Коварные боги

Я

мчался между Фабианом и Монтаной, держа руку на запястье жены, пока мы бежали. Кларисса тащила Джулиуса за нами, придавая ему дополнительный импульс скорости. Мятежные вампиры быстро настигали нас, и я проклинал мир за его несправедливость. Мы, блядь, не собирались умирать здесь от рук кучки мятежников после того, как нас выгнали из нашего города, мы столкнулись с ордой кусачих и убили эту сучью богиню.

Мемфис кричал, возглавляя передовую линию своих ублюдочных повстанцев, когда они гнались за нами. Пули пробивали стены и разрывали землю вокруг нас, но мы метались влево и вправо по переулкам, уклоняясь от нападения, насколько могли. Я уже получил два пулевых ранения, но Монтана пока избежала травм, и я, черт возьми, хотел, чтобы так и оставалось.

Заметив дорогу, ведущую из города, я потащил Монтану дальше, рыча от ярости из-за нашей ситуации.

Земля задрожала у меня под ногами, смещаясь и грохоча.

Как раз то, что нам нужно. Гребаное землетрясение.

Полуразрушенные дома вокруг нас сильно затряслись, и я заметил впереди один, который уже был в аварийном состоянии и выглядел готовым развалиться на части. Мы пронеслись мимо него, и я оглянулся через плечо, заметив группу повстанцев, ускоряющихся позади нас. Я всем сердцем желал, чтобы это разрушенное здание раздавило их. Пока я думал об этом, земля затряслась так сильно, что мое желание действительно исполнилось. Половина группы была срезана падающими камнями, а остальные держались позади, помогая своим товарищам выбираться из-под обломков.

Джулиус закричал, но я не почувствовал такого облегчения. От них было не так-то просто отделаться. И мне нужно было как можно скорее увести всех отсюда к чертовой матери. Я больше никогда не приму нашу безопасность как должное.

Мы помчались по дороге в направлении дома, в котором укрывались. Пули снова начали разрывать воздух, когда некоторые повстанцы отделились от своей группы. Монтана вскрикнула, и ее рука выпустила мою, когда она рухнула на землю. Ярость поднялась в моей груди, когда я заметил кровь на ее спине, пробуждая во мне дикого зверя.

Остальные пронеслись мимо меня, когда Кларисса крикнула: — Поднимите ее!

Я стоял перед своей женой, пристально глядя на пятерых низших во главе с Мемфисом, которые неслись по дороге к нам. Моя верхняя губа приподнялась, когда гнев поглотил меня. Что-то забилось в моей крови, странный вид энергии, который послал волну тепла по моим венам.

Земля задрожала еще сильнее, когда я шагнул к ним, готовый разорвать их на части. Пули просвистели мимо меня так близко, что я понял, что был в нескольких секундах от смерти.

Земля содрогнулась, и яростный треск разнесся по миру, когда земля зашевелилась передо мной. Дорога разлетелась вдребезги, когда огромная каменная башня взметнулась из земли между нами и ними.

Я не мог понять, что происходит, но каким-то образом в глубине души я знал, что это произошло благодаря мне.

Я моргнул, прогоняя свое замешательство, и выплескивая свой гнев на любого, кто попытается причинить нам вред. Валентина вцепилась когтями в этих уродов, и я заставлю их поплатиться за то, что они когда-либо помогали ей.

Мощный грохот наполнил воздух, когда столб земли раскололся, и повсюду посыпались грязь и камни. На месте огромного кургана разверзлась пропасть, поглотившая все вокруг. Дома, ржавые машины, вампиром.

Крики повстанцев ударили по моим барабанным перепонкам, и болезненное удовлетворение наполнило меня, когда они рухнули в темноту, а земля поглотила их.

Кто-то схватил меня за руку, и я задрожал, когда повернулся лицом к Монтане, стоявшей рядом со мной, ее раны почти зажили.

— Что происходит? — она ахнула, переводя взгляд на разруху передо мной. Половина руин обрушилась, и пыль взвилась в небо бесконечной спиралью.

До моих ушей донесся крик, и я увидел Мемфиса, выбирающегося из-под горы обломков.

Его взгляд остановился на мне, и все больше его людей начали выползать из-под разрушений, как муравьи.

Монтана потянула меня за руку, но, если я мог уничтожить их с помощью этой дикой силы, я должен был это сделать. Я снова призвал жар в своей крови, но вместо этого яростная боль сжала мое горло. Я был опустошен, жажда крови затопила меня, пульсируя в моем теле, как боевой барабан.

Монтана заставила меня двигаться, и я, пошатываясь, последовал за ней, хрипя, когда потребность в моем горле стала невыносимой.

Я вцепился в ее руку. Единственное, что удерживало мои мысли в равновесии, была она, и я боялся, что если отпущу ее, то упаду в темную яму жажды.

Снова раздались выстрелы, и в голове у меня застучало, когда звук просверлил мой череп.

Кровь ударила мне в ноздри, и я ослабил хватку на руке Монтаны. Остальные укрылись в здании впереди, и Кларисса стояла в дверях, жестом призывая нас поторопиться.

Я проводил Монтану до двери, но шел туда не за этим. Кровь витала в воздухе, взывая ко мне, и потребность пульсировала по моему телу, пока я не начал забывать, зачем я здесь.

Мои мысли поплыли, когда я, спотыкаясь, вошел в дом, и мой взгляд остановился на единственной цели. Биение его сердца отдавалось в моих ушах, как шелест крыльев. Я бросился на него изо всех сил, прижав его к стене, и все сооружение содрогнулось.

— Что за черт! — Джулиус закричал, когда я пригвоздил его к месту, и мои клыки обнажились, когда я посмотрел на бьющуюся жилку у основания его горла.

Я наклонился вперед, чтобы взять то, что мне было нужно, но сильные руки оттащили меня назад. Джулиус начал бить меня, и мои мысли снова пришли в порядок.

— Прекрати! — Монтана прыгнула на Джулиуса, чтобы остановить натиск его кулаков, но мне было все равно, я наслаждался болью, падая на пол под ним, и из моей разбитой губы потекла кровь.

Кларисса перешагнула через меня, залезла в свою сумку и достала бутылку. Я зарычал, выхватывая ее у нее так, что мои ногти царапнули ее руку в отчаянии, пытаясь дотянуться до содержимого. Я вылил жидкость в рот и впал в экстаз, огонь начал разгораться в моей груди и нарастать, нарастать, нарастать.

Я издал стон, уронив бутылку рядом с собой и ударившись головой об пол.

Фабиан и Чикоа забаррикадировали дверь на периферии моего зрения, установив перед ней деревянный комод.

Я закрыл глаза, чтобы отгородиться от окружающего мира, злясь на себя. Я пытался спасти нас, а вместо этого чуть не убил одного из нас.

— Эта история с жаждой — полный пиздец, — прорычал Джулиус, и глубокая часть меня хотела извиниться, но я не мог заставить себя ничего сделать, кроме как лежать там.

Кто-то провел пальцами по моему лицу, и я открыл глаза, обнаружив склонившуюся надо мной Монтану с озабоченным выражением лица.

— Нам нужно добраться до Магнара и Келли, — прорычал Джулиус. — Выпустите меня отсюда.

— Не будь дураком, — зарычал на него Фабиан. — Их слишком много.

— После того землетрясения их стало меньше, — сказала Кларисса с надеждой в голосе. — Ты думаешь, Один помогает нам?

Я пробормотал что-то бессвязное, не в силах озвучить безумную возможность, прокручивающуюся в моей голове. Что я это сделал. Что я каким-то образом способен захватить власть над землей. Как будто я был…

Мои мысли вернулись к Идун. Я пил из нее. Ее золотистая кровь заливала мое горло, глоток за глотком.

Я схватил бунтарку за руку, выпрямляясь, и она пристально посмотрела на меня.

— Что случилось? — спросила она, сжимая мое плечо.

— Я забрал силы у Идун, — объявил я, оглядываясь на остальных, и понимая, насколько безумно это звучит.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — Фабиан зарычал, когда по стене снаружи раздались выстрелы. Он уперся плечом в комод, прикрывающий выход, чтобы удержать его на месте.

— Я пил из нее, — сказал я. — Земля… думаю, я могу ею управлять.

Все уставились на меня с недоверием, и раздражение начало покалывать мою кожу. Я заставил себя подняться на ноги и подошел к окну на другом конце комнаты, глядя сквозь щелку в ставнях.

— Я могу сделать это снова, но после прошлого раза мне нужна была кровь. Это выкачало из меня все силы, — сказал я.

— О, ты думаешь? — Джулиус заартачился, дотронувшись до своей шеи, как будто я действительно укусил его.

— Если то, что говорит Эрик, правда, его нельзя винить, — мрачно сказал Фабиан.

Я покачал головой, ворча от разочарования. — Я этого не говорил. — Я взглянул на Джулиуса, извинение вертелось у меня на губах, но моя гордость не позволила произнести его. Я был так скован внутри, как будто каждая эмоция, которую я сдерживал, была более сильной, более могущественной. Я едва мог смотреть на бунтарку с тех пор, как мы покинули ферму. Чувство вины поглощало меня каждый раз, когда я оказывался рядом с ней. Даже сейчас, когда мой взгляд скользнул в ее прекрасные, полные обожания глаза, боль усилилась. Я должен был защищать ее. Я поклялся делать это. Но в моем обществе она была ближе к смерти больше раз, чем когда-либо в своей жизни.

Она могла погибнуть от рук Идун, потому что ты был неосторожен.

Волна боли обрушилась на мою грудь, когда в памяти всплыло лицо моего брата. Как раз перед его смертью. Я балансировал на грани того, чтобы снова потерять самообладание. Ярость кипела во мне, и ей не куда было деться.

— Выпустите меня, — потребовал я, направляясь к баррикаде.

— Ты с ума сошел? — Кларисса зашипела на меня, схватив за руку.

— Я сыт, я могу постоять за себя, — настаивал я, отпихивая Фабиана с дороги.

— Эрик, это самоубийство! — Монтана закричала, и ее глаза блестели от страха, когда она двинулась вперед, чтобы остановить меня.

Поток пуль разнес оконные ставни, и все упали на пол. Я побежал, нырнув в открытое пространство и приземлившись во дворе по другую сторону окна. Мемфис стоял там с винтовкой в руках, на лице его застыла насмешка. Я уклонялся от пуль на огромной скорости, петляя влево и вправо, чтобы сократить расстояние между нами.

Все, что произошло, вскипело у меня внутри. Майлз, Уоррен — эта сука Идун!

Я стиснул зубы, отчаянно пытаясь выплеснуть этот гнев. Мне это было необходимо. Я должен был попытаться стряхнуть его с себя.

Почва содрогнулась и затрещала у меня под ногами. Пожухлая трава на разрушенной лужайке ожила, став зеленой и длинной, разрастаясь и образуя виноградные лозы, которые обвились вокруг ног Мемфиса.

Он в ужасе перевел на них взгляд, пытаясь стряхнуть их с себя. Я свалил его на землю яростным ударом кулака и упал на него, а земля просела под нами.

Я бил его кулаками в лицо, снова и снова. Видя Валентину подо мной, Идун, Андвари, каждого кусачего, который пытался убить нас. Хрустнула кость, и из-под костяшек моих пальцев брызнула кровь.

Земля вокруг нас просела так глубоко, что мы оказались в восьмифутовой яме, и земля давила со всех сторон. Грязь начала наваливаться на нас, и я пожелал, чтобы она задушила его, забилась ему в рот и заполнила его легкие, его кишки. Он дико дергался, кашляя и отплевываясь, пока я удерживал его, а грязь засыпала его тело.

Когда все, что я мог видеть, было болью и горьким сожалением в его глазах о том, что он перешел мне дорогу, я прикончил его, вспоров ему грудь и сжав сердце, превратив его в пепел.

Я стоял на коленях, покрытый грязью и кровью, гнев в моем сердце даже отдаленно не уменьшился.

Мои плечи вздрогнули, и я согнулся пополам, когда горе нахлынуло на меня, проделав в моей груди такую глубокую дыру, что я был уверен: это единственное, что я когда-либо почувствую снова.