Кошачье шоу

Глава 8 На волосок от гибели

Темпл никогда в жизни не видела столько котов сразу, а тем более в клетках.

Она стояла посреди Кэшмен-конвеншн-центра, в самом высоком здании спортивного комплекса, расположенном на севере города. Там, в обширном подвале с бетонным полом, располагались круглые выставочные залы, где у прилавка эхом раздавались возбужденные человеческие голоса и нестройное кошачье мяуканье.

Ряды и ряды столов были уставлены стальными клет-кообразными, если можно так выразиться, домиками для кошек. Они не были похожи на мягкие переноски пастельных тонов, которые обычно принадлежат таким изнеженным барышням, как Иветта, персидская кошка Саванны Эшли. Это были настоящие клетки из металлической проволоки. Правда, гордые кошатники придали им немного домашний облик.

Первая клетка, перед которой остановилась Темпл, была покрыта синей льняной тканью. Внутри лежала абсолютно такая же льняная подушка, которая как нельзя лучше сочеталась с пастельно-голубым пластиковым кошачьим туалетом в дальней части клетки.

Посреди всей этой роскоши развалился огромный, курносый котяра с ванильного цвета шерстью. На лапах, хвосте и морде его шубка имела темно-шоколадный оттенок. Создание томно возлежало на полу, заполняя собой все свободное пространство между подушкой и туалетом. Его пушистый хвост похлопывал миску с водой, словно неспешный меховой метроном.

Темпл вытащила из сумочки очки. Ей хотелось прочитать, что было написано на карточке, закрепленной на клетке: «Ферма Ленивого К. Дом гималайских котов-чемпионов. Услуги по разведению».

Кот медленно открыл глаза – поразительная синева словно вспышка молнии озарила его морду. Потом он также чрезвычайно медленно зевнул. Предположительно, данная особь была продуктом вышеуказанной фермы с совершенно точным названием «Ленивый К.» Он определенно напоминал кошачьего султана. Даже Черныш Луи не обладал такой нарочито величественной вальяжностью.

Темпл внутренне сжалась. Один взгляд на этих чистокровных, и становилось невозможным не замечать туманное происхождение полукровки Луи. У этих котов был класс, родословная и ценники, достаточно высокие, чтобы требовать страхования их жизней.

Темпл оставила невозмутимого кота и прошлась дальше по проходу, вглядываясь в клетки и изучая карточки. Некоторые из домиков сверкали королевскими парчовыми драпировками багряного цвета; кто-то предпочел оранжевую органзу. Грубые решетки многих из них маскировал розовый тюль, тогда как внутри обитатели вовсю демонстрировали приторную кошачью покорность своему плену и соревнованию, которых Луи не вытерпел бы ни секунды.

Кошатница Клео Килпатрик, подруга Электры, которая добыла для Темпл пригласительный билет, поспешила подвести ее к своему ряду клеток:

— Что ты думаешь?

Темпл оглянулась на них и пожала плечами:

— Впечатляюще. Но я не видела ни одной… по-человечески выглядящей кошки. Извини за такие слова. Разве что… кроме того маленького черного котика перед входом.

Клео, женщина лет сорока, одетая в футболку с грозным леопардом, обтягивающую ее весьма солидную грудь, затрясла своей аккуратно посеребренной головой:

— Это стенд Общества защиты животных. Они попытались поместить туда наиболее привлекательных бездомных котов. Мы дали им место бесплатно.

— Колоссально. Ой. А это что за… кот?

Клео наклонилась, чтобы заглянуть в клетку, и с любопытством изучила содержимое:

— Ох, это очень редкая кошка. Но порода нераспознаваема.

— Она выглядит готовой к жарке или что-то типа того. Никогда не видела кошку, которая выглядит, как ощипанная курица.

— Они такие и должны быть. Это – сфинкс.

— Она больше похожа на ленч, — сочувствующе протянула Темпл, а потом поинтересовалась: – А зимой без шерсти не холодно?

— Нет… Температура тела сфинкса на четыре градуса выше, чем у обычных кошек. Но большинство хозяев держат их в свитерах, когда они не на выставке.

Темпл тоже осторожно наклонилась, чтобы присмотреться к висящим складкам на серо-бежевой коже:

— У нее такой грустный морщинистый лоб. Видеть кошку голой это ужасный шок. А уши такие большие. Прямо как у слоненка Дамбо.

— Ты когда-нибудь видела своего кота мокрым? Он был бы таким же хилым, как этот.

— Только не Луи, — убежденно парировала Темпл.

— В любом случае, сфинксы тут только для любопытных. Это не чистая порода.

— Так что, они генетические уроды?

— Аномалия, — сказала быстро Клео. Среди любителей пушистых негативное отношение было недопустимым. — Многие призовые породы сегодня начинались так же. Брался случайный котенок с улицы, воспитывался и взращивался должным образом.

— Я сто процентов могла бы взрастить что-нибудь полезное из этого бедного котика, — сказала Темпл. — А где та женщина, про которую мне рассказывала Электра. Та, что получала звонки с угрозами перед открытием выставки?

— С угрозами?

— Шипение звучит довольно зловеще. И угрожающе. Клео только рассмеялась:

— Ты ведь не слишком много времени проводишь с кошками, да? Они постоянно шипят, особенно когда раздражены. Думаю, Пегги придумывает это, или кто-то, кого она раздражает, записал шипение кошки и проигрывает его ей в трубку.

— А эта Пегги многих раздражает? — спросила Темпл, следуя за Клео, которая поплыла между рядами к большому стенду в центре.

Клео остановилась, давая Темпл возможность поглазеть на школьников с огромным длинношерстным белым котом, который напоминал полярную сову с золотыми глазами. Ей казалось, что он в любой момент может закричать: «Уух!»

— Сладкий Снежный Шарик С Вершины Эвереста, — автоматом выпалила Клео, нежно глядя на гигантского кота. — Это его имя. Персидский кот. Чемпион. Возраст: два года. В отличной форме. В жизни его зовут просто Шариком.

Шею животного окружало кольцо из плотной материи, оно напоминало елизаветинский воротник. Несомненно, его надели, чтобы не дать животному лизать свою обильную шерсть. Темпл внимательно исследовала эту гору, покрытую припудренным ухоженным мехом, а потом вдруг заметила его морду с ужасно приплюснутым носом и огромными глазами:

— Похож на белого пекинеса.

— Персов разводят за их плоские носы, но, положа руку на сердце, надо признать, что из-за этого им тяжело дышать. Более естественные носы сегодня, конечно, допускаются, но с некоторыми оговорками.

— Какое счастье! — язвительно заметила Темпл. Разводчики кошек начинали действовать ей на нервы почти так же, как внеземные чистокровные коты. — А они прибегали к помощи коллагена, чтобы придать этим особям идеальный вид?

Клео посмотрела на нее так, будто она была не в своем уме, или того хуже – еретичка:

— Это строго запрещено! Вся суть в том, чтобы вырастить идеальное животное. Любой разводчик исключается из соревнований, если он физически воздействует на особь, чтобы изменить ее внешний вид.

— Что это значит?

Клео стала еще более недоверчивой:

— Никто не станет покупать их кошек, котята не будут стоить и цента, а разводчик выйдет из дела.

— Неужели эти выставки настолько важны?

— Да, если ты не просто разводишь кошек. Слушай, Темпл, наши стандарты очень высоки, и мы строго их придерживаемся. Может быть, мы не разбогатеем на продаже чистокровных пород, но мы относимся к этому очень серьезно. Это – цель, подобная неусыпному бдению над деревом бонсай. Уходят годы на то, чтобы вырастить правильную кошку, которая потом произведет на свет чемпиона. Мы – рабы этих созданий, мы наряжаем их и балуем. Если очень повезет, нам достается совершенный во всех отношениях котенок. Это – все равно, как обладать победителем скачек «Кентукки дерби», только без роз и безумных денег, не считая, конечно, тех, что мы на них тратим.

— Но это не хобби, а тяжелый труд, способный отпугнуть любого.

Пробегая восхищенным взглядом по безупречному коту, Клео заключила:

— Полагаю, люди могут возбуждаться и от меньших вещей. Это не просто хобби, как ты называешь. Кошатники очень страстно относятся к своему делу.

— Тогда, может быть, Пегги Вильгельм хочет припугнуть какой-нибудь соперник, чтобы она забрала кошек с конкурса?

Клео сморщила губы и, кажется, в этот момент общалась с Оракулом в лице (то есть, в морде) удивительного Сладкого Снежного Шарика С Вершины Эвереста. Волшебные желтые глаза мигнули, и Клео, стряхнув с себя оцепенение, обратила все свое внимание на Темпл.

— Полагаю, что да, — ответила она, кивая. — Они могут зайти очень далеко. Говорю тебе, люди с ума сходят по этим котам. Иногда даже кажется, что они им как дети. Ты слышала про сумасшедшую мамашу девочки-болельщицы из техасской команды поддержки? Даже в «Чрезвычайных происшествиях» показывали.

— Единственные чрезвычайные происшествия, о которых я знаю, боюсь относятся только ко мне, — сгримасничала Темпл. — Точнее, отсутствие каких-либо происшествий.

Клео встряхнула тонкими волосами:

— Некоторые становятся очень агрессивными в отношении своих успехов… и чужих тоже. В случае Техаса, озлобленная мамочка пыталась нанять киллера, чтобы тот напал на мать соперницы своей дочери, считая, что конкурентка будет так разбита, а значит – не сможет хорошо выступить. И это всего лишь вшивая группа поддержки! Каждый, кто подсаживается на какое-нибудь соревнование, может хватить через край. Боюсь, что твоя подруга, которая волнуется за котов Пегги, имеет для этого вполне реальные причины.

— Тогда пойдем, найдем Пегги и поговорим с ней, — предложила Темпл.

Они вышли в центр зала, где беспрестанно двигалась толпа людей. Темпл заметила идеально причесанных персидских кошек, свисающих с рук хозяев. Те держали их на почтительном расстоянии, чуть ли не на вытянутых руках, чтобы не примять ни единого волоска. Их несли к столу судьи.

Она пыталась представить себя несущей Черныша Луи таким вот образом. Однако все, что стояло перед глазами, это – четыре вырывающиеся черные лапы, ее растянутые связки руки или даже сломанная кисть.

Темпл вытаращилась на небольших короткошерстных восточных представителей кошачьего семейства, манерно помахивающих туда-сюда хвостами. Сиамские, в частности, были так истощены от узких голов до задних частей тел, что выглядели, как ожившие ночные кошмары Эль Греко.

Они с Клео остановились понаблюдать за судьей, который оценивал кошку – пушистую, белую, с роскошными голубыми глазами.

— О, — мгновенно просветлела Темпл.

— Турецкая ангора, — объяснила Клео. — Они длинношерстные, но более стройные, чем персы. Те вообще коротышки.

Пока они наблюдали, судья сбрызнул поверхность стола дезинфектором, потом вытащил из клетки эту белоснежную красоту. Темпл смутилась оттого, как необычно, но не бессмысленно судья держал ее: точно неодушевленный предмет. Он положил кошку на стол, рассмотрел голову, ноги и хвост, не прекращая делать громкие замечания в сторону людей, занимающих стулья перед его столом.

— Я не знаю ни одного кота, который стерпел бы такое, — заметила Темпл, хотя на деле была знакома только с одним. Но уж в нем-то она точно не ошибалась.

— Это выставочные кошки. Они привыкли к такому обращению. Их даже оценивают по тому, как они реагируют.

— Как по мне, так это звучит, как работорговля.

Клео Килпатрик уставилась на Темпл:

— Возможно, ты и права. Такая позиция может быть проблемой.

— Что?

— Должно быть, Пегги Вильгельм звонили активисты по борьбе за права животных. Некоторые – такие фанатики, что даже не кормят своих собак и кошек мясом, рыбой и молочными продуктами. Местные борцы могли счесть наше мероприятие жестоким.

Темпл кивнула. Это все объясняло.

— А где стенд Пегги?

Напротив полных списков был план зала, на котором под микроскопическими номерами также были указаны имена участников. Раздраженная, она зашипела, как кошка или змея, и нацепила на нос очки на жемчужной нитке:

— Похоже… ряд Л, номера с шестьдесят шестого по шестьдесят восьмой или с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой.

Обе женщины поспешили в направлении, указанном Клео. Лиловые шпильки от Лиз Клайборн, которые были на Темпл, цокали по цементному полу, что заставляло разводчиков хмурить брови, ведь они были так сосредоточены на том, чтобы успокоить своих животных. Бесконечное любопытство Темпл заставляло ее постоянно сбрасывать скорость. Пройдя пару рядов, она познакомилась с японскими бобтейлами, щеголяющими коротенькими хвостиками, за которые они и получили свое название, с мэнскими кошками (у них тоже хвостов не было) и американскими кёрлами (Порода полудлинношерстных и короткошерстных кошек, отличительной чертой которой являются завернутые назад уши).

— Эти уши – просто отпад, — Темпл остановилась поближе рассмотреть вывернутые лепестки на совершенно нормальной, во всем остальном, кошачьей голове. — Мистер Спок (Персонаж легендарного американского телесериала «Стар Трек», который имел необычную форму ушей), я полагаю? Они имеют какое-то отношение к шотландским вислоухим котам?

— О, ты знаешь о шотландских вислоухих! — удивленно поинтересовалась Клео.

— Знаю ли я о них? Я лично знакома с двумя самыми известными вислоухими нашей страны – Бейкером и Тейлором («Бейкер энд Тейлор» – крупная американская компания-дистрибьютер книг и мультимедийной продукции. Талисманы компании – два кота породы шотландские вислоухие).

Клео пожала плечами, что привело в движение леопарда на ее груди. Кажется, он даже огрызнулся:

— Все верно. Кошки, которых украли у книготорговцев, были ведь вислоухими, да? Американские кёрлы – новая порода, но ее вывели тем же способом.

Название этой породы Темпл взяла на заметку. Двинувшись дальше, она уже через мгновение снова остановилась, чтобы взглянуть на книжечку, прицепленную к верхушке клетки. На мягкой обложке изображались красные следы от маленьких кошачьих лапок, и было написано: «Кот, который…» Однако она не дочитала. Внимание Темпл привлекла короткошерстная трехцветная кошка со спокойными карими глазами:

— Клео, вот эта не кажется мне какой-то уж особенной. Она хуже моего Черныша Луи.

Клео опять посадила себе на нос висящие очки и наклонилась к кошке.

— Обычная домашняя кошка, — произнесла она.

— Что она тут делает?

— Она из «домашней» категории.

— Правда? Есть и такая? Для ординарных кошек?

Клео улыбнулась:

— Но только неординарные ординарные кошки могут выиграть. Их судят, как и остальных, хотя и не по стандартам породы.

— Хмм, — Темпл прошлась вдоль ряда обычных, казалось бы, кошек. Ни у одной из них не было и налета аристократической непринужденности, которой обладал Сладкий Снежный Шарик С Вершины Эвереста. — Этот почти такой же здоровый, как Луи. Чем он заслужил красные атласные занавески?

— Это, дорогая моя, не просто обычный кот. Неужели ты не узнала его?

Темпл присмотрелась к громадному тигрового окраса животному. Он был достаточно большим и, видимо, умудренным опытом парнем, привыкшим к подобным соревнованиям. Но с чего бы Темпл было узнать какого-то там завсегдатая?

Но тут Клео разразилась неожиданной, заезженной песенкой:

— «Если это вкусно так, что усики оближешь… Мням-мням, ням-ням-ням».

Темпл посмотрела на нее, как будто у подруги вдруг открылась лихорадка от кошачьих царапин.

— Помнишь? Телевизионная реклама еды для кошек! Морис – лицо бренда «Мням-ням-ням».

— Точно, — снова посмотрела на теперь уже опознанное животное Темпл. Единственное, что он мог сделать с миской «Мням-ням-ням», как ей представлялось, похоронить ее под своим весом. Она склонилась, поднося к клетке свои очки в ярко-розовой оправе. Но даже после этого смогла сказать только: – Он выглядит почти таким же большим, как Луи.

Морис моргнул и дернул большим розовым носом.

Темпл никогда не волновали кошки с полосками, как у тигров, но у этого был еще и тигриных размеров нос. Вот у Луи, с другой стороны, то есть – головы, носа было почти не видно, из-за непомерной его черноты, против которой очертания абсолютно белоснежных усов выглядели так же утонченно, как росчерк китайских иероглифов.

— Мой кот лучше этого, — непреклонно заключила Темпл.

Клео устало улыбнулась:

— Поэтому у нас и есть категория домашних кошек. Все так говорят. Его бросили на произвол судьбы в питомнике, где тренер и подобрал бедняжку. Темперамент кошек начинает проявляться перед камерой. Твой кот хорошо бы себя вел в свете софитов?

— Не знаю. Он довольно непринужденно себя ведет, когда сам хочет, особенно с моими шелковыми платьями, — снова взглянула Темпл на неподвижного Мориса. — Они дают им транквилизаторы?

— Это строго запрещено, — ответила Клео, шокированная таким вопросом. — По крайней мере, на шоу. Что там с ними делают на телевидении, я не в курсе.

— Можно было бы уговорить этого малого сняться для рекламы «Кошачьего счастья», — хмуро размышляла Темпл. — Ради этой дряни, думаю, Морис, сделает хоть колесо, хоть шпагат. А мой кот к ней даже не притронулся бы.

— Корм «Кошачье счастье» очень полезен для него, — строго заметила Клео и пошла дальше вдоль ряда.

Внезапно обеих женщин остановил вой сирены. Кошки вокруг навострили уши. Вторая сирена заорала еще громче, эхом отражаясь от стен бетонного подвала.

Клео помчалась вперед.

— Что случилось? — спросила, задыхаясь, Темпл. — Сумочка била ее в ребра и бедро, когда она пустилась вслед за подругой. Шпильки скользили по бетону, словно по льду.

Не сбавляя скорость, Клео повернулась к Темпл, очки колотили гламурному леопарду в лицо и ей самой в грудь:

— Надеюсь, это не… Черт возьми! Это со стороны стенда Пегги Вильгельм!

На крики сбегались люди. Клео и Темпл оказались впереди всех. Темпл оглянулась на мечущихся в своих драпированных клетках котов, они жались по углам и издавали низкий, внушающий страх шуршащий звук. Кошки… шипели.

Кто из присутствующих Пегги, догадаться было нетрудно. Полная брюнетка тискала полуголую кошку, с застывшим от шока и гнева выражением в глазах.

— Что случилось? — залопотала Клео, как только они остановились подле нее.

В смятении женщина не могла проронить ни слова, поэтому просто сунула им в качестве немого доказательства животное и затрясла головой.

— О, Господи! — Клео скривила лицо в попытке сконцентрироваться или отрицать очевидное.

— Что с этим сфинксом? — спросила тихо Темпл.

— В этом вся и проблема, — ответила Клео. — Ее кошка не… не была… сфинксом. Ее…

— Побрили! — заорала Пегги Вильгельм, как мать, у которой только что отняли ребенка.

Темпл изучила непонятное животное: вдоль лысого позвоночника и вокруг пояса кошка напоминала сфинкса, которого она видела ранее, хотя данная особь также чем-то походила на сиамскую с отбеленными лапами, к которой пару раз приложились армейской машинкой.

— А кем… она была? — осторожно спросила Темпл. Видимо, не слишком осторожно для чутких ушей Пегги

Вильгельм.

— Бирманской, — снова закричала она. — Она была идеальной! Вполне могла быть чемпионом!

Вокруг собрались мурлыкающие себе под нос кошатники. Их лица изображали беспомощное сочувствие.

— А в остальном она в порядке?

Пегги даже не догадалась посмотреть. Она только схватила бедную потерпевшую и прижала ее так близко к себе, как только могла. Потом пригляделась к тонким лапкам, животу и мордочке. Бритье не было выполнено безукоризненно, тут и там красовались волнистые полосы шерсти. Из всех пород, которые сегодня посчастливилось увидеть Темпл, она больше всего напоминала корниш-рекса. Одна борозда шириной в пять сантиметров пролегала от макушки до самого хвоста. Другая неровная полоса опоясывала талию кошки, точно пояс.

— Без порезов, слава Богу… Но она вылетает из соревнований как минимум на год.

— Похоже, кто-то очень враждебно настроен, — скрепя сердце проронила Клео. — Нездоровая конкуренция.

— Когда это случилось? — спросила Темпл.

Пегги медленно убрала кошку в клетку и защелкнула дверцу. Затем обратила взор на скопившихся подле нее людей. Допрос, который учиняла Темпл, кажется, произвел на нее успокоительный эффект.

— Не знаю, — ответила Пегги. — Я все установила к семи утра, затем принесла Минуэт и других. После чего мне нужно было отлучиться, помочь тете с ее утренней кормежкой…

— У вашей тети малыш? — не могла не перебить Темпл. Пегги Вильгельм сама выглядела уверенно за пятьдесят.

— Кормежкой котов, конечно же, — раздраженно пояснила Пегги. — Она слишком стара, чтобы справляться самой. В любом случае, я только что вернулась и нашла ее… такой.

— А на что она должна быть похожа? — поинтересовалась Темпл.

Пегги отошла от клетки, которую загораживала, и открыла на всеобщее обозрение голубоглазое чудо с длинной, кремового цвета шерстью, безупречно белыми лапами и мягкими серовато-лавандовыми отметинами на морде, хвосте и ногах.

— О! — Темпл была опять готова влюбиться. Хорошо, что она уже отдала свое сердце Чернышу Луи, безродному непородистому созданию с улицы, иначе она ушла бы домой с настоящим кладом в виде особи экзотической породы. Теперь в ней родилось новое понимание происходящего: – Какая жалость!

Пегги Вильгельм только покачала головой:

— Я расчесывала и пудрила эту шерсть, чтобы приблизиться к волшебству.

— Потом случилось… нападение, в то время, как вы покинули здание в…

— В восемь или около того.

— Итак, — Темпл обратилась к своим часам, а потом и к зрителям: – Сколько человек побывало здесь утром в период между восьмью и десятью двадцатью?

Посыпались разрозненные ответы:

— Пару дюжин. Но мы все были заняты своими клетками.

— Большинство просто проходило мимо.

— А кто был ближе всех к клеткам Пегги? — спросила Темпл.

Повисло неловкое молчание, пока собравшиеся пытались это выяснить, размышляя также, не поставят ли их слова кого-нибудь из знакомых или их самих под подозрение.

— Я готовила к соревнованию своих персидских кошек в конце ряда, — вызвалась большая женщина в велюровом спортивном костюме.

Подавляющим большинством разводчиков были женщины, но не все.

— Клетки организованы по породам? — продолжала задавать вопросы Темпл.

— Нет, — ответила Клео. — Для посетителей гораздо интереснее, когда кошки перемешаны.

— И еще, возможно, дипломатичнее держать прямых конкурентов подальше друг от друга, чтобы им не приходилось любоваться животными друг друга, — добавила Темпл. — Кто-нибудь заметил того, кто не должен был находиться рядом с чужими котами?

Все, как по команде, закачали головами. Клео взяла на себя обязанность объяснить еще раз:

— Всех волнуют только их собственные кошки. Все концентрируются на том, чтобы все было готово вовремя. И даже если появится космонавт в полном боевом обмундировании, с целью побрить всякую оставленную без внимания кошечку, что попадется ему на глаза, — никто и не заметит.

Темпл вздохнула:

— А кошки не возмущаются, когда их начинают внезапно брить незнакомые люди?

Пегги Вильгельм замотала своей седой в мелких кудряшках головой:

— Этих животных специально тренируют для того, чтобы их брали на руки и причесывали как хозяева, так и незнакомые судьи.

— Что мы можем сделать? — спросила высокая худая девушка в красном вязаном свитере.

— Ничего, — ответила Пегги. — Теперь просто следить за стендами друг друга, чтобы такого не повторилось.

— Отлично, — начал кривляться высокий мужчина в клетчатой спортивной рубашке. — Мы ведь до пяти вечера не откроемся. Может, стоит организовать патруль? Есть желающие?

— Хорошая идея! — подключилась Клео.

Кошатники тотчас разбрелись, оживленно постукивая каблуками и обсуждая возможные средства самозащиты. Темпл взглянула на тощую обритую кошку в клетке:

— Видимо, кто-то действительно ненавидит кошек, раз сделал такое.

— Или меня, — горько уточнила Пегги Вильгельм.

— Похоже на соперничество, правда? — спросила Клео. Пегги кивнула:

— Звонки, которые я получала, были всего лишь предупреждением. Возможно, мне следовало воздержаться от выставки. Теперь мне придется находиться здесь все время. Но кто же тогда позаботится о бедных созданиях тети Бландины?

Все трое закачали головами, задумчиво потупив взор, не зная, как быть в таком затруднительном положении и что делать с его причиной.

Оскорбленная бирманская подняла свою бледную нетронутую машинкой лапу и принялась лизать ее.

— Может быть, я могла бы помочь, — неожиданно для самой себя произнесла Темпл. Она ненавидела быть волонтером, и все же… — Только два раза в день, да?

Пегги Вильгельм, почему-то, не была в восторге:

— Кто ты? Что ты знаешь о кошках?

Клео торопливо ее представила, а потом добавила:

— Единственная причина, по которой я очень хотела, чтобы Темпл попала на шоу кошек, это то, что раньше она была вовлечена в преступление, совершенное на подобном мероприятии. Она разыскала украденных кошек с книжной ярмарки. И это не считая мертвого редактора и нескольких трупов стриптизерш на голиафском конкурсе в том месяце…

— Послушайте, — перебила Пегги Темпл, не желая выглядеть в ее глазах Тифозной Мэри (Мэри Маллон (1869–1938 гг.), известная также как Тифозная Мэри, была первым человеком в США, признанным здоровым носителем брюшного тифа. За время ее работы поваром от нее заразились 47 человек, трое из них умерли. В настоящее время так называют носителей опасных заболеваний, которые представляют угрозу для окружающих из-за отказа принять соответствующие меры предосторожности). — Я не находила тела стриптизерш, только редактора. Но и этого было довольно.

— Но ты ведь умеешь ухаживать за животными? — спросила Пегги Вильгельм со строгим лицом кормилицы, передающей свои полномочия.

— У меня всего один кот, но он весит почти девять кило, так что, думаю, я хорошо справляюсь.

— Что за порода?

— Уличная.

— А, — она произнесла это так небрежно, даже Луи обиделся бы. — Полагаю, ты справишься. Я позвоню тете Бландине и скажу, что ты придешь сегодня днем. Она живет недалеко от меня.

Темпл вытащила торчащий их сумки толстый органайзер и записала адрес и номер телефона тетушки, а также Пегги.

— Может быть, мы позже поговорим о телефонных звонках, — сказала она.

Пегги Вильгельм кивнула, не сводя взгляд с Минуэт, которая теперь выглядела со своей трогательной неудачной прической, как панк.

— Мне надо найти свитерок для бедняжки, пока она не простудилась, — затем она сузила искрящиеся гневом глаза и добавила: – Если я когда-нибудь найду того, кто это сделал, я побрею его там, где ему будет очень больно.