Король Проклятых гор

Глава 2 Сергей и Светлана

Король Проклятых гор

Глава 2. Сергей и Светлана.

Рано утром в доме было на десять человек больше по сравнению с вечером. Оказалось, что Фурлет вызвал подкрепление в виде еще двух пятерок. За завтраком также выяснилось, что в Крёйцех вместе с нами поедет и Цирения.

— Я хочу поговорить с Томой, — сказала она мне слабым голосом. — Попрошу ее рассказать мне о последних годах жизни моей воспитанницы.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил я ее.

— Так, словно я только что выздоровела после долгой и тяжелой болезни, — вздохнула женщина. — Жуткая слабость во всем теле. Дор мне сказал, что ты, Крис, сам расправился со всеми убийцами мамы. Это правда?

— Не совсем — один сдох без моей помощи, — улыбнулся я. — Но остальных я прикончил своими руками. И вообще, все, кто обижал Ликусю в горах, уже мертвы. Осталось только найти работорговцев, которые продали девочку бандитам, но это на себя взял Фурлет. Для него это теперь личное.

— Да, Фурлет любого из-под земли достанет, — печально улыбнулась Цирения.

В столицу отправились в двух экипажах. В одном ехали Гневет, Цирения, Вальк и один из охранников, а в другом устроились я, Фурлет и три моих собаки. Остальная охрана была верхом на конях.

— Мы поедем прямо в Крёйцех? — спросил я Фурлета, на что он молча кивнул. — А другой дороги нет?

— Есть, — скривился он. — Но все они настолько плохие в плане охраны, что придется смириться с этим вариантом, хотя мне это самому ужасно не нравится. Я потому и вызвал подкрепление. Надеюсь, что если на нас собираются напасть, то они об увеличении нашего отряда не знают. К нам сейчас присоединятся еще три экипажа с простыми горожанами Карстика. Они не бойцы, но будут отыгрывать массовку. Попробуем запугать врагов количеством. У каждого из этой поддержки есть взведенные арбалеты. Если хотя бы один из них попадет в нападающего, то получится, что мы их не зря с собой позвали.

— Предполагаешь, что нападающие будут пытаться захватить меня из-за моего дара?

— Именно. О твоем значении для нашего народа они еще не должны знать.

Когда мы ехали по улочкам города, направляясь к выездным воротам, навстречу попался невзрачный прохожий, на которого я сразу обратил внимание.

— Стоять! — скомандовал я. — У того замухрышки очень дорогой артефакт. Я думаю, он шпионит за нами.

Фурлет моментально выскочил из кареты и крикнул своим, показывая на шпиона:

— Взять его!

Мужичонка тут же бросился бежать и метров через десять юркнул в щель между домами. Погоня оказалась безуспешной, так как у шпиона были хорошо продуманные пути отхода.

— Думаю, теперь засада знает о нашем количестве, — пробормотал я вернувшемуся в карету Фурлету.

— Согласен, — раздраженно буркнул охранник. — Можно задержаться еще на день и вызвать дополнительное подкрепление. Не думаю, что враги соберут для нас очень большой отряд.

— Мне кажется, если мы выедем сейчас без промедления, то злодеи не успеют усилить свою засаду, — начал рассуждать я. — Они ведь в любом случае не ожидали такую многочисленную охрану. Поэтому у нас будет преимущество, которое нападающие уже просто не успеют нивелировать оперативно. Надо просто поторапливаться, чтобы не дать врагу возможность переиграть ситуацию.

— Правильно рассуждаешь, — ответил Фурлет. — Хотел бы я знать, где и когда ты всему этому выучился.

Командир охраны высунулся в окно кареты и передал распоряжение держать максимально возможную скорость передвижения.

Отъехав от Карстика километра два, мы увидели впереди на дороге затор в виде спутавшихся упряжью двух встречных повозок, хозяева которых театрально мутузили друг друга вместо того, чтобы распутывать своих лошадей. Большого ума не требовалось, чтобы догадаться о намеренности созданного на дороге препятствия.

Мы остановились за сотню метров до затора и обе наши кареты тут же встали бок о бок, но со свободным пространством посередине, а сопровождающие повозки моментально повторили наш маневр. Я достал пистолет и передернул затвор. Фурлет выскочил из кареты на середину дороги и начал раздавать команды подчиненным, ну а мне лишь оставалось посматривать на обочину через окошко другой двери, приказав собакам оставаться внутри. Нападающих пока не было видно, но ситуация резко осложнилась тем, что со стороны Карстика показался скачущий конный отряд в десяток бойцов.

— А вот и усиление засаде спешит, — крикнул Фурлет, улыбаясь. А затем кивнул на мой пистолет. — Вот и посмотрим, как ты из него стреляешь. Без него нам придется туго.

— Только учти — это оружие ближнего боя! — предупредил я Фурлета, выскочив к нему из кареты и осматриваясь по сторонам. — С приличного расстояния мне будет трудно из него попасть.

Как и предупреждал Фурлет, в руках у десятка горожан, взявшихся нас сопровождать, были взведенные арбалеты, и они все рассредоточились в середине дороги под прикрытием своих повозок. Конные же спешились и привязали своих лошадок снаружи карет, создавая тем самым дополнительную защиту, после чего заняли круговую оборону.

Когда догоняющий нас отряд приблизился, из придорожных зарослей с обеих сторон показалось около десятка разбойников, а к ним присоединились и «драчуны», создавшие затор на дороге. По количеству людей с обеих сторон получалось приблизительное равенство, но я очень надеялся, что люди Фурлета окажутся более состоятельными в бою, чем разбойники, которые могли быть переодетыми полицейскими или гвардейцами местного правителя, а может и высокооплачиваемыми наемниками. Трудно было сказать, на что мог решиться комиссар Вирер, предполагаемый организатор этого нападения.

Любой грамотный боец, будь он на стороне разбойников или в числе телохранителей, должен понимать, что нападающие находятся в невыгодном положении. И по-хорошему бандитам надо бы убираться восвояси, но то ли награда оказалась слишком высока, то ли заказчик мог за неудачу очень серьезно наказать, поэтому уходить разбойники не спешили.

Когда кольцо нападающих замкнулось вокруг наших импровизированных оборонительных редутов, командир разбойников осмотрел озадаченно наш отряд и крикнул:

— Отдайте нам мальчишку и можете ехать дальше. Обещаю, что мы никого не тронем.

— А если не отдадим, то что? — крикнул в ответ Фурлет. — Кишки не надорвете, попытавшись взять его силой?

— Ну как хотите, — ухмыльнулся главный бандит, после чего махнул своим рукой. — Вперед! Только щенка не зашибите.

Действия противника были слишком простыми: по обе стороны дороги спрятались за деревьями по паре лучников, начавшие обстрел наших бойцов. У половины же тех, кто пошел на штурм, были арбалеты, из которых они сделали лишь по одному выстрелу, после чего оставили это оружие на земле и побежали вперед, размахивая железяками, у кого какая была. Большинство предпочло мечи, но встречались и топоры с копьями.

Наша защита, как я посчитал с самого начала, имела слабое звено в виде простых горожан, но уже во время боя я понял, что сильно ошибался. Горожане отошли в центр обороны и начали довольно неплохо обстреливать врага из арбалетов. А на периметре нашей обороны сражались подчиненные Фурлета и им пришлось откровенно несладко, так как против чуть ли не каждого из них пришлось по двое нападавших. Тем не менее, мои телохранители с такой задачей справлялись, поскольку явно были более сильными бойцами.

Наблюдая за боем, я заметил интересное явление: разбойники нередко получали серьезные удары. То к ним болт прилетал из арбалета, то лезвие меча било весьма чувствительно, однако это не причиняло врагам никакого вреда, так как каждый раз в момент такого удара их тела вспыхивали каким-то поверхностным свечением.

— На бандитах защитные амулеты, — то ли спрашивая, то ли утверждая, крикнул я Фурлету.

— Да, солидные денежки потратил на них заказчик! — прорычал главный охранник, наблюдая за боем и одновременно с этим стреляя из арбалета. — Надо продержаться, пока у них амулеты не разрядятся. Обычно хорошего амулета хватает на 5–6 приличных ударов. Твое-то сокровище и все двадцать выдержит, но он вообще заоблачных денег стоит. Черт, у нас уже половина народа ранена, а эти сволочи все еще целёхонькие, но ничего — сейчас мы их начнем убивать!

И Фурлет оказался прав — то на одном, то на другом бандите переставали вспыхивать защитные покровы и картина боя резко поменялась. Увидев, что многие из нападающих начали истекать кровью, некоторые бандиты резко развернулись и дали деру, однако большинство из них уже потеряло способность бежать, в считанные секунды получив серьезные ранения. Некоторых убегающих разбойников мои охранники все-таки смогли настичь, быстро вскочив на своих коней. Вот только главный бандит оказался столь же ловок и быстр, как и преследователи, благодаря чему стал одним из немногих, кому удалось улизнуть. Тем не менее два десятка бандитов были быстро связаны, обысканы и допрошены. И первое, что моя охрана делала — это снимала с бандитов защитные амулеты. Оно и верно — такая экипировка и самим пригодится!

— Самое неприятное, что сейчас может произойти — оперативно прискачет большой отряд городской полиции, — сквозь зубы процедил Фурлет. — Якобы, спешили нас спасать, а на самом деле побыстрее забрать из наших рук бандитов, чтобы мы не успели из них вытрясти компрометирующие комиссара Вирера сведения.

Когда охранники один за другим начали сообщать, что их подопечные ничего не знают и во всем кивают на сбежавшего командира, Фурлет буркнул подчиненным:

— Добивайте всех, но не насмерть, а так, чтобы они сами через денек-другой сдохли уже в руках полиции. А нам надо ехать обратно, своих раненых везти в больницу.

— Слушай, Фурлет, — обратился я к охраннику. — Может нам с тобой взять тех, кто из наших остался цел, и рвануть в столицу по бездорожью? Так может получиться безопаснее. А остальные пусть возвращаются в город. Если полицаи их спросят, вели им говорить, что мы сбежали в самом начале боя. Мне кажется, нам лучше не возвращаться в город, где всем заправляет обозленный мудак.

— Добро, так и сделаем.

Фурлет быстро проинструктировал своих раненых подчиненных, приказал остальным взять запасных лошадей из числа бандитских, забрать самые ценные трофеи, кои могли быть изъяты полицией как вещественные доказательства чего-то там, и готовиться к быстрому уходу. В итоге, буквально через несколько минут небольшой отряд в составе меня, Фурлета, Валька и еще шестерых бойцов галопом скакал вперед по дороге, чтобы где-то через полкилометра свернуть в сторону и дальше уже пробираться в столицу кружным путем. У каждого была запасная лошадь, так что погони можно было не бояться.

В составе нашего отряда нашлись хорошие знатоки этих мест, поэтому заблудиться нам не грозило. Рядом со мной бежали три верные псины, весь бой дисциплинировано просидевшие в карете. Теперь им предстояло основательно побегать, но мне оставалось лишь надеяться, что их молодые организмы выдержат такое испытание. Тем более, что по бездорожью галопом особенно не поскачешь, благодаря чему скорость для бега моих собак-подростков была более-менее щадящей.

Первым делом наш отряд направился в сторону небольшой речки, с помощью которой мы рассчитывали сбить со следа возможную погоню. Забравшись в нее, наши коняшки прошли по мелководью километра два в сторону, ведущую от столицы, пока наконец не вылезли на берег. Собаки все это время брели по берегу, так как я не решился устраивать им длительное зимнее купание.

Вроде бы мы уже настроились на маршевый ход, но тут случилась непредвиденная остановка — я увидел в лесу тайник. Объяснив ситуацию, я стал свидетелем, как три здоровенных мужика с невероятной скоростью копают яму, в которой нашли мешок с золотыми монетами, пару кинжалов и короткий меч, как его назвал Фурлет. Оружие было очень качественно сделано и украшено крупными драгоценными камнями. Все это богатство было завернуто в рулон из толстой кожи, давно уже истлевшей.

Когда снова отправились в путь, вся моя охрана имела ошарашенный вид. На привале Фурлет спросил:

— И часто ты такое находишь?

— Это зависит от места, — усмехнулся я. — Если в земле есть тайник, то я его не пропущу, но вот где найти такие земли, чтобы в них часто попадались тайники? Это главный залог успешного поиска.

— Ясно. Теперь понятно, почему за тобой послали такой большой отряд богато экипированных наемников.

— Да уж, если меня поймают, я, наверное, стану самым дорогим рабом на континенте.

— Не поймают. Надо будет, я сотню лучших бойцов буду возить с собой для твоей охраны. А может и пять сотен.

— Ты говорил, что горожане, что с нами поехали, мало на что способны, а они в бою так ловко из арбалетов стреляли, что я аж прибалдел.

— Нам, беркам, из-за невысокого роста приходится приспосабливаться, — пояснил Фурлет. — В ближнем бою средний берк уступает высокорослым людям, поэтому наш народ выработал традицию учить всех детей с малых лет стрельбе из арбалета. Хорошей стрельбой с дистанции мы компенсируем свои недостатки в ближнем бою. Если наш ближник проигрывает рослому бойцу, то мы ему за спину в помощь всегда можем поставить умелого арбалетчика. На какой дистанции эффективен твой пистолет?

— Не знаю, я из него мало стрелял, — пожал я плечами. — Кстати, если ты действительно будешь так хорошо меня охранять, то он становится мне не нужен. Я могу спокойно его отдать вашим оружейникам — пусть попробуют сделать что-то подобное.

— Нашим! Не «вашим», а «нашим»! Привыкай к тому, что ты теперь тоже берк. Что касается пистолета, то нам надо будет поговорить с нашими лучшими оружейниками.

— На самом деле, им можно будет начинать с чего-нибудь попроще, но что можно сделать быстро. Я могу им объяснить более простые варианты подобного оружия. Простые пистолеты не настолько эффективны, но и такой автоматический пистолет тоже не сразу научились делать.

— Крис, я хочу тебя предупредить, — сказал после некоторой паузы Фурлет. — Ты уже слышал о том, что у нас есть Совет старейшин, который можно рассматривать как орган управления нашего народа. Но на самом деле не стоит думать, что этот Совет действительно управляет нашим народом, как какое-то там правительство. У нашего народа нет государства, а значит не может быть и органа управления. К решениям Совета старейшин следует относиться, как к рекомендации простым беркам поступать определенным образом в каких-то сложных ситуациях. Однако любой берк волен либо прислушиваться к этим рекомендациям, либо игнорировать их. Многие конечно учитывают мнение старейшин, так как они обладают в нашем народе большим авторитетом, но в то же время никогда не следует забывать о том, что каждый старейшина — это всего лишь пожилой человек со своими болячками и личными интересами. Так вот, мое предупреждение к тебе заключается в следующем — боюсь, что не всем старейшинам понравится твое появление. Скажу даже больше — тех старейшин, кому не понравится твое появление, может оказаться даже большинство.

— Ну да, понимаю, — усмехнулся я. — Кучка старых пердунов, каждый из которых всю жизнь добивался этого статуса среди берков, что дает им возможность прожить последние годы жизни в тепле, достатке и заботе, когда все вокруг стараются им угодить. Когда перед ними готова раздвинуть ноги красавица, которая в их молодые годы на них даже не посмотрела бы. И вот появляется какой-то хмырёк, способный всю эту удавшуюся жизнь в один миг выкинуть в помойную яму. Кому это понравится!

— Крис, ты слишком умен для десятилетнего мальчишки.

— У меня наследственность хорошая.

— Как раз наоборот — она у тебя настолько плохая, что ты даже представить себе не можешь! Тебе ведь никто еще не рассказывал о проклятии королевского рода? Ты не задумывался о том, почему у Ликуси не было ни одного родственника? А теперь их и у тебя нет. И ты не знаешь, что все потомки Королевы Милении Великой если и доживали до двадцати лет, то превращались в самых настоящих идиотов. После 8–10 летнего возраста психика у твоих предков начинала неуклонно деградировать. С каждым годом ребенок начинал глупеть все быстрее и быстрее. А ближе к 18–20 годам у него еще и начинали отказывать внутренние органы.

Знаешь, почему на самом деле Цирения перестала ухаживать за Ликусей? Причина этого не отъезд из-за работы мужа, все как раз наоборот! Это Цири уговорила Дора уехать из столицы, чтобы не видеть, как угасает ее любимая воспитанница. Для Цири Ликуся была как родная дочь. И именно поэтому женщина себя казнит постоянно. Она ведь в глубине души знает правду. Цирения по сути предала девочку. И никогда себя за это не простит.

— И почему это называют проклятием? — спросил я Фурлета, когда сумел прийти в себя после такой оглушительной новости. — Похоже на обычную наследственную болезнь.

— Никогда о таком типе болезни не слышал, — хмыкнул охранник. — Не знаю как у вас, а в нашем мире такое называют проклятием. Чтобы объяснить, мне придется тебе немного рассказать историю берков. Ты наверное уже знаешь о Заррагасте и его реформах. А слышал что-нибудь о том, как наш народ отметился во всем этом? Нет? Ну так я тебе расскажу. Дело в том, что, как рассказывают наши историки, берки в те времена славились своим упрямством, граничащим с идиотизмом. И наша королева Миления Великая была в этом плане настоящей дочерью своего народа. Она была настолько упертая, что об этом ходили легенды. Так вот берки и Миления встретили в штыки все реформы Заррагаста. Великий маг долго мучился с Миленией, уговаривал ее и так и сяк, но та была ни в какую.

Ходило много слухов, что берки были симпатичны Заррагасту, а в Милению он вообще был влюблен. Не знаю, насколько это правда. Допускаю, что это берки приплели, чтобы потешить свое уязвленное самолюбие. Как бы то ни было, но Заррагаст пытался лет двадцать уломать Милению, чтобы она и наш народ приняли его реформы. Об этом сохранилась богатая переписка между магом и королевой. Закончилось все тем, что у мага закончилось терпение и он решил очень серьезно наказать берков и Милению за тупое упрямство. Именно тогда мы потеряли свое Королевство, а Миления в истории нашего народа осталась последней Королевой. Заррагаст раздал наши исконные земли соседним королевствам, а нас распорядился изгнать с них. И одним из наказаний называют проклятье, которое Заррагаст якобы наложил на Королевский род Милении. В этом есть некоторые неточности, так как история зафиксировала первый случай этой, как ты называешь, болезни лишь через сотню лет после уничтожения нашего Королевства. Но сторонники теории с проклятьем Заррагаста объясняют это тем, что проклятье некоторое время просто спало, собираясь с силами.

Когда Фурлет закончил свой рассказ, я на некоторое время задумался и даже не заметил, что охранник задает мне вопросы, которые я из-за своей сосредоточенности на собственных мыслях оставляю без ответа. Но последний вопрос, а точнее, последнее слово этого вопроса пробило меня насквозь, словно разрядом тока:

— … …… Светлана?

— Что? Какая Светлана? Извини, я не расслышал твоего вопроса, — пробормотал я, пытаясь навести порядок в своем сознании. — Что ты о Свете спрашивал?

— Света? — поднял брови Фурлет.

— Ну, Света, Светлана — какая разница! — сморщился я от раздражения. — Так что со Светланой?

— Я тебе задал вопрос: «Сергей, кто такая Светлана?»

— А… что… поче… Откуда ты вообще взял эти имена?!!

— В последнем письме Заррагаста Милении есть такая фраза: «Надеюсь, Сергей и Светлана наставят вас на путь истинный и возродят твой род и твое Королевство.»

— ЧТОООО⁈ Света тоже здесь?!! — закричал я. — Но ка… то есть… получается, что этот старый козел… да нет, этого не может… блин, твою ма…