Красный павильон

Глава 6

Пожелав судье спокойной ночи, Ма Жун направился в зал гостиницы, где несколько слуг, сгрудившись, вполголоса обсуждали происшедшую трагедию. Он схватил за руку показавшегося ему смышленым парнишку и попросил показать вход на кухню. Следом за юношей он вышел наружу, и тот провел его к бамбуковой калитке в заборе, слева от будки привратника. Когда они прошли внутрь, справа от них оказалась внешняя стена, окружающая гостиничную территорию, а слева — заброшенный сад. Из-за дверцы в стене доносились звуки бряцающей посуды и струящейся воды.

— Вот вход на нашу кухню, — сказал парнишка. — Вот там, в правом крыле, наши гости засиделись сегодня за ужином.

— Идем дальше! — приказал Ма Жун.

Возле угла ограды дорогу им преградил густой низкий кустарник, с которого свисали гроздья глицинии. Ма Жун раздвинул ветви и увидел, что к левому крылу веранды Красного павильона ведет узкая деревянная лестница. Под лестницей бежала тропинка, заросшая травой.

— Эта тропа ведет к черному ходу павильона Королевы цветов, — пояснил юноша, заглянув Ма Жуну через плечо. — Там она принимает своих фаворитов. Местечко уютное, и обстановка там прекрасная.

Ма Жун что-то проворчал. Ему с трудом удалось пробраться сквозь густые заросли кустарника, и он оказался перед самой верандой. Ему было слышно, как судья Ди ходит по Красной комнате.

Обернувшись к юноше, который следовал за ним по пятам, Ма Жун приложил палец к губам и быстро обследовал кусты. Как бывалый «лесной брат», он сделал это почти бесшумно. Удостоверившись, что в кустах никто не прячется, он двинулся дальше, пока не очутился на широкой дороге.

— Это центральная аллея парка, — объяснил юноша. — Если пойти по ней направо, мы выйдем на улицу, которая ведет к нашей гостинице с другой стороны.

Ма Жун утвердительно кивнул. С тревогой он думал о том, что кто угодно может подойти незаметно к Красному павильону снаружи и проникнуть в него. У него даже мелькнула мысль расположиться прямо под деревом и провести там ночь. Но у судьи Ди, вероятно, свои планы на ночь, а кроме того, ему было приказано подыскать ночлег где-нибудь в другом месте. Ну что ж, во всяком случае, теперь он убедился, что в настоящий момент тут не затаились никакие злодеи и никто не собирается напасть на его хозяина.

Вернувшись в гостиницу, Ма Жун попросил слугу объяснить ему, как пройти к «Синей башне». Она находилась в южной части острова, где-то за «Журавлиным домиком». Сдвинув шапку на затылок, Ма Жун зашагал по улице.

Хотя время перевалило уже за полночь, все игорные залы и питейные заведения были ярко освещены, а шумная толпа на улицах почти не поредела. Миновав «Журавлиный домик», он повернул налево.

Учочка оказалась очень тихой. Вокруг не было ни души. Приглядевшись к дверным табличкам, на которых были указаны только разряд и номер, он понял, что это спальные помещения куртизанок и проституток разных разрядов. Посторонним вход в эти дома был запрещен, здесь девушки спали и ели, а также обучались пению и танцам.

— «Синяя башня» должна быть где-то рядом, — сказал себе Ма Жун. — В удобной близости от источника поступления живого товара.

Вдруг он замедлил шаг. Слева от него из-за оконных ставней доносились стоны. Он приложил ухо к деревянной стене. Какое-то время было совершенно тихо, потом стоны возобновились. Должно быть, там кто-то страдал, и при этом в полном одиночестве, поскольку маловероятно, что подруги вернутся домой до рассвета. Ма Жун быстро осмотрел входную дверь с табличкой «Второй разряд, №4». Сколоченная из толстых досок дверь была заперта. Ма Жун поднял глаза на узкий балкон, который тянулся вдоль фасада здания. Он заткнул за пояс полы платья, подпрыгнул и, ухватившись за край балкона, ловко подтянулся и перелез через край балюстрады. Распахнув решетчатую дверь, он прошел в маленькую комнату, в которой сильно пахло пудрой и помадой. На туалетном столике он обнаружил свечу и трутницу. Зажегши свечу, он вышел на лестничную площадку и по узкой лестнице быстро спустился в темный зал.

Слева из-под двери выбивалась полоска света. Оттуда-то и доносились стоны. Ма Жун толкнул дверь и прошел внутрь. Большая пустая комната была освещена всего одним светильником. Шесть толстых колонн поддерживали балки низкого потолка. Пол был устлан тростниковыми циновками.

На противоположной стороне висели цитры, бамбуковые флейты, скрипки и прочие музыкальные инструменты. Очевидно, в этом зале куртизанки занимались музыкой. Стоны доносились от крайнего столба возле окна, туда Ма Жун и направился.

Лицом к столбу наполовину висела, наполовину стояла обнаженная девушка; ее связанные руки были подняты над головой. Они были привязаны к столбу шелковым женским поясом. На изящной спине и бедрах девушки виднелись алые рубцы. Возле ног лежали шаровары и длинный кушак. Услышав его шаги, девушка, не поворачивая головы, закричала:

— Нет! Умоляю вас, не надо...

— Заткнись! — оборвал ее Ма Жун. — Я пришел тебе помочь.

Он вынул из-за пазухи нож и одним движением перерезал пояс. Девушка попыталась удержаться за столб, но сползла на пол. Проклиная свою неуклюжесть, Ма Жун присел рядом с ней на корточки. Глаза девушки были закрыты, она потеряла сознание.

Он окинул ее оценивающим взглядом. « Красивая! Интересно, кто это измывался над ней? И куда подевалась ее одежда?» — подумал он.

Обернувшись, Ма Жун увидел у окна груду женского белья. Он взял ее белое нижнее платье, прикрыл им девушку и снова сел рядом на пол. После того как он некоторое время помассировал ей посиневшие запястья, ее веки задрожали. Она уже открыла рот и приготовилась кричать, но он поспешил ее успокоить:

— Не волнуйся. Я представитель судебных властей. А ты кто такая?

Она попыталась приподняться и сесть, но снова рухнула на спину, вскрикнув от боли. Дрожащим голосом она сообщила:

— Я куртизанка второго разряда и живу здесь на верхнем этаже.

— Кто тебя избивал?

— Не имеет значения! — поторопилась ответить она. — Я сама во всем виновата. Никого это не касается!

— В этом еще нужно разобраться. Ну-ка отвечай на мой вопрос!

Девушка метнула на него испуганный взгляд.

— На самом деле, это пустяк, — мягко повторила она. — Сегодня вечером вместе с Осенней Луной, нашей Королевой цветов, я присутствовала при ужине. По неосторожности я пролила вино гостю на платье. Королева цветов меня отругала и отослала в гардеробную. Затем она пришла за мной следом и отвела меня сюда. Она начала бить меня по лицу, и когда я пыталась защититься от ее ударов, то нечаянно поцарапала ей руки. Знаете, она такая вспыльчивая, поэтому разъярилась и приказала мне раздеться догола. Затем привязала меня к этому столбу и отхлестала кушаком. Она обещала позже вернуться и отвязать меня, дав мне время поразмыслить над моими недостатками.

Губы девушки задрожали. Несколько раз она сглотнула слюну, потом продолжала:

— Но... но она не вернулась. В конце концов у меня уже не было больше сил стоять, руки затекли. Я решила, что она, наверное, совсем забыла про меня. Я так боялась, что...

Слезы покатились по ее щекам. Разволновавшись, она начала говорить с сильным акцентом. Краем рукава Ма Жун вытер ей слезы и успокоил ее на том же диалекте:

— Твои печали позади, Серебряная Фея! Теперь о тебе будет заботиться человек из твоей родной деревни.

Не обращая внимания на ее удивленный взгляд, он продолжал:

— Но это счастливая случайность, что я проходил мимо и услышал твои стоны, потому что Осенняя Луна больше не вернется. Не только нынче, но уже никогда!

Девушка приподнялась, опираясь о пол руками, и встревоженно она спросила:

— Что с ней случилось?

— Она мертва, — спокойно ответил МаЖун.

Девушка закрыла лицо руками и снова зарыдала. Ма Жун растерянно покачал головой. С грустью он подумал, что женщины непредсказуемы. Серебряная Фея подняла голову и сказала упавшим голосом:

— Наша Королева цветов мертва! Она была такой красивой и такой умной... Случалось, что она нас била, но часто она бывала очень доброй и понимающей. Она не отличалась крепким здоровьем. Что с ней случилось? Она внезапно заболела?

— Это известно только Небесам. Давай-ка лучше поговорим теперь немного обо мне, хорошо? Я старший сын лодочника Ма Ляна, из северного квартала нашей деревни.

— Не может быть! Значит, ты — сын лодочника Ма! А я — вторая дочь У, владельца мясной лавки. Я помню, он говорил о твоем отце, что это лучший лодочник на реке. Какими судьбами ты попал сюда, на остров?

— Я приехал сегодня вместе с моим хозяином — судьей Ди. Он служит в соседнем округе Пуяне, а сейчас временно исполняет здесь обязанности судьи.

— Я видела его. Он был на том самом ужине. Он показался мне приятным человеком.

— Да, человек он приятный и спокойный, — согласился Ма Жун. — Что же касается его спокойствия, то позволь мне тебя заверить — временами он бывает весьма стремительным! Отведу-ка я тебя наверх, в твою комнату. И еще нужно подлечить твою спину.

— Нет, сегодня я не останусь ночевать в этом доме! — вскричала девушка, с испугом глядя на него. — Уведи меня отсюда куда-нибудь.

— Скажи мне куда. Я ведь приехал только сегодня вечером и был настолько занят, что даже не успел найти себе место для ночлега.

Девушка прикусила губу.

— Ну почему ничего не бывает просто? — печально спросила она.

— Это вопрос к моему хозяину, дорогая, а не ко мне, — я делаю только черную работу.

Она слабо улыбнулась.

— Хорошо, пойдем в лавку по продаже шелка, это через две улицы отсюда. Ее владелица, вдова Ван, тоже родом из нашей деревни. Она позволит мне, да и тебе тоже, остаться там на ночь. Но сначала помоги мне дойти до умывальной.

Ма Жун помог Серебряной Фее подняться и накинуть на плечи белое платье. Прихватив ее остальную одежду и поддерживая под руку, он проводил девушку до умывальной в задней части дома.

— Если кто-нибудь придет и будет меня спрашивать, скажи, что я ушла! — торопливо предупредила она, прежде чем затворить за собой дверь.

Ма Жун ждал в коридоре, пока она вернулась, уже одетая. Видя, с каким трудом Серебряная Фея передвигается, он подхватил ее на руки. Следуя ее указаниям, он вышел на аллею позади дома, а оттуда прошел по узкой тропинке до черного хода маленькой лавки. Опустив девушку на землю, он постучал.

Серебряная Фея торопливо объяснила женщине, которая открыла им дверь, что она хотела бы с другом остаться у нее на ночь. Не задавая лишних вопросов, женщина провела их прямо на маленький, но чистый чердак. МаЖун попросил принести им горячего чая, полотенце и баночку мази. Он помог девушке раздеться и велел ей лечь на узкую лежанку. Когда вдова вернулась и увидела спину девушки, она воскликнула:

— Бедняжка! Что с тобой случилось?

— Я сам этим займусь, тетушка, — сказал Ма Жун и вытолкал ее вон.

Опытной рукой он наложил мазь на спину Серебряной Феи, покрытую рубцами. Следы от ударов были не слишком сильными, и Ма Жун подумал, что через несколько дней они окончательно исчезнут. Но когда он перешел к кровоточащим ранам на бедрах, то сердито нахмурился. Вначале он промыл раны чаем, потом наложил мазь. Усевшись на единственный стул, он резко произнес:

— Такие раны, как у тебя на бедрах, не сделаешь кушаком, моя девочка. Ведь я служу при трибунале и знаю свое ремесло. Расскажи-ка мне лучше, как все было на самом деле!

Серебряная Фея закрыла лицо руками. Плечи ее сотрясались от рыданий. Ма Жун прикрыл ее платьем и продолжал:

— В какие игры вы, девушки, играете между собой, это ваше личное дело. Во всяком случае, в разумных пределах. Но когда вас истязает клиент или еще кто-то, до этого уже есть дело и органам правосудия. Давай-ка рассказывай, кто это сделал?

Серебряная Фея обратила к нему заплаканное лицо.

— Это такая неприятная история! Будет тебе известно, что девушки третьего и четвертого разрядов обязаны обслуживать любого клиента, если тот платит соответствующую сумму, но куртизанкам первого и второго разрядов разрешается самим выбирать себе любовников. Я отношусь ко второму разряду, и меня нельзя заставить ублажать того, кто мне не нравится. Но бывают, конечно, особые случаи, как, например, с этим мерзким старикашкой Вэнем, антикваром. Понимаешь, он здесь очень важная персона. Несколько раз он пытался меня заполучить, но всякий раз мне удавалось этого избежать. Сегодня за ужином он, должно быть, выведал от Осенней Луны, что та оставила меня привязанной в зале для занятий музыкой, и появился там вскоре после ухода Королевы цветов. Он сказал, что отвяжет меня, если я соглашусь удовлетворить его разные гнусные желания, а когда я отказалась, он снял со стены длинную бамбуковую флейту и начал меня ею избивать. Осенняя Луна била меня не в полную силу, стараясь скорее унизить, чем причинить боль. Но этому мерзавцу действительно хотелось заставить меня страдать, и он прекратил избиение только после того, как я взмолилась о пощаде и пообещала сделать все, что он пожелает. Он сказал, что вернется за мной позже, поэтому-то я и не хотела там оставаться. Умоляю тебя, никому не рассказывай об этом, иначе Вэнь меня окончательно погубит!

— Вот негодяй! — прорычал Ма Жун. — Не беспокойся, я до него доберусь, даже не упомянув твоего имени. Этот гнусный тип замешан в каких-то сомнительных делишках, и начал он ими заниматься еще тридцать лет назад!

Поскольку вдова не принесла им чашек, он предложил девушке напиться из носика чайника. Она поблагодарила его, потом задумчиво произнесла:

— Хотела бы я тебе помочь. Он издевался также и над другими девушками.

— Да, но ты же, дорогая, не знаешь, что произошло здесь тридцать лет назад.

— Верно, мне всего девятнадцать лет. Но я знаю кое-кого, кому известно многое о днях минувших. Это бедная старушка, госпожа Лин. Я беру у нее уроки пения. Она слепа и страдает тяжелой болезнью легких, но обладает превосходной памятью. Она живет в хижине на западном берегу острова, прямо напротив пристани, и...

— А это не рядом ли с тыквенным участком Краба?

— Да! А откуда тебе это известно?

— Нам, слугам правосудия, известно больше, чем ты можешь представить, — важно ответил Ма Жун.

— Краб и Креветка — хорошие ребята. Однажды они помогли мне отвязаться от этого гнусного антиквара. А Креветка, между прочим, отлично дерется!

— Ты имеешь в виду Краба?

— Нет, Креветку. Говорят, что даже шесть сильных мужчин не решаются напасть на него.

Ма Жун только пожал плечами. Спорить с женщинами о боевых искусствах не имело смысла.

Она продолжала:

— Собственно говоря, это Краб познакомил меня с госпожой Лин. Время от времени он приносил ей лекарства от кашля. У бедняжки страшно обезображено оспой лицо, но у нее изумительный голос. Около тридцати лет назад она была здесь знаменитой куртизанкой первого разряда и пользовалась большим успехом. Разве не печально, что такая безобразная старуха некогда была прославленной красавицей? Невольно задумаешься, что когда-нибудь и ты сама...

Голос ее задрожал. Чтобы отвлечь Серебряную Фею от грустных мыслей, Ма Жун переключился на воспоминания об их родной деревне. Оказалось, что однажды он встречал ее отца, когда заходил к нему в лавку на рыночной площади. Она рассказала, что позже отец влез в долги и из-за этого ему пришлось продать дочерей поставщику живого товара.

Вдова Ван принесла свежезаваренный чай и тарелку с сухими дынными семечками и всякими сладостями. Завязалась оживленная беседа об общих знакомых. Когда вдова приступила к длинному рассказу о своем покойном муже, Ма Жун заметил, что Серебряная Фея заснула.

— Пожалуй, на сегодня хватит, тетушка! — прервал он вдову. — Я должен уйти утром до рассвета. О завтраке не волнуйтесь. Я куплю чего-нибудь поесть у уличных торговцев. Передайте Серебряной Фее, что я постараюсь заглянуть сюда снова около полудня.

Когда вдова удалилась, Ма Жун распустил свой пояс, разулся и растянулся на полу перед кроватью, подложив руки под голову. Он привык спать в самых необычных местах и вскоре уже громко храпел.