Крах

6

Мой сын был статным молодым человеком. Стройные пропорции Ингрид смягчали в нем мою некоторую тяжеловесность. Мартин вырос высоким и сильным юношей. Ингрид передала ему свою матовую бледность. Абсолютно женская нежность кожи казалась изысканным контрапунктом к его темным глазам и волосам, унаследованным от меня. Этот драматический колорит, весьма экзотичный для Англии, выглядел весьма эффектно в контрасте с пастельной внешностью его сестры Салли, девушкой редкой красоты, истинной английской розой.

Красота детей внушает нам тревогу. В ней есть некий избыток, создающий родителям лишние проблемы. Большинство отцов хотели бы видеть своих дочерей привлекательными и мужественными сыновей. Но истинная красота приводит их в замешательство. Подобно гениальности мы предпочитаем наблюдать ее в других семьях.

Миловидность и элегантность Мартина смущали меня. Его повышенная сексуальность была так очевидна, что было непонятно, как могут его приятельницы не замечать этой опасности. Длинной вереницей являлись девушки на воскресные ленчи и случайные вечеринки, где мы с Ингрид их наблюдали. Выяснилось, что мой сын сексуально довольно неразборчив и вполне равнодушен к обращенным на него любовным взглядам. Все это развлекало Ингрид. О себе я этого сказать не мог.

Его отношение к жизни наводило на меня уныние. Медициной он не интересовался, политикой тоже. Решил стать журналистом, — как мне казалось, чтобы оставаться сторонним наблюдателем. Свою карьеру Мартин планировал совершенно самостоятельно, не вводя в заблуждение ни себя, ни нас.

Он вскоре получил работу в местной газете, где, как это ни забавно, оказался политическим обозревателем. А в двадцать три года уже был младшим журналистом во «Флит-стрит», одной из основных лондонских газет. Оставил ту небольшую квартиру, которую мы снимали для него, и обосновался где-то в другом месте.

Ингрид была довольна его успехами и склонностью к холостяцкой жизни. Это очень льстило ее самолюбию, особенно если представлялся случай сравнить Мартина с очень инфантильными сыновьями наших друзей. Для меня он оставался загадкой. Иногда, глядя на него, мне приходилось напоминать себе, что он мой сын. Он возвращал вопросительные взгляды и улыбался. Я чувствовал, что мое представление о Мартине лишь до какой-то степени верно.

Отношения с Салли складывались лучше. Она выросла серьезной, милой девушкой. При довольно скромных способностях к живописи она развила их в неплохое дарование. В результате ей предложили должность младшего сотрудника отдела дизайна в одной издательской компании.

Наш брак с Ингрид оказался вполне удачным, это было ясно. Я был преданным, если не влюбленным мужем, и к детям относился ответственно и нежно. Пока они взрослели, я мог быть им надежной опорой. Мое честолюбие к тому времени было уже достаточно удовлетворено. У меня был весьма недурной доход, позволявший обходить все финансовые затруднения.

Разве это не было счастьем?

Я повиновался принятым в обществе законам и был вознагражден.

Четкая цель, немного удачи, и к пятидесяти годам я мог с уверенностью сказать, что достиг всего, чего желал.