вернее находился в своём уединении пророческого сна. Нельзя было его будить, ведь пророчество ещё не получено, а боги не будут дважды разговаривать с человеком.

Пленников разделили на группы, по три человека в каждой. Только теперь те поняли, что им грозит нечто ужасное. Кто закричал от ужаса и попытался вырваться, кто впал в апатию и ни на что не обращал внимания. Варваров это нисколько не трогало.

— Что с ними хотят сделать? — непроизвольно вырвалось у Актис.

— Смотри!

Это опять был Венуций. Король стоял за спиной у своей пленницы и не сводил с неё глаз. Но Актис и сама поняла, что хотят сделать с её товарищами по несчастью. Она пошатнулась. Венуций поддержал её.

— Скажи богам, что как только они скажут, кто будет нашим королём, мы наградим их дарами, какие они хотят. Мы отдадим им наших пленников, — Мерлок снова взывал к богам.

Пролимех медленно повернулся и пошёл к столу, за которым сидели женщины. Он обошёл стол и встал перед Венуцием, потому что король так и не отходил от прекрасной римлянки. Пролимех. не открывая глаз, что-то говорил, но его не было слышно. Снова все затихли, чтобы не пропустит того, что он скажет.

— Говори же! — нетерпеливо крикнул Мерлок.

— Мой брат, — наконец проговорил Пролимех. — Тевтат говорит, что мой брат должен быть королём бригантов, а я его оруженосцем, пока нас не разлучит смерть. Таранис и Езус кивают. Они согласны с ним.

С этими словами Пролимех упал перед Венуцием на колени, а затем, потеряв сознание, рухнул навзничь.

Громоподобный гул человеческих голосов был ему ответом. Загремели барабаны, зазвенели бубны, лосиным рёвом разнеслись звуки охотничьих рогов.

Пролимеха унесли в палатку. А Венуцию уже несли королевский шлем, сделанный из железа и покрытый золотыми пластинками. Этот шлем Венуций только сейчас, пройдя все испытания, мог надеть и с полным правом называть себя королём. До этого все слова, называвшие его повелителем бригантов, оставались пустым звуком. Теперь они обрели смысл. Впервые за двести лет королевский шлем бригантов надел на свою голову мужчина. Закончилось правление женщин, от которых племя не получило ни славы, ни почестей, да ещё и покрыло гордый народ позором и предательством.

Мэрлок наконец скинул шкуру быка и сменил её на плащ друида. Гордость распирала жреца за прекрасно сделанную работу. Он просто сиял от восторга. Он сам себе казался богом.

— Воздадим же благодарственные жертвы богам за их милость к нам простым смертным! — закричал он.

Вопль одобрения был ему ответом.

— О, великие боги, вы получите то, что вам было обещано, — продолжал Мерлок. — К храму, люди! Идите к храму!

Он схватил факел и побежал с ним, к стоящему за площадью у берега речки святилищу бригантов. Толпа людей побежала за ним. Король и вожди тоже, стараясь не потерять величия, пошли к храму.

Актис, попавшая в людской водоворот, тоже бежала со всеми. Она не имела никакой возможности остановиться. Толпа, опьянённая религиозным экстазом, вмиг растоптала бы её. Однако на мгновение она то ли где-то зацепилась, то ли пройти замешкалась, но только не удержалась на ногах и упала прямо под ноги обезумевшей толпы. Девушка закричала, что было сил, на её крик никто не обратил внимания, потому что кричала не она одна. Кричали женщины и маленькие дети, которых тоже давила безжалостная толпа. Кричали пленники от ужаса за свою жизнь. Ещё мгновение и жизнь покинет тело девушки. Уже чья-то нога вонзилась в её рёбра, причинив ужасную боль.

Кто-то упал рядом. Его тут же раздавили, и если бы не этот кто-то, то раздавили бы Актис. Римлянка уже теряла сознание, когда почувствовала, как кто-то берёт её на руки. Она с трудом открыла глаза и узнала в своём спасителе Венуция. Его блестевший золотом шлем показался ей солнцем среди тёмного кошмара.

Венуций стоял среди своих подданных и смотрел, как они готовы были в диком безумии растоптать даже своего короля. Он вдруг впервые понял, как сложно управлять этими людьми, для которых слово какого-то жреца важнее всего на свете. И также впервые пожалел он, что не вступил во всемогущую касту друидов.

Но вот, наконец, толпа схлынула, и опасность для жизни миновала. Король и его пленница остались одни на площади Сегедуна.

Актис пришла в себя и, увидев, что находится на руках своего мучителя, который к тому же спас ей жизнь, сильно смутилась. Она вырвалась из рук короля и встала на землю, но ноги её видимо ослабели от страха, они подогнулись, и Актис чуть не упала. Венуций успел вновь подхватить её. Но римлянка овладела своими чувствами и всё-таки встала на ноги.

— Король? — удивлённо спросила она. — Зачем ты это сделал?

Теперь, когда она полностью поняла, что произошло, — ею овладела досада, что теперь она обязана жизнью своему злейшему врагу.

— Что? Римляне не знают слов благодарности? — вопросом на вопрос ответил Венуций.

Актис стало стыдно, но она не хотела показывать, что её задели слова Венуция.

— Лучше бы я погибла, — сказала она.

— Ты должна жить, — ответил король. — Ты станешь моей женой и родишь сына.

— Никогда!

— Сегодня, сейчас или никогда! — взревел от ярости Венуций.

— Ни за что! Лучше отдай меня в жертву! Прошу тебя! — умоляюще- простонала Актис.

— Глупая, сама не знаешь, что говоришь. Ты умрёшь мучительнейшей смертью после долгих пыток. А когда умрёшь, тебе отрубят голову. Тогда даже страна вечного блаженства станет для тебя недоступной.

— Пускай.

— Твоя душа не найдёт покоя. Она вечно будет мучиться в темноте твоей головы.

— Ну и пусть!

— Что ж. Будь, по-твоему. Только вначале посмотри, как это делается.

Сказав эти слова, Венуций схватил Актис за руку и потащил за собой по направлению к храму. Там уже было столько народу, что от дыхания людей становилось душно.

Храм представлял собой здание округлой формы, сделанное из дерева. Он был похож на дома бриттов, только превосходил их в несколько раз по величине. Перед храмом, прямо перед его воротами росли три дуба. Перед дубами была свободная площадка, в центре которой был приготовлен деревянный помост. Снизу он был завален вязанками дров. На помосте, смотря в небо, возвышались три длинных кола.

Едва увидев, что здесь происходит, Актис чуть было не лишилась сознания от увиденного.

Пленников разделили по три человека. Трёх легионеров привязали к кольям на помосте. Без сомнения их собирались сжечь заживо. Что должны были сделать с остальными шестью, ещё не было понятно.

— Смотри, — указав на несчастных жертв, сказал Венуций римлянке прямо в ухо. — Неужели тебя не пугает такая страшная участь?

Мерлок поднёс горящий факел к помосту. Хорошо просушенное дерево вспыхнуло мгновенно. Те, кому суждено было сгореть заживо, истошно закричали, пытаясь мольбами выпросить себе пощаду. Их дикие крики, однако, потонули в криках толпы, которая приветствовала сей варварский акт.

— Ты этого хочешь? — голос Венуция вновь проник в трепещущую душу Актис.

— Нет! — выдохнула с трудом римлянка.

— Значит, будешь моей?

— Нет!

— Тогда смотри. Это лишь начало.

Крики сжигаемых перекрыли шум толпы. Они проникали в уши каждому, кто здесь находился. Столб огня взмыл в небо. Запахло горелым мясом. Венуций, толкая Актис впереди себя, протискивался сквозь толпу. Всё ближе и ближе страшный огонь. Актис уже чувствовала жар его пламени. В нос ударил ужасный запах горящего человеческого тела. Актис чуть не вырвало. Глаза её затуманились. Вот-вот и она упадёт в обморок. Но этого не случается. Венуций всё время рядом. Он не даёт упасть, и его голос всё время стоит в ушах.

Люди, которых бросили в огонь, уже перестали кричать. Вероятно, они успели расстаться с жизнью.

— Великий Таранис, победитель зла, прими наши жертвы и погаси свой гнев на нас! — молил небеса Мерлок. Толпа повторяла каждое его слово. — Пусть эти люди, взятые нами в победной битве с оружием в руках, утолят твой гнев. С ними проклятье с нашего народа, прогони чужеземцев, даруй нам победу!

Актис взывала небу совсем с другими молитвами.

Мерлок пошёл к речке, протекавшей у храма. Варвары бросились за ним, волоча ещё троих римлян вместе с собой. У несчастных уже не было сил, чтобы молить о помиловании. Они лишь хрипели окровавленными ртами, да цеплялись за траву и кусты, когда те попадались на их пути. У самого берега легионеров связали по рукам и ногам, так что они не могли двинуть ни единым членом.

И опять сюда приволок король бригантов свою пленницу. В первых рядах стояла Актис и видела, какая страшная участь постигла её товарищей по плену.

Мэрлок в этот раз уже читал молитву, обращенную к Тевтату. Слова были те же самые, и опять их повторяли все варвары. Когда молитва закончилась, друид дал знак, и пленников бросили в воду.

Актис видела, как они моментально пошли на дно. Но она также увидала, как они мучались там на дне. Прозрачная и хрустально чистая вода давала такую ужасную возможность. Лица несчастных, искажённые смертельной судорогой, отпечатались в памяти всех присутствующих навечно. Вот они медленно, один за другим, расстаются с жизнью и их движения, полные жажды жить, замедляются. Перестают дергаться их тела и подхваченные волной и течением они медленно начинают всплывать на поверхность.

Мэрлок — этот неугомонный слуга богов уже мчится обратно к храму. Осталась последняя жертва. Её ждёт Езус — самый суровый бог из кельтского пантеона. Его отождествляли, как повелителя не только людей, но и деревьев. Именно в ветвях могучих дубов и вязов, раскидистых ив и осин, стройных клёнов и рябин прячется его душа, ища себе покоя и уединения, поэтому последняя жертва будет принесена священным вековым дубам, у которых и воздвигнуты стены Сегедунского храма.

Венуций тянул Актис за собой, невзирая на отчаянные мольбы пощадить её и избавить от столь мучительных зрелищ. Но король был неумолим. И Актис бежала за ним, рискуя упасть и сломать себе шею. Вдруг она увидела, как появились оставшиеся три пленника. Они были связаны по рукам и сидели верхом на лошадях, которых вели под узды ошалевшие от восторга воины, чьи синие от татуировки тела блестели при свете факелов и напоминали о преисподней. Они остановили лошадей, каждую под отдельным деревом. Легионерам накинули на шеи толстые петли, таким образом, образовались три простейшие виселицы. Мерлок вновь затянул молитву Езусу. Когда он произнёс последние слова, он подбежал к одной из лошадей и ткнул ей горящим факелом в морду. Испуганное животное рвануло в сторону, и всадник остался висеть. То же самое Мерлок проделал и с двумя другими конями.

Актис видела, как ужасно умирали римляне. Двое висели прямо, торжественно недвижно, лишь судорога пробегала по их телам, да чудовищно исказились лица. Один, под которым видимо слишком резко дёрнулся конь, качался из стороны в сторону, словно на качелях, на которых любят кататься дети в мартовские дни. Все трое отражались в глазах Актис, когда в них заглянул Венуций.

— Что ты скажешь теперь? — спросил король и крепко сжал руку девушки. — Ты всё ещё хочешь быть, с ними?

Актис молчала, потрясённая зрелищем смерти.

— Говори же! — крикнул ей Венуций. — Или они сейчас схватят тебя, и тогда будет поздно! Говори, ты согласна быть моей… женой, царицей, королевой? Отвечай!

Но Актис молчала, не в силах отвести глаз от качающегося висельника, который казалось, смотрел ей прямо в глаза.

Венуций был в отчаянии. Он уже полагал, что его пленница решила умереть.

— Скажи мне, что ты согласна! — в последний раз, чуть ли не простонал он, с такой силой сжав ей руку, что девушка поморщилась от боли.

Язык Актис словно одеревенел. Огромные глаза её смотрели на казнённого. Она хотела что-то сказать, но не могла. Вдруг Актис увидела, как у того, на которого она смотрела, вдруг что-то стало выползать изо рта: Что-то чёрное и огромное. Актис вдруг поняла, что это лезет язык у повешенного. Тут она не выдержала и, отвернувшись, спряталась на груди у ошеломленного Венуция. Губы её сами собой проговорили:

— Да.

— Что да? — спросил, не веря тому, что происходит, Венуций.

— Я согласна, — прошептала Актис.