Корона из пепла

6

Вспомнив подземный ход, по которому мы с Гектором возвращались во дворец в день парада, я подумала, что мой новый дом наверняка скрывает немало тайн, может быть, давно забытых после всех перепланировок и ремонтов.

Химена, проскользнув мимо меня, начала ощупывать пальцами каменную стену.

— Если тут есть другой вход, мы должны найти его, — пробормотала она. Она была права, нельзя оставлять вход во дворец без присмотра.

Все бросились на поиски, а моя няня деловито направляла их. Через несколько секунд все уже ощупывали стены и пол. Я хотела бы присоединиться к ним, но могла лишь стоять, опершись о пустой саркофаг.

— Не делайте резких движений, — сказала Химена. — Если услышите что-нибудь или почувствуете сквозняк, скажите мне, — меня не удивило, что моя няня разбирается в потайных ходах. Она, должно быть, знает не меньше способов выбраться из крепости, чем лишить человека жизни.

Мара осторожно ползла по полу и вдруг сказала:

— Я что-то чувствую. Может быть, сквозняк.

Я слишком быстро подалась вперед, боль пронзила мой бок. Гектор тут же поддержал меня за локоть. Я оперлась на него.

— С какой стороны? — спросила Химена.

— Не знаю точно. — Мара подняла глаза. — Я почувствовала его на левой щеке.

Один из солдат пополз рядом с ней с фонарем.

— Осторожно — флаг, — сказала Химена, когда пламя фонаря оказалось в опасной близости к шелковому флагу, покрывавшему гроб.

Мара и стражник ощупывали каменную кладку стены в поисках трещин.

— Попробуйте надавить на них, — сказал стражник. — В библиотеке у моего отца за камином так открывалась потайная дверь.

И они нажимали на все камни с разных сторон. Ничего.

Я сказала:

— Попробуйте пьедестал. — Гроб на нем был пуст, и терпеливо дожидался своего будущего обитателя, может быть, меня.

Все столпились вокруг него, подняв фонари и загородив гроб от меня.

Я раздраженно фыркнула.

— Все в порядке? — прошептал Гектор мне на ухо.

— Просто устала. Ненавижу быть слабой. Может, я зря притащила сюда всех вас посреди но…

— Защелка! — сказала Химена. — Торчит из-под основания. Смогу ли я…

Гроб приподнялся на один палец. Стражники отскочили в сторону, и пьедестал вместе с гробом беззвучно отодвинулись в сторону. Свежий воздух ворвался в комнату, и фонарь погас. В остальных пламя взметнулось и снова выровнялось.

Опираясь на руку Гектора, чтобы не упасть, я заглянула через плечо Мары и чуть не чихнула от соленого воздуха, защекотавшего ноздри. На месте пьедестала зияла яма. Вниз вела лестница, ступени, поросшие мхом, скрывались во тьме. Один из солдат поднес ближе фонарь, и я поняла, что эта зелень на самом деле — вязкая плесень.

— Фу, гадость, — сказала Мара.

— Гадость, — согласилась Химена.

Гектор сказал:

— Вы были правы, ваше величество. — Я поняла, что слова его адресованы не только мне, но и всем присутствующим. — Вы были правы, слушая свой внутренний голос, и вы были правы, поверив Мартину.

Его слова согрели меня. Гектор всегда был моим самым верным сторонником. Я поймала его взгляд и кивнула, надеясь, что он понял, как я ему благодарна.

— Хорошо, — сказала я. — Давайте восстановим его честь и выясним, куда она ведет.

Солдаты подошли к секретной лестнице, готовые вступить в опасную неизвестность.

— Подождите немного, — сказала я. — Мара, возвращайся в мою комнату. Извинись перед всеми посетителями. По пути скажи караулу, чтобы меня не беспокоили, пока я молюсь.

Она вздохнула с явным облегчением, и Гектор велел двум стражникам сопровождать ее.

Когда они ушли, он обернулся ко мне.

— Вы уверены, что готовы к этому?

— Активность — лучшее средство поправиться.

— Я знал, что вы это скажете, — легкая улыбка скользнула по его губам. — Прогулка в монастырском саду — это тоже активность. Это…

— Я сделаю это.

Он вздохнул, покоряясь.

— В такие моменты я жалею, что вы — не Алехандро. Он был сговорчивее.

Я сдержала смешок.

— Держитесь за мое плечо. И если передумаете…

— Да, пошли.

Я взглянула на Химену, ожидая, что она начнет возражать, но она пристально смотрела на Гектора, и лицо ее ничего не выражало.

Фернандо первым ступил на лестницу с фонарем, за ним — Гектор. Когда пришла моя очередь, я постаралась ступать на цыпочках, чтобы не испачкаться зеленой слизью. Влажный воздух щекотал лицо, ветерок колыхал свивающие пряди волос. Мы вполне могли выйти к воде — подземная река была совсем близко, был слышен ее шум, размеренный и неизменный, вечный, как молчание.

Лестница оказалась узкой и крутой. Стены были покрыты той же слизью, и я боялась дотронуться до них, даже чтобы сохранить равновесие. Проще было опереться о плечо Гектора и позволить ему вести меня.

— Тут на плесени следы, — сказал Фернандо, и слова его эхом разнеслись вокруг. — Кто-то шел здесь.

— Но в склепе не было следов, — сказал Гектор.

— Не случайно пол казался слишком чистым? — спросила я. — Кто первым осматривал его?

Гектор остановился, и я уперлась коленями в его бедро. Но он пошел дальше, так и не ответив. Может быть, не хотел называть генерала во всеуслышание.

Мой раненый живот пульсировал от напряжения, когда лестница наконец закончилась и мы оказались в длинном тоннеле. Песчаный пол здесь был волнистым, как на берегу моря после отлива.

— Его затапливает во время прилива, — сказал Гектор, когда я тоже пришла к этому выводу. — Вот линия, до которой доходит вода. — Он указал на стену, покрытую снизу наростами. Максимальный уровень — по колено.

Я разочарованно смотрела на пол. Следы того, кто проходил здесь до нас, смыла вода, и мы едва ли сможем отыскать здесь хоть что-нибудь, что помогло бы выследить убийцу.

Фернандо вскрикнул, и все подскочили.

— Простите, — сказал он. — Краб.

Я порадовалась, что надела свои ботинки для пустыни, не пропускающие ни слизь, ни песок, ни ползающих гадов.

Вдруг на стене я увидела вырезанные в ряд узкой полоской знаки.

— Что это? — показала я остальным.

Фернандо поднял фонарь к надписи, буквы были высотой с мой мизинец. Я почувствовала, как амулет мой потеплел.

— Это на древнем языке, — удивленно проговорила Химена. — Из Священной Книги.

Я перевела. «Врата, ведущие к жизни, узки и малы, немногие отыщут их».

Химена протянула руку и провела пальцем по строке. Прежде чем стать моей няней, она училась в монастыре в Амалуре и, как и я, питала неподдельный интерес к древним священным текстам.

— Посмотрите на петлю вот здесь, — сказала она. — И перевернутый знак ударения. Этот стиль письма не используется уже много веков.

— Но о ком это? О тех, кто идет туда или обратно? — задумалась я. — Какие врата «ведут к жизни»?

— Есть только один способ это выяснить, — сказал Гектор, и мне было приятно услышать в его голосе нетерпение.

Коридор становился все уже, и широкие плечи солдат в доспехах едва проходили между стенами из известняка. Хотя было холодно и дул ветерок, я не могла не думать о каменных глыбах над нашими головами. Они такие огромные, такие тяжелые. Целый город возвышается там, над нами. Я волновалась все больше, и тут Фернандо сказал:

— Еще одна лестница.

Эта вела наверх, была не винтовой, а прямой, грубо обтесанной, будто вырубленной громадным топором. К счастью, ступени были чистые, без слизи.

— Фернандо, — сказал Гектор, — убери фонарь.

Стражник убрал фонарь за спину. Химена сделала то же самое со своим, и стало заметно другое свечение, неярко, но отчетливо озарявшее лестницу.

— Думаете, она ведет наверх? — спросила я.

— Мы зашли слишком далеко, — сказал Гектор. — Если не ошибаюсь, мы находимся где-то под Ямами.

Ямы. Самый опасный квартал моего города, где я не могу показаться даже с вооруженной охраной. Все мои предшественники пытались преобразовать это место, с переменным, чаще всего нулевым успехом. Там проститутки, нищие и торговцы краденым создали собственное государство внутри государства, не подчиняющееся моим правилам.

Гектор повернулся ко мне и с жаром проговорил:

— Ваше величество, если я почувствую опасность, я вытащу вас отсюда, даже против вашей воли, если потребуется.

— Если до этого дойдет, обещаю, что приду в бешенство ненадолго. — Это прозвучало несколько более резко, чем я рассчитывала, — меня раздражало, что он называет меня «величеством» даже среди друзей. — Пошли.

Подниматься было очень больно, и из-за меня все шли невыносимо медленно. Лестница оказалась такой узкой и крутой, что держаться за Гектора было труднее, чем идти самой. Шум воды становился все громче, а свет — ярче. Скоро фонари уже стали не нужны. Я даже представить не могла, что так ярко светило глубоко под землей.

Лестница закончилась. Фернандо разинул рот от изумления, и я хотела было спросить, что он увидел, как сама потеряла дар речи, выйдя на свет.

Лестница заканчивалась площадкой, возвышающейся над самой необыкновенной пещерой из всех, что мне приходилось видеть. Река текла напротив нас вдоль отвесной стены. Вода казалась чистой и ровной, как стекло, хотя непрекращающийся шум свидетельствовал о том, что где-то рядом пороги. Слева стена была испещрена небольшими углублениями, соединенными друг с другом веревочными лестницами и навесными мостами. На полу пещеры стояло несколько больших хижин, кое-как сколоченных из обломков досок.

Люди сновали повсюду, занимаясь своими делами так, будто находились в самом обыкновенном месте. Какая-то женщина сидела у входа в одну из маленьких пещерок и жарила что-то на костре. Перед самой большой хижиной два бородача с обветренными лицами чинили рыболовную сеть. У реки босоногие дети играли в какую-то игру с палками и кожаным мячом.

Свет проникал сквозь щели в потолке пещеры. Освещенные солнцем участки поросли густой зеленью: широколистным плющом, папоротниками и виноградными лозами, почти достававшими до крыш лачуг.

— Целая деревня, — прошептала я, — все это время существовала прямо у нас под ногами.

— Я никогда не слышал об этом месте, — прошептал в ответ Гектор.

Но пещера была устроена так, что звук наших голосов, усиленный эхом, докатился до самих хижин. Все замерли и подняли глаза на нас. Мой собственный страх отражался на их лицах.

Рука Гектора устремилась к рукоятке меча. Он и Фернандо выступили вперед, чтобы закрыть меня от посторонних глаз. Но было слишком поздно, кто-то внизу крикнул:

— Это королева!

Послышались изумленные восклицания, звон посуды, звуки шагов.

Гектор обернулся ко мне.

— Надо вывести вас отсюда.

— Не сейчас! Они боятся нас больше, чем мы их, смотрите!

Фернандо снял с плеча лук и достал стрелу. Они с Гектором переглянулись, и Гектор кивнул. Стражник шагнул вперед и натянул тетиву, целясь в людей внизу.

— Ни с места! — закричал Гектор. — Именем королевы.

Звуки голосов стихли, слышно было лишь, как свистит ветер и шумит вода. Только теперь, когда все замерли, я заметила бинты, перевязки, костыли и головы, перемотанные побуревшими тряпками.

— Мы привлекли их внимание, ваше величество, — сказал Гектор. — Вы хотели бы обратиться к ним? Или предпочтете отступить? Я советую отс…

— Гектор, это раненые, — прошептала я.

— Скорее всего, участвовали в мятежах, — сказал он сухо.

Все они смотрели на меня с ужасом и надеждой, и взгляды эти были так знакомы мне, что замирало сердце. У кого достало бы духу сделать больно этим людям?

— Они выглядят так, будто пришли с войны.

— Мятежи это и есть война.

Ох.

Внутри у меня все сжалось от мысли, что они, вероятно, были ранены во имя королевы, то есть из-за меня. Я снова оказалась на войне. Непонятная и бесцельная, но все же это война. Это мой народ. Но может быть, это и мои враги.

— У них есть оружие? — спросила я. — Они могут достать нас оттуда?

— Я не вижу. Пока у нас явное преимущество.

Может быть, мне следовало бы сжечь это место, выгнать всех на поверхность. Но в голове моей звучали слова из «Искусства войны». «Всегда ищи сторонников. Если не удается, вселяй страх в своих врагов».

Я выступила вперед. Гектор посторонился, пропуская меня, но по скрежету железа о железо я поняла, что он обнажил меч. Фернандо внимательно осматривал толпу, готовый к неожиданностям.

Моя уверенность росла, и я наконец поняла причину: эта секретная пещера напомнила мне лагерь в пустыне, где я провела несколько месяцев, составляя планы борьбы с инвирнами во время войны. Как и мои соратники по пустыне, эти люди были оборванными, но чистыми, ранеными, но сохранившими гордость. Может быть, мне не стоило допускать подобного мягкосердечия.

— Это неожиданно, — сказала я, и голос эхом разнесся вокруг. Я улыбнулась, надеясь успокоить их, но их лица не выражали ничего кроме страха. Одна женщина наклонилась и обхватила рукой маленького мальчика, притянув его к себе.

Я решила, что лучшим решением будет говорить правду.

— Я могла бы послать отряд солдат и уничтожить это место. — Они вытаращили глаза, затоптались на месте. — Очевидно, что вы уже участвовали в беспорядках, но я могла бы закрыть на это глаза. Если вы прячетесь здесь, чтобы избежать повышения налогов или чтобы заниматься своим делом вне поля зрения гильдии, я уверена, мы с вами могли бы прийти к соглашению.

Их настороженность не ослабела ни на йоту.

Я переменила тактику.

— У вас есть предводитель, с которым я могла бы поговорить? Если нет, выберите себе представителей. — Я отступила от края.

Химена одобрительно кивнула и наклонилась, вынимая из своего ботинка кинжал. Однажды я видела, как она убила человека длинной шпилькой, защищая меня. Она воткнула ее ему в горло с виртуозностью профессионала.

Снизу раздался голос:

— Ваше величество!

Фернандо прицелился из лука в старика, вышедшего вперед. Потрепанный морскими ветрами, седоволосый. Тростью ему служил обломок доски, отполированный волнами, но такой же узловатый, как и державшая его рука.

— Вы главный среди этих людей? — спросила я.

— Нет, ваше величество. Ло Шето наш предводитель, но его здесь нет. Он прибудет сегодня вечером.

Земля подо мной покачнулась, и я схватилась за руку Гектора, чтобы не упасть.

Я уже слышала это имя прежде. Ло Шето был анимагом, который допрашивал меня, пока я была в плену врагов. Даже спустя много месяцев я могла явственно представить его: его младенчески-гладкую кожу, глаза, голубые, как амулет, пушистые белые волосы. Я вздрагивала при мысли о сверхъестественной грации его движений, о его шипящем голосе, все еще звучавшем у меня в ушах. Я думала, что убила его.

Каковы шансы столкнуться со старым врагом спустя всего несколько дней после того, как один из его собратьев сжег себя в моем городе?

Я спросила старика:

— Как давно существует здесь эта деревня?

— Почти так же давно, как сам Бризадульче. Но мы живем и работаем и над землей, в Ямах. Мы верные слуги вашего величества.

— Я рада это слышать. — У меня осталось так много вопросов. Но ноги у меня начинали дрожать, дышать было трудно. Нужно было уйти прежде, чем моя слабость станет очевидной для всех.

— Когда вернется Ло Шето, скажите ему, что я приказываю ему явиться во дворец. Ему не причинят вреда. Я хочу просто поговорить с ним. Я велю мажордому сразу проводить его ко мне.

Старик наклонил голову, что, видимо, было единственным поклоном, на который он был способен.

— Учтите, что он скрытный, одинокий человек. Ваше приглашение он воспримет с подозрением.

— Тогда убедите его. Я буду очень разочарована, если он не придет. — Я сделала паузу, достаточно длинную, чтобы увидеть понимание в устремленных на меня глазах. Я попрощалась и дала своей свите знак уходить.

— Тиран! — закричал кто-то мне в спину, и я обернулась.

Люди смущенно топтались на месте, не глядя на меня, и было непонятно, кто кричал.

— Фернандо, — сказала я. — Предупредительный выстрел.

Он тут же выпустил стрелу. Она вонзилась в землю у ног старика. Перья на ее конце еще дрожали, когда толпа рассеялась.

— Не надо, — сказала я, — добавлять к своей вине подстрекательство к мятежу.

Я повернулась и направилась в тоннель, Гектор и Химена шли за мной. На обратном пути я была так погружена в свои мысли, что едва смотрела под ноги. Это была небольшая группа — может быть, человек шестьдесят. Почему так мало? Тайна этой деревни так хорошо охраняется? Поднимаются ли они на площадку и ходят ли этой дорогой в катакомбы? Выражал ли этот последний крик всеобщее мнение? А может быть, мнение всего города?

Самым страшным во всем этом был Ло Шето. Он, возможно, пытался убить меня. А я пригласила его к себе во дворец. Но в «Искусстве войны» целая глава посвящена искусству приближать к себе врагов, и как осмотрительный человек я поступила правильно.

Когда мы дошли до могилы Алехандро, я едва дышала, боль пронизывала меня. Все, чего я хотела, это глоток горячего вина и день сна.

Фернандо попросил разрешения остаться.

— Хочу провести эксперимент, — сказал он, указывая на дыру в полу, из которой мы только что вышли. — Посмотрю, как это открывается изнутри, и проверю, как часто этим пользуются.

— Пожалуйста. С этого момента вход должен охраняться.

— Я позабочусь об этом.

— Я пришлю вам завтрак. Не из казармы.

Он поклонился, но губы его дрогнули в усмешке.

Добравшись до своей комнаты, я не стала утруждать себя переодеванием. Химена помогла мне снять ботинки, я развязала штаны и упала на кровать, благодаря Маре покрытую свежевыстиранными простынями. Они были еще теплыми, и я откинулась на подушки, вдыхая легкий аромат розовой воды. Несомненно, моя кровать — это лучшее место в мире.

Я медленно уплывала вдаль, когда вдруг одна идея заставила меня проснуться.

— Гектор? — Я заморгала, прогоняя сон.

— Здесь, — сказал он.

— У нас есть связи в Ямах? Я хотела бы определить место пещеры относительно поверхности, выясните все, что только возможно.

— Я займусь этим, ваше величество.

— И пожалуйста, перестаньте называть меня «величеством», когда мы наедине. У меня от этого зубы сводит.

Он кивнул с преувеличенной серьезностью.

— Я не хотел бы, чтобы вы испортили себе зубы по моей вине.

— Если это случится, у меня не останется выбора, кроме как последовать примеру генерала и потребовать вашей казни, — я махнула рукой, — голову долой! — Щеки у меня вспыхнули, от моей глупой бестактности.

Но Гектор усмехнулся, и это пробрало меня до костей. Он сказал тихо:

— Моя жизнь всегда была вашей, Элиза.

Меня трясло и щеки пылали, когда мы смотрели друг на друга.

Я взяла себя в руки. Он говорил о своем долге. Ну конечно, его жизнь принадлежит мне. Он королевский охранник, в конце концов, обязанный броситься грудью на арбалетную стрелу, если это потребуется, чтобы спасти меня.

Я сказала:

— Вы хороший друг, Гектор. И я рада, что вы на моей стороне.

Он опустил глаза, грудь его тяжело вздымалась.

— Так будет всегда.