Красный павильон

Глава 1

— Летом, пока продолжается Праздник поминовения усопших, мы загружены сильнее всего, — сказал тучный хозяин гостиницы. Потом добавил: — Прошу извинить меня, господин. — И посмотрел на стоящего перед ним высокого бородатого мужчину с искренним сожалением.

Путник был одет в простое коричневое платье, на черной шапочке не было видно никаких отличительных знаков высокого ранга, однако по его властному виду было ясно, что это высокопоставленный чиновник, — с такого гостя можно было бы запросить за ночлег хорошую цену.

На мрачном лице бородача отразилось раздражение. Вытерев со лба испарину, он обратился к своему рослому спутнику:

— Я совсем забыл о Празднике поминовения усопших. Впрочем, об этом можно было догадаться по алтарям, установленным вдоль дороги. Что ж, это уже третья гостиница, где нам не удается найти место, не лучше ли прямо отправиться в Цзиньхуа? Когда мы сможем туда добраться?

Его спутник только пожал плечами.

— Трудно сказать, господин. Я не слишком хорошо знаю северную часть уезда Цзиньхуа, а ехать в темноте и так достаточно сложно. В двух-трех местах нам еще предстоит переправляться через реку. Но, если повезет с паромами, к полуночи до города доберемся.

Старому слуге, занятому подрезанием фитиля свечи, удалось поймать взгляд хозяина, и тогда он произнес высоким пронзительным голосом:

— А не предоставить ли господам Красный павильон?

Хозяин потер округлый подбородок и сказал с сомнением в голосе:

— Конечно, это прекрасное помещение. Окна выходят на запад, и даже в жару там прохладно. Но комнаты не успели как следует проветрить и...

— Если они пустуют, я их сниму! — поспешно прервал его бородатый. — Мы в дороге с раннего утра.

Он обратился к своему спутнику:

— Расседлай лошадей и поручи их конюху.

— Я с радостью предоставлю вам эти помещения, господа, — произнес хозяин, — но считаю своим долгом предупредить, что...

— Я согласен приплатить! — снова оборвал его путешественник. — Давайте регистрационную книгу!

Хозяин открыл увесистую регистрационную книгу на странице с пометкой «Двадцать восьмой день седьмой луны» и положил перед ним. Гость потер влажной кистью по тушечнице и уверенным почерком написал: «Ди Жэньцзе, судья округа Пуян, возвращающийся из столицы к месту службы. Сопровождающий — помощник по имени Ма Жун».

Когда он возвращал книгу, его внимание привлекло написанное большими иероглифами на обложке название гостиницы: «Вечное блаженство».

— Необычайная честь — удостоиться посещения правителем соседнего округа, — учтиво произнес хозяин. Но, уже глядя удаляющимся гостям в спину, он сокрушенно покачал головой: — Нехорошо получилось! Этот судья известен тем, что любит совать нос не в свои дела. Надеюсь, он не узнает... — И хозяин тревожно огляделся.

Старый слуга провел судью Ди через прихожую в центральный дворик, окруженный большими двухэтажными постройками. Из-за освещенных бумажных окон доносились громкие голоса и взрывы хохота.

— Все занято, ни одной свободной комнаты, — пробормотал седобородый слуга, проводя гостей через высокие разукрашенные ворота, находившиеся в задней части двора.

Путники оказались в очаровательном огороженном садике. Лунный свет падал на искусно ухоженные цветущие кусты и гладкую поверхность искусственного пруда с золотыми рыбками. Длинным рукавом платья судья Ди вытер лицо: даже здесь, на воздухе, было жарко и душно. Звуки пения, смеха и переборы струн доносились из домика справа от них.

— Рановато здесь начинают, — заметил он.

— На Райском острове только по утрам не слышно музыки, господин, — гордо произнес старик. — Вскоре после полудня все дома оживают. Затем поздний завтрак переходит в ранний обед, а поздний обед сливается с ранним ужином, и все дома запасаются завтраками на следующее утро. Вы обнаружите, что Райский остров — оживленное местечко, господин. Оживленное местечко!

— Надеюсь, в своих покоях я этого не замечу. Сегодня у меня была утомительная поездка, а завтра утром мне снова предстоит отправиться в путь. Я хотел бы пораньше отойти ко сну. Полагаю, в моих комнатах будет спокойно?

— Конечно, господин, абсолютно спокойно! — закивал седобородый служитель.

Он быстро зашагал дальше и подвел судью к высокой двери.

Старый служитель поднял фонарь и осветил покрывавшую ее изящную резьбу, сверкающую золотым лаком. Толкнув тяжелую дверь, он заметил:

— Ваши покои расположены в задней части гостиницы, господин. Отсюда открывается великолепный вид на парк, и здесь очень тихо.

Он показал судье маленькую прихожую, в ней было две двери. Отодвинув занавеску перед правой дверью, слуга провел судью в просторное помещение, сразу прошел к столу в центре и зажег на нем два подсвечника, затем отворил дверь и окно в задней стене.

Судья Ди заметил, что воздух в комнате спертый, но сама она казалась достаточно уютной. Стол и четыре стула из сандалового дерева были украшены резьбой. Они сохраняли природный цвет и были отполированы до блеска. Из того же дерева была и лежанка у стены справа, равно как и элегантный туалетный столик напротив — добротные старинные вещи. Стены были украшены свитками с мастерски выполненными изображениями цветов и птиц. Задняя дверь выходила на просторную веранду, с трех сторон огороженную густыми зарослями глициний, свисающих даже с бамбукового решетчатого потолка. Перед верандой судья увидел аллею, обсаженную высокими кустарниками, за ней простирался большой парк, освещенный фонарями, которые крепились к разноцветным шелковым гирляндам, развешанным между высокими деревьями. Поодаль виднелось наполовину скрытое зеленой листвой двухэтажное строение. Если не считать доносившейся оттуда приглушенной музыки, здесь было действительно довольно тихо.

— Это гостиная, господин, — подобострастно произнес седобородый служитель. — Спальня по другую сторону.

Он провел судью обратно в прихожую и ключом сложной конфигурации открыл тяжелую дверь, ведущую налево.

— Зачем такой сложный замок? — спросил судья Ди. — Во внутренних помещениях подобные запоры устанавливаются редко. Вы что, боитесь воров?

Слуга робко улыбнулся:

— Здешние гости любят... э-э... уединение, господин.

Он хихикнул, затем торопливо добавил:

— Два дня назад запор пришлось сломать, но его заменили замком того же типа, который можно открывать и изнутри, и снаружи.

Оказалось, что и спальня обставлена великолепной мебелью. Налево стояло ложе под балдахином, перед ним — стол и стулья, а в противоположном углу — умывальник и туалетный столик — все из резного дерева, покрытого ярко-красным лаком. Занавеси балдахина были из тяжелой красной парчи, а на полу лежал толстый красный ковер. Когда слуга открыл ставни единственного окна в задней стене, через железные прутья решетки судья снова увидел сад, простиравшийся за гостиницей.

— Очевидно, из-за цвета спальни эти покои и называются Красным павильоном?

— Совершенно верно, господин. Он был построен восемьдесят лет назад одновременно с гостиницей. Я пришлю служанку с чаем. Ваша честь желает ужинать в саду?

— Нет. Пусть мне принесут ужин сюда.

Когда они вернулись в гостиную, вошел Ма Жун с двумя большими вьючными сумками. Ступая на цыпочках, седобородый слуга бесшумно исчез. Ма Жун распаковал тюки и принялся раскладывать на кушетке одежду. На его широком лице с массивной челюстью, если не считать коротких усов, не было никакой растительности. В прошлом он был разбойником, но несколько лет назад одумался и поступил на службу к судье Ди. Опытный мастер кулачного боя и борец, он был хорошим помощником при арестах отчаянных преступников и при выполнении опасных заданий.

— Можешь спать здесь, на лежанке, — сказал ему судья. — Мы ведь тут всего на одну ночь, а это избавит тебя от необходимости искать ночлег.

— Уж себе-то я найду неплохое местечко, — беззаботно ответил Ма Жун.

— Постарайся только не спустить все деньги на вино и женщин, — сухо добавил судья Ди. — Райский остров процветает благодаря азартным играм и проституции. Тут-то знают, как обчищать людей!

— Со мной этот номер не пройдет, — усмехнулся Ма Жун. — Кстати, почему это место называется островом?

— Конечно же потому, что оно со всех сторон окружено водой. Однако продолжим наш разговор. Вспомни, Ма Жун, как называется тот главный мост, каменную арку которого мы видели, когда ехали сюда. Он называется Изменяющим Души мостом, потому что в лихорадочной атмосфере Райского острова всякий оказавшийся здесь превращается в безрассудного расточителя. И у тебя найдется что потратить. Ты же получил в наследство от столичного дядюшки два золотых слитка?

— Получил, но к этому золоту, господин, я не прикоснусь! Оно пригодится, чтобы на старости лет купить домик и лодку в моей родной деревне. Но, помимо этого, я получил еще две серебряные монеты, вот с ними я и попытаю счастья.

— Не забудь, что утром еще до завтрака ты должен быть здесь. Чтобы проехать северную часть округа Цзиньхуа, нам потребуется часа четыре. Если удастся отправиться в дорогу пораньше, к полудню мы уже будем в окружном центре. Там мне придется нанести визит вежливости своему старинному другу — судье Ло. Находиться в его округе и не навестить его я не могу. А после этого мы поедем уже прямо домой в Пуян.

Пожелав судье спокойной ночи, его помощник откланялся. Проходя мимо смазливой служанки, которая принесла поднос с чаем, он игриво ей подмигнул.

— Чай я буду пить на веранде, — сказал ей судья Ди. — Как только будет готов рис, подайте его туда.

Когда служанка удалилась, судья вышел на веранду и опустился на бамбуковый стул возле маленького круглого столика. Вытянув усталые ноги, он пил горячий чай и с удовольствием вспоминал события последних двух недель своего пребывания в столице. Судью вызывали в Верховный суд для уточнения подробностей дела о буддийском храме во вверенном ему уезде, которое он вел год тому назад. Теперь он страстно стремился домой, но из-за наводнения был вынужден ехать в объезд через округ Цзинь-хуа. Впрочем, его это задержало всего на день, и к тому же ему посчастливилось получить тихие комнаты в хорошей гостинице, хотя фривольная атмосфера Райского острова и была ему противна. Сейчас он примет ванну, съест свой простой ужин, а потом как следует выспится.

Он хотел откинуться на спинку стула и вдруг замер: у него возникло странное чувство, что за ним кто-то наблюдает. Не вставая со стула, он повернулся и быстро осмотрел гостиную, но там никого не было. Судья встал, подошел к зарешеченному окну Красной комнаты и заглянул внутрь — но и она была пуста. Тогда он подошел к балюстраде и внимательно оглядел густые заросли кустарника, окружающего веранду. Никакого движения ему заметить не удалось, но он ощутил какой-то неприятный запах, словно бы от гниющих листьев. Судья снова сел. Должно быть, все это ему только померещилось.

Он придвинул стул поближе к балюстраде и принялся смотреть на парк, нарядно украшенный развешанными среди листвы разноцветными фонариками. Однако его прежнее благодушное и спокойное настроение исчезло. Недвижный горячий воздух становился гнетущим, и казалось, что пустой парк источает враждебные, даже угрожающие флюиды.

Шуршание листьев глицинии справа от него заставило судью резко обернуться, и у края веранды он заметил девушку, наполовину скрытую низко свисающими гроздьями цветов. Судья с облегчением опять обратил взор на парк и произнес:

— Поднос с ужином поставь на этот столик.

В ответ раздался мягкий смех. Он снова удивленно обернулся. Это была не служанка, как он решил сначала, а высокая девушка, одетая в длинное платье из тонкого белого газа. Ее блестящие волосы были распущены. Судья извинился:

— Простите, я думал, это служанка.

— Должна признаться, ошибка для меня нелестная! — заметила девушка приятным, хорошо поставленным голосом, нагнулась и вышла из-под свисающих глициний.

Теперь судья заметил позади нее дверцу в балюстраде. Та, вероятно, вела к лестнице, спускавшейся к дорожке возле гостиницы.

Когда девушка подошла ближе, его поразила ее чарующая красота. Овальное лицо с изящным точеным носом и большими выразительными глазами было на редкость привлекательно, а намокшая газовая ткань, облегавшая ее нагое тело, подчеркивала безукоризненную белизну кожи и весьма соблазнительные округлости. Поигрывая квадратной туалетной шкатулкой, которую она держала в руке, девушка оперлась о балюстраду и дерзким взглядом окинула судью с головы до ног.

— И вы тоже ошиблись, — раздраженно сказал судья Ди. — Это частные покои, понятно?

— Частные покои ? На этом острове для меня таких не существует, уважаемый господин.

— Кто вы такая?

— Королева цветов Райского острова.

— Ах вот как, — задумчиво произнес судья.

Поглаживая бороду, он размышлял, как выйти из того затруднительного положения, в котором оказался. Судья знал, что в подобных этому злачных местах комиссия из самых достойных людей ежегодно выбирает в Королевы цветов самую красивую и искусную куртизанку Такая женщина занимает в высшем обществе заметное положение, становится признанной законодательницей мод и задает тон всему этому фривольному миру «цветов и ив». Нужно было как-то избавиться от этой полуодетой женщины, не обидев ее. Поэтому он вежливо спросил:

— Каким счастливым обстоятельствам обязан я тому, что мне неожиданно выпала такая честь?

— Чистой случайности. Я возвращалась домой из большой бани на другой стороне парка и вышла сюда, потому что через эту веранду можно быстро пройти к дорожке, которая ведет от этой гостиницы к моему павильону. Он находится за соснами, там, налево. Я полагала, что это помещение пустует.

Судья проницательно на нее посмотрел.

— Мне показалось, что вы в течение некоторого времени за мной наблюдали, — сказал он.

— У меня нет привычки подсматривать за другими — обычно это они сами за мной подсматривают.

В ее голосе слышалась надменность, но все же казалось, что она почему-то встревожилась. Бросив взгляд на открытую дверь в гостиную, она, нахмурив брови, спросила:

— Почему вам пришла в голову нелепая мысль, что я за вами шпионила?

— У меня просто возникло смутное ощущение, что за мной кто-то наблюдает.

— Странно. Такое же ощущение было у меня, когда я собиралась сюда подняться.

Она замолчала, затем, взяв себя в руки, шутливым голосом произнесла:

— Впрочем, я ничего не имею против. Я привыкла к преследованиям.

И она разразилась ясным, звонким смехом. Вдруг девушка умолкла, и лицо ее побледнело. Судья резко обернулся. Ему послышалось, что к смеху девушки примешалось какое-то жуткое хихиканье. Казалось, что оно доносится из зарешеченного окна спальни. Королева цветов судорожно перевела дыхание и взволнованно спросила:

— Кто там, в Красной комнате?

— Там никого нет.

Девушка молниеносно сверкнула глазами по сторонам, затем обернулась и устремила взор на двухэтажную постройку в парке. Музыка смолкла, теперь оттуда доносились звуки аплодисментов, сопровождаемые взрывами хохота. Чтобы нарушить неловкое молчание, судья Ди небрежно произнес:

— Кажется, там неплохо проводят время.

— Это парковый ресторан. Внизу великолепно кормят, а второй этаж отведен для... более интимных развлечений.

— Ясно. Я в восторге от того, что счастливый случай позволил мне встретить самую прекрасную женщину Райского острова. Поэтому мне очень жаль, что не смогу вас больше увидеть. Сегодня вечером я занят, а завтра рано утром вынужден снова отправиться в путь.

Но девушка и не думала уходить. Она поставила туалетную шкатулку на пол и, заложив руки за голову, выгнулась всем телом, демонстрируя крепкие груди с упругими сосками, тонкую талию и округлые бедра. Судья не мог не заметить, что с ее тела, как это принято у куртизанок, были удалены все волосы. Когда он поспешно отвернулся, девушка спокойно изрекла:

— Едва ли вам удастся увидеть меня больше и лучше, чем сейчас, не правда ли?

Насладившись растерянным молчанием судьи, она опустила руки и благодушно продолжала:

— Сейчас я никуда особенно не тороплюсь. Сегодня вечером в мою честь дается ужин, и меня дожидается преданный любовник. Но он может и подождать. Расскажите мне немного о себе. Длинная борода придает вам довольно важный вид. Я полагаю, вы столичный сановник или что-то в этом роде?

— О нет, всего-навсего провинциальный служащий, никоим образом не достойный оказаться в числе ваших знатных поклонников.

Встав, судья добавил:

— А сейчас мне придется вас покинуть. Не осмеливаюсь вас больше задерживать. Вы, несомненно, торопитесь домой, чтобы заняться туалетом.

Ее полные красные губы скривились в презрительной усмешке.

— Не пытайтесь разыгрывать из себя скромника. Я только что поймала ваш взгляд, и не вздумайте утверждать, что вам не хочется мной овладеть!

— Подобное желание со стороны столь ничтожного лица, как я, было бы чрезмерной самонадеянностью, — чопорно возразил судья.

— Это и правда было бы самонадеянно, — резко произнесла она. — Вначале вы меня привлекли, но теперь больше не интересны.

— Вы меня огорчаете.

Она насупилась, и щеки ее порозовели. Отойдя от балюстрады, девушка подхватила туалетную шкатулку и выпалила:

— Как вы осмеливаетесь меня презирать, жалкий служка! Так знайте же: три дня назад из-за меня здесь покончил с собой известный молодой ученый из столицы!

— Похоже, что вы не слишком горюете.

— Если бы я оплакивала всех дурней, попавших из-за меня в беду, — зло сказала она, — мне до скончания дней пришлось бы носить траур.

— Не поминали бы вы понапрасну смерть и траур, — предостерег ее судья Ди. — Праздник поминовения усопших еще не закончился. Врата в мир иной еще открыты, и души умерших еще пребывают среди нас.

Доносившаяся из дома в парке музыка прекратилась. Наступило временное затишье. Вдруг снова раздалось хихиканье, на этот раз очень слабое. Казалось, что оно доносится из кустов под верандой.

— Меня утомляет это мрачное место, мне оно надоело. Хвала Небесам, скоро я навсегда его покину. Высокопоставленный чиновник и знаменитый поэт намеревается меня выкупить. Я стану женой судьи. Что вы на это скажете?

— Мне остается только вас поздравить. И его тоже.

Девушка легко поклонилась, очевидно, несколько смягчившись. Она повернулась, собираясь уйти, и произнесла:

— Ему действительно повезло. Но я бы не сказала того же о его женах. Я немедленно выгоню их из дома! Любовь мужчины я не привыкла делить ни с кем!

Покачивая изящными бедрами, она прошла к другому концу веранды, раздвинула грозди глицинии и исчезла: очевидно, там была еще одна лестница. На веранде остался лишь аромат ее дорогих духов.

Вдруг какой-то тошнотворный запах гнили вытеснил этот аромат. Он исходил из кустов перед верандой. Судья перегнулся через балюстраду и попятился от неожиданности. В кустах виднелась фигура нищего прокаженного. Его истощенное тело было прикрыто грязными лохмотьями. Левая половина лица представляла собой сплошную открытую язву, глаза было не видно. Другой глаз смотрел на судью пристально и злобно. Из-под лохмотьев выглядывала изуродованная рука. На месте пальцев торчали какие-то обрубки.

Судья Ди торопливо отыскал в рукаве горсть медных монет: этим несчастным приходится поддерживать свое жалкое существование попрошайничеством. И в этот момент губы прокаженного исказились в презрительной ухмылке. Он что-то пробормотал, повернулся и исчез за деревьями.