Корона из роз, или Дорога домой

Братья, а делиться не умеют

А Мэл снился сон, где ее любили двое мужчин. Один черненький, длинные черные волосы, как вороное крыло обрамляли его красивое лицо, а второй — беленький. Как тот наглый господин. Длинные белые волосы, и не седые и не блондин, но мягкие и нежные на ощупь. И ведь они прекрасно знают ее эрогенные зоны, знают, где нажать и что поцеловать, чтобы она млела от их прикосновений, желала их и стонала от их губ.

— Что же тебе снится, что ты так стонешь сладкая ты наша? — голос прямо у ее уха и Мэл раскрывает свои глаза, пытаясь понять где она и что здесь делает. Хорошо помнила, что пила вино с мальчиком, молоденьким совсем. Неужели она совращает несовершеннолетних?

«Господи о чем я думаю?» — девушка спрятала лицо в ладошках и повернула голову, подглядывая между пальчиками, надеясь, что ее мысли лишь плод ее воображения. Каков же был ее ужас, когда она увидела счастливое лицо черноволосого господина, который оперся на руку и лежал рядом с ней, рассматривая ее и даже ничуть не стесняясь.

— А ты кто?

— Я то? Питер, а ты?

— А где мальчик?

— Мальчик? Не знаю, но я здесь и я не мальчик, — расплылся в улыбке так званый Питер.

— Господи, что я здесь делаю?

— Ты, не знаю, я спал. А ты как здесь оказалась? Но знаешь, если тебя послал хозяин этой богадельни, то я согласен еще немного поспать. Рядышком с тобой, — и быстренько сгреб ее в охапку и прижал к себе, нависая над ней. Мэл попыталась вырваться, но разве можно спорить с этой грудой мышц и лишь улыбнулась. Гаденько так улыбнулась: — Я тут ищу одного господина, но похоже уже нашла. Так что ты можешь конечно полежать, но нам лучше двинуться наверх, туда где я за тебя получу целую груду валюты.

— Эй, там на кровати, лучше вставайте, а то у меня спина замлела, ждать когда вы проснетесь, — раздался мужской голос где-то в области ее бедра.

— Дай угадаю, тебя мой братец прислал? — сведя брови спросил Питер, и так глянул на девушку лежащую на кровати, что она должна была наверное испариться от такого грозного взгляда. Но ведь перед ним была Мэл, пророк. Так что испугаться она по принципу не могла и лишь одарила его улыбкой: — А вот и твой братец. Я все вспомнила, наконец. А если вспомнила, то под столом должен быть еще и мальчик, которого я поила всю ночь вином.

— Так нас тут четверо? — пытаясь все вспомнить, отозвался Питер и перелез через девушку, пытаясь осознать масштаб своего падения. — Дазан? А ты тут что забыл?

— Он меня к тебе послал, — укладываясь на подушку и томно вздыхая прокомментировала девушка, глядя на братьев. Дазан так и сидел на полу у кровати, а Питер пытался налить в стакан вина. Правда, находил лишь пустые бутылки.

— И что, пророк решила меня развлечь? — проворчал Питер и сел на стул. А Мэл с ужасом наблюдала татуировку в виде розы на его плече и не верила в то, что слова Сицилии правда. Тогда у Дазана… — Тогда почему я не помню бурной ночи?

— Потому что ее не было, — вставая ответил Дазан. — ты как всегда так напился, что мог только спать на кровати. Вот же дурак.

— Эй, мальчик, принеси еще вина. Утро уже, вон факелы зажглись, — толкая спящего мальчика под столом, проговорил Питер и взглянул на брата. — А ты значит, нас всю ночь охранял?

— Да, только все бесполезно, вы так спали, что слышно было только твой храп и ее — показав на Мэл — сопение. Да и с этой девушкой у тебя точно ничего не получится.

— Это с чего это? Красива, умна, и уже почти моя. Мы же ночь спали на одной кровати, так что не суди братец, но я не люблю делится.

Дазан сел напротив брата и вздохнул: — Я тоже. Девушка моя.

— Эй, а не важно, что я здесь? — Мэл села на кровати, свесив ноги с нее, и стала искать сапоги. — И куда я их бросила?

— Под столом, — указал ей Дазан и повернулся к брату. — У тебя уже есть любимая, во снах, а она — моя.

— Я ничья, я своя собственная, — тихонько подходя к столу и наклоняясь к сапогам, которые действительно были брошены у одной из ножек. Питер перехватил ее за талию и усадил к себе на колени: — А может она из моих снов? Ты же не видел девушку из моих снов. У нее светлые волосы, глаза фиалковые и кроткий взгляд.

— Конечно и там она вся сияет как солнце, — глядя за его действиями и мрачнея с каждой секундой, игнорируя его слова указал Дазан.

— Нет, там она чернее тучи, почему то магия у нее черная, — задумчиво ответил Питер и посмотрел на Мэл.

— Ну вообще-то я могу быть такой, — Мэл как только сказала эти слова, увидела как кулак Дазана опустился на стол и прижалась к Питеру, посчитав его наименьшей угрозой.

— Ну вот видишь, она может быть такой, так что ее солнцеликость, лишь побочка к ее темноте. Я принимаю это как небольшой изъян, — вдыхая запах ее волос и улыбаясь брату, удерживая девушку за талию и наслаждаясь ее мягкостью и запахом, сказал Питер. А Дазан уже два кулака опустил на стол, который не только вздрогнул от его желания наказать или придушить, но кажется одними постукиваниями здесь не обойдется. Мэл еще сильнее прижалась к Питеру: — Может я пойду?

— Сиди, он ничего не сделает. Сейчас побуянит и сбежит, всегда сбегал, — прошептал ей в ухо Дазан.

— Сейчас не сбегу. Она моя. Я слишком долго ждал, не поверишь, но не могу уже без ее запаха, ее кожи, волос, глаз.

Мэл замерла, как и Питер, слушала слова Дазана и видела как изменилось его лицо, как разгладилась складка между бровей, тонкие губы тронула улыбка, которая отправила Мэл к тем богам, которые дали возможность любить женщине мужчину с таким взглядом и такой улыбкой. Внизу живота у нее разливался жар, который мог утолить лишь поцелуй этого красивейшего мужчины. А жар от рук Питера разливался по ее спине, переходя к позвоночнику и отдаваясь где-то в области копчика. Она шептала, как ей казалось себе под нос, но слышали ее очень хорошо: — Сицилия говорила про Дазана и Питера, которые якобы мои мужья.

— Что? — голос Питера где-то в области затылка вывел ее из задумчивости о губительности мужчин на женское либидо.

— Я это вслух сказала? — пискнула Мэл.

— Да, — теперь над ней нависал Дазан и смотрел прямо в ее глаза.

— Надо с Сицилией поговорить, — ее голос вздрогнул, когда губы Питера нашли ее ушко, а руки Дазана легки на ее плечи.

— Давай потом, ты такая сладкая, что оторваться от тебя будет сложно, — шептал Питер, убирая волосы с шейки и покрывая ее поцелуями, заставляя покрываться мурашками ее тело.

— Если мы мужья, то это все меняет, — рука Дазана легка на ее подбородок и слегла сжала его, заставляя приподнять голову вверх к нему. А потом был поцелуй, который заставил Мэл усомниться в реальности мира.

«О боже, как же он целуется! В животе уже не бабочки, а целый пчелиный рой. А на плече Дазана тоже должна быть татуировка», — уже где-то на краю сознания отметила Мэл, надеясь что она там будет.

От Автора!

Простите за ожидание. Всем кому история нравится и для того, чтобы извиниться, сообщаю, что проды будут идти каждый день, вплоть до вторника.