Король — узник Фантомаса

17. ПО ВЕРНОМУ СЛЕДУ

— Здесь находится управление городских дорог?

— А что вам угодно?

— Справочное бюро.

— На какой предмет?.. У нас их двадцать пять…

— На предмет выяснения продолжительности производимых работ…

— Так, понятно… Вам надо подняться на пятый этаж, дверь номер 54, там, в глубине вы увидите служителя…

Поблагодарив привратника министерства общественных работ, посетитель двинулся по лабиринту коридоров в огромном здании, что на бульваре Сен-Жермен… Это был молодой человек в длинном чёрном пальто, в шляпе, надвинутой на лоб, с чёрной повязкой на глазу, которая скрывала добрую половину лица.

— Привратник сказал мне подняться на пятый этаж, но не сказал, по какой лестнице… — ворчал себе под нос молодой человек. — Ба! Поднимусь по любой, а там пройду коридорами… В конце концов я найду какого-нибудь служителя, который укажет мне дорогу.

Вооружившись этой теорией, посетитель стал подниматься по лестнице с мраморными ступенями, которая показалась ему парадной лестницей. Но очень скоро ему пришлось убедиться в ошибочности своей теории: лестница привела его к запертой двери… «Ничего страшного, — подумал он, — спустимся вниз и начнём сначала».

Вернувшись во двор министерства, он уже хотел снова обратиться к привратнику, но передумал.

— Мой миленький Фандор, — сказал он себе, — совершенно ни к чему лишний раз отсвечивать перед ложей привратника, да ещё в министерстве… Не ровён час, встретишь кого-нибудь, кто привык видеть в тебе короля Гессе-Веймара!..

Молодому журналисту стоило немалых трудов выбраться незамеченным из «Рояль-Паласа», и особенно — отделаться от надоедливого Вульфенмименгляшка, считавшего своим служебным долгом сопровождать монарха везде и постоянно. Фандору удалось отцепиться от бравого служаки только потому, что у того самого оказалось какое-то срочное дело…

Прежде всего Фандор забежал к себе домой, где консьержка разахалась и разохалась, увидев своего жильца после столь долгого отсутствия. Не отвечая на её вопросы и упрёки по поводу того, что он её не предупредил, журналист поднялся в свою квартиру, быстро переоделся и через четверть часа уже был перед зданием министерства общественных работ…

Потерпев неудачу при первой попытке, он поднимался теперь по другой лестнице, ворча себе под нос:

— Ну и освещение здесь — ни черта не видать!.. И ещё эта чёртова повязка на глазу… Того и гляди, землю носом запашешь!.. Плохо, что от Жюва ни слуху, ни духу… Чего он там копается? Скорей бы уж отыскал следы этого Фридриха-Христиана! Мне уже невмоготу быть королём!

— Вам куда, месье?

Перед Фандором вырос служитель, удивлённый появлением посетителя в этом месте.

— Мне нужно получить справку о продолжительности дорожных работ…

— А здесь — служба водных путей!

— Да… Разумеется, это не одно и то же… Куда же мне идти?

— Идите по этому коридору направо, потом снова направо, потом пройдёте через застеклённую галерею, поднимитесь на три ступеньки, пройдёте по четвёртому коридору, минуете тамбур, подниметесь по лестнице. Там найдёте комнату номер 42…

— Спасибо, и больше ни слова! Если я туда доберусь, то найду у кого спросить…

И Фандор отправился по указанному ему пути. Конечно, он заблудился. Следуя указаниям других служителей, он то поднимался, то спускался, открывал пронумерованные двери, заходил в кабинеты, откуда его с позором изгоняли… Наконец он оказался в некоем подобии узкой кишки, в самом чреве огромного здания. Здесь, в маленькой застеклённой будке, очередной служитель дремал над развёрнутой газетой.

— Служба дорожных работ? — спросил Фандор, готовый к тому, что его снова пошлют куда подальше…

Служитель поднял голову:

— Это здесь, месье… Вы по какому делу?

— За справкой…

— Справок не даём!

— Вот как… А почему?

— Вы подрядчик?

— Нет.

— По поводу продажи с торгов?

— Нет…

— С жалобой?

— Нет…

— С заявлением?

— Нет…

— С целью расследования?

— Нет…

— Тогда зачем же?

Вежливо, но упорно Фандор повторил:

— Мне нужно получить справку о возможной продолжительности дорожных работ…

Служитель бросил на посетителя взгляд, исполненный подозрительности:

— Но вы, по крайней мере, не журналист?

«Как он мне надоел! — подумал Фандор. — Ещё немного, и я скажу ему, что я король…»

— Я не журналист, — сказал он. — Я… занимаюсь расклейкой афиш…

— Тогда другое дело… — проворчал служитель. — Вот, напротив вас, дверь номер 43… Но там сейчас никого нет…

И, внезапно подобрев, добавил:

— Сразу бы мне сказали… А то ходят тут всякие за справками, надоедают… С тех пор как газеты начали кампанию за «оздоровление» — так они выражаются! — за «оздоровление» Парижа, совсем жизни не стало… Вот мне и дано указание: всем журналистам давать от ворот поворот… посылать куда подальше! Пусть себе ходят по коридорам, пока не окочурятся…

— И правильно делаете! — сказал Фандор. — Но зачем мне в кабинет, где никого нет?

— Не стоять же в коридоре! Заходите и подождите… Он скоро вернётся.

Видимо, служитель ошибся: войдя в кабинет, Фандор нашёл там чиновника… «Нашёл» — подходящее слово, потому что хозяин кабинета был буквально завален грудами папок и конторских книг, которые громоздились повсюду: на столе, на полках, на полу… Не смущаясь царившим вокруг беспорядком, чиновник преспокойно читал роман в красном переплёте. Посетителя, оторвавшего его от этого приятного занятия, он встретил очень хмуро:

— Что угодно?

— Я хотел бы, месье, получить маленькое разъяснение… Как долго продлятся дорожные работы на площади Согласия? Между набережной и Оранжери?

— А зачем вам это надо знать?

— Я работаю по расклейке афиш… У меня, возможно, будут предложения к городским властям…

Чиновник не нашёл повода отказать посетителю. С тяжёлым вздохом, как человек, замученный непосильным трудом, он вытащил из ближайшей груды реестр, озаглавленный «Состояние дорожных работ в Париже», и стал листать его, мусоля палец и поднимая облака пыли.

— Как вы сказали? — переспросил он. — На углу здания Оранжери и площади Согласия?

— Именно так…

— О каких работах вы говорите?

— Не знаю… Я в траншею не заглядывал…

— А там есть траншея?

— Ну, яма… И ограждение…

Чиновник оглядел посетителя с ног до головы:

— И вы полагаете, что там ведутся работы?

— Ну да…

— Там нет никаких работ! Вы ошиблись! — безапелляционно изрёк чиновник, захлопывая регистр.

— Как нет?

— Так — нет!

— Но я же сам видел…

— Вы не могли ничего видеть!

И чиновник потянулся за своим романом, показывая, что разговор окончен.

— Но как же так? — пробормотал Фандор. — Может быть, эти работы не занесены в ваш реестр?

Чиновник встал с таким видом, как будто ему нанесли оскорбление.

— Милостивый государь! — провозгласил он. — В каждом округе все комиссары полиции обязаны сообщать мне обо всех ведущихся дорожных работах! Понимаете, месье: административно обязаны! Ежедневно и заблаговременно! Все их сообщения я аккуратно заношу в реестр! Ежедневно! Ошибка исключена: если работы не зарегистрированы, значит, их нет! Вам ясно?.. Всё!..

Фандор вынужден был покинуть раздражительного чиновника. Но журналист ничуть не был обескуражен. Он даже казался довольным.

— Я узнал интересные вещи, — проворчал он себе под нос. — Но надо бы перепроверить… Все земляные работы в Париже должны иметь в вечернее и ночное время сигнальное освещение… специальные лампочки на ограждении… Подряд на установку сигнального освещения имеет компания «Леван»…

У привратника министерства он узнал адрес компании. Её дирекция находилась на улице Дюнкрек.

В канцелярии на улице Дюнкрек ему повезло встретить любезного служащего, который проверил записи и подтвердил Фандору, что никаких заказов на установку сигнального освещения в указанном месте компания «Леван» не получала.

Ещё более довольный, журналист нанял фиакр и поехал в Национальную библиотеку. «Это становится совсем интересно! — рассуждал он по дороге. — Работы нигде не зарегистрированы, но они ведутся! Если их не ведут инженеры городской службы, значит, их ведёт кто-то другой… значит, зачем-то ему это нужно!.. Что если в рассказе этого идиота Вульфенмименгляшка есть доля истины? И он действительно разобрал в звуках, издаваемых „поющими фонтанами“, отрывки из гимна Гессе-Веймара?»

В Национальной библиотеке он долго рылся в каталогах и вёл переговоры с библиографами, после чего ему принесли гору томов: в одних речь шла об архитектуре, в других о скульптуре, третьи были гидами по Парижу… Фандор погрузился в них и так просидел до четырёх часов, когда, взглянув на часы, проворно вскочил на ноги.

— Чёрт побери! — воскликнул он. — У меня едва остаётся время, чтобы заглянуть домой, переодеться и поспеть в «Рояль-Палас» к возвращению этого кретина Вульфа… Как же мне не хочется становиться королём!

В те самые часы, которые Жером Фандор посвятил визитам в министерство общественных работ и Национальную библиотеку, на улице Монсо происходили события, способные ещё больше запутать тот сложный криминальный узел, над распутыванием которого бились Жюв и его друг-журналист.

В своей квартире маркиз де Серак, одновременно мадам Сейрон, разговаривал с кем-то, кто прятался за оконной шторой.

— Итак, вы остаётесь здесь и не трогаетесь с места, — говорил маркиз тихим, приглушённым голосом. — Обещайте мне ничего не предпринимать, что б вы ни услышали…

— Клянусь, господин маркиз! — отвечал голос из-за шторы.

— Я рассчитываю на вас… И приглашаю посетительницу.

Маркиз де Серак пересёк салон и отворил дверь в соседнюю комнату.

— Входите, мадемуазель, — произнёс он, — и простите меня за то, что я заставил вас ждать, у меня были друзья.

— Ах, сударь, — отвечала Мари Паскаль, ибо это была она, — ах, сударь, прошу вас… это такие пустяки! Напротив, это я… Разрешите мне выразить благодарность…

— За что же, мадемуазель?

— За протекцию, которую вы мне оказали перед лицом Его величества… Она позволила мне получить хороший заказ…

Маркиз пододвинул посетительнице стул и ответил фразой, в которой содержалось несколько значений:

— О мадемуазель, вы получили и нечто большее… Что касается моей рекомендации, то после всех добрых слов, которые наша консьержка говорила о вас… Я жалею только об одном: что вам пришлось стать свидетельницей ужасного события, столь прискорбного для короля.

— Да… более чем прискорбного, — пробормотала Мари.

— Я думаю, мадемуазель, что вы тоже были потрясены…

— О да, конечно! Это было ужасно…

— Для вас особенно, — произнёс маркиз де Серак с нажимом.

Девушка подняла на него ясные глаза и ответила с полным простодушием:

— Да… Я была особенно взволнована, потому что живу в этом доме… потому что знала жертву…

Маркиз прервал её.

— Король говорил мне о вас, — сказал он проникновенным тоном.

Румянец смущения залил щёки и лоб молодой девушки.

— В самом деле, господин маркиз? — пробормотала она прерывающимся голосом. — Его величество спрашивал обо мне?

— Его величество находит вас очаровательной!..

Маркиз де Серак помолчал, чтобы придать своим словам особый вес, и добавил:

— Его величество запомнил вас с первой же встречи…

— В «Рояль-Паласе»? Но он едва видел меня через приотворённую дверь, в течение какой-нибудь секунды…

Тонкая улыбка появилась на губах маркиза.

— Много ли времени нужно королю, — сказал он, — много ли времени нужно молодому мужчине, чтобы начать мечтать о невозможном?

— О невозможном?.. Да, вы правы!..

Лицо молодой девушки стало серьёзным, даже строгим. Было видно, что она напрягает всю свою волю, чтобы сохранить хладнокровие. Что касается маркиза, то, при всей его чопорности, в его голосе появились игривые нотки:

— Возможное, невозможное… Кто знает?.. Воля короля не знает преград!..

И вдруг — прямой вопрос:

— А король вам нравится, мадемуазель?

— Но… но… — залепетала Мари Паскаль. Инстинктивно она встала и протянула руки вперёд, как бы обороняясь от нападения.

Де Серак словно не заметил её жеста и продолжал:

— Быть может, для кого-то смерть несчастной Сюзи д'Орсель была желанной…

— О сударь…

— Что делать, мадемуазель Мари? Счастье одних часто строится на несчастье других… Ведь вы сами, наверное, очень страдали… от ревности.

— Да… Я ревновала!..

— Вы ревновали ужасно… При этом вы знали, что связь с Сюзи д'Орсель не имела для короля большого значения… А вот если бы на её месте оказались вы… то это уже было бы серьёзно… Королю пришлось бы выбирать, и никто не знает, какой выбор он бы сделал… В то время как смерть Сюзи д'Орсель решила бы все проблемы… Признайтесь, что вы желали ей смерти!

— Нет… О нет! — слабым голосом протестовала Мари Паскаль.

— Хотя старая любовница надоела королю, он мог бы сделать выбор в её пользу… по привычке… или из страха перед скандалом… Мысль о том, чтобы делить с ней любовь короля, была для вас невыносима… Чёрт возьми! Может быть, я говорю слишком резко, но я говорю правду! Ведь вы ненавидели бедную Сюзи?

— Ненавидела её?.. Да, может быть! Я так ревновала!

Внезапно она поняла, что выдала себя, что слова, произнесённые ею, могли иметь ужасное значение… Что она фактически призналась маркизу де Сераку в том, что любит короля… Испуганная, потрясённая, она упала в кресло и залилась слезами.

Маркиз по-отечески склонился над ней:

— Не плачьте, не плачьте, моя бедная крошка! Своими словами я вернул вас к тяжёлым воспоминаниям… Но они уже в прошлом! Между вами и королём больше нет преград, препятствовавших вашей любви… Не думайте о прошлом, думайте о будущем!

— О месье… месье… — рыдала Мари.

— Успокойтесь, дитя моё! — продолжал маркиз. — Перед вами прекрасное будущее! Вы любите и — теперь это уже не секрет — вы любимы! Для тех, кто любит, нет ничего невозможного… Надейтесь!.. Судьба устранила соперницу с вашего пути… Как это произошло, неважно… Никто об этом не узнает!.. Вам нечего бояться!

Всё ещё сотрясаемая рыданиями, Мари Паскаль встала, чтобы проститься.

— Извините, господин маркиз, — пролепетала она, — извините меня за эту глупую сцену… Я потеряла контроль над собой и выдала чувства, которые должны были бы остаться скрытыми в глубине моего сердца… Простите… Я так взволнована, что сама не знаю, что наговорила… Разрешите мне уйти…

Как всегда галантный, маркиз де Серак поклонился и проводил посетительницу до дверей своей квартиры.

— Обещайте снова навестить меня, мадемуазель, — говорил он. — Я думаю, что вскоре у меня будут для вас важные новости…

Вернувшись в салон, он воскликнул:

— Выходите же, мой друг! Теперь мы одни.

Штора зашевелилась, и из-за неё появился Вульфенмименгляшк. На его лице было устрашающее выражение, в зубах он зажал рукоятку обнажённого кинжала, правой рукой он сжимал револьвер, левой — пару наручников усовершенствованной системы.

— Проходите, садитесь, — приглашал его маркиз. — И будьте так любезны разрядить револьвер и спрятать кинжал… Нам ничто не угрожает.

— Господин маркиз, — проговорил бравый полицейский, приступая к разоружению, — я был готов к сражению!

— Я вижу, я вижу!.. Ну, что вы скажете о моей посетительнице?

Вульф яростно вытаращил глаза:

— Я скажу, что нельзя терять ни минуты! Надо нагнать эту женщину! Схватить! Связать! Заткнуть рот кляпом! Сковать наручниками! И запереть крепко-накрепко в самой надёжной тюрьме Парижа!

Маркиз де Серак улыбнулся:

— Вы уверены?

— Более чем уверен, господин маркиз! Она давно любит короля, она всей душой ненавидела Сюзи д'Орсель, — сама в этом призналась! Нет сомнений, что именно она убила Сюзи! Она причина всех бед, обрушившихся на голову нашего обожаемого монарха! Мне не терпится схватить её и предать смерти! Да что там смерти — жесточайшей пытке, которую она заслужила!

Он снова выхватил кинжал и направился к двери, восклицая:

— Вы со мной, господин маркиз? Смело вперёд! Все за короля! Вы идёте, господин маркиз?

— Пока нет… — ответил де Серак, усаживаясь в кресло. — Садитесь, Вульф, спрячьте оружие и поговорим… Вы слишком темпераментны, друг мой… Мы не можем никого арестовать: у нас нет доказательств, одни предположения…

— Я заставлю её сознаться!

— Дорогой Вульф, вы не имеете права производить аресты во Франции. Это может только французская полиция… Ваша задача — предупредить Жюва.

— Бегу, господин маркиз, бегу!..

— Подождите!.. Вы же обещали ничего не предпринимать без моего согласия… Напоминаю вам об этом ещё раз! У нас нет доказательств, нам надо их добыть!.. И у меня есть для этого план… слушайте внимательно… вот что надо сделать.

Два часа спустя Вульфенмименгляшк присоединился к Фандору, сидевшему в кафе. У бравого полицейского был такой торжествующий вид, что мнимый король Гессе-Веймара подумал: «Какую ещё глупость свалял этот идиот?..»