Король-лев в Бурдалакии

Глава двадцать первая ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

В центре города высилось громадное мрачное здание. Здесь была ставка самого повелителя бурдалаков.

Сотни комнат насчитывалось в этом здании, сотни зарешеченных окон, множество лестниц, коридоров, просторных, но затемненных залов. Но не здесь находился повелитель бурдалаков Брюхан Змееголов Тринадцатый. Он сидел в глухом и сыром подземелье, в своем тронном зале, вдали от света и солнца.

Много бурдалаков набилось в подземелье. Тут были ближайшие помощники Брюхана Змееголова Тринадцатого, его тайные советники, личный адъютант, личные врачи и охрана, личная повариха и даже любимая улитка повелителя бурдалаков. Именно по ее слизистым следам придворный астролог предсказывал своему повелителю будущее.

Охраняли убежище Брюхана Змееголова Тринадцатого триста отборных бурдалаков. Много они совершили злых дел и стали почти коричневыми. Зловещего вида часовые стояли на постах в бурдалачьей канцелярии.

Здесь, в подземелье, проходили заседания и совещания о том, как лучше обмануть простых людей. Шептался повелитель вурдалаков с приближенными, искал путей, как продержаться дольше, как затянуть время, чтобы не сражаться с Тишкой-Айтишкой. На чудо надеялся главный вурдалак: вдруг не хватит у Тишки-Айтишки смелости, вдруг вообще случится что-то неожиданное и он останется цел.

Охрана доложила, что к канцелярии приближается Тишка-Айтишка. Змееголов Тринадцатый пришел в бешенство. Страшен он был в такие минуты. Глаза на змееобразной голове, кажется, вылезают из орбит, орет он, слюной брызжет, кричит, визжит, негодует. Эти крики, словно удар хлыста. Цепенеют от них приближенные, готовы сквозь землю провалиться. Особенно негодовал Брюхан, когда пришло сообщение, что Тишка со своими друзьями схватили Плоскостопа и исчезли в неизвестном направлении.

– Измена! – кричал повелитель бурда-лаков. – Трусы! Подлецы! – клял он военных чиновников. – Повесить виновных! Предатели! Трусы! Вы хотите, чтобы я сам сражался с этими негодниками...

Настенька томилась в золотой клетке, которую притащили в тронный зал. Рядом с ней была кошка Нюрка.

Брюхан Змееголов Тринадцатый понимал, что времени почти не осталось.

– Ну, моя Настенька, согласна ли ты быть царицей Бурдалакии и женой моей?

– Ничего я не хочу, – ответила Настенька. – Никакая я не твоя и никогда твоей не буду.

– Вот завела! – рассердился Брюхан Змееголов Тринадцатый. – Стерпится – слюбится. Я тебе предлагаю и сердце, и дворец, и несметные богатства...

– Не нужны мне ни твои дворцы, ни палаты каменные, ни сундуки с драгоценностями. Ведь у тебя сердце черное, злое, – отвечала Настенька.

– Я тебя владычицей мира сделаю! – вскричал повелитель бурдалаков.

– Мне бы хоть раз увидеться с Тишкой, а потом можно и умереть, – прошептала Настенька.

Брюхан Змееголов Тринадцатый вспылил:

– Опять Тишка! Сотру я его в порошок, пущу по ветру, а флейту его разломаю и прикажу, чтобы памяти о нем не осталось. Последний раз спрашиваю: станешь царицей или нет?

В это время во дворец проникли Плоско- стоп и Тишка-Айтишка. Услышали они слова повелителя бурдалаков, и Плоско- стоп злобно прошипел:

– Жаба будет тебе царицей!

– Молчи, холуй, испепелю! – взвился Брюхан Змееголов Тринадцатый.

Но Тишка наставил свой грозный меч- кладенец.

– Отстань, Брюхан поганый, от Настеньки. Выпусти ее из клетки на волю!

– А что это за комар пищит? – рассмеялся Брюхан Змееголов Тринадцатый.

– Выходи, чудище беззаконное, на смертный бой! – воскликнул Тишка-Айтишка.

– Это для тебя бой будет смертным. И не такие сюда приходили, никто моей силы не превозмог! – проревел Брюхан Змееголов Тринадцатый.

Плоскостоп тем временем пробрался к клетке и выпустил Настеньку и кошку Нюрку на свободу.

– Тишка, дорогой, спасайся, а то уничтожит нас Брюхан Змееголов проклятый, нет на него силы, нет никакого спасения, – взмолилась Настенька.

– Нет, – сказал Тишка, – я буду драться с ним не на жизнь, а на смерть. Если погибну за сторону родимую, за глаза твои синие – значит, такая моя судьба.

Брюхан Змееголов Тринадцатый взревел диким голосом:

– Ну, смерть ваша пришла!

Из его огромной пасти показался язык пламени и обжег ноги Плоскостопа. Тот подскочил, взвыл от боли, но в это время Тишка взмахнул мечом-кладенцом и ранил Брюхана Змееголова Тринадцатого. Плоскостоп и Настенька исчезли за дверью. Чудище взревело, из раны плюхнула жирная коричневая жидкость, и дракон начал извиваться на паркетном полу.

– Кажется, зацепил, – удовлетворенно сказал Тишка-Айтишка.

Тем временем через печную трубу пробрались во дворец Кот-Мурлыка и львенок Симба. Чумазые, в саже, они, словно чертенята, набросились на повелителя бурда-лаков и стали рвать его когтями.

– Руби Брюхану голову! – закричал львенок Симба.

– Не могу двинуться с места, – прошептал Тишка-Айтишка. – Ноги словно окаменели. Правду говорил старый гусляр, но дороги назад нет.

Брюхан Змееголов Тринадцатый обошел Тишку сзади и дохнул на него жарким пламенем. Одежда на мальчике загорелась. Кот-Мурлыка был тут как тут. Он схватил аквариум с жирными тритонами, который стоял на мраморной подставке, и плеснул на Тишку водой. Тишка изловчился и нанес мечом еще один удар. Коричневая кровь хлынула из раны чудища.

Повелитель бурдалаков завопил:

– Чую, смерть моя приходит! Одумайся, и тебе жизнь один раз дана. Будешь ты камнем-валуном в поле лежать и знака о тебе не будет. Поделим лучше свет: тебе половина и мне половина. Будем властвовать вместе!

– Как не сравниться жабе с розой, не помириться волку с овечкой, не вставать солнышку с Запада – так и нам с тобой не помириться. Пусть я окаменел наполовину, пусть окаменею весь, но не властвовать тебе на этой земле. Получай еще! – и взмахом меча Тишка отсек Брюхану голову.

Коричневый фонтан хлынул из обрубка. Голова покатилась по полу. Кот-Мурлыка схватил ее и бросил в мешок, а львенок Симба завязал мешок шнурком. Глянули Кот-Мурлыка и львенок Симба на Тишку, а вместо него лежит большой камень-валун.

Стража стала разбегаться кто куда. Бурдалаков ловили простые люди, били их дрекольем, загоняли в реки и болота, где коричневые чудовища стали превращаться в безобидных лягушек, тритонов и саламандр.

– Вот и пришла на нашу землю свобода, заживем сейчас, как люди, без злого Брюхана Змееголова, – радовался случившемуся дед Седоус.

А в это время во дворце возле камня, в который превратился Тишка, сидел Кот-Мурлыка и бормотал:

– В самом деле – и солнышко стало ярче светить, и трава стала зеленее, да и вода вкуснее, как побили мы проклятых бурдалаков.

Львенок Симба отозвался:

– Какая радость, если нет Тишки? Вот бы он сейчас сыграл нам на флейте!

– Может, мне попробовать, – сказал Плоскостоп, которого все простили. Он порылся в сумке Тишки, достал флейту и начал в нее дуть.

– Перестань! – сказала Настенька.

Кот-Мурлыка произнес:

– Да, Тишка нам своей флейтой душу веселил. Теперь лежит этот безмолвный серый камень. Победил Тишка злое чудище, а сам окаменел. Как развеять злые чары?

Настенька подошла к камню-валуну, обняла его и заплакала горючими слезами. Слезы упали на камень, который опять стал Тишкой – целым и невредимым.

Начался тут в царстве праздник. Объявили, что страна будет называться, как и прежде, Страной Цветущих Ландышей, а правителем станет Тишка-Айтишка. Настенька же будет царицей.

Львенок был на празднике, веселился со всеми, но вдруг заскучал.

– В Африку хочешь? – спросил его Тишка.

– Да, пора мне...

– Это не беда, – говорит Тишка. – Пойдем в лес к Бабе-Яге.

Быстро разыскали они избушку на курьих ножках и попросили Бабу-Ягу перебросить львенка Симбу в Африку. Она только того и ждала. Взяла топор и пошла заготавливать дрова для печи.

– Как жаль! – сказал Кот-Мурлыка. – Придется расставаться. И все же не будем горевать. Ты – настоящий Король-Лев!

– Да, такой уж у меня характер, – произнес львенок Симба, – идти напролом.

– Я тоже заметил, – вступил в разговор Тишка-Айтишка, – что ты храбр до отчаянности, но в этом и есть твой главный недостаток.

– Ничего себе недостаток, – промурлыкал кот, – вот бы мне иметь такой недостаток!

– Друзья мои, – произнес Тишка-Айтишка, – я вижу, что разговор у нас не клеится. Давайте прощаться. Через год, Симба, мы к тебе в Африку прилетим, хорошо?

– Конечно! – обрадовался львенок. – Я буду очень ждать.

Львенок забрался в избушку, и она умчалась в южном направлении. Одной ночи хватило ей на то, чтобы достичь Африки. Вот избушка остановилась, и дверь ее услужливо распахнулась.

Львенок Симба с трепетным чувством вступил на родную землю.