Корона опустошения

Глава 22. Их место

— Ох! Нет! Фридерика! Фридерика! Моя дорогая Фридерика! Как ты могла покинуть меня в сей страшный час?! Но твой прощальный дар… твой прощальный дар будет согревать меня этим холодным и несчастным утром.

— Это всего лишь кофеварка, Фэри, — вздохнул Зиммер, смотря, как его помощница лежит на полу и держит на вытянутых руках чашку с кофе.

— «Всего лишь кофеварка?!», — вспыхнула она. — Да как у тебя язык поворачивается такое говорить? Моя Фридерика… моя милая Фридерика… ты была мне как сестра…

— Мы её починим, не драматизируй.

— Хнык-хнык-хнык…

Зиммер покачал головой и оставил помощницу в покое. Иногда она бывала просто невыносимой и могла устраивать такие сцены. Кайл несмотря на то, что они были знакомы уже не первый год, понятия не имел, зачем они вообще были нужны. Лично от него она сейчас ничего не хотела, и починить кофеварку могла бы и своими силами. Навыков и оборудования было предостаточно, а детали привезут ещё до заката.

— Что у вас тут происходит? — на лестнице появилась Нефис, облаченная в урталевый костюм. Фэри при виде девушки тут же раздраженно фыркнула, что тоже было нормально. Фэри не любила Нефис по какой-то непонятной для мужчины причине.

— Фэри убивается из-за сломавшейся кофеварки.

— Фридерика умерла и больше не будет согревать меня сырым и холодным утром.

— Фридерика это кофеварка? — догадалась Нефис.

— Видимо, да, — Кайл пожал плечами и неторопливой походкой на своих стальных ногах отправился на встречу старой подруге.

С Нефис Зиммер познакомился, когда они ещё были детьми. Их родители вели какие-то дела, и некоторое время они даже думали, что возможно поженятся, когда станут старше, но Нефис открыла у себя дар фурии, а Кайл узнал, что болен, и всему этому пришел конец. Они остались друзьями, но о браке больше не говорили.

— Ладно, не важно, — махнула рукой гостья на Фэри и её «проблему». — Теон на связи, и у него какое-то срочное дело к тебе.

— Владетель? Он уже вернулся?

— Почти, идем.

Нефис прошла к одному из компьютеров и подсоединила к нему свой коммуникатор, выводя изображение на экран. Оно было немного нечеткое, билось на фрагменты, но все-равно легко было узнать Теона и его спутницу.

— Это Зиммер, как все прошло? Опустошитель мертв?

— Нет. Мы до него так и не добрались. Возникло другое дело, — ответил Теон. — Мы обнаружили тут людей.

— Что? Людей? — даже Нефис была шокирована подобным известием. — Откуда? Как?!

— Они тут живут ещё со времени появления Таргарона, вот уже несколько тысяч лет. У них подземные города и… ручные опустошители. Как у Кригера. Но это к текущему делу не относятся. Они хотят эвакуироваться. Сбежать в наш мир.

— О каком количестве людей идет речь? — спросил Зиммер, начав прикидывать варианты транспортировки.

— Сто восемьдесят тысяч. Примерно.

— А расстояние до портала?

— Порядка двухсот километров. На таком расстоянии находится ближайший город.

Зиммер отступил от компьютера и опустился на стул.

— Сто восемьдесят тысяч… двести километров… Это нереально… Точнее, это было бы реально, выкини мы Опустошителей. Несколько дней, грузовые флаеры, и мы вполне могли бы переправить людей с одной стороны на другую. Но все упирается в Опустошителей. Загрузку так или иначе придется вести с поверхности, если только у этих подземных городов нет каких-нибудь особых аэродромов.

— Не думаю. Они практически не бывают на поверхности.

— Оказавшись снаружи, транспорт будет легкой мишенью для всех Опустошителей в округе. Мы словно заявим: «Завтрак подан!» Я бы хотел сказать, что провернуть такое будет легко, но это не так. Нужно все хорошо обдумать и выработать подходящий план, не говоря о том, что тут нужно сделать подходящее место для беженцев. Обеспечить их едой и всем необходимым.

— Понимаю. Приступайте, — кивнул Теон.

— А ты чем займешься? — спросила Нефис. — Продолжишь охоту?

— Не совсем. Из-за новой информации мы больше не можем просто убить Опустошителя Дарвина. Если убьем его, порталы могут закрыться, и тогда о том, чтобы перенести такое количество людей, не может быть и речи. Но и просто так забыть о нем не вариант. Возможно, я попробую его поймать с помощью моих новых знакомых.

— Хорошо, — кивнула Нефис. — Только не рискуй больше необходимого.

Лейва лежала на постели и смотрела на расплывающийся потолок. Ей было хорошо, но вместе с тем тошно и противно. А ещё больно. В очередной раз Мерфион использовал её, но теперь он делал это иначе. Он больше не «пил» силу по чуть-чуть, его голод возрос, и теперь он высасывал её почти всю, без остатка.

И после каждого раза Лейва лежала вот так, с ранами на всем теле, которые она даже не была способна залечить. Нужно было время, чтобы восполнить потерянную энергию, и это время было смесью муки и рая.

Наркотик в крови приносил радость, а раны возвращали разум в тело.

Кто-нибудь, убейте его. Или хотя бы меня.

Когда разум становился яснее, она вновь думала о том, какую глупость совершила. Считала себя умнее Сиобана, хитрее, чем остальные. Что в конечном итоге она сможет собрать все темницы и стать равной Длани Света.

Дура! Какая же ты дура…

А вместо желанной силы она превратилась в питомца разумного Опустошителя, который обладает уже тремя темницами, если считать ту, что принадлежала ей самой.

Мерфион все больше сходил с ума. Несколько раз она видела, как он ведет диалог с кем-то невидимым. Скорее всего дело было в Свете, в его силе и концентрации. Тело Мерфиона просто не выдерживает силу, которой он стал обладать, сводя его с ума и разрушая оболочку.

Вот и сейчас, лежа в постели, Лейва увидела, как он прервал медитацию и встал, начав с кем-то говорить. Вначале она подумала, что тот обращается к ней, но нет. Он вновь говорил с пустотой где-то рядом с собой.

— Да… я почувствовал… да… я… я заполучу её… заполучу эту силу… — бормотал он. — Башня. Белая башня…

Самина закурила, пытаясь унять дрожь в руках. Она припарковала машину неподалеку от «лунного озера», того самого места, о котором говорила Генриэтта, и теперь не могла заставить себя выйти.

Она корила себя за такой глупый поступок. Пойти на поводу и в одиночку отправиться на встречу с «врагом», который убил Арвин, и при этом никому ничего не сказав. Но в то же время Самина прекрасно знала, что если бы она поступила иначе, если бы отправилась сюда не одна, то больше никогда бы не увидела Генри.

Затушив сигарету, фурия достала из кобуры пистолет и проверила его. Урталевый магазин, что аккумулировал энергию Иного для последующих выстрелов, был в порядке.

И зачем он вообще мне нужен?

Эта мысль заставила Самину грустно улыбнуться. Она так привыкла к этому оружию, что не могла его оставить даже зная, что оно бесполезно. Её нынешняя сила была гораздо эффективнее и страшнее, чем какой-то пистолет. Для прошлой Самины, у которой не было боевого дара, он был необходимостью, а для нынешней фурии, способной уничтожить целое здание или превратиться в жуткого монстра, он был просто украшением и напоминанием о том, кем она была. И тем не менее, когда он был при себе, Самине было гораздо спокойнее.

Наконец взяв себя в руки, она вышла на улицу и втянула носом свежий воздух ночного леса. Фонарей в этом месте почти не было, так что девушке пришлось слегка подправить собственные глаза, добавив им возможность лучше видеть в темноте. Разумеется, она могла бы взять фонарик, но в таком случае лишила бы себя одного тактического преимущества, ведь это вполне могла быть ловушка.

Углубившись в лес и пройдя какое-то время по узкой тропинке, она не заметила чего-либо подозрительного. Даже обостренный слух и обоняние не фиксировали ничего, что выбивалось бы из обычной картины ночного леса.

Ещё спустя пару минут Самина выбралась к озеру. Оно не изменилось за те годы, что фурия тут не была, все такое же тихое и спокойное.

Самину уже ждали. Неподалеку от берега горела переносная электрическая лампа, рядом с которой застыла одинокая сидящая фигура. Фурия неторопливо направилась туда, рефлекторно держа руку так, чтобы легко и быстро можно было выхватить оружие.

— Ты все-таки пришла, — улыбнулась Генриэтта и жестом пригласила подругу присесть рядом.

Самина опешила, ведь перед ней действительно была Генри, даже стиль в одежде был её, а вовсе не тот, который был присущ Ламат’Хашу.

— Генри? Это… правда ты?

— «А кто ещё это может быть?» хотела бы я сказать… — вздохнула она. — Но да, Самина, это я. Настоящая я.

Это правда.

— А это существо…

— Она спит, так что мы какое-то время сможем побыть только вдвоем.

И вновь правда. От осознания этого Самине сразу стало легче.

— Выпьем? — предложила Генриэтта, показав на бутылку шампанского и два одноразовых стаканчика.

— Там же нет отравы?

— Ты правда думаешь, что я стала бы тебя травить? — удивилась она, но затем покачала головой. — Разумеется, нет. Просто шампанское, купленное в забегаловке по пути.

Мгновение помедлив, Самина все-таки села, и Генри, мягко улыбаясь, начала разливать выпивку по стаканчикам. Шампанское оказалось дешевым и довольно посредственным, но именно такое они и пили в прошлом.

— Помнишь, как мы сбегали сюда из Школы? В то время это было сделать проще, они тогда ещё не строились как подземные бункеры.

Самина кивнула.

— Это, кажется, было словно в другой жизни.

— Да, мы были просто двумя молодыми, легкомысленными фуриями. Кто-бы мог подумать, что все так изменится.

— Да…

— Ты изменилась Самина. За последние месяцы. Расскажешь?

Девушка задумалась, но в итоге просто не сдержалась. В душе столько всего накопилось, что хотелось просто это выплеснуть. Поэтому она и рассказала о том, что умерла, что теперь у неё тело Королевы Шипов, рассказала о том, что чувствует к Теону. Рассказывая последнее, Самина ожидала, что Генри опечалится, но та улыбалась, искренне и тепло.

— Я рада, что ты нашла себе кого-то, но с таким человеком, как Теон Альдрим, просто не бывает.

— Это точно… Он никого не слушает, поступает, как сам хочет, но самое неприятное — делить его ещё с кем-то. И все же он единственный Ткач Иного, и «присвоить» себе его было бы неправильно.

— Правильно — неправильно… Все-таки ты поменялась меньше, чем я думала, Самина. Все так же печешься в первую очередь о других, а не о себе. Легко могла бы взять своего мужчину, схватить его за шкирку и утащить в кровать, сказав остальным, что теперь он только твой.

— Я так не могу, ты же понимаешь?

— Понимаю, но на твоем месте я бы поступила именно так.

Самина печально улыбнулась.

— Мне не хватало подобных разговоров.

— Да, мне тоже.

Они замолчали, и лишь пение какой-то птицы в лесу и шипение шампанского нарушало тишину.

— Зачем ты хотела увидется? — спросила Самина.

— Я хотела попрощаться. Попрощаться по-нормальному и попросить об услуге.

— Попрощаться? Значит, она… не освободит тебя?

— Нет, — Генриэтта покачала головой. — Я отдала Ламат’Хашу свое тело и душу, и теперь обратного пути нет. В конце концов я исчезну, оставив после себя лишь пустой сосуд.

— Она сказала, что ты добровольно отдала себя.

— Да, так и есть, — не стала отрицать старая подруга. — Мой род всегда поклонялся Ламат’Хашу, и я чтила эту память. В какой-то мере я стала управляющей Школой именно по этой причине, потому что хотела поделиться с молодыми фуриями знаниями о ней, о чудесах, что та могла творить.

— Чудесах? — удивилась Самина.

— Я тебе не рассказывала. До восьми лет я была слепой. Мне могли сделать хорошую операцию и вернуть зрение, но у моих родителей не было денег на неё. Все, что было, это вера в Ламат’Хашу. И однажды богиня исцелила меня. Я отчетливо помню её прикосновение и шрам на ладони, что остался после него.

С этими словами Генриэтта продемонстрировала ладонь, на которой имелась небольшая, едва заметная трещинка, источающая алый свет.

— Он не всегда был таким, да? — Самина вспомнила этот шрам.

— Да, светиться он начал лишь вскоре после того, как ты привезла Теона. Богиня каким-то образом узнала о том, что я близка к нему, и я вновь ощутила её прикосновение. Вначале это меня сильно испугало, но затем пришло умиротворение. И… покой? Смирение? Я больше не чувствовала себя одинокой, понимаешь?

Самина кивнула.

— А затем на Школу напали. Ламат’Хашу уверяла, что все будет хорошо, и я не должна бояться. А затем… я умерла… по крайней мере на краткий миг. Я молила госпожу помочь мне, а она в ответ попросила мое тело. И я отдала его.

— И она убила Арвин.

— Да… — Самина заметила, как от этих слов у Генриэтты задрожали руки. — Я ничего не могла сделать в тот момент. Совершенно ничего. Ламат’Хашу не хотела свидетелей, поскольку была слишком уязвима. А затем я уснула, лишь изредка пробуждаясь ото сна, когда засыпала она. У неё есть и другие сосуды, но я — основной, самый сильный.

— Генри… мы вызволим тебя. Выгоним её из тебя, я обещаю.

— Нет, вы не сможете. Я уже стала частью её. Генриэтта Штрейс умерла, Самина. Умерла вместе с Арвин, а я лишь её блеклая тень, считающая себя Генриэттой. А тень… никогда не станет настоящим человеком.

— Генри… Хватит!

— Послушай меня. Ламат’Хашу не такая добрая богиня, какой я себе её представляла. Она одержима Таргароном и его наследием. Она считает, что он отнял у неё то, что по праву принадлежит ей: этот мир. Она что-то задумала, но я не знаю, что именно. Она держит это где-то там, в глубине себя, не позволяя мне на это взглянуть, но… в этом замешан Теон и Дети Света. Не доверяй этим фанатикам. Они с ней заодно. Вернее, они идут к разным целям одной дорогой, поэтому пока вместе.

Генриэтта замолчала, а затем поморщилась и дернула головой.

— Что-то не так?

— У нас меньше времени, чем хотелось бы. Ламат’Хашу думала, что я правда хочу попрощаться и только, провести с тобой время напоследок, но теперь поняла, что я её обманула.

Генри порылась в кармане и вытащила небольшой клочок бумаги, вручив его Самине.

— Что это?

— Там находится меч Теона. Рэман-дал-Тор, который она украла.

— Что? Но… — Самина опешила, но постаралась взять себя в руки.

— Вам лучше поторопиться и забрать его раньше, чем она что-нибудь предпримет. Перемещать его проблемно, а использовать его она не может, так что может у вас и получится перехватить его.

— Я… Я поняла…

— А теперь, Самина, моя просьба. Последняя просьба. Ты последний человек в мире, которого я бы хотела о таком просить, но… — Генри на мгновение замолчала, и Самина видела внутреннюю борьбу внутри неё. — Пожалуйста, покончи с этим. Убей меня.