Король — узник Фантомаса

28. НЕВИННЫЕ ИЛИ ВИНОВНЫЕ?

Жюв и доктор Гаст, которые разговаривали вполголоса в кабинете комиссара, прервали свою беседу, потому что из соседней комнаты донёсся бодрый голос их пациента, Фандора:

— Я умираю от голода!

Было около девяти часов утра.

За несколько часов до того Жюв привёз всё ещё находившегося в беспамятстве журналиста к себе домой. Быстро осмотрев его, комиссар с облегчением убедился, что серьёзных ран не было. Фандор отделался несколькими царапинами, ушибами и поверхностными ожогами. Вместе с тем, Жюва поразило его худое, истощённое лицо: можно было подумать, будто в течение нескольких дней журналист переносил голод и физические лишения.

Тем временем пришёл вызванный Жювом доктор Гаст, практиковавший в этом квартале. Врач констатировал, что пациент находится в состоянии глубокого сна, вызванного переутомлением, и подтвердил, что его физическое состояние не внушает опасений.

— У больного молодой и сильный организм, — сказал врач. — Однако он сильно истощён. Если бы передо мной был не состоятельный человек, способный полностью удовлетворить свои потребности в еде и питье, я бы сказал, что он долгое время страдал от недоедания…

Как раз в этот момент до них донёсся громкий голос проснувшегося Фандора:

— Я умираю от голода!

Полицейский и врач кинулись в соседнюю комнату. Фандор сидел на кровати. Он с радостью и симпатией посмотрел на Жюва и с некоторым удивлением — на врача. Но он ни о чём не спросил, а только повторил, как будто ни о чём другом не мог сейчас думать:

— Дайте же мне поскорее поесть!

Доктор пощупал пульс и лоб больного.

— Конечно, конечно, — сказал он. — Вы можете съесть что-нибудь лёгкое… Ломтик ветчины, например…

— К чёрту ветчину! — с неожиданной яростью выругался пациент. — Можете сами есть эту гадость! С меня довольно!

Привыкший не придавать значения нервным выходкам больных, доктор Гаст спокойно ответил:

— Ну, тогда куриное крылышко, немного консоме…

Это меню, видимо, удовлетворило Фандора, потому что он объявил весёлым тоном, так не вязавшимся с его измождённым видом:

— Согласен! Несите побыстрее! И не забудьте, что я хочу не только есть, но и пить!

— Ну как, доктор?

— По-моему, дела обстоят как нельзя лучше. Наш больной поел с аппетитом и снова заснул. Есть все основания полагать, что он быстро пойдёт на поправку. Ещё день, другой, и он будет на ногах. Но знаете, у меня действительно такое впечатление, что он едва не умер с голоду!

Жюв, скрестив руки на груди, расхаживал по кабинету.

— Я тоже не могу понять, — заметил он, — почему Фандор так долго оставался без еды…

— По меньшей мере сорок восемь часов, — сказал доктор.

Потом он спросил:

— Господин инспектор, когда вы спустились в провал, образовавшийся в результате взрыва, вам не удалось установить причину этой катастрофы, которая едва не стоила жизни вашему другу?

— У меня есть одно предположение, — уклончиво ответил Жюв, — но его ещё надо проверить… Возможно, произошла утечка газа.

— Но что вызвало взрыв?

— Вы знаете, при утечке газа достаточно случайной искры…

— Какое счастье, что не было убитых! — воскликнул доктор.

Взглянув на часы, он добавил:

— Извините меня, месье, я должен вас покинуть: у меня ещё несколько визитов… Что касается вашего друга, то он уже не нуждается в моём присутствии. Я загляну вечером справиться о его самочувствии.

Проводив доктора, Жюв вернулся в свой кабинет. У него было много срочных дел вне дома, но никакие дела не могли заставить его покинуть больного друга.

Неожиданно из соседней комнаты до его слуха донеслось весёлое насвистывание. Он осторожно приоткрыл дверь и не смог сдержать возглас удивления: одетый, хотя ещё и без пиджака, Фандор чистил ботинки, поставив ногу на стул, при этом он насвистывал весёлый марш.

— Ну, как самочувствие? — спросил он, увидев Жюва.

— Ты с ума сошёл! — воскликнул полицейский. — Тебе надо лежать! В твоём состоянии…

Фандор подошёл к другу и сделал несколько боксёрских выпадов, целясь ему в плечи и в грудь.

— В моём состоянии? — засмеялся он. — Как видите, Жюв, я в отличной форме! Кроме того, сейчас не время валяться в постели… Нам надо серьёзно поговорить!

Тон Фандора был таким бодрым и деловым, что Жюв заколебался. Имел ли он право нарушить предписания врача? В конце концов он решил не принимать слишком всерьёз свою роль больничной сиделки.

— Ладно, — сказал он. — Раз ты не хочешь быть больным, сделаем вид, как будто ты здоров…

Фандор закончил одеваться и снова подсел к столу, где ещё стояли остатки его недавнего завтрака.

— Жюв, — сказал он, — я всё ещё голоден! Я позавтракаю во второй раз…

Жюв радостно рассмеялся, глядя, с каким зверским аппетитом его друг обгладывает куриные косточки.

Закончив трапезу, Фандор опёрся подбородком на руки и уставился на комиссара:

— А теперь скажите мне, Жюв: откуда вы взялись?

— Вот те на! — воскликнул полицейский. — Скорее уж я могу задать тебе этот вопрос!

— Но я задал вопрос первым…

— А я старше тебя, ты не должен со мной спорить! Давай рассказывай! Мне действительно необходимо знать, что с тобой происходило, чтобы я мог лучше понять смысл тех невероятных — говорю это без ложной скромности, — приключений, в которые я сам оказался замешанным…

— Нет, первым рассказывать будете вы! — невозмутимо заявил Фандор, вновь принимаясь за уже обглоданные остатки курицы…

В течение двух часов Жюв и Фандор рассказывали друг другу о драматических событиях, в которых они принимали участие. В результате два друга уяснили себе многие моменты, до сих пор остававшиеся загадочными.

Несомненно, Мастер преступлений уже давно готовил похищение знаменитого красного алмаза. Отдавая себе отчёт в том, как трудно обнаружить тайник, где спрятан алмаз, и как трудно будет затем реализовать это уникальное сокровище, он задумал продать драгоценность её же владельцу! Он похитил короля Фридриха-Христиана и, шантажируя его обвинением в убийстве Сюзи д'Орсель и угрозой голодной смерти, заставил согласиться на сделку.

Не всё у Фантомаса получалось так, как было задумано. Вмешательство Жюва и Фандора несколько раз чуть было не нарушило его планы. Но гениальный бандит сумел даже неблагоприятные обстоятельства обернуть в свою пользу: Жюв был схвачен в Глоцбурге в качестве похитителя алмаза, а на Фандоре тяготело подозрение в убийстве Сюзи д'Орсель!

Однако немало очков полицейский и журналист могли засчитать в свою пользу: Фридрих-Христиан был освобождён, и теперь Фантомасу будет не так-то просто заставить его выкупить алмаз; Жюв и Фандор тоже вырвались из заточения… Теперь они раздумывали над тем, как вырвать у Фантомаса красный алмаз и захватить самого преступника. Маски, под которыми он скрывался, были теперь им известны. Зато предстояло выяснить роль, которую играли в драматических событиях две женщины.

Какова была роль Мари Паскаль? Была ли молодая девушка искренна, или же играла комедию? На эти вопросы Жюв и Фандор не могли дать уверенного ответа.

Также вызывала сомнения таинственная леди Белсом, она же — эрцгерцогиня Александра. Конечно, Жюв был обязан ей своим освобождением. Но каковы были её намерения? Кого она в действительности стремилась спасти: Жюва — или своего любовника Фантомаса?

Этот вопрос Жюв надеялся разрешить в самом ближайшем будущем. Он намеревался посетить её в «Америк-Отеле» и либо заключить с ней союз против Фантомаса, либо передать её в руки правосудия.

Фандор, со своей стороны, решил, не откладывая дела в долгий ящик, нанести визит Мари Паскаль. И в то время как его ум сыщика взвешивал все «за» и «против» виновности молодой кружевницы, его сердце влюблённого замирало в ожидании встречи.

Внезапно беседа двух друзей была прервана: кто-то изо всех сил колотил во входную дверь, одновременно яростно дёргая звонок.

— Какого чёрта нелёгкая принесла? — проворчал Фандор, готовясь идти открывать.

Но Жюв удержал его.

— Мы должны соблюдать осторожность, — сказал комиссар. — Посиди пока в моей спальной, я открою сам.

Отворив дверь, Жюв с удивлением воскликнул:

— Как, это вы!

— Я самый! — ответил Вульфенмименгляшк, входя в квартиру.

Не дожидаясь приглашения, толстяк проследовал в кабинет и уселся в кресло.

— Ну, что скажете о моём чутье? — самодовольно осведомился он.

— О вашем «чутье»?

— Ну да! Вы полагали, что оторвались от меня, там, на станции метро? Но я вас нашёл! Куда вы спрятали труп? Не отрицайте — Вульфенмименгляшка не так легко провести!.. Я был на площади Согласия и всё видел! А, каково?.. После взрыва вы вылезли из провала с трупом на плечах…

— «Труп» чувствует себя хорошо… — заметил Жюв.

Но гессен-веймарский полицейский не слушал его. Упоённый собственной значительностью, он продолжал:

— Потом вы погрузили труп в такси, сами сели туда же и укатили… Но я успел записать номер машины! Потом я выполнял свой долг, помогая спасению пострадавших, и одновременно вёл расследование о причинах случившегося… Мне в этом очень помог один человек… Он же и подсказал мне, где вас разыскать…

— В самом деле? Кто же это?

— Тот, кого вы всю ночь ловили, да не поймали…

— Как?! Фантомас?!.. — вскричал Жюв.

— Фантомас? — скептически переспросил Вульф. — Нет, не думаю… Это был почтенный старик в белой одежде, которого все называют «примитивным человеком», или Уауауа…

— И вы дали ему уйти?!

Жюв готов был разорвать на части самовлюблённого идиота!

— Конечно!.. Но я знаю, где его найти. Он оставил мне свой адрес…

— Как же! Ищи ветра в поле! — проворчал комиссар. — Конечно, Фантомас дождался моего отъезда… А потом объявился, зная, что ему нечего опасаться этого идиота…

Вульф, казалось, не обращал на слова Жюва никакого внимания.

— Да, кстати, — вновь заговорил он доверительным тоном, — я хочу сообщить вам важную новость: король отбывает в Глоцбург сегодня вечером… Но до этого момента произойдёт одно важное событие!

— Какое ещё событие? — машинально спросил Жюв.

Вульфенмименгляшк подошёл к нему вплотную и, пристально глядя ему в глаза, многозначительно произнёс:

— Мы арестуем виновного, сударь!

Но тут он обернулся, услышав за спиной шорох, и завопил дурным голосом: перед ним стоял Фандор.

— Караул! На помощь! — надрывался толстяк. — Это вы?.. Ваше величество!.. Вы здесь?!.. Нет, нет, это не вы!.. Караул!

Двигая мебель, он пытался возвести между собой и Фандором некое подобие баррикады. Одновременно он метался в разные стороны в поисках выхода. Бог знает, какие мысли мелькали в этот момент в помутившемся сознании перепуганного полицейского. Пытаясь вытащить застрявший в кобуре револьвер, он нечаянно защёлкнул у себя на руках свои же усовершенствованные наручники.

Желая ему помочь, Жюв и Фандор сделали попытку приблизиться к несчастному полицейскому, но это только увеличило его панику. С неожиданным при его комплекции проворством он проскользнул в прихожую, своими скованными руками умудрился открыть дверь и выскочил на лестничную площадку… С лестницы донеслись его удаляющиеся крики:

— Жюв!.. Король!.. Фантомас!.. Караул!.. Я вам ещё покажу!..

Остолбеневшие Жюв и Фандор обменялись недоумевающим взглядом и вдруг разразились гомерическим хохотом. Несколько минут они корчились от смеха, не в силах произнести ни слова.

— Вот это Вульф так Вульф! — выдавил наконец Жюв. — Я знал, что он идиот, но не думал, что до такой степени!

— Но, дорогой Жюв, — заметил журналист, слегка отдышавшись, — согласитесь, что ему было от чего сбрендить! Перед ним появляется некто, кого он считает королём, но в то же время этот король — не король! И он не в состоянии решить, кто же обманщик: я, друживший с ним под видом короля, или тот Фридрих-Христиан, который сейчас находится в «Рояль-Паласе»?

Жюв перестал смеяться и помрачнел:

— Этот дурак не так безобиден, как кажется… Подумать только: он держал в руках Фантомаса и дал ему уйти! Ах, если бы я был на его месте!..

— Если бы вы были на его месте, — заметил Фандор, — Фантомас не появился бы…

Однако время шло, и каждому из друзей было пора направляться: одному — к Мари Паскаль, другому — к леди Белсом.

— Мамзель Мари, а мамзель Мари! Сделайте одолжение, зайдите на минуточку ко мне в ложу!

Этими словами мадам Сейрон остановила проходившую мимо симпатичную кружевницу. Девушка приняла приглашение и уселась в кресло, любезно предложенное ей мнимой консьержкой. Было всего десять часов утра, но у Мари был утомлённый вид и покрасневшие от бессонной ночи глаза.

— Нельзя так переутомляться, милочка, — сказала мамаша Сейрон. — Вы работаете ночи напролёт! Так недолго и заболеть.

Очаровательная кружевница грустно покачала головой:

— Это не из-за работы, мадам Сейрон… Наоборот, работа меня успокаивает, отвлекает от грустных мыслей… Ах, у меня столько неприятностей!

— Не могу ли я вам помочь, милочка? — участливо спросила консьержка.

Неожиданно для себя Мари Паскаль начала всхлипывать. Потом заговорила сквозь слёзы:

— Ах, мадам Сейрон! Меня прямо с ума сводят все эти ужасы, эти таинственные происшествия… Будь проклят день, когда я увидела убийство бедной Сюзи! Будь проклят день, когда я познакомилась с королём! С тех пор произошло столько страшного и непонятного…

И уже в сотый раз она принялась рассказывать консьержке о драматических событиях, перевернувших всю её мирную жизнь. Она говорила о том, как началась их любовь с Фридрихом-Христианом, как внезапно и неожиданно переменился король, как полиция начала её допрашивать, преследовать, почти угрожать ей… Она чувствовала себя отвергнутой, одинокой, затравленной, она больше не могла переносить такую жизнь! Если бы она могла обратиться к человеку, которому полностью доверяет, о котором в своё время ей говорил Фридрих-Христиан, — к инспектору Жюву…

При этом имени консьержка вздрогнула. Зловещий огонь вспыхнул и тут же погас в глубине её зрачков. Слащавым тоном она проговорила:

— Что делать, милочка, в жизни всякое бывает!.. Но мысль ваша неплоха: надо всё честно рассказать этому полицейскому…

— Вы тоже так думаете? — обрадовалась Мари. — Но мне так страшно идти одной к этому строгому господину!

Консьержка помолчала, потом воскликнула, как будто её осенила счастливая идея:

— Мари Паскаль! Вы знаете, с какой симпатией я к вам отношусь… Я докажу вам мою симпатию, и это так же верно, как то, что меня зовут мадам Сейрон! У меня просто сердце обрывается, когда я вижу, как вы убиваетесь! Так вот… Дайте мне две минуты, — надеть шляпку и предупредить уборщицу, чтобы она подежурила за меня. Мы вместе с вами пойдём на квартиру к этому господину Жюву. Уж я-то знаю, как с ним нужно говорить!