Ковры под псевдонимом

КРАЖИ В ПУТИ

В классическом варианте многие детективные истории начинаются «Однажды под покровом ночи…». И наша тоже.

Итак, осенней ночью в линейном отделении милиции станции Винница Юго-Западной железной дороги, что на Украине, раздался телефонный звонок. Торопливый, буквально захлебывающийся голос сообщил: на грузовом дворе станции Гнивань кто-то похищает сахар. Сигнал был принят. На место происшествия немедленно выехала группа работников милиции.

Когда оперативные работники прибыли на место, там никого не оказалось. Нет, они не проявили никакой медлительности. Напротив, уложились в рекордное время. То ли преступников кто-то напугал, то ли звонок в милицию раздался, когда те уже завершали свою «операцию». Тем не менее факт хищения был установлен с неопровержимой очевидностью. Он, этот факт, существовал в виде шести мешков сахара в заводской упаковке, найденных под откосом неподалеку от железнодорожного полотна. Судя по всему, они составляли остаток гораздо большего количества мешков, уже утащенных в неизвестном направлении. И, как показало следствие, было именно так.

Теперь — маленькая информация. Винницкую область, богатую плантациями сахарной свеклы, издавна и лестно для местных жителей называют «сахарным Донбассом Украины». Действительно, ее доля в республиканском производстве этого сладкого продукта весьма велика. Не менее велика ее доля в поставках сахара в другие республики, в том числе и Российскую Федерацию. Во многие ее города приходит этот ценный груз, чтобы попасть потом на прилавки магазинов, предприятия кондитерской промышленности и на другие производства. Что же касается упомянутого Гниваня, то он славен сахарным заводом, работающим, если продолжать сравнение с угольным бассейном, с таким же успехом, как, скажем, мощная донецкая шахта.

И надо же такому случиться, чтобы именно тут, в Гнивани, к белому вкусному потоку потянулись грязные руки расхитителей, чья примитивная логика сводилась к одному: раз сахара много, то периодического исчезновения нескольких мешков никто не заметит. Действовала довольно устойчивая преступная группа. Не день и не два, не месяцы, а целых шесть лет обворовывала она вагоны и контейнеры, умыкая сперва сахар, а потом, когда пристрастились, вошли в раж, когда убедились, что все сходит с рук, — другие товары. На счету этой группы — 120 краж, материальный ущерб от которых составляет тысячи и тысячи рублей.

Та ночь, когда позвонили в линейное отделение милиции, стала для нее финишной. Шесть мешков сахара под откосом явились не только уликой, но и той нитью, которая навела на след преступников. Проведенная утром проверка одного из вагонов показала, что из него похищено не шесть, а семнадцать мешков продукции сахарного завода, адресованной торгово-закупочной базе УРСа «Воркутауголь».

Расследование привело к раскрытию состава действующих лиц. Это — составитель поездов Буряк, осмотрщики вагонов Бульба, Пасичный, Коваль, Валов, Кондратьев, слесарь по ремонту вагонов Петров, дежурный по грузовому парку станции Добрик и другие — составители поездов и водители машин, слесари и плотники. Они не «специализировались» на сахаре. Брали что попало: крупу, спирт, костюмы, куртки, зонтики, мебель, посуду. Сколько могли, оставляли себе, остальное продавали — соседям, знакомым и незнакомым. Более ста свидетелей давали потом показания следствию и суду, из которых явствовало, что расхитители, орудовавшие, кстати, не только ночью, но и днем, особенно не таились. Одного поймали с краденым в Ульяновске. Но большую часть вещей продавали дома. Никто не хватал их за руку.

В самом деле, когда они сбывали за бесценок костюм или зонтик иностранного производства, разве не ясно было, что Буряк, Бульба или кто-нибудь другой из шайки привезли это отнюдь не из загранкомандировки? Когда реализовывали отечественную крупу или местного изготовления сахар, разве сомневался кто, что это взято не из сэкономленного дома? Когда предлагали шапки или женские платья, разве пришло бы кому в голову, что Петров или Кондратьев шили их в свободное от работы время? Конечно же, нет! Как говорится, даже ежу было понятно, что дело тут нечистое. Но речь об этом пошла только на следствии, а потом в суде, когда свидетель обязывался говорить только правду и ставился в известность об ответственности за дачу ложных показаний.

Гнивань — не из крупных населенных пунктов. Значит, люди здесь на виду; их добрые поступки и неблаговидные не могут не быть не замеченными. А вот поди ты, целых шесть лет взламывались вагоны и контейнеры, шесть лет шла бойкая торговля товарами, большинство из которых никогда не появлялись на прилавках гниваньских магазинов. Люди преспокойно платили за них кровные, честно заработанные деньги, заведомо зная, что покупают ворованное. И лишь только один из многих решился, наконец, позвонить в милицию. Ночью. Анонимно.

Ну ладно, молчала совесть у перекупщиков краденого (есть ли она вообще у такой категории людей?), но ведь должны были поднять тревогу хотя бы грузополучатели! Уж кто-кто, а они-то сразу обнаруживали недостачу. Но не святым же или дьявольским духом исчезали из вагонов промышленные и продовольственные товары! Стоило сообщить об этом в милицию, прокуратуру, как даже поверхностным осмотром вагонов и контейнеров было бы установлено, что виноваты не отправители грузов, чего-то недоложившие, а обыкновенные расхитители в пути следования. В таких случаях возбуждается уголовное дело, и, будьте уверены, преступника или преступников обезвредили бы. Не через шесть лет с начала их «деятельности», а значительно раньше. Так нет же, работники железнодорожных станций предпочитали этому составление фиктивных коммерческих актов на якобы обнаруженную недостачу. Не воровство, а, видите ли, недостача.

Перед нами другие уголовные дела, связанные с хищениями на железнодорожном транспорте. Их немало, и поражают они унылым однообразием способов, к которым прибегали преступники, чтобы очистить вагон. Все они сводятся в основном к взлому то ли пола, то ли стенки, то ли потолка при непременном сохранении пломбы и закруток. Впрочем, попадаются и такие воры, которым пломбы и закрутки не служили помехой. Они убирали их, ставили новые или вовсе не ставили, но при этом сообщали куда следует о якобы замеченных ими нарушениях, предварительно поживившись в вагоне.

Дело, однако, не в «методике» хищений — она, как уже говорилось, никаким хитроумием не отличается, а в том, что в большинстве случаев к ним причастны железнодорожники, люди, службой своей обязанные как раз беречь вверенный им груз. Подчеркиваем, в большинстве случаев, потому что среди охочих до чужого добра есть и немало таких, что по роду занятий никак с транспортом не связаны, разве только выступают в роли пассажиров. Но сейчас мы ведем речь о хищениях, совершенных работниками дорог, ибо это обстоятельство вызывает особую тревогу: их удельный вес среди раскрытых преступлений весьма высок, велик и ущерб, который наносится людьми, на попечение и сохранность которым отдаются ценнейшие грузы страны.

Вот только некоторые факты.

…86 хищений имущества зарегистрировано на станции Шкиратава Рижского отделения Прибалтийской железной дороги. К уголовной ответственности привлечено 6 тысяч человек — осмотрщики вагонов.

…60 краж совершено группой из 23 работников Лиховской дистанции пути Юго-Восточной железной дороги. Преступники открывали грузовые составы на станции Предугольная, срезали ножницами закрутки и пломбы с дверей вагонов, вскрывали контейнеры. Любопытные штрихи: в большинстве случаев получатели грузов взыскивали стоимость уворованного через арбитраж с… поставщиков. Двое из шайки были взяты на месте преступления, но к уголовной ответственности не привлекались, а были переданы… в товарищеский суд.

…Свыше 100 хищений — на счету 34 составителей поездов, их помощников, приемосдатчиков, стрелочников и маневровых машинистов станции Каховка Одесской железной дороги. Преступники во время маневровых работ вытягивали вагоны с ценным грузом на отдаленные пути и там делали свое черное дело. И снова за ущерб расплачивался отправитель.

…Свыше 100 краж произошло на станции Ниская Западно-Сибирской железной дороги. Опять группа: машинист, помощники машинистов, стрелочники и другие. В пути следования останавливался состав или замедлялся его ход. Помощник машиниста вскрывал вагон или контейнер, выбрасывал содержимое и прятал неподалеку. Потом все это делилось между преступниками. Крали из вагонов и контейнеров, находившихся на отстое в железнодорожном парке. Благо, никакой охраны. О кражах знали многие работники станции, покупавшие похищенное, но помалкивали. Как водится, составы здесь снабжены специальными скоростемерными лентами, которые отражают все остановки и задержки, но аналитическая группа депо их не проверяла и причинами остановок поездов не интересовалась. Вопреки существующим правилам, документы на грузы передавались машинистам неопечатанными, так что преступники знали, какой вагон надо потрошить.

Впрочем, хватит примеров — их можно взять почти на каждой дороге. Заметим только, что расхитители безнаказанно орудовали по нескольку лет и нанесли государству колоссальный ущерб, который за счет пойманных и осужденных возмещен лишь чуть больше чем наполовину.

Особо стоит сказать о транспортировке автомобилей и сельскохозяйственных машин. Их в пути разукомплектовывают так, что пользоваться ими уже нельзя. Представьте себе, что только в течение одного года на станцию Тебол Целинной железной дороги прибыло 474 комбайна, 930 тракторов и другой техники, многие детали и узлы которых были расхищены. Только за четыре дня сюда поступила 191 машина. С них исчезли в пути аккумуляторы, запасные колеса, инструменты и прочие детали. А ведь вся эта техника прислана в разгар лета на уборочную и, следовательно, не смогла быть использована в уборке урожая. Каково терпеть такое колхозам и совхозам, которые по милости воров оказываются в положении безлошадных. Ведь за один год обнаружилось столько разукомплектованных и поврежденных машин, что стоимость недостающих частей и деталей составила более двух миллионов рублей. Заводам одного лишь ведомства пришлось за полтора года дополнительно произвести и поставить взамен украденного на 86 тысяч рублей одних аккумуляторов, на 560 тысяч рублей — запасных частей и инструментов, на 284 тысячи — различных деталей.

В чем причины, почему так вольготно живется ворам, орудующим на железнодорожных путях? Этих причин немало. Прежде всего, хищению грузов способствует то обстоятельство, что им сплошь и рядом не обеспечена надежная сохранность. Скажем, давно существуют хорошо зарекомендовавшие себя технические средства охраны. Однако очень мало объектов грузового хозяйства, которые ими оборудованы. Такая беспечность, если не сказать бесхозяйственность, открывает доступ к народному добру любому проходимцу, желающему поживиться за счет государства. А отсутствие пропускного режима там, где ему полагается быть? Разве это не лазейка для воров? Не такая уж редкость случаи, когда грузовые дворы и другие места, где сосредоточиваются большие ценности, не имеют даже элементарного ограждения. Оставляют желать лучшего конструкции запорных устройств и пломбировочных систем вагонов и контейнеров. Уже несколько лет, как в нашей стране изобретена пломба, которая напрочь перекрывает возможности для хищений. Она даже запатентована за границей, но до сих пор не производится у нас. На ее пути встали косность, бюрократизм, инертность.

Следует сказать о недостатках в самой организации перевозочного процесса. Разве это нормально, что многие ценные грузы, особенно автотракторная и сельскохозяйственная техника, следуют не крупными партиями по целевым маршрутам, а мелкими, к тому же без надлежащей охраны? И разве не создаются условия для хищений тем обстоятельством, что составы с автомашинами длительное время простаивают на сортировочных и промежуточных станциях, разъездах? А ведь значительное количество краж здесь и происходит. Не налажена четкая, постоянная проверка сохранности грузов в пунктах передачи их с дороги на дорогу.

И наконец, о трудовой и технологической дисциплине на железной дороге. Нарушения нередко приводят к преступлениям. Не секрет, и это установлено рядом судебных процессов, что на некоторых предприятиях транспорта сложилась круговая порука, не создана обстановка нетерпимости к антиобщественным поступкам. Порой закрывают глаза на мелкие хищения товарищеские суды, не борется с правонарушителями общественность. Кстати, мелкие хищения, если оценивать их во всей совокупности, оказываются не такими уж мелкими. Может быть, какая-то одна деталь от автомашины или трактора стоит от силы рубль-два, но кража большого их количества оборачивается громадным ущербом для народного хозяйства. И не только в денежном выражении. Без этой детали выходят из строя сотни автомобилей и тракторов, что наносит серьезный вред нашему общему делу увеличения промышленного и сельскохозяйственного производства.

Мелкому расхитителю, замахнувшемуся сперва на малую-малость и вовремя не остановленному, начинает казаться, что он застрахован от наказания, и он идет на новое преступление — теперь уже более крупное. Одно, другое… Если же отделы грузовой службы управлений дорог в нарушение существующего положения не заботятся об оперативном направлении материалов о кражах в органы транспортной милиции, то вор и вовсе чувствует себя в безопасности. Нередко грузовые и иные службы учитывают не все факты хищений, чтобы создать видимость благополучия с сохранностью грузов. Такое не чем иным, как очковтирательством, бесхозяйственностью, не назовешь.

Некоторые расхитители орудуют чуть ли не в комфортных условиях, как говорится, с доставкой краденого на дом. Как-то в Новосибирске судили группу воров, в которую входили составители поездов и их помощники, машинисты маневровых локомотивов, приемосдатчики грузов и так далее. Преступники много раз доставляли краденое к дому одного из своих сообщников… на тепловозе. Повторяем, много раз. И никто из должностных лиц не поинтересовался, по какому поводу, по чьему распоряжению локомотив используется, словно собственная телега. Разгружали тепловоз на виду у рядом живущих людей. И что же? Опять молчок, опять «моя хата с краю».

Любопытно, что большая часть этих хищений даже не находила на Западно-Сибирской дороге отражения и потому не была известна органам внутренних дел. Это обстоятельство серьезно затруднило следствие, помешало установить точный объем нанесенного ущерба, когда преступники были пойманы и предстали перед судом.

Большинство из свидетелей знали, или слышали, или подозревали, чем занимаются подсудимые. Во всяком случае так они утверждали в своих показаниях. Правдивые и точные, они помогли правосудию. Но показывает-то свидетель после того, как милиция, следствие, суд уже обнаружили преступников. А ведь гражданский долг повелевает нам делать это сразу.

Слова о том, что мы в ответе за все происходящее вокруг нас, — не пустая фраза. Потому что расхититель крадет не просто у государства, хозяевами которого мы все вместе являемся, а у каждого из нас в отдельности. Исчезающие из вагонов мешки с сахаром, крупой, ящики с консервами не попадают на прилавки магазинов. Украденные на станции мебель, телевизоры, одежда не доходят до покупателя и становятся дефицитом.

Конечно, нехватка и дефицит возникают не только по причине хищений. Но хищения — одна из причин образования дефицита. И этого забывать нельзя. Ни должностному лицу, ни рядовому труженику, даже если он не имеет к железной дороге прямого отношения. Все мы — хозяева нашей страны, вместе и каждый в отдельности. А хозяин должен быть рачительным. Он не имеет права быть бесстрастным, равнодушным наблюдателем в своем доме, тем более — беспечным зевакой.