Корзно

Глава 620

Что это за люди?

Сам князь.

"Слово" написал сам Игорь? - Нет. Гипотеза рассмотрена в литературе подробно. Показано что ни один из тогдашних князей написать "Слово" не мог.

Денщик.

У каждого вельможи есть ближний слуга, который выполняет кучу бытовых обязанностей: чистит сапоги, пришивает пуговицы, отдаёт бельё в прачечную... Прокопий у Боголюбского, Прохор у Суворова, мамлюк Рустам у Наполеона, Меньшиков у Петра Великого. Эти люди обладали, безусловно, множеством талантов. Не литературных.

В княжеском тереме есть множество других слуг. Но они не попадают в "малую группу". Не общается каждый день, интеллектуально и эмоционально, князь ни со своим сапожником, ни с прачкой. Из-за отсутствия на Руси ежедневного бритья в этот круг не попадает и цирюльник, как Оливье Негодяй у Людовика XI.

Поп.

Возле каждого князя есть священник. Исповедник, советник, душеспасатель. Но язычество, буквально выпирающее из "Слова" исключает такую гипотезу.

Уточню: на Руси - двоеверие. Даже в доме епископа могут поставить блюдечко с молоком для домового. Но писать об этом, иначе как в суровую укоризну тёмным и заблудшим - нельзя. Иное означает, что двести лет христианской проповеди прошли для "Святой Руси" впустую. Язычники, языческие символы могут быть только "на той стороне". Типа: "Тьмутараканьский болван".

Средневековое христианство - очень тоталитарная система. В прямом смысле слова: стремится тотально контролировать все аспекты жизни человека и общества. Проповедник этого тоталитаризма не может "побыть немножечко идеологическим противником", он становится "изменником веры христовой".

Например, отношение к полоцкому князю Всеславу Чародею.

"На седьмом веке Трояновом бросил Всеслав жребий о девице ему милой".

Метать жребий - языческий обычай. Отсюда церковный запрет азартных игр.

"...бежал, как лютый зверь, в полночь из Белгорода, бесом одержим в ночной мгле...".

Одержимый бесом не может быть положительным персонажем.

"Всеслав-князь... сам ночью волком рыскал: из Киева до рассвета дорыскивал до Тмуторокани, великому Хорсу волком путь перебегал".

Оборотень, волколак. Такому - осиновый кол.

Но его позитивно сравнивают с Игорем Полковником:

"Хотя и вещая душа была в дерзком теле, но часто от бед страдал".

Игорь тоже "дерзок", тоже "пострадал", тоже оборотень.

"Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, белым гоголем - на воду... соскочил с него босым волком... полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к ужину".

Дрессированный охотничий оборотень, обеспечивает трёхразовое питание.

Остальные в "ближнем окружении" - чиновники. Все - с военным опытом. Конюший - начальник дружины, действующий офицер; стольник - бывший офицер, отрабатывает судейские дела; ключник - вояка на хозяйстве; окольничий - начальник военно-транспортного отдела, тысяцкий - военком.

Феодальная верхушка формируется из духовенства и военных. Причём военные, служилые или наследственные, должны проявить себя. Люди, не имеющие боевого опыта, на первые позиции не выдвигаются, остаются в писарях и ярыжках.

"Годен к нестроевой. - Да к чему ты вообще годен?!".

"Слово" написано человеком, не имеющего собственного боевого опыта.

Ме-е-едленно.

Автор "Слова" - штатский.

Вы можете отличить строевого офицера от "шпака"? - Я не про штабных или технарей. В средневековье воин - профессионал. "Военная косточка". Часто - "с до зачатья не в первом поколении". Боевого офицера - видно. Видно внешне: по осанке, походке. У средневековых воинов (мечников) - переразвито правое плечо.

Их слышно. Даже в рамках русского литературного.

Профессия всегда накладывает отпечаток на характер, на способ мышления, на речь. Столкновение двух "профессиональных отпечатков" часто болезненно:

"Исаак Моисеевич! Вы же учитель! Русского языка! А у вас на лице побои. Вы дрались?!

Иду я вчера мимо двух военных. Слышу, как один другому говорит:

- Был у меня в роте как-то один хрен...

Вы же знаете как я трепетно отношусь к склонениям в русском языке! Я и поправляю:

- Не в роте, а во рту!

Ну и вот...".

Автор "Слова" видел воинские отряды. На марше, на стоянке. Слышал, вероятно, много рассказов о стычках. Видел княжеские охоты. Реального боя - не видел, участия - не принимал.

Отсутствие опыта приводит к ошибкам.

1. Стрельба.

Князья не стреляют из луков в бою.

Государь наш Николай II Кровавый любил охоту. О последней его охоте в марте 1914 г. в Ропше запись высочайшей рукой в дневнике:

"Всего убито 1192. Мною: фазанов - 183 и куропаток - 7, итого - 190".

Эти "190" - убиты из охотничьего ружья. Более эффективные пулемёт "Максим" или полковую гаубицу Государь не использовал.

Так и в "Святой Руси": охотничье и боевое оружие - различны.

Каждый князь имеет лук и умеет из него стрелять. Татищев упоминает лук Боголюбского, который "не всяк натянуть мог". Но это оружие охоты, "забавы". В бою - принадлежность младших, "молодших", "детей и юношества".

Я уже писал о разнице в восприятии лука и стрел в русской и тюркской традиции. На Руси ситуация изменится в начале 16 в. Когда поместная конница перейдёт на турецко-татарский оружейный комплекс. До тех пор - общеевропейские традиции. Предводитель, князь, крупный феодал идёт в бой с копьём, мечом, саблей.

"Выезжают погулять,

Серых уток пострелять,

Руку правую потешить,

Сорочина в поле спешить,

Иль башку с широких плеч

У татарина отсечь...".

Уток - стреляют, врага - рубят.

Но в "Слове":

"Яр Тур Всеволод! Стоишь ты всех впереди, осыпаешь врагов стрелами, гремишь по шлемам мечами булатными".

"Гремишь мечами" - нормально.

"Осыпаешь стрелами" - не про бой, а про охоту.

"Стоишь впереди" - не нормально, это про атаку. В которой не стоят.

"Где должен быть командир?" - ответ показан в "Чапаеве". Василий Иванович вполне доходчиво, используя картофелину и чугунок, объясняет это ординарцу Петьке. Т.е. уровень тактического мышления автора ниже петькиного.

2. Баррикада из стрел.

"Где же ваши золотые шлемы, и копья польские, и щиты? Загородите Полю ворота своими острыми стрелами...".

Это про волынских князей.

Странный оборот: загородите ворота стрелами. Если бы загородку предлагалось сделать из копий или щитов - понятно. Но стрелами... Можно ли сказать: загородите дверь пулями? Вообще - загородить чем-то летящим?

3. Булат.

Я много писал о булате. Персидском, индийском, русском. Табан, хоросан, акбари, маджли... Очень дорогой материал для дорогого личного оружия. Для клинков сабель или кинжалов. Такое оружие в единственном экземпляре может быть у богатого и прославленного воина. Ещё не шлем с золотой насечкой, который только у князя, но близко.

В "Слове":

"...трещат копья булатные в поле...".

Из чего сделанные? Из кара-табана? Булатные копья - в археологии и хрониках неизвестны. В отличие от дамаска, например.

Тут микро-тактическая подробность. Два конных копейщика при встречной атаке сталкиваются на скорости от 60 км/час. Если ты попал в противника - копьё потерял. Или оно сломалось в момент удара, или ты вынужден его бросить в теле противника. Рыцарское копьё (или клеенная пика крылатых гусар) должно развалиться при ударе или остаться в мишени. Мелехов в "Тихом Доне" колет первого австрийца пикой. Второго австрийца он рубит шашкой - пики у него уже нет. Одноразовое оружие.

На Востоке наконечник копья увеличился, став широким, плоским и нередко изогнутым. Сделанный из дамаска, он резал и не обламывался в ране, а выворачивался из неё. Это позволило снабдить копьё прочным древком и сделать его многоразовым.

С булатом так не получится.

4. Натурализм.

Война - очень кровавое и грязное занятие. Физически - много крови и грязи. Ветераны это знают. Пытаясь дать слушателю яркую картинку битв, они живописуют привычные им подробности.

"Песнь о Нибелунгах". События относятся к середине первого тысячелетия, но записанные варианты - из этого, 12 в.

"Бургунды напирали на саксов и датчан,

Им нанося немало таких глубоких ран,

Что кровь, залив доспехи, стекала на седло.

Сражение у витязей за честь и славу шло.

...

По ярким шлемам саксов текла ручьями кровь.

В ряды их королевич врубался вновь и вновь...".

Кровь ручьями заливает шлемы, доспехи и седла.

"Песнь о Роланде". Тоже, "дела давно прошедших дней". Но запись - из этой эпохи.

"Язычнику нанес удар копьем,

Щит раздробил, доспехи расколол,

Прорезал ребра, грудь пронзил насквозь,

От тела отделил хребет спинной,

Из сарацина вышиб душу вон.

Качнулся и на землю рухнул тот.

В груди торчало древко у него:

Копье его до шеи рассекло.

...

Взглянуть бы вам, как он громит арабов,

Как труп на труп мечом нагромождает!

И руки у него в крови и панцирь,

Конь ею залит от ушей до бабок".

"Прорезал ребра, грудь пронзил насквозь... отделил хребет спинной...", руки и панцирь в крови, кровью "конь залит от ушей до бабок".

Это то, что воин видит на поле боя. Иное - "брехня, сопли, не верю".

В "Слове":

"Черная земля под копытами костьми засеяна, а кровью полита... тут кровавого вина не хватило, тут пир докончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую".

Красиво. Эмоционально. Патриотически. Эпически-аллегорически. Тактически обобщённо. Не "военно". Нет крови на людях, на конях, на руках, на одежде. Где "отделил хребет спинной"?

"Черная земля под копытами костьми засеяна...".

Боец в битве почти не видит белой, твёрдой кости. Зато - много жидкого, красного, мягкого, тёплого. Вот этим, рваным, грязным, липким и "засевается" поле битвы. А кости - "для последующих поколений". Через годы, когда всё будет обглодано, расклёвано. Догниёт.

"О поле, поле. Кто ж тебя усеял?

Мёртвыми костями".

Это картинка летописца, потомка. Не участника.

Интересна география сочинения.

"Призыв к единению Руси перед лицом внешней опасности пронизывает собою все "Слово" - фраза во всех публикациях по теме.

Вопрос: что автор считает Русью? Чего объединять-то?

В этом "призыве" нет "столиц": Новгорода, Турова, Смоленска, Полоцка, Суздаля, Рязани, Мурома.

Полоцк упоминается в связи с князем Всеславом (Чародеем), т.е. киевским князем. Большое Гнездо - бывший киевский князь. Такие же Давид Попрыгунчик и Рюрик Стололаз. Что Попрыгунчик в этот момент князь Смоленский - никак. Его вспоминают по поводу битвы с киевскими ратями под Друцком.

Все интересные для "объединения перед лицом..." - Галич, Волынь, Киев, Чернигов. Переяславль мельком: "лежит там болезный...".

Радость населения по поводу возвращения князя Игоря начинается с Дуная:

"Девицы поют на Дунае - вьются голоса через море до Киева".

Игорь въезжает в Киев по Боричеву взвозу с Подола, со стороны Чернигова, но радоваться начинают не с Десны, а из зависимых от Галицкого княжества территорий.

При этом автор разбирается в этническом составе черниговского ополчения:

"...с могутами, и с татранами, и с шельбирами, и с топчаками, и с ревугами, и с ольберами".

Названия этих тюркских племенных групп, вероятно, часто звучат в княжеских теремах над Десной. Но не в Киеве, Суздале или Смоленске.

Автор явный сторонник майората. Активно использует образ "отчий золотой стол". Что, в конкретных условиях "Святой Руси", есть "вражеская пропаганда":

"Яр Тур Всеволод! Какая рана удержит того, кто забыл о почестях и богатстве, забыл и города Чернигова отчий золотой престол".

Черниговский стол, в момент написания текста, занимает брат Великого Князя.

О событиях после смерти Свояка (Святослава Ольговича) я писал. Сыновьям Свояка пришлось уйти из Чернигова, признав старшинство двоюродного брата Гамзилы (Святослава Всеволодовича). Признать верховенство закона - "лествицы". По этому же закону их должны были выгнать из Новгород-Северского. Были ссоры, вооружённые конфликты. До такой степени, что Игорь Полковник позже специальное молебствование устраивает. Кается за бойню, учинённую им в городке Глебов.

Игорь описывал свои переживания в момент когда он, уже пленный, видит как сбивают с коня его брата Всеволода:

"Вспомнил я тогда грехи мои перед Богом, какое кровопролитие сделал я в земле христианской, когда взял приступом город Глебов у Переяславля; теперь вижу месть от Бога; говорил я сам себе: где теперь возлюбленный мой брат, где брата моего сын, где чадо рождения моего, где бояре-думцы мои, где мужи храбрые, где ряд полчный, где кони и оружие многоценное. Всего лишен и связанный предан в руки беззаконников [язычников]".

И вот на эту "больную рану престолонаследия" автор "сыпет соль"? Или пренебрегает законом Русским, потому что привык к закону Европейскому, майорату?

Тут хуже: Яр Тур - младший. Ему Черниговский "отчий золотой престол" "светит" только после смерти брата Игоря. Не считая всех остальных "братанов" и (по какому закону считать) их сыновей. Но автор положительно оценивает идею посадить Яр Тура в Чернигове. Не "призыв к единению", а провокация войны с родным и с двоюродными братьями?

Почему? Откуда такое мышление? Есть аналог этого времени?

Сходно с попытками Остомысла поймать Берладника. Почти все русские князья, князья польские и король мадьярский объединились для этой охоты. А историки не могут понять:

"трудно теперь объяснить, что заставило всех этих князей и короля согласиться на просьбу Ярослава (Остомысла)... Ярослав подобно отцу действовал хитро, каждому князю умел обещать что-нибудь выгодное".

Автор действует подобно Остомыслу? Использует знание о технологии "хитрого замысла", который остальные, включая историков, и понять не могут?

"Игорю-князю бог путь указывает из земли Половецкой на землю Русскую, к отчему золотому престолу".

К которому? К Чернигову? - Там занято. К Новгород-Северскому? Там не "отчий", а братов (получен по лествице от старшего брата Матаса) стол.

"Великий князь Всеволод! Не помыслишь ли ты прилететь издалека, отцовский золотой престол поберечь?".

"Наглая подрывная деятельность": слова обращены к Владимирскому князю Всеволоду Большое Гнездо. Вкладываются в речь Гамзилы - Великого Князя Киевского.

Снова антиправительственная пропаганда: что Долгорукий был Государем в Киеве, что там Гнезду "отцов золотой престол" - автор вспоминает. А вот то, что Гамзиле в Киеве тоже "отцов золотой стол" - вспоминать не хочет. И намекает, что нынешний "сидельник" защитить этот стол не может.

С чем бы сравнить?

Аналогия: тов. Сталину предлагают призвать в Россию наследника Николая II, императора в изгнании Кирилла I. "Ты устал, ты уходи".

Не прошло и пяти лет с момента двухтысячевёрстного похода Гамзилы, когда Гнездо больно побил своего бывшего покровителя и учителя. Потом они помирились, киевские дружины участвовали в походе суздальцев на Булгарию, но память осталась: Гамзила против Гнезда слаб.

"стреляешь с отцовского золотого престола...". Ярослав Галицкий (Остомысл) - единственный из перечисляемых в связи с этим образом князей, кто реально сидит на "отцовском золотом престоле". Его место определено майоратом. Который на "Святой Руси" - не закон. За этот "стол" Остомысл годами воюет с Берладником - законным, по лествице, князем Галичины. Но автор уверен, что так - "правильно". Т.е. он вырос там, где так считают.

Странный цинизм в фразе:

"Жены русские восплакались, причитая: "Уже нам своих милых лад ни в мысли помыслить, ни думою сдумать, ни глазами не повидать, а золота и сребра и в руках не подержать!".

Мужчины довольно сентиментальны, говоря о смерти своей или соратников. "И дорогая не узнает...", "А жена поплачет...", "Полети в мою сторонку, скажи любушке моей...", "Когда мы были на войне...". Добавлять в плач вдов ещё и разочарованное сребролюбие... Конечно, "все бабы - ...ляди". Но воспевать это? Воин, идя на смерть, надеется, что плакать буду о нём. А не о обеспечиваемой им уровне доходов.

Резкий контраст между объективными обстоятельствами злосчастного похода Полковника и эмоциями автора "Слова".

Напомню.

Великий Князь (Гамзила) собирает общерусский поход на половцев. Полковник приходит и устраивает безобразную ссору с Владимиром, князем Переяславльским, сыном Глеба Перепёлки. За право идти в авангарде, за право более других пограбить вежи половецкие.

Мародёр. Аж до драки.

Через год - следующий общерусский поход. Полковник вообще не приходит.

Дезертир.

Гамзила заключает договор с половцами.

Ура! Победа! Мир!

И тут Полковник отправляется громить кочевников. До него и без него битых и принуждённых к миру. Он нарушает данное русским государем слово. Демонстрируя недоговороспособность "Святой Руси".

Изменник.

Поход провален и степняки свободно переходят к грабежу русских селений. "Вот у Римова кричат под саблями половецкими, а Владимир изранен. Горе и беда сыну Глебову!".

Злорадствующий провокатор.

"Русичи широкие поля червлеными щитами перегородили, ища себе чести, а князю - славы". Полковник бежит из плена. Оставив в плену своих боевых товарищей, брата и сына.

Предатель.

Игорь ухитрился объединить против себя множество половецких ханов.

Огромное число врагов вызвало изумление:

"Светающи же субботе, начаша выступати полци половецкие, ак борове. Изумяшася князи рускии - кому их которому поехати, бысть бо их бещисленое множество. И рече Игорь: - Се, ведаюче, собрахом на ся землю всю: Кончака и Козоу [Гзака] Боурновича и Токсобича Колобича и Етебича и Терьтобича".

Многие половецкие ханы прибыли на поле боя для сведения личных счетов: правитель "Черной Кумании" Кончак жаждал реванша за свое поражение на Хороле (1 марта 1185 г.), Кза (Гзак) помнил, как брат Игоря - Олег Северский (Матас) - взял его вежи, жен, детей и сокровища, кулобичские половцы мстили за своего хана Седвака, взятого в плен вместе с Кобяком во время разгрома половцев на Орели в 1183 г.

Насчёт Римова... Римово болото известно и 20 в.

Летним днём 1185 г. обременённая добычей половецкая орда двигалась мимо стен небольшого пограничного города. Облака пыли, поднятые копытами тысяч всадников, привлекли внимание горожан. Толпы их поднялись на крепостные стены и оттуда наблюдали за движением многочисленного войска. Половцы спешили вернуться в родные степи - вслед за ними уже спешили дружины русских князей. Тут на глазах степняков с грохотом рухнули две секции рубленой городской стены.

Слишком много собралось зрителей в одном месте, почти столетние перевясла не выдержали.

Оправившись от изумления, половцы ринулись в образовавшийся пролом.

"Римовичи затворишася в городе и возлезше на забороле и тако божиимъ судомъ летеста две городници с людми, тако к ратнымъ и на прочая гражаны наиде страхъ; котореи же гражане выидоша из града и бьяхуться, ходящее по Римьскому болоту, то теи избыша плена, кто ся осталъ в город, и те вси взятии быша... Половци же вземше Римовъ и ополонишася полона и поидоша восвояси".

"Кричащие у Римова под саблями половецкими" - зеваки? - Сравните с эмоциями автора "Слова".

Из ушедших с Игорем русских ратников домой вернулось 15 воинов, а ковуев и того меньше.

Разгром северских полков был полным.

"Была сеча зла очень, и с коней сошли, так как изнемогли под ними кони и побеждены были наши гневом Божьим. Князья все пленены были. Игоря же взял Тарголов воин именем Чилбук, а Всеволода, брата его, пленил Роман Кзич, а Святослава Ольговича - Елдечюк из Вобурцевичей, а Владимира - Копти из Улашевичей. А бояре и вельможи, а вся дружина пленена и изранена. И возвратились с победой великой половцы, а из наших не было никого".

"И смутились города Посемьские, услыхавши о судьбе Игоря: была скорбь лютая, какой прежде никогда не бывало во всем Посемье, и в Новгороде Северском, и во всей волости Черниговской: князья в плену, дружина в плену или избита! Смятение было страшное в городах, не мило тогда было никому свое ближнее, но многие отрекались тогда от душ своих, жалея о князьях".

Кыпчаки вполне понимали свой успех: "сейчас остались [только] жены и дети, готов нам полон собран, возьмем же города без опаски".

Кза двинулся в сторону Путивля, где его встретили русские войска, срочно отправленные для защиты Северской земли Гамзилой:

"послал сына своего Олега и Владимира в Посемье". Кза вторгся в Посеймье "в силах тяжких и повоевал волости и села пожог, сжег и острог у Путивля и возвратился восвояси".

Кончак подступил под Переяславль и осаждал его, пока не был отогнан подошедшими русскими полками:

"И Святослав князь послал по сыновей своих и по всех князей, и собрались к нему к Киеву и выступили к Каневу. Половцы же, услышавши всю землю Русскую идущую, бежали за Дон".

Кто мог настолько извратить нормальную логику, основанную на оценке предшествующих и последующих событий? Кто посмел превратить изменника, предателя, мародёра... в героя?

Только тот, кому плевать и на логику, и на государство, и на народ, но очень важны собственные чувства, переживания. Источником которых является не общность - Русь, но персона - Игорь.

Так кто же он?!

Человек из ближайшего окружения, поддерживающий с князем ежедневную интеллектуальную и эмоциональную связь, но не военный, не поп, не денщик?

Кто-кто... Влюблённая женщина.

Ме-е-едленно.

Женщина.

Это снимает все противоречия.

Язычество? - Именно от женщин этнографы больше записывают предания, песни, ритуалы, относящиеся к древности. Для "Святой Руси" древность - язычество. В "Вопрошании Кирика" Нифонт Новгородский только применительно к женщинам даёт прямой запрет с именами "прежних богов": "Чтобы к Рожаницам не ходили".

Женщина не может быть игуменом, не может вести проповедь христову. Не воин, может судить о луке со стрелами со стороны, по охотам, развлечениям. Может использовать неуместный оборот "загородить стрелами", может оценивать события по чувствам (своим), а не по фактам.

Едва мысль о том, что женщина может не только сочинять, но и сочинительствовать, проникла в круг допустимых понятий читающей публики, как множество экспертов принялось доказывать, что "Слово о полку..." - "женский роман". Упоминаемые академики до такого "торжества феминизма" не дожили, а сами додуматься не смогли. Зато потом...

(Нач.21 в.):

"Читая поэму, чувствуешь, что автор просто любит своего героя, и любовь эта вовсе не мужская. Невозможно представить, чтобы дружинник или боярин одаривал такой любовью неудачливого князя. Только любящая женщина на такое способна".

Точно. Фольк так и говорит: "Любовь зла - полюбишь и козла".

Далее "покров неизвестности дерзко срывается" с анонимности автора:

"И была это Болеслава, дочь великого князя киевского Святослава - высокообразованная, талантливейшая женщина, сказительница-боян, летописица".

Кроме слов: "дочь князя Святослава" (Гамзилы) - все остальные характеристики на совести писателя. При всём моём к ним обоим (княгине и сочинителю) уважении.

"Князя Игоря она хорошо знала, они близкие родственники, росли вместе, были единомышленниками...".

Знала - "хорошо". Как Фурцева - Макнамару.

Они не только не росли вместе, но и принадлежали к враждующим, воюющим друг с другом, семьям. "Единство мысли" у них было. В форме: "как бы извести" друг друга.

Исследователи считают, что тон обращений автора к князьям указывают на то, что он сам был князем или членом княжеской фамилии. Княгиня - член? В смысле: семьи?

Другие, напротив, утверждают, что князь не мог называть князя "господином". Князь князя - не мог. А жена - мужа, свёкра, старшего родственника?

В "Слове" негативно оценён основатель Черниговской ветви рюриковичей Олег Гориславич.

"Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрелы по земли сяше". "Тогда по Руской земли ретко ратаев кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себе деляче...".

"Мой предок Ратша мышцей бранной Святому Невскому служил". А мой - был сволочью.

Вы так скажите? А Болеслава?

Могла ли Ярославна сказать: "гад он был" про деда своего мужа? - Да.

Любеческий съезд отдал Перемышль Владимирко, а Теребовлю - Василько. Потом галицкие княжата кроваво бодались за Теребовль с волынскими. Любеч, отобравший этот городок - общее решение Мономаха и Гориславича.

И Мономах описан негативно, как трус: "а Владимир каждое утро уши закладывал в Чернигове".

К какой ветви дома Рюрика должен принадлежать автор, чтобы охаять двух главных русских князей рубежа 11-12 в., основателей двух наиболее мощных династий на "Святой Руси"?

Странно описываемое поведение Ярославны. Что она делает первым?

"Полечу чайкою по Дунаю, омочу шелковый рукав в Каяле-реке, оботру князю кровавые его раны на горячем его теле".

Каяла - понятно: конечная точка маршрута "чайки", место битвы. Но почему "чайка" - дунайская? Почему Дунай - точка старта?

Потом она вспоминает Днепр:

"О Днепр Словутич!... Возлелей, господин, моего ладу ко мне, чтобы не слала я спозаранку к нему слез на море".

Днепр - транспортная артерия, Дунай - "отеческий дом, начало начал"?

Новгород-Северский стоит на Десне, там дом князя Игоря. Ярославна сидит в Путивле над Сеймом. Но "чайка" стартует с Дуная.

С востока приходит сообщение о разгроме мужа, но спасение ему она ищет на западе. Прежде всего, на Дунае.

Какое из русских княжеств можно в эту эпоху назвать Придунайским? - То, в котором стоит на Дунае Малый Галич.

Просить помощи в спасении Полковника разумно у тех князей, чьи владения наиболее близки к месту событий. Призыв обращён ко многим, но не включает Переяславль и Рязань. Двое из ближайших потенциальных "спасателей" проигнорированы.

Причём, если о Переяславльском князе хоть вспоминают ("Горе и беда сыну Глебову!"), то о рязанских - вовсе ни слова. Почему? - А не толклись они в эти десятилетия возле Киева. У них с Суздалем и Муромом свои игры на Оке, и ветвь рюриковичей выпадает из внимания женщины. Так не попадают в поле её внимания и туровские, полоцкие, гродненские князья. Вообще, упоминаются только те, кто крутился на Юге.