Красный павильон

Глава 10

Судья Ди снова опустился на стул и неторопливо допил чай. Постепенно перед ним начала вырисовываться любопытная картина взаимоотношений всех этих людей. Но пока это ничуть не помогало ему в решении стоявших перед ним загадок. Он со вздохом поднялся и отправился обратно в контору управляющего.

Фэн Дай вместе с Ма Жуном ждали его. Фэн торжественно проводил их до паланкина.

На обратном пути Ма Жун сказал:

— Старый антиквар наверняка лгал, когда на заседании суда сказал, что с вечеринки отправился прямо домой, — нам известно, что это не так. Но, к сожалению, вынужден признать, что прочие его показания более или менее подтверждаются. Перекупщик Хуан подтвердил, что у него действительно была назначена встреча с Вэнем на сегодняшний вечер. Теперь же, поскольку Вэнь утверждает, что речь шла о вчерашнем вечере, Хуан допустил, что вполне сам мог ошибиться. С Вэнем все ясно. Что же касается Цзя Юйбо, то его показания довольно противоречивы. Старая карга из гардеробной куртизанок вовсе не считает, что Цзя зашел туда по ошибке. Прежде всего он полюбопытствовал, нет ли там Осенней Луны или Серебряной Феи. Когда старуха ответила, что они ушли вместе, он развернулся и, не проронив ни слова, кинулся вон. В гостинице, в которой остановился Цзя, — это маленький домик рядом с нашим, — хозяин сообщил, что видел, как примерно за полчаса до полуночи Цзя прошел мимо гостиницы, когда хозяин стоял у входной двери. Тот подумал, что Цзя вскоре вернется, но парень свернул на аллею слева от гостиницы. А эта аллея ведет к павильону ныне покойной Королевы цветов. По словам хозяина гостиницы, Цзя вернулся домой около полуночи.

— Любопытные факты! — заметил судья Ди. Затем он рассказал Ма Жуну, что ему удалось узнать от Дао Баньдэ о нераскрытом убийстве его отца и о подозрениях против Фэн Дая.

Ма Жун с сомнением покачал своей большой головой.

— Чтобы во всем этом разобраться, потребуется некоторое время.

Судья промолчал и остаток пути пребывал в глубоком раздумье.

Когда они спустились с паланкина возле гостиницы «Вечное блаженство» и вошли в зал, тучный хозяин подошел к Ма Жуну и после некоторого колебания сообщил:

— Господин Ма, с вами желали бы поговорить два... э-э... благородных господина. Они дожидаются вас на кухне.

Какое-то мгновение Ма Жун ошарашенно смотрел на него, затем широко улыбнулся и обратился к судье:

— Разрешите мне пойти и узнать, что они хотели бы сообщить, ваша честь?

— Пожалуйста! А мне нужно кое-что уточнить у нашего хозяина. Когда освободишься, приходи в Красный павильон.

Судья Ди поманил к себе хозяина гостиницы, а тем временем слуга повел Ма Жуна на кухню.

Два обнаженных по пояс здоровенных повара с неудовольствием наблюдали за Крабом, который стоял перед самой большой жаровней со сковородой в руке. Креветка и четыре поваренка держались в стороне на безопасном расстоянии. Уставившись на поваров своими выпученными глазами, Краб мрачно произнес:

— Видите, это делается резким щелчком — движением от запястья. А теперь попробуй-ка ты, Креветка!

Маленький горбун с явным раздражением подошел к Крабу и принял у него сковороду. Одним движением он подбросил рыбину вверх. Она упала обратно на сковороду, но наполовину свешивалась через край.

— Снова ты крутишь! — укоризненно заметил Краб. — А крутишь ты потому, что работаешь локтем. А нужно делать щелчок запястьем.

Заметив Ма Жуна, он поприветствовал его кивком головы, затем снова обратился к Креветке:

— Попробуй еще раз! — а сам тем временем увлек Ма Жуна наружу.

Когда они оказались в укромном уголке заброшенного сада, Краб хрипло прошептал:

— У нас с Креветкой было здесь неподалеку дело с одним парнем, который мошенничал при игре. А не хотелось бы тебе повидаться с антикваром, господин Ма?

— Ни в коем случае! Утром я уже видел эту мерзкую рожу. Долго я не смогу ее забыть!

— Тогда давай просто предположим, что твоему хозяину захотелось бы его увидеть. В таком случае ему следует поторопиться, потому что я слышал, что сегодня вечером Вэнь уезжает отсюда в столицу якобы для закупки антикварных вещей. Прошу отнестись к этой информации как к неофициальному добровольному заявлению.

— Благодарю за сообщение! Не скрою, что мы еще не до конца разобрались с этим старым козлом.

— Так я и думал, — сухо отреагировал Краб. — Ладно, я возвращаюсь на кухню.

Креветке еще нужно будет потренироваться. И как следует. До свидания.

Сквозь заросли кустарника Ма Жун пробрался к веранде Красного павильона. Не застав там судью Ди, он уселся в просторное кресло, а ноги положил на балюстраду и блаженно закрыл глаза, рисуя в воображении соблазнительные формы Серебряной Феи.

Тем временем судья Ди расспрашивал хозяина гостиницы о Красном павильоне. Тот испуганно почесывал затылок.

— Насколько мне известно, господин, — медленно отвечал он, — сейчас Красный павильон выглядит точно так же, как и пятнадцать лет назад, когда я приобрел эту гостиницу. Но если вашей чести угодно, чтобы были произведены какие-то изменения, я, конечно...

— А не осталось ли в живых кого-нибудь, кто служил здесь еще раньше? — прервал его судья. — Скажем, лет тридцать назад?

— Пожалуй, только престарелый отец нынешнего привратника, господин. Сын сменил его десять лет назад, потому что...

— Сейчас же проведите меня к нему, — приказал судья Ди.

Растерянно бормоча извинения, хозяин провел судью через шумное помещение для прислуги в маленький дворик. На деревянном ящике сидел хилый старичок с растрепанной бородой и грелся на солнышке. При виде красочного судейского платья из зеленой парчи он хотел подняться, но судья поспешно сказал:

— Не вставайте! Не должно утруждать человека вашего преклонного возраста пустыми формальностями. Я только хотел кое-что узнать у вас о Красном павильоне — меня интересуют старинные постройки. Вы не помните, когда кровать в Красной комнате передвинули к противоположной стене?

Седобородый старец погладил свои жидкие усы. Покачав головой, он ответил:

— Эту кровать никогда не передвигали, господин. По крайней мере, на моей памяти. Она стояла с южной стороны, слева от входа. Там ей надлежит стоять, и так было всегда. Но за последние десять лет я не поручусь. Теперь это может быть иначе, нынче постоянно что-то меняют.

— Нет, она все еще стоит на прежнем месте, — заверил его судья Ди. — Сейчас я живу в этих покоях.

— Хорошие комнаты, — сказал старик. — Лучшие из тех, что здесь имеются. И глициния сейчас должна быть в цвету. Я сам ее посадил лет двадцать пять тому назад. В то время я немного занимался садоводством. Я пересадил эту глицинию от беседки в парке. Беседку снесли, а жаль — хорошая работа старого плотника! Они построили там одно из этих современных зданий — двухэтажное. Думают, чем выше, тем лучше. Понасадили там деревьев. Закрыли вид с веранды. Оттуда можно было наслаждаться прекрасными закатами. На фоне вечернего неба виднелись пагоды даосского храма. Боюсь, что из-за этих высоких деревьев в Красном павильоне теперь сделалось сыровато.

— А заросли густого кустарника сразу перед верандой тоже посадили вы? — поинтересовался судья Ди.

— Что вы, господин! Рядом с верандой не должно быть никаких кустов. Если за ними не ухаживать, там поселятся змеи и прочая гадость. Это затея парковых сторожей. Идиоты! Я лично поймал там пару скорпионов; это обязанность сторожей поддерживать там порядок, подчеркиваю — обязанность! Мне больше по нраву открытое, освещенное солнцем пространство, господин, особенно с тех пор, как я начал страдать ревматизмом. Это случилось внезапно, я говорил сыну...

— Я рад, что для вашего возраста вы выглядите удивительно крепким и здоровым, — торопливо прервал его судья. — И насколько я слышал, сын проявляет о вас большую заботу. Премного вам благодарен.

Судья вернулся в павильон. Когда он появился на веранде, Ма Жун торопливо вскочил и рассказал, что он узнал от Краба о планах Вэня.

— Конечно, нельзя допустить, чтобы Вэнь уехал, — отрывисто произнес судья. — Он ведь дал ложные показания! Выясни, где он живет, и после полудня мы его навестим. А сейчас отправляйся в гостиницу к Цзя и передай молодому человеку, что я хочу его немедленно видеть. А потом можешь пойти куда-нибудь пообедать. Но через час ты снова должен быть здесь. Нам предстоит немало дел.

Судья Ди присел возле балюстрады. Медленно поглаживая длинные бакенбарды, он пытался представить, как можно совместить слова бывшего привратника с рассказом Дао Баньдэ. От этих размышлений его оторвал приход молодого поэта.

Цзя Юйбо казался очень взволнованным, он несколько раз отвесил судье поклон.

— Садитесь, садитесь! — ворчливо сказал судья Ди.

Цзя опустился на бамбуковый стул. Судья некоторое время сурово рассматривал его унылое лицо. Затем неожиданно произнес:

— Вы не похожи на обычного игрока, господин Цзя. Что толкнуло вас искать счастья за игорным столом? И, как я слышал, без особого успеха.

Молодой поэт смутился. Немного поколебавшись, он ответил:

— Я действительно полное ничтожество, ваша честь! Помимо некоторой ловкости в сложении стихов, мне нечем похвалиться. Я человек настроения и всегда склонен плыть по течению. Когда я зашел в этот проклятый игорный дом, меня затянула царившая там атмосфера, и я... я просто не мог остановиться. Ничего не мог с собой поделать, господин, поэтому все плохо и кончилось.

— Однако вы же намеревались сдавать государственные экзамены на должность чиновника?

— Мое имя оказалось включенным в списки экзаменующихся только потому, что так поступили два моих приятеля. И я тоже не смог удержаться. Я прекрасно понимаю, что не достоин стать государственным служащим; мое единственное желание — спокойно жить где-нибудь в деревне, немного читать и писать, и...

Он замолчал, взглянул на свои беспокойные руки и грустно продолжал:

— Мне так неловко перед господином Фэном: он возлагает на меня большие надежды, проявляет обо мне такую заботу, даже хочет, чтобы я женился на его дочери... Вся эта доброта ложится на меня тяжелым грузом, господин.

Судья Ди никак не мог решить: либо молодой человек действительно искренен, либо же он — гениальный актер.

— А почему вы лгали сегодня утром в суде? — задал он неожиданный вопрос.

Юноша покраснел и, запинаясь, произнес:

— А что... что вы имеете в виду? Я...

— Я хочу сказать, что вы зашли в гардеробную не по ошибке, а направились туда специально в поисках Осенней Луны. Потом вас видели, когда вы сворачивали на дорожку, ведущую к ее павильону. Ответьте, вы были в нее влюблены?

— Влюблен в эту жестокую, надменную женщину! Как вам могло такое прийти в голову, господин? Мне не понять, за что ее так любит Серебряная Фея, которую она, равно как и других девушек, часто избивала за малейшую провинность! Я просто хотел убедиться, не собирается ли она наказать Серебряную Фею за то, что та пролила вино на платье этому гнусному старому антиквару поэтому и отправился за ними, господин. Но когда я проходил мимо павильона Королевы цветов, там не было света. Тогда я отправился дальше и некоторое время гулял по парку, чтобы успокоиться.

— Понятно! А вот и служанка с моим полуденным рисом. Мне еще нужно переодеться в какое-то более удобное платье.

Поэт торопливо удалился, бормоча извинения. Он выглядел еще более удрученным, чем раньше.

Судья Ди облачился в тонкий серый халат и приступил к еде. Но вкуса пищи он почти не ощущал, его мысли были заняты иным. Допив чай, он поднялся и начал прогуливаться по веранде. Вдруг его осенило.

— Похоже, я распутал этот клубок! И тогда смерть академика предстает совсем в другом свете!

Тут на веранде появился Ма Жун, и судья Ди бодро произнес:

— Садись! Я понял, что произошло с отцом Дао тридцать лет назад.

Ма Жун тяжело опустился на стул. Выглядел он усталым, но довольным. У вдовы Ван он обнаружил, что Серебряная Фея чувствует себя значительно лучше, и, пока вдова готовила обед, он на чердаке занялся с девушкой куда более интересными делами, чем разговоры о родных местах. При этом он настолько увлекся, что когда они наконец спустились вниз, то у него едва осталось время, чтобы наспех проглотить чашку лапши.

— Отца Дао действительно убили, — продолжил судья Ди, — и в этой самой гостиной.

Ма Жун неторопливо обдумал данное заявление, потом попытался возразить:

— Но ведь Дао Баньдэ говорил, будто он обнаружил труп в Красной комнате, ваша честь.

— Теперь мне стало ясно, что Дао Баньдэ ошибся. Он утверждал, что кушетка стояла справа, у северной стены. Но я навел справки и установил, что кровать в Красной комнате никогда не передвигали, она всегда оставалась на том же месте, что и сейчас, с южной стороны, слева у стены. Однако, хотя обстановка внутри этих помещений оставалась неизменной, тридцать лет назад снаружи все выглядело совсем иначе. Глициний, которые сейчас частично закрывают эту веранду, тогда не существовало. Также не было ни ресторана в парке, ни высоких деревьев напротив. С веранды можно было свободно любоваться прекрасными закатами.

— Наверное, было можно, — механически подтвердил Ма Жун. Его мысли были заняты иным: Серебряная Фея действительно оказалась милой девушкой: к тому же она прекрасно знала, что именно парню нужно.

— Неужели тебе не ясно? Ведь мальчик никогда до того здесь не был, но он знал, что этот домик называется Красным павильоном, потому что спальня имеет красный цвет. Когда же он вошел в гостиную, она была залита красными лучами заката! Неудивительно, что он перепутал гостиную с Красной комнатой, куда направлялся.

Ма Жун бросил через плечо взгляд на гостиную, обставленную мебелью из сандалового дерева, сохранявшего свой естественный цвет. Он подумал немного и согласно кивнул.

— Отца Дао убили в гостиной, — продолжил Ди. — Там сын и обнаружил его тело, а также мельком видел убийцу в белом нижнем платье, а не в красном, как показалось мальчику. Как только он выскочил наружу, убийца перенес тело в Красную комнату и закрыл за собой дверь. Ключ он забросил внутрь через решетку в окне, таким образом сымитировав самоубийство. Он рассчитывал, что на показания перепуганного ребенка никто не обратит внимания.

На мгновение судья умолк, потом продолжал:

— А поскольку убийца был в белом нижнем белье, я предполагаю, что у него было в Красной комнате свидание с куртизанкой Зеленой Яшмой. Его соперник — Дао Гуан — застал их врасплох, и тогда он убил Дао кинжалом. Получается, Дао Баньдэ правильно считает, что его отца убили. Но в таком случае и смерть академика предстает в новом свете. Это тоже было убийство, как и тридцать лет назад, завуалированное под самоубийство. Академика убили в гостиной, куда любой мог свободно войти незамеченным через эту веранду. Потом его труп вместе с бумагами и прочими вещами перенесли в Красную комнату. Однажды этот трюк удался, поэтому убийца решил, что он с успехом может его повторить. И это дает нам важный ключ к установлению его личности!

Ма Жун вновь согласно кивнул.

— Это означает, что убийцей может быть и Фэн Дай и Вэнь Юань, господин. Однако напомню об одном важном отличии. Когда академика обнаружили мертвым, ключ был не на полу, а в замке. Его не могли забросить снаружи, господин. Никоим образом!

— Если это действительно был Фэн, то я могу объяснить и это обстоятельство, — подумав, сказал судья. — В любом случае я уверен, что если мы установим, кто убил Дао Гуана и академика, то мы также узнаем, что именно произошло и с Королевой цветов.

Судья нахмурился и после некоторого размышления добавил:

— Да, прежде чем встречаться с антикваром, мне следовало бы переговорить с Серебряной Феей. Тебе известно, где ее можно найти?

— В спальных покоях позади «Журавлиного домика», ваша честь. Она говорила мне, что сегодня вернется туда.

— Хорошо. Проводи меня к ней!