Краткая история Финляндии

III. ВРЕМЯ ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Восемнадцатый век в истории России представляется особенно интересным, и своеобразным. Его краски ярки, его тени мрачны. Его главные деятели, Петр Великий и Екатерина II, напоминают полубогов или эпических героев. В России происходила большая перестройка, приведшая в действие почти титанические силы. Золото и кровь текли обильно по лицу её земли. XVIII век — это Шахерезада русской истории, как писал П. Н. Полевой (в 1896 г.). Слабый отблеск всего этого наблюдается в Финляндии. Туда не раз заглядывает Петр Великий для того, чтобы ободрить свою молодую воюющую рать, помочь ей в покорении городов и устранить с пути её шествия всякие препятствия. Затем по Финляндии проходят красивые и стройные войска Елизаветы Петровны и Екатерины Великой. На суше и воде русские и шведы борются за обладание краем. Финляндию многократно посещает изящный шведский король Густав III. Со шпагой в руке он отважно отстаивает владения своей короны. Северная Семирамида, как звали иногда Екатерину II, в течение своего царствования лично посетила лишь Иматру, Выборг и Фридрихсгам, но во время войны с Густавом III её дух точно витал над событиями 1788-1790 гг., её влияние чувствовалось во многих распоряжениях того времени.

Финляндия взята нами после честного многовекового и упорного боя и введена в состав Российской Империи. Много крови стоила нам Финляндия, много трудов затратили русские, создавая оплот для северной столицы. А потому история Финляндии — один из памятников нашего родного прошлого. История изваяла Россию и Финляндию из одного общего целого, отлила их в одну форму, почему ничто не должно расчленять их, ни ослаблять политической и нравственной связи Финляндии с центром России. Говоря о Финляндии, нам есть что вспомнить. Много славных и великих подвигов совершено там нашими предками. Много нашими великодушными Монархами даровано льгот и милостей Финляндии, легших в основу её современного благосостояния. Все это полно живого интереса и заслуживает нашего внимания и изучения.

С 1689 по 1725 г. Московский престол украшал царь Петр Алексеевич. «Небо создало этого великого. человека для того, — как писал один из его современников, — чтобы посредством его деятельности и высокого бдения водворить порядок, ввести промышленности и науки в государстве, почти неизвестном соседям». Пытливым взором окинул он доставшееся ему царство. Он понял, что его отечеству не доставало морских границ, и что его предки в течение долгих и трудных столетий не напрасно искали выхода к Балтийскому морю. Неприветливый и суровый Ледовитый океан на севере не предки владели на севере около Финского залива, р. Невы и Ладожского озера ценными для торговли землями и городами. Достояние предков мы не вправе растрачивать.

Петр решил вернуть земли «отчичь и дедичь». Государство, имея моря, может уподобиться человеку с свободными и здоровыми легкими. Только придвинувшись к Балтийским берегам, Россия могла вздохнуть свободно, только увидя из своего «окна» ширь моря, она могла с радостными надеждами взирать на будущее. Граница России у реки Сестры, взятие Выборга (1710 г.), присоединение территории до р. Кюмени (1743 г.) — все это лишь этапы нашего исторического движения к морю, к свободным выходам в Европу.

Осмотрев во время своего путешествия (1697-1698 гг.) пестрый мир западно-европейской культуры, изучив там много полезного, Петр Великий вернулся с твердой решимостью отобрать утраченные земли, приобрести пригодное море и сблизиться при посредстве его с Западом. Заключив союзы с Данией и Польшей, энергичный Петр в тот же день (19 — 30 августа 1700 г.), когда окончена была война с Турцией, объявил войну Швеции. Поводами разрыва выставлены были: во 1-х, многие свейские (шведские) неправды, которые чинились русским подданным; во 2-х, захват Швецией Карелии и Ижорской земли, кои издревле принадлежали России, чего де «не могут и сами шведы отрещи»; в 3-х, враждебность шведской короны к России и пр. Действительные же причины войны скрывались глубоко в прошлой нашей истории и стали проникать даже в сознание народа, который в своей песне уже говорил, что царь Петр заприметил «море без конца», и что жить у воды «способнее».

Швеция была тогда сильна и велика. Она находилась на вершине своего могущества. её земли опоясывали большую часть Балтийского моря, она обладала богатой казной и прекрасной армией. На престол королевства вступил юный и воинственный Карл XII. Едва он узнал, что Швеции объявлена война, как сам встал во главе своих дисциплинированных и мужественных войск и необыкновенно стремительно бросился на ближайшего врага — Данию и одним ударом сокрушил ее. Покончив с Данией, Карл переправился в Лифляндию. Освободив г. Ригу от осаждавших ее саксонцев, он двинулся к Ингерманландии. Здесь, под г. Нарвой, царь Петр сосредоточил огромную армию, почти в 34 тысячи человек, и тем не менее был на голову разбит (19 ноября 1700 года) войсками Карла, едва (вместе с гарнизоном осажденной крепости) достигавшими 10 тысяч. — Русским пришлось отступить в великой «конфузии».

Но Петр не из тех слабых натур, которые надламываются первою неудачею. Напротив. Неудача возбудила в нем энергию, вызвала пылкое соревнование. Всюду закипела работа: набирались и обучались войска, укреплялись пограничные города, лились пушки из колоколов, строился первый русский флот на р. Сяси, обдумывались планы новых походов.

Уже с января 1701 г. у Петра зрел превосходный план взятия Нотебурга[8], державшийся в строгом секрете. Государственную и военную тайну наши предки умели сохранять, понимая их великое значение. Чтобы отвлечь внимание шведов, Петр работал и вооружался у Архангельска, как будто оттуда грозила опасность его подданным.

Когда около Нотебурга, на берегах Невы, все было подготовлено, т. е. сосредоточена армия в 10 тысяч человек и доставлены нужные средства, Петр осадил крепость и стал осыпать ее ядрами. Шведы храбро защищались. В стенах пробиты были бреши. Вызвали храбрецов для штурма. Произведен был «жестокий» приступ, но шведы его отбили потому, что наши штурмовые лестницы оказались короткими. Русские тем не менее повторили свой отчаянный приступ под раскаленным градом пуль и снарядов. рассказывают, что Царь, видя гибель молодых и доблестных своих ратей, приказал отступать: «Скажи Государю, — ответил князь Михаил Михайлович Голицын посланному, — что теперь я принадлежу не Петру, а Богу». Чтобы лишить свою команду возможности даже помыслить об отступлении, князь М. Голицын приказал оттолкнуть лодки от берега острова. Храбрецы, действующие подобным образом, не знают, конечно, поражения. После тринадцати часов кровопролитного боя крепость сдалась. Это было 11-го октября 1702 года.

Древний Орешек — шведский Нотебург — вновь достался русским. «Правда», — писал Царь «из завоеванной нашей последней крепости Орешка», — «хотя и зело жесток сей орех был, однако, слава Богу, разгрызли, но не без тягости, ибо многие наши медные зубы, т. е. пушки, от того испортились». А «место тут зело нужно, — сказал еще ранее Петр,намечая свой поход, — проток из Ладожского озера в море, и зело нужно ради задержания выручки». В этих словах Царя заключается оценка важного значения совершенного завоевания.

Покончив с Нотебургом и усмотрев, что ключ от Ингерманландии достался русским, Петр переименовал взятую крепость в Шлиссельбург, двинулся вниз по Неве, где у устья реки Охты стоял город Ниеншанц (или Канцы). 1-го мая 1703 года новая победа: Ниеншанц сдался. Новое важное приобретение. Теперь и ключ и замок Невы находились в русских руках. «Врата» в Европу были отверсты. Русские обладали «артерией, чрез которую, по выражению Петра, может здоровее и прибыльнее государственное сердце биться».

События чередуются в это время с сказочной быстротой. 7-го мая 1703 года Петр, посадив на лодки своих гвардейцев, захватывает в устьях Невы два небольших шведских судна.

16-го мая 1703 года он заложил Петропавловскую крепость, которая вчерне была построена в течение четырех месяцев. Около неё вскоре из «тьмы лесов, из топи блат вознесся пышно горделиво» — Петербург. Летом того же года происходят стычки со шведами у Лахты и реки Сестры. В течение 1704 года схватки не прекращаются. они, вероятно, помогли гению Петра оценить значение острова Котлина, где на отмели он возвел укрепление, в виде земляной и бревенчатой трехъярусной башни-батареи. Постепенно вокруг этой батареи создается оплот Петербурга — крепость Кроншлот, переименованный в 1723 году в Кронштадт.

В течение 1705 года борьба со шведами в окрестностях Невы продолжается с переменным счастьем на суше и на воде. Под натиском шведов Ингрия еще «колебалась в руках» Петра, но Царь не унывал и бодро продолжал начатое дело.

При обсуждении, вместе со своими главными сотрудниками, общего положения на севере, Петру настойчиво было указано, что набеги шведов не прекратятся и Петербург останется под их ударами до тех пор, пока они будут иметь в Выборге прочный опорный военный пункт и удобную стоянку для своего флота. Поэтому Царю советовали взять Выборг и разорить восточную Финляндию. Петр разделил такое мнение и решил овладеть Выборгом.

За далью веков трудно рассмотреть, кто поло­жил первый камень в основание Выборга. Известно лишь, что в 1293 году генерал-фельдмаршал Швеции — Торкель Кнутсон воздвиг тот каменный за­мок, который сохраняется до наших дней и известен под именем Выборгского Шлосса. Из Выборга шведы создали сильную передовую крепость, которая в течение столетий охраняла Финляндию от рус­ских войск. Когда Петр взял Нотебург и Ниеншанц, шведы почувствовали, что дни их владычества в Выборге сочтены. Шведы чаще и чаще покидали свои земли по нев­ским берегам и в Ингерманландии, спасаясь от рус­ских за толстыми валами Выборгских укреплений. Фан­тазия финского народа в весьма причудливых сказа­ниях расписывала могущество Петра, сумевшего на боло­тах построить город и смело воевавшего с коронованным викингом Карлом XII. По финскому преданию, Петербург мог быть выстроен только на воздухе и затем сразу опущен на землю, иначе он по частям потонул бы в приневских трясинах. Еще красивее в воображении финнов рисовалась развязка вековой борьбы русских («венелейсен») со шведами («руотси»). Русские узнали о сокровище Сампо (Финляндии) и стремились овладеть им. Долго и упорно велась эта борьба. Счастье склонилось наконец на сторону русского Царя. Он уже построил свой город около Суоми и завел флот. «Море приняло на свои влажные плечи» русские суда. Старый финский кудесник провидел затем, как от суомийских берегов отделились огромные скалы и подплыли под ноги Русского Царя. Опираясь на эти скалы, Царь стал подыматься все выше и выше. Царь в золотом венце. Его носят облака небесные. С его венца падают яркие искры на Суоми и и светят, как тысячи солнц. Чудно, чудно! Так опоэтизировано в финских сказаниях могущество Петра.

Приготовив армию в 20 тысяч человек, Царь, в октябре 1706 года, выступил к Выборгу. «С голыми шпагами» его отряд рассеял шведов, пытавшихся закрыть ему путь. Наши войска осадили Выборг, где командовал генерал Майдель. Осада кончилась полной неудачей русских. И неудивительно. В поход выступили без достаточной артиллерии; до такой степени небрежно отнеслись к предприятию, что не имели с собой верного плана крепости и даже не знали, что она находилась на «морском протоке», почему явились к её стенам без всяких судов. Бомбардировка города продолжалась недолго и уже 27-го октября русские вынуждены были снять осаду и поспешно отступить.

Вся эта неудача скрашена «неслыханной акцией», иначе говоря, — прекрасным геройским подвигом горсти храбрецов. Сержанту Михаилу Щепотеву, бомбардиру Автоному Дубасову, унтер-офицерам Скворцову и Синявину с маленькой командой, всего в 48 человек, приказано было на лодках захватывать в Выборгской бухте купеческие суда. В темноте неустрашимые гренадеры наткнулись на вооруженное адмиральское судно шведов. Храбрецы не смутились. Они не умели сдаваться. Они смело бросились на абордаж и одолели неприятеля. Перестрелка подняла тревогу и шведы получили подкрепление. Шведским порохом и шведскими снарядами, найденными на адмиральском судне, наши герои мужественно отстреливались от преследования. Во время жаркой схватки пали Щепотев и Дубасов. Из русского отряда уцелело только 18 человек. И тем не менее, эти удальцы привели шведское судно к берегу. На его палубе оказалось 78 трупов, а в его трюме — 23 вооруженных неприятеля, взятых в плен живыми.

Но где же находился с (1700 по 1708 г.) противник Петра, отчаянно-храбрый Карл? Он «увяз» в Польше. Там он торжествовал ряд побед над войсками короля Августа II, а затем двинулся на Украину, где под Полтавой его встретил Петр и «грянул бой, Полтавский бой». Карл был разбит (27-го июня 1709 г.) и едва спасся бегством в Турцию. Карл, этот легендарный герой, считавшийся непобедимым, разбит юными войсками Петра.

Карл XII (1697 — 1718) — достойный противник Петра I-го, образец неустрашимого воина: высокого роста, крепкого сложения. Его кафтан без галуна был вечно застегнут, на бедре длинная боевая сабля. Прибор его стола состоял из жести и цинка; пища подавалась самая простая. Спал он на соломе и даже ельнике. У изголовья неизменно красовалась дорогая Библия. Чувство страха было совершенно неизвестно этому редкому герою, который все время жаждал опасных подвигов. Но как полководец, он имел большие недостатки: прежде всего он действовал без определенного плана.

Петр I был воином иного типа. Он основывал свои планы на глубоко продуманных расчетах и соображениях. Он не только старался добыть победу оружием, но и обеспечить за собой дальнейший успех. Он умел сочетать решительность и осторожность.

Успехи достались Петру после упорного, продолжительного и последовательного труда. После Нарвы он понял, что надо пересоздать армию по лучшим европейским образцам и в течение долгих лет переформировывает ее, переучивает новому строю и исподволь подготовляет к победам. Война со шведами потребовала флота, и он строит его на своих верфях и покупает суда у иностранцев. Нет достаточно опытных моряков и он нанимает их заграницей. Армию надо было обуть и одеть, и Петр создает нужные фабрики и заводы и т. д. и т. д. Что нужно, то и устраивалось, чего недоставало, то и заводилось. Ряд долгих трудов Царя-Преобразователя завершился первым крупным успехом под Полтавой.

27 июня 1709 года Царь писал адмиралу гр. Ф. М. Апраксину: «Ныне уже совершенный камень в основание Санкт-Петербургу положен с помощию Божиею». Таково, по мнению Петра I, значение Полтавской баталии для новой столицы. Но этого мало. Победа над Карлом оживила давнишние надежды на приобретение Варяжского моря. Под Полтавой, наконец, была решена и участь Финляндии.

Едва успели обрисоваться ближайшие последствия Полтавы, как Петр предписал гр. Апраксину готовиться к новому походу на Выборг.

Войска сосредоточивались на острове Котлине и оттуда, в суровый зимний день, 12 марта 1710 г., они с обозами и орудиями двинулись по льду Финского залива, мимо Березовых островов, к Выборгу. Смелый и трудный поход. Дивный подвиг русского войска! «Всякая другая европейская армия наверное погибла бы при подобном переходе», — писал современник события, датский посланник при русском дворе. Но русские все одолели. Стояла трескучая зима. Бивуак молчал. Ночь проведена была под открытым небом, в мертвой ледяной пустыне; глубокий снег и секущий ветер — все вынесла молодая и доблестная рать Петра. Под Выборгом ее ожидали новые трудности, горшее испытание: пришлось жить в землянках, страдая от холода и голода. Каменистая почва и гололедица крайне затрудняли осадные работы. Прошло полтора месяца и запасы фуража и провианта стали истощаться. «Провианту, Государь, — писал гр. Ф. М. Апраксин, — у нас остается почитай за нет». Солдаты питались уже мертвой кониной и армии грозили смерть, стыд, отступление.

В это время Царь напрягал в Петербурге все свои усилия, чтобы доставить к Выборгу нужное для армии продовольствие. Суда были нагружены войсками, боевыми припасами и кулями с провиантом. Флот пытался выйти в море, но был встречен почти сплошными льдами. Пробовали лавировать среди толстых льдин, но некоторые суда дали течь, а другим грозила опасность быть раздавленными льдинами. На третий день плавания суда были затерты льдами и их едва не отнесло к вражескому берегу. Но присутствие духа у Царя и случайность спасли флотилию, находившуюся «в конечном отчаянии». Наконец, 8-го мая суда, к великой радости осадного корпуса, показались под Выборгом. Царю салютовали. Царя восторженно приветствовали. Благодаря его энергии, армия избегла позора и голодной смерти. Иностранцу наш поход сквозь льды казался верхом безумия. Но мужество преодолело все трудности и дело увенчалось блестящим успехом.

Ободренные и подкрепленные войска стали брандерами жечь крепость, ядрами пробивать брешь в ее стене и «машиною инферналис» подрывать укрепления. Начальником наших войск состоял адмирал гр. Ф. М. Апраксин, но руководил осадой сам Царь, то указаниями из Петербурга, то инструкциями, данными во время своих приездов в Выборг. Шведы храбро защищались под начальством коменданта полковника Шернстроле. Но естественно, что запасы их истощались, а между тем башни и стены уже тряслись и разрушались под нашими ядрами. Комендант заговорил о сдаче. Приехал Царь и предписал условия капитуляции. Крепость сдалась и 14-го июня 1710 г. Петр, во главе своих Преображенцев, вошел в шведскую твердыню. Царь ликовал. Он радовался, что его парадиз — Санкт-Петербург — «конечное безопасие» получил и Выборг сделался «подушкою» его любимой столицы.

Шведские гербы на воротах и зданиях были сняты и заменены русскими.

Выборг был главнейшею крепостью и важнейшим стратегическим пунктом всей тогдашней Финляндии. В его гавани укрывался военный флот; в его бухте имели убежище торговые суда. Отсюда велись бесчисленные походы на Русь. О стены Выборгских укреплений в течение четырех столетий разбивались русские силы и не без основания старый шведский поэт назвал город «могилою московитов» («Moscorum busta Wiborgum»). Теперь этот оплот Швеции пал и ворота в шхеры перешли в русские руки. С падением Выборга, открыт был путь для дальнейшего завоевания Финляндии, а наш флот мог безопасно плавать в восточной части Финского залива.

Вслед за Выборгом сдался Кексгольм.

Понимая важное значение Выборга, Петр сейчас же велел привести жителей к присяге, а крепостные верки исправить. Все было сделано как нельзя более своевременно. Промедли Царь со своими распоряжениями и город мог быть нами потерян, так как уже в октябре 1711 г. начальник Финляндии, генерал Нирод, осадил Выборг. Простояв месяца два под возобновленными стенами крепости, Нирод вынужден был уйти за реку Кюмень, не достигнув никакого успеха.

Русские обладали Невой, островом Котлином, взяли Выборг, однако, шведы все еще не были лишены всех средств для продолжения борьбы и они боролись. Чтобы сломить стойкого неприятеля, нужно было не только завоевать Финляндию, но и перенести войну за Балтийское море. Эти цели и стал теперь преследовать неутомимый Петр.

В Петербурге вновь все пришло в движение. Суда снаряжались и выводились из гавани. Их грузили провизией и боевыми снарядами. Войска обучались и пополнялись их поредевшие ряды. В апреле 1713 г. из Петербурга вышел галерный флот, в числе 203 судов, на которых находилось 17 тыс. войска. Авангардом начальствовал Шаутбенахт (контр-адмирал) Петр Михайлов (т. е. сам Царь), а всеми войсками граф Ф. М. Апраксин.

В начале мая русский гребной флот приблизился к Гельсингфорсу. После недельной бомбардировки город загорелся и шведы покинули его.

В конце августа того же 1713 г. русские овладели также и городом Або. Жители покинули город и нашим войскам досталась значительная добыча. Но едва ли не важнее всего было то, что население юго-западной части Финляндии стало признавать Царя своим монархом и сообщение края со Швецией было прервано. Из Або русским сделалось очень удобно досаждать неприятелю. Шведы теперь легко стали покидать Финляндию и отступать перед нашими войсками. «Мы зело искали видеть оного (неприятеля) в лицо», писал Царь Датскому королю после взятия Або, — «но оный никогда показать себя не хотел».

После небольшого роздыха в Або, русские войска вернулись в Гельсингфорс. Отсюда наша армия отправилась по направлению к Тавастгусу. Шведская армия к этому времени заметно расстроилась: побеги из неё участились, новые наборы давали плохие результаты, казна опустела, дисциплина падала. Начальника шведской армии, генерала Любекера, вытребовали в Стокгольм, где его осудили к смертной казни. Хотя король помиловал генерала, но он униженный вскоре умер.

Во главе шведских войск встал Карл Армфельт — человек очень энергичный, мужественный и с хорошей боевой подготовкой. Он собрал разрозненные части, пытаясь воодушевить их вновь к борьбе за отечество. У реки Пелькине он занял превосходную позицию. Чтобы справиться со шведами, русским пришлось предпринять очень трудное обходное движение. На озере Малласвеси они настроили плотов и, под предводительством храброго и умного кн. М. М. Голицына, 5 октября 1713 г., в жестокую ночную стужу, пользуясь непроницаемой туманной пеленой, без шума стали переправляться через озеро, коченея от холода. От шведов не укрылось однако движение русских и при высадке на берег они встретили их усиленным огнем. Но в то же время другой наш отряд надвинулся на шведов с фронта, несмотря на то, что мосты на реке были снесены и броды заграждены рогатками и окопами. Русские едва выбрались на берег со своих плотов. Три часа продолжался жаркий бой. Шведы, наконец, не выдержали и обратились в бегство. В этом первом большом сражении регулярной нашей армии в глубине Финляндии все было русское, начиная с генералов и кончая тактикой.

Не успела еще закончиться эта кампания, как неутомимый Царь воодушевился новыми широкими планами. Поход 1714 г. открылся удачными действиями кн. М. М. Голицына, несмотря на то, что нашему войску приходилось одолевать огромные затруднения: оно совершало свои переходы по глубоким снегам, по замерзшим болотам, через леса и пустыри, имея в лучшем случае в запасе лишь черствый сухарь; часто же наш храбрый солдат нуждался даже в куске хлеба. Тем не менее, зайдя «в глубь земли», военачальники на совете единогласно постановили: не отступать, а, найдя неприятеля, атаковать его. Такой случай вскоре представился в Эстерботнии, при деревне Наппо, где шведы вновь были разбиты (14 февраля 1714 г.), несмотря на редкую стойкость «бравых шведских солдат» и необычайную их храбрость.

После нескольких новых незначительных стычек и последовавшей сдачи Нейшлота, можно считать сухопутную кампанию в Финляндии блистательно законченной.

Силой обстоятельств военные действия переносились на море, в виду того, что у шведов в распоряжении оставался большой и хорошо снаряженный флот. Петр принял бой и на воде.

Шведский флот в 28 больших судов, при орудиях, сосредоточился у Гангеудда или Гангута. Русская галерная эскадра остановилась невдалеке от него у Тверминде. Таким образом, неприятели стояли друг против друга. Вскоре к нашей галерной эскадре присоединился и корабельный флот. Сюда же прибыл и Петр, едва не погибнув в пути от ужасной бури.

Что предстояло делать? Шведский флот заградил путь русскому. От финского крестьянина русские узнали о существовании вблизи небольшого перешейка. У энергичного Петра сейчас же родилась мысль прорубить просеку в лесу, сделать дощатые мостки и по ним перетащить свои суда на другую сторону Гангеуддского перешейка. Приступили к работам; но шведы, узнав о них, перевели часть своей гребной флотилии в Рилакский фьорд навстречу русским и таким образом воспрепятствовали осуществлению грандиозного плана Царя.

В это же время часть шведского корабельного флота получила предписание обойти нашу морскую позицию. Едва эти суда отплыли на парусах некоторое расстояние от берега, как ветер стих и настал мертвый штиль. Шведам пришлось остановиться и бросить якорь. Между берегом и шведскими судами успел образоваться таким образом свободный проход. Решительный Петр сейчас же велел части наших гребных судов проследовать по этому проходу. Суда на веслах дружной греблей исполнили царское требование, лихо скользя по глад кой поверхности моря.

Шведы заметили свою оплошность, подняли тревогу, начали стрельбу, но было поздно: наш галерный флот благополучно миновал опасность и, обогнув мыс, запер в Рилакс-фьорде шведские галеры. Здесь, 27-го июля 1714 г., произошло первое морское сражение вновь созданного русского шхерного флота со шведским. Бой был необыкновенно упорный с обеих сторон. Шведы занимали превосходную позицию, имея много орудий; русские преобладали своей численностью, но артиллерия их была слаба. Шведский корабельный флот за безветрием обречен был на полное бездействие. Много трудностей пришлось перенести в Финляндии молодой Петровской пехоте. Она боролась здесь с суровым климатом, глубокими снегами, мерзла на неприветливом севере, коченела на плотах при Пелькине. Она умирала от голода, но не сдавалась. Теперь от неё требовалась новая большая жертва на алтарь отечества и она, не колеблясь, принесла ее. Пришлось с фронта напасть на шведов. Приходилось с малых низких своих галер взбираться вверх на более высокие шведские суда. И она взбиралась и наступала.

Каждый опрометчивый шаг влек за собою неизбежную смерть от пули, штыка или воды. Шведы, как и русские, отличные воины; они отчаянно защищались, геройски руководимые прекрасным адмиралом Эрншельдом. Русских ободряло присутствие Царя. Неприятельские суда плотно примыкали друг к другу. Два раза русские были отброшены. Шведы стреляли в упор. Русские иногда бывали разорваны не ядрами, а пушечными пороховыми газами. Они храбро лезли на абордаж, подпираемые сзади своими смелыми товарищами. С той и с другой стороны проявлены были чудеса храбрости. «Здесь, в узком проходе Рилакс-фьорда, пробивалась брешь в старой морской славе шведов и потомки славных викингов не хотели уступить сынам ратей Олега». Но сила шведов иссякала и они спустили флаги. Бой кончился. Русские торжествовали. Петр ликовал от радости, что его детище — родной флот — одержал первую победу.

Торжественно отпраздновал Царь свой морской успех и в память Гангеудда воздвиг в Петербурге храм Св. Пантелеймона.

Вообще нашими успехами в Финляндии мы много обязаны созданному Петром шхерному флоту. Благодаря ему взяты были и Выборг, и Гельсингфорс. При обширных пространствах Финляндии и дурных дорогах, на судах перевозились войска, доставлялся провиант, эвакуировались больные, обходились сильные неприятельские позиции. Шведы давно владели Финляндией, но особой заботы о гребном флоте не проявили, вследствие чего потеряли кампанию.

Русские овладели Финляндией. Шведское чиновничество и духовенство удалилось в Стокгольм. Но упрямый Карл не соглашался на заключение мира. Эти обстоятельства побудили нас, сохраняя за собой Финляндию, организовать временное управление во вновь завоеванном крае. Финляндия с 1714 по 1721 г. находилась под русским владычеством и управлялась нашими властями. Во главе края поставлен был гр. Ф. М. Апраксин; но в виду того, что он постоянно жил в Петербурге, действительным правителем оставался князь Михаил Михайлович Голицын — один из лучших и образованнейших людей своего времени.

Нелегкая задача выпала на долю кн. Голицына. В стране господствовало общее своеволие и безначалие. По краю бродили партизаны (кивикесы), тревожившие и своих, и чужих набегами и грабежами.

Бедность и нищета господствовали повсеместно. В некоторых приходах крестьяне питались древесною корой. Разорение театра войны входило тогда в систему ведения борьбы. Разоряли Финляндию, как русские, так и шведы. Бедность страны ставилась той и другой стороной препятствием к наступательному движению неприятеля. Но как только русские увидели, что им придется остаться в Финляндии, они немедленно прекратили всякое разорение и, напротив, принялись за водворение во всем порядка. Петровские войска были хорошо дисциплинированы и тогда уже их уставы воспрещали чинить всякое насилие и оскорбление. Воинам внушалось иметь любовь к людям, какой бы они ни были веры. Универсалами (указами) главнокомандующего всем покорным местным жителям обещались покровительство и защита. Наши начальники — гр. Апраксин и кн. Голицын — прежде всего позаботились о восстановлении правосудия. Одинаково строго карались как русские, так и местные жители. Бывали случаи, когда русских крайне строго наказывали за малейшую покражу у финна. Не говорим уже о серьезных преступлениях: за ограбление кирки, своевольный сбор контрибуции и т. п. беспощадно следовала смертная казнь.

Ландсгевдингом (губернатором) Финляндии был назначен граф Густав Дуглас. Потомок шотландских Дугласов, он состоял сперва лейб-драбантом Карла XII, участвовал в Полтавской битве, а в 1717 г. добровольно поступил на русскую службу, понравился Петру и управлял сперва Эстляндской губернией, откуда переведен был в Финляндию. Но так как и он позволял себе отступления от закона, то подвергался арестам и штрафам.

«Разоренная в конец» Академия и школы были восстановлены. Церковное управление получило правильное устройство. Была учреждена почта и исправлен почтовый тракт. Земледелие заметно оживилось. Торговля стала производиться при посредстве прежних ярмарок и незначительных сношений с Швецией и Россией. Особенную заботу проявили русские по восстановлению лоцманской части, без чего могло прекратиться трудное плавание по шхерному лабиринту. В Финляндии в это время одинаково ходили как русские, так и шведские монеты.

Наибольшей тяжестью на население ложилась, конечно, контрибуция, которую взимали в виде хлебной и денежной повинности, необходимых для содержания нашего войска. Но далеко не все содержание войска взималось с Финляндии, а лишь известная небольшая его доля, так как наше правительство устроило в главных городах края огромные склады и продовольственные магазины, которые пополнялись привозом на судах из Петербурга колоссальных запасов провианта и фуража. То, что требовалось русскими властями с местного населения, было строго соображено с тем, что в свое время получало с финского народа шведское правительство. Иначе говоря, то, что платило и взносило население при шведском владычестве, подлежало и теперь взносу и уплате. Ничего лишнего русские власти не брали и не требовали. Напротив, по просьбам и ходатайствам, они делали всевозможные облегчения, давали льготы, назначали отсрочки и даже вовсе освобождали бедных и разоренных от разных повинностей.

Русские владели Финляндией, но Карл XII мира не заключал и война по необходимости продолжалась. Чтобы побудить Швецию к заключению мира, Петру пришлось перенести войну на берега Скандинавии.

В конце 1718 г. Карл XII был сражен пулею при осаде одной крепости на норвежской границе. Об условиях мира заговорили теперь сильнее, чем прежде, но Швеция все-таки упорствовала, не желая делать больших земельных уступок России. Русские суда подошли поэтому к берегам Швеции. Зажглись здесь и там сигнальные огни и запылали шведские города, заводы и деревни. Разорение береговой полосы было очень значительное. Добыча русских ценилась в миллион, убытки же шведов достигали десятка миллионов. Но шведы не клали оружия. 27 июля 1720 г. русские выиграли значительное морское сражение при Гренгаме (около Аланда).

Швеция окончательно обессилела и запросила, наконец, мира. Уполномоченные воюющих сторон[9] съехались в маленьком финляндском городе Ништаде и подписали мирный трактат, по которому России были уступлены Швецией земли Выборгской губернии (часть древних Новгородских владений), провинции Эстляндская и Лифляндская.

Так закончилась Великая Северная война, продолжавшаяся 21 год. Россия вошла в состав великих европейских держав; она ногою твердой стала при море, прорубив «окно» в Европу, и тем умножила свои пути усвоения европейского образования. Вся русская история едва ли представляет другой вопрос более важный, чем борьба за обладание Балтийским побережьем.