Краткая история Финляндии

VII. ВРЕМЯ НИКОЛАЯ I

Вступление на престол Императора Николая I явилось совершенно неожиданным. Бездетному Александру I должен был наследовать Константин Павлович, но он отказался от короны. Она досталась поэтому Николаю Павловичу. Николай I не задавался широкими планами коренных преобразований, но строго исполнял свои обязанности, ища всюду правды и горячо водворяя справедливость. Это был рыцарь на троне. «Это идеал монарха, каких в настоящее время более не существует, — писал тогда один высокопоставленный иностранец, — это тип всего справедливого, рыцарского, благородного и энергичного».

Порядок, законность, справедливость он ценил выше всего. Этим же объясняется его любовь к военной службе. «В военной службе, — сказал Николай Павлович, — господствует порядок, строгая, безусловная законность... Здесь нет фраз, а следовательно, нет и лжи... Здесь нельзя притворяться и обманывать, так как каждый должен показать, наконец, перед лицом опасности, что он такое. Вот почему привольно жить среди этих людей и я всегда буду держать в почете военное звание».

Ни опасность, ни личные интересы, ни семейные заботы не могли отвлечь царя от высоко-добросовестного несения службы. Вспыхнул мятеж военных поселений и царь явился один среди разнузданной толпы; распространилась холера в Москве и Государь немедленно отправляется туда. «Он нес на мощных раменах крест честной службы государской».

По глубокому убеждению он был горячим сторонником строго монархического принципа. — «Я понимаю республику, — говорил Государь, — я понимаю абсолютную монархию... но я не понимаю представительной монархии»... «Я был конституционным монархом (Польши) и больше конституционным королем не буду». Николай Павлович строго охранял прерогативы (преимущество) самодержавия, обладая в то же время врожденным инстинктом власти. «В нем виден каждый миг державный повелитель».

В Финляндии генерал-губернатором оставался А. А. Закревский. В Петербурге должность докладчика Финляндских дел сохранял Роберт Ребиндер.

А. А. Закревский, узнав о кончине Императора Александра I, созвал сенат для принесения присяги Константину Павловичу, по форме клятвенного обещания, изданного Правительствующим Сенатом, а затем донес об этом в Петербург. Когда сделалось известным, что заместителем Константина явился Николай Павлович, статс-секретарь Ребиндер поднес Его Величеству копию грамоты 15 марта 1809 г. и, 12 декабря 1825 г., она была подписана новым повелителем Империи. Финляндию привели к новой присяге Императору Николаю Павловичу.

За время Николая I Финляндия не богата выдающимися событиями. На однообразном фоне её жизни можно отметить лишь следующее.

В 1826 г. состоялось упразднение комиссии финляндских дел. Вместо неё учрежден был статс-секретариат Великого Княжества Финляндии. Во главе его был поставлен министр статс-секретарь. Эту должность занял барон Р. Ребиндер. На его обязанности лежали доклады Монарху дел общего гражданского управления Финляндией и сообщение Высочайших повелений Финляндскому генерал-губернатору. Закревский пожелал, чтобы статс-секретарь не запрашивал помимо него сведений из Финляндии, как это делалось ранее. Оберегая свою власть, А. Закревский стоял также на страже интересов православия и его исповедников. Еще в 1824 г. состоялось определение Синода о построении в Гельсингфорсе каменной церкви во имя Св. Троицы на доброхотные жертвы живших там русских.

Выборгская губерния, столь неестественно присоединенная к остальной Финляндии в 1811 г., причиняла много забот как русской, так и финляндской администрации. Министр статс-секретарь Р. Ребиндер опасался, что из Выборгской губернии создастся «утес», о который разобьется самостоятельность Финляндии. Ребиндер видел, что соединение Старой и Новой Финляндии вызвало большое недовольство в России и образовало «влиятельную партию» против финляндцев, почему в письме к другу он сказал: «Я знаю все трудности, с которыми приходится вам бороться в этой проклятой губернии, дарованной нам небом в своем гневе». Чтобы оградить свою родину от всяких неприятностей, Ребиндер в 1826 г. представил Государю доклад о возвращении России наиболее обрусевших частей этой губернии. Он обильно мотивировал свой доклад и особенно указывал на Карелию, расположенную вблизи столицы и более связанную с русскими губерниями, чем с Финляндией. Он не обошел и затруднительного положения тех (донационных) земель, которые были пожалованы Русскими Монархами нашим сановникам. Ребиндер находил особенно желательным отделить от Финляндии три Кексгольмских уезда и приходы Кивинебб, Мола и Валкъяри. Проект Ребиндера поступил на рассмотрение финляндского сената, который высказался против отделения названных земель. Проект был отклонен.

В 1827 г. пожаром был уничтожен почти до основания г. Або. Пострадали университет, его библиотека, кафедральный собор, общественные учреждения. Пламя сначала бушевало по одну сторону р. Ауры, но перебросилось затем и на другую, причиняя огромные убытки. На следующий год университет был перенесен в Гельсингфорс, где и остается до наших дней.

В течение всего своего царствования Николай Павлович ни разу не созвал Финляндского сейма, а управлял «сообразно с обязанностями Державного Своего сана». В 1827 г. Государь «с прискорбием» обратил внимание на то, что лица той же веры, которую исповедовал сам Монарх, не имели права вступать на службу края. Это право было им даровано.

Летом 1830 г. Государь посетил Финляндию, осмотрев более подробно Выборг и Гельсингфорс. Вернулся он в Петербург очень довольный своим путешествием.

В 1831 г., по уходе Закревского, — с 1828 г. совмещавшего с должностью генерал-губернатора должность Министра Внутренних Дел, — Государь назначил начальником края князя А. С. Меншикова. Он управлял в то же время морским министерством и потому все время жил в Петербурге, изредка наезжая в Финляндию, где находился его помощник.

Вопрос о соединении Сайменского озера с Финским заливом посредством канала возник в XVII ст. — В царствование Императора Николая I вопрос подымался дважды (1826 и 1834 гг.), но за отсутствием денежных средств, план не осуществлялся. Прошло еще десять лет, прежде чем приступили к работам по столь известному теперь Сайменскому каналу. Канал сооружался в течение одиннадцати лет на средства Финляндии, без обременения её казны новыми долгами.

В 1835 г. последовал Высочайший указ о том, чтобы все законы и повеления, действующие в Финляндии, были собраны и сведены в особый Свод, причем надлежало руководствоваться системой, принятой для русского Свода.

Исполнение этой Высочайшей воли возложено было на особую комиссию в Гельсингфорсе, под председательством прокурора Сената Валлена и под надзором II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Комиссия составила Свод Законов Финляндии, но, к сожалению, он не был утвержден по домогательствам финляндцев.

В 1845 г. в Гельсингфорсе состоялось открытие военной школы, в которой имелось в виду доставить местным уроженцам также возможность изучения русского языка.

В 1848 г. Европа охвачена была революционным движением. Естественно, что наше правительства пожелало узнать, насколько оно отразилось на умах в Финляндии. Помощник Финляндского генерал- губернатора П. И. Рокасовский уведомил князя А. С. Меншикова, что в Финляндии «все спокойно» и все преданы Государю Императору. Некоторое сочувствие европейскому движению замечалось лишь среди студентов.

Главнейшим событием царствования Николая I явилась восточная война 1854-1855 гг., отразившаяся также на берегах Финляндии. Причины этой войны очень сложны и накапливались исподволь в течение столетий. они связаны с тем, что принято называть «восточным вопросом». Ближайшим же поводом войны выставлен был спор о том, в чьих руках должны находиться ключи от Вифлеемского храма. Но это лишь официальный и внешний повод разрыва. Более существенными пружинами, приведшими в движение армии Запада, были: недоверие, которое англичане выказали к русской политике, а также шаткое положение Наполеона III на троне Франции и желание укрепить его успехами на поле брани. Европа боялась усилившегося влияния и мощи"северного колосса» и ей надо было унизить Россию. С этой целью против неё объединились Англия, Франция, Сардиния и Турция. Христианские державы выступили против христианской России за магометанскую Турцию. Набожная Англия желала торжества ислама над христианством.

Без предварительного объявления войны, неприятельские флоты вошли в Черное море. Главная драма 1854-1855 гг. разыгралась на Крымском полуострове, под стенами многострадального Севастополя. Но желание неприятеля разъединить наши боевые силы, побудило его послать часть своего флота в Балтийские воды. Английскими судами, на которых находилось 22 тыс. человек и 2.344 орудия, командовал адмирал Непир. Войдя в Балтийское море, англичане повели себя не как воины, а скорее как морские разбойники, захватывая торговые суда мирных граждан, мародерствуя на берегу, сжигая неукрепленные города и т. п.

Для обороны побережья наш флот оказался слабым и недостаточно подготовленным. Англия и Франция построили уже в значительном количестве пароходы, а мы продолжали, за весьма ничтожным исключением, довольствоваться парусными судами. Минное наше дело находилось в зачаточном виде.

Не лучше поставлена была и сухопутная оборона. В главной крепости Свеаборге не оказалось достаточного числа людей, орудий и пороха. Стены крепости требовали исправлений и улучшений. По берегу Финского залива поспешили провести электрический телеграф, являвшийся тогда новинкой. Здесь и там, кроме того, разбросаны были сигнальные станции и поставлены наблюдательные посты и вышки.

Для защиты Финляндии были присланы войска из разных частей остальной России. Охрана Финских берегов представляла немалые трудности, вследствие их извилистости и большего протяжения (на 1.500 в.). Местные финские войска, пополнявшиеся преимущественно путем вербовки, были усилены так называемыми поселенными войсками.

Финляндским генерал-губернатором продолжал состоять князь А. С. Меншиков, но он, по обязанностям морского министра, постоянно жил в Петербурге, и кроме того, до войны был командирован в Константинополь, в качестве чрезвычайного посла, а затем, когда началась кампания, назначен главнокомандующим войск, сосредоточенных в Крыму. Его временно заместил П. И. Рокасовский.

В начале прекрасного мая 1854 г. на Финском берегу была пролита первая капля крови. Незначительная стычка произошла у гор. Экенеса. Английские пароходы, пытавшиеся подойти к городу, были отражены нашими выстрелами. Несколько большее значение имела перестрелка при Гангеудских укреплениях; но и здесь неприятель не довел дела до жаркого боя. В мае же англичане на трех фрегатах подходили к Брагестаду, где сожгли, без всякой надобности и без малейшего повода, десятки судов, склады корабельного леса, несколько домов, множество бочек с дегтем, длинные поленицы дров и пр. Подобным же образом англичане прославили себя в Улеоборге и Гамле-Карлебю.

Главные силы (до 30 тыс. человек) союзники сосредоточили на острове Аланде, вокруг стен недостроенной крепости (форта) Бомарзунд. Для встречи неприятеля у коменданта имелось 112 орудий и только 1.600 строевых нижних чинов. Обстреливаемый с суши и с моря, форт без особого труда был взят неприятелями, а гарнизон его увезен в плен. Таковы главные трофеи союзников. Эхо их ликований пронеслось по Англии и Франции.

Швеция обещала соблюсти нейтралитет, но, в надежде получить обратно Финляндию, не соблюла своего слова и заключила тайный союз с врагами России. Настала зима и обе стороны спешили приготовиться к продолжению кампании. Суда исправлялись, войска пополнялись присылкой новобранцев, строились канонерские лодки, производились крепостные работы.

Главнокомандующим войсками, расположенными в Финляндии, назначили гр. Ф. Ф. Берга — человека энергичного и требовательного.

Кампания открылась с приходом западных эскадр в Балтийское море. По-прежнему начались бесцельные и бесчеловечные разорения мирных жителей и мелкие высадки (десанты) в разных частях побережья. Произошли незначительные столкновения у Гангэ, Нюстада, Раумо, Фридрихсгама, Котки и Ловизы. Производилась довольно жаркая перестрелка под Выборгом (в Тронгзунде). Но главный акт кампании 1855 г. разыгрался под гранитными стенами Свеаборга. Крепость успела к этому времени несколько исправить свои недочеты и мужественно встретила англо-французскую армаду. Комендантом крепости состоял неустрашимый инженер-генерал А. О. Сорокин. Перед Свеаборгом союзники сосредоточили 77 судов разных конструкций. Начальствовал над ними по прежнему адмирал Непир.

28 июля с неприятельских судов донеслись сперва звуки гимна, а затем с адмиральского корабля сверкнул сигнальный выстрел. Началась осада Свеаборга. Грозная картина боя постепенно развертывалась и становилась все мрачней и ужасней. На крепость сыпался чугунный дождь. Сто орудийных жерл ежеминутно выбрасывали смертоносные снаряды. Свист ядер и пуль, треск лопавшихся бомб и грохот орудий продолжался затем непрерывно 45 часов. Свеаборг окутался дымом, из которого сверкал огонь орудий и показывались длинные языки пожаров. Наступила ночь. Выстрелы стали реже, но общая картина боя ужаснее. Неприятель бросал в крепость конгревовые ракеты[17], которые, свистя и шипя, рассекали воздух, оставляя за собой огненный след. Положение защитников Свеаборга было тяжелое. Им приходилось вести неравный бой. Союзники, стоя вне наших выстрелов, стреляли спокойно, как на мирном учении; нашим приходилось выносить огонь неприятеля, не имея возможности ответить ему, так как наши снаряды не долетали до его эскадры.

Стоя среди дыма и огня, наши храбрецы, тем не менее, отстреливались и тушили пожары, и все это производили с таким упорством и мужеством, что неприятель не осмелился приблизиться к крепости, и подумать об её штурме. Отвага гарнизона явилась главной защитой крепости. Грозная линия неприятельских пушек никого не испугала. Наши исполняли свой долг и могли гордиться тем, что возвысили и облагородили то дело, которое им было поручено.

Особенно тяжелая участь выпала на долю тех, которые находились на корабле «Россия», поставленном для защиты узкого пролива Густавсверд. Ядра неприятеля, перелетавшие крепость, разили корабль «Россию», пробивая его палубу, впиваясь в его борта, ломая его снасти. Вода кипела вокруг корабля. Трудно себе представить, что происходило внутри его, где ядра производили пожар, и разили живых.

В тесной каюте приходилось бороться с огнем, производить операции, читать отходную. Но все превозмогли наши герои и корабль отстояли.

Как под Бородиным «рука бойцов колоть устала», так и здесь она устала, наконец, стрелять, и неприятель прекратил бомбардировку. 30 июля из Гельсингфорса, с горы Обсерватории, наблюдалась следующая картина: в Свеаборге раздался благовест соборного колокола, призывавшего обремененных облегчить свою грудь у алтаря Всевышнего. Во флоте слышались шум и ликование. Врагов разделяла тихая поверхность моря, и «равнодушная природа» сияла обычной летнею красой. 1 августа союзники снялись с якоря и ушли.

Вся наша убыль ограничилась 73 убитыми и 287 ранеными. На стрельбу мы израсходовали 12.000 пудов пороха. Крепость осталась почти неповрежденной. Между тем, в западно-европейской печати оповестили, что Свеаборг более не существует (Sveaborg n’existe plus), что урон русских равняется 2 тысячам и т. п. Короче, Европу наполнили баснями. Правда же заключалась в частном письме Наполеона, в котором он объяснял английской королеве Виктории, что собственными средствами Англии и Франции побороть России нельзя. А потому союзникам, естественно, приходилось думать о мире.

Финляндия являлась одним из слабых пунктов нашей границы, почему, при приближении войны, все заинтересовались отношениями финляндцев к России. Отчасти с этою именно целью Император Николай I посетил Гельсингфорс в марте 1854 г. Прием, оказанный Ему, удостоверил преданность финляндцев Венценосцу и их готовность на жертвы, при желании отстоять свою родину.

Частные пожертвования их были довольно обильны. Сенат пожелал на средства края построить 40 канонерских лодок. При университете были открыты военные курсы для спешной подготовки офицеров.

Проводы и встречи, которые устраивались русским войскам, отличались радушием и вниманием. Вообще взаимные отношения между финляндцами и русскими были хороши и естественны. Но, как известно, большая семья не без урода. Так случилось и в Финляндии.

Хуже других вела себя кучка так-называемых «бескровных» и фрондировавших, образовавшаяся в среде университетской молодежи. Они преследовали лиц, симпатизировавших русским, они позволили себе высказать сочувствие союзникам, желая им «победы и одоления». Но с это кучкой скоро справился энергичный гр. Ф. Берг.

Некоторые финляндцы, удалившиеся из своей родины и поселившиеся в Швеции, пытались оттуда воздействовать на умы соотечественников брошюрами и газетными статьями. Они высказались сторонниками образования из Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии особых северных штатов. Но их воззвания прошли почти бесследно.

Среди военных действий неожиданно скончался ' Император Николай Павлович. Последние дни этот честный воин провел в маленькой, дурно освещенной комнате, которая ранее служила ему спальнею. Здесь, простив всех своих врагов и горячо увещая Наследника любить Россию, 18 февраля 1855 г. перешел в лучший мир Монарх, послуживший родине «верой и правдой». «Император Николай скончался!», пронеслось по всей Европе. Никто не желал верить подобным словам и все точно цепенели при этом известии: так велико было всюду обаяние редкой личности Императора, являвшегося мечом, обнаженным против европейских революций и анархий.