Крестная мамочка

18. Ложная тревога

— Она поправится, — всхлипывала Билли.

У меня подкосились ноги.

— Что?

— Все будет хорошо.

С судорожно бьющимся сердцем я вышла из кабины.

— Правда?

— Да! — Билли обняла меня. — Это не менингит, Тесса. Не менингит.

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Я даже сомневалась, что действительно вижу Билли. Да, это ее голос, но она не похожа сама на себя.

— Ты говорила…

— Я чуть не сошла с ума — ей было так плохо! Господи, температура подскочила до небес, она потеряла сознание. Мне уже казалось, что я смотрю на труп. Клянусь, никогда в жизни мне еще не было так страшно. Анализы делали бесконечно долго… — Мы снова обнялись. — Чтобы исключить худшее, взяли пункцию. А я слышала, что менингит… Тесса, мне было так страшно! Прости, надо было сразу позвонить тебе…

— Сейчас ей лучше?

— Ненамного, но у нее не менингит. Положение серьезное, но не смертельно опасное.

— Что у нее?

— Пневмококковая пневмония — обычное явление у детей, которых после рождения выхаживали в инкубаторе. Потому она и не реагировала: просто не могла, бедная моя девочка. Она еще слаба, говорят, ей понадобится физиотерапия, но черт возьми, мы справимся, будем прогреваться каждый день…

Я обхватила ее за плечи, и мы побрели сами не зная куда. Билли испустила протяжный вздох.

— Мне никогда еще не было так страшно, — снова призналась она, прислонившись ко мне.

«И мне тоже», — подумала я.

— Какое облегчение, ты себе не представляешь!

Я переставляла ноги, тупо глядя в пол. Какое там облегчение! Наверное, мой шок еще не прошел, потому что облегчения я не испытывала. Правда, сердце стало биться медленнее, но голова по-прежнему кружилась.

— Извини, что не позвонила тебе, — повторила Билли.

И я не звонила. Я заключала пакт с Богом… Заткнись, Тесса.

— А где ты была? У тебя несколько дней был отключен телефон. Я звонила на домашний, оставляла сообщения швейцару.

Я решила, что сейчас не время объяснять Билли, как я провела последние сорок восемь часов.

— С симкой проблемы, — туманно отговорилась я.

— И на домашний я звонила…

— Извини, что не смогла подойти. Лучше расскажи, что случилось. С самого начала.

— А я как раз собиралась где-нибудь перекусить. Со вчерашнего дня крошки во рту не было. У тебя есть время?

— Конечно, но как же Кора?

— Она спит, с ней ничего не случится.

— Точно?

— Честное слово, Тесса, все уже хорошо, за ней присматривают. — Билли повернулась и направилась к лифтам. — Иначе я бы не ушла. Мы только перехватим что-нибудь, и я сразу вернусь.

Мы вызвали лифт и спустились вниз. Вестибюль под застекленной крышей наполнился ослепительным солнечным светом, мы пересекли его и вышли под ярко-голубое небо. Я подняла голову: то облако исчезло. Я незаметно покачала головой. Что я все-таки видела? Душу Коры? Ангела? Ее ангела-хранителя? Саму себя в черном за кафедрой, рядом с гробом, перед толпой скорбящих? «Не изводи себя мрачными мыслями…» Что со мной творится? Должно быть, я вздохнула громче, чем следовало.

— Она скоро поправится, — пообещала Билли, взяла меня за руку и повела по пешеходному переходу.

Я кивнула. Своему голосу я пока не доверяла.

Мы осели в кафе «Белла паста». Наступило время обеда, зал был переполнен, но Билли, похоже, успокаивали шум и суета. Не только мы явились сюда из больницы: за многими столиками сидели выздоравливающие — малыш в слинге, женщина в гипсе, мужчина на костылях. Каждого сопровождало не меньше двух близких — матери, отцы, бабушки, друзья. А Билли была со мной. Лучше поздно, чем никогда, мелькнуло у меня.

Билли рассказывала, какое суматошное выдалось у нее утро: сначала пришлось отправить Кору в школу, за неимением альтернатив, потом был звонок из школы и спешный вызов в больницу. Кора потеряла сознание, температура росла, ей сделали пункцию… Я внимательно слушала. Настолько внимательно, что почти ни о чем не думала. Почти, но не совсем. Моя тарелка со спагетти опустела, едва я взялась за вилку, — оказывается, я проголодалась. И неудивительно. Последним, что я съела, был омар в «Белой комнате» отеля «Блейкс». Интересно, сколько он стоил? Явно дороже, чем где-либо, а заглянуть в счет я не удосужилась. Я заказала еще и салат, все равно не наелась и попросила десерт. Организму не хватало топлива. Последние события следовало обмозговать. Я только что заключила сделку с Богом, и он выполнил свои условия. Теперь то же самое требовалось от меня.

— …Ты не против?

Я вскинула голову.

— Пожалуйста, — добавила Билли.

— Ты же знаешь, для тебя я сделаю все.

— Спасибо. — Она протянула мне листок бумаги с двумя телефонными номерами. И одним именем.

— Только не это, Билли!

— Ты же обещала!

— Но я не предполагала, что ты попросишь меня позвонить Кристофу прямо сейчас! — Признаваться, что я ее не слушала, было неловко. — Мне казалось, ты говоришь о суде и деньгах. И вообще, зачем звонить ему по поводу Коры?

— Прошу тебя, Тесса. Он имеет право знать.

— Спорный вопрос. И чего ты от него ждешь? Думаешь, он прилетит на частном самолете, которого у него якобы нет?

— Ты говорила, что для меня сделаешь все. Значит, это просто слова?

— Нет.

Да.

— Нет. Просто я не рассчитывала, что придется звонить ему.

— Он имеет право знать, что его дочь больна.

— Но ты же сама сказала, что она поправится.

— Он нужен ей. Ну прошу, Тесса. — Ее голос дрогнул.

— Позвони сама.

— На мои звонки он не отвечает.

— Ну а меня он уж точно не станет слушать. — Кристоф меня всегда терпеть не мог.

— Зато тебе он поверит.

Меня одолевала досада. Сейчас не время разводить сантименты. К черту Кристофа и прочих.

— А чему тут не верить? Что его дочь заболела пневмонией только потому, что он лживый урод и скряга?

— Послушай, Тесса, он не виноват в ее болезни. Пожалуйста, позвони ему и все объясни.

— Ах, вот как? Не виноват в том, что ты не смогла остаться дома и присмотреть за Корой, когда ей нездоровилось? Не виноват в том, что девочке недостает заботы? Не виноват, что ты не можешь позволить себе нанять няньку и вынуждена работать? Не виноват, что ты никогда не включаешь долбаное отопление…

— Тесса, посмотри на меня. Я не спала всю ночь, я измучилась, мне сейчас не до споров.

— Правильно. Тебе бы сейчас домой, отдохнуть, а потом решить, звонить ему или нет. Пока ты не способна трезво мыслить.

— Ну спасибо, — оскорбилась Билли. — Кору я не оставлю.

— Я побуду с ней. А ты поезжай спать. В таком состоянии ты Коре ничем не поможешь.

Билли вспыхнула и с подчеркнутой аккуратностью положила вилку и ложку на тарелку.

— Билли, когда же ты наконец поймешь?

— Тесса… — предостерегающе произнесла Билли, но я не обратила внимания.

— Коре он не нужен, Билли. Ей нужна ты, а не мифическое существо, которого ты называешь ее отцом. Она его не знает, не вспоминает о нем, она к нему равнодушна. Это ты вбиваешь в голову бедной Коры мысли об отце.

Билли суетливо начала переставлять пустые тарелки, потом подозвала официантку. Я заметила, что она с трудом сдерживает слезы.

— Прости, Билли, но у меня уже скопилось достаточно сведений, чтобы заставить Кристофа раскошелиться.

Она потянулась за счетом.

Я попыталась отнять его:

— Ничего, я заплачу.

— Нет, спасибо. Я сама, — отказалась Билли.

— Дай лучше мне.

— Нет! И не смей совать мне деньги! Я вполне могу заплатить за свой обед!

— Какого черта ты злишься на меня?

— Отстань, Тесса. Пожалуйста.

— Я просто хочу тебе помочь.

Билли уставилась на меня.

— Ничего подобного. Ты мне не помогаешь. И никогда не помогала. Если кто использует Кору, так это ты! Тебе как-то удалось превратить события нашей жизни в собственную драму, ты вечно лезешь в центр внимания, учишь нас жить, хотя сама ни черта не умеешь! Так что оставь меня, будь добра.

— Что ты несешь? Ты же просила меня позвонить Кристофу.

— Знаю. Напрасно просила.

От растерянности я задала необдуманный вопрос:

— Значит, ты уже не хочешь, чтобы я ему звонила?

Билли долго всматривалась в мои глаза.

— Видишь, что происходит?

— Ты о чем?

— Вдумайся, Тесса. Да, я топчусь на месте и жду невозможного…

— Что у Кристофа отрастет сердце.

Билли пропустила мои слова мимо ушей.

— А ты просто буксуешь.

— Я?

— Да, ты. Что бы ты ни говорила.

— Ну ты хватила…

— Можешь не соглашаться, но это так.

Скорее всего, она говорила правду. У меня никогда не было братьев и сестер, меня никто не дразнил. Я не привыкла делиться. Точнее, вообще не умею. Да, я не жадная, но то, что принадлежит мне, никому не отдам. Не просто не отдам: даже думать об этом не пожелаю. Наверное, своей жизнью я тоже не делюсь, в том и беда. Но момент ясности быстро кончился.

— Тесса Кинг, которую я знаю, затерялась в параллельном мире. Только Богу известно, что там происходит. А ты просто заполняешь пробел.

Я со смехом покачала головой:

— Ты описала саму себя.

— Правильно. Я зациклилась на Кристофе, сама ненавижу себя за это, но по крайней мере у нас было что-то настоящее, у нас общий ребенок. Откуда тебе знать, что это такое? Я люблю Кору до боли в сердце. — Она ткнула пальцем себе в грудь. — Последние двое суток я каждую минуту боялась умереть. Ты хочешь этого, ты к этому готова?

Я пыталась выудить ответ из моря слов, затопивших мозг, но мне было не за что зацепиться, и я промолчала.

— Тесса, мы прожили вместе восемь лет.

— Вы то сходились, то расходились.

— Мать твою, да что с тобой говорить…

Я увидела, как она отсчитывает деньги за обед. Мне хотелось вернуть ей их и извиниться, но горло перехватило. Билли швырнула кошелек в сумку, сорвала пальто со спинки стула и набросила на плечи. «Не уходи, — хотелось попросить мне. — Все не так. Должно быть совсем иначе. Точка опоры — это ведь я. Я — центр вращения, ось, стержень. Разве друзья без меня обойдутся?»

— А как же Кора?

Билли не удостоила меня даже взглядом.

— А что такое?

— Можно мне проведать ее?

— Знаешь что? Нельзя. Езжай домой, займись, чем ты там занималась, пока не понадобилась мне.

Ну и кто из нас делает из мухи слона?

— Извини, что меня не оказалось на месте, когда я тебе понадобилась. У меня были на то причины, Билли… но грузить тебя ими я не хочу.

Билли долго смотрела на меня, потом вздохнула. Но не сдалась. И я продолжила:

— Прости, что не хочу звонить Кристофу, но…

В ней будто что-то щелкнуло.

— Охренеть! — Билли покачала головой. — Ты что, Тесса, меня не слышала? — Она схватила сумку. — Мне пора. Спасибо, что навестила.

— Билли!

— Пока.

Проводив ее взглядом, я заказала кофе, переглянувшись с официанткой и виновато пожав плечами. У Билли стресс, она измучена. Она уже ничего не хочет. Бедная… Я взглянула на бумажку с телефонными номерами, которую по-прежнему держала в руке. Ладно, я сделаю, что от меня требуется. Ради Билли. Я вытащила телефон и набрала номер Кристофа.

Я знала, где он сейчас, так как всю предыдущую неделю разыскивала его. Кристоф строил вторую яхту для шейха Ахмеда в Дубае. По предварительным оценкам, стоимость яхты превышала тринадцать с половиной миллионов фунтов, за нее Кристофу причиталось двадцать процентов комиссионных. Плюс навар от всех поставщиков и производителей крепежных и прочих деталей, применяющихся в яхтостроении. Плюс проценты за первую яхту стоимостью пять миллионов фунтов — ту самую, на которой его сфотографировали рядом с богатым клиентом для журнала «Алан!» — дубайской версии «Хелло!». Кристоф был до смешного скуп, а Билли смешна своим стремлением выгородить его.

К телефону никто не подошел, а может, мой номер значился в черном списке, поэтому я позвонила по другому номеру, лондонскому.

— Алло!

— Это миссис Таррно?

— Да, — последовал настороженный ответ.

— Говорит Тесса Кинг, крестная Коры.

— Здрасьте. Кристофа нет. Ему что-нибудь передать?

— Я в больнице. Кора больна.

— Опять?

— То есть?

— Э-э, ну-у…

Я перебила ее:

— У Коры пневмония. Врачи сначала думали, что менингит.

Вторая жена Кристофа не ответила.

— Алло, вы слышите?

— С ней все будет хорошо?

— Да. — Я хотела заявить об этом твердо, но голос собеседницы звучал неприветливо, и мой сорвался. — Извините… Думаю, Кристоф должен знать… — Я опять осеклась. От стресса и старания сдержать слезы адски ныли челюсти.

— Сочувствую. Скажите, что я должна сделать?

Я подобралась.

— Можно мне узнать номер Кристофера?

Она долго молчала.

— Поверьте, будь моя воля, я бы вам не звонила.

— Нет, просто… впрочем, неважно.

— Что такое?

— Билли так уже делала.

— Как «так»?

— Говорила нам, то есть моему мужу, что Кора больна.

— Она постоянно болеет. — Я не слишком преувеличила.

— Но не так часто и сильно, как Билли уверяла нас… то есть Кристофа.

— Я вас не понимаю. Я в больнице, у Коры пневмония, еще недавно врачи считали положение очень серьезным. Вот Билли и решила, что Кристофу следует об этом знать.

Неудивительно, что Билли не хотелось звонить самой.

— Хорошо. Извините. Он в Дубае, в «Бурж-Аль-Арабе». Номера я не знаю, он всегда звонит мне сам. Но Кристоф точно там.

— Спасибо.

— К вам он не приедет — слишком много раз она поднимала ложную тревогу, — предупредила жена Кристофа. — Честно говоря, он не вернулся бы даже ради родных дочерей.

Я не стала поправлять ее оговорку по Фрейду и напоминать, что Кора тоже приходится Кристофу родной дочерью. И не спросила, что она называет «ложной тревогой». Тебе он поверит.

Международная справочная служба сообщила мне номер отеля. Об этой достопримечательности Дубая я знала только то, что вычитала в «Алан!». За ночь в нем надо было выложить тысячу долларов. Еще знала, что здание отеля прозвали «тараканником», поскольку в определенном ракурсе оно напоминало мерзкое насекомое, хотя прозвище могло относиться и к неисчислимым толпам постояльцев. Подходящее жилье для такого гнуса, как Кристоф.

— «Бурж-Аль-Араб».

— Будьте любезны, соедините с мистером Таррно. — Я приготовилась к ожиданию.

— Алло! — раздался знакомый голос.

— Кристоф, это Тесса. Хочу сообщить, что Кора в больнице с пневмонией. — На этот раз я не плакала. Голос звучал ровно.

— Откуда у тебя этот номер?

— Но ей уже лучше, спасибо, что поинтересовался.

— Так это правда?

— Разумеется.

— Состояние стабильное?

— Да, — ответила я, заранее зная, что сейчас услышу. Боже, как мне хотелось привлечь этого мерзавца к суду! Даже если ради этого пришлось бы поменять сферу деятельности.

— Я не приеду.

— А я и не прошу. Просто сообщаю, что твоя дочь больна. Все подробности знает твоя жена. Всего хорошего.

Он не заслуживал даже презрения.

Напрасно я поссорилась с Билли. Это моя ошибка, а она не виновата. До меня не сразу дошло, почему именно я должна звонить Кристофу. Я по-прежнему считала звонок напрасным, но могла и ошибаться. Как-никак, а Кристоф — отец Коры. Пусть он и дрянной отец, даже я признавала, что он имеет на девочку права. Ох, зря я расстроила Билли, она и без того измучена и не в состоянии рассуждать здраво. Мало ей забот, так она еще будет нервничать из-за нашего спора, сидя у больничной кровати дочери.

Я зашла в кофейню, заказала для Билли латте, прихватила коричневый сахар и длинную ложечку и отправилась мириться. Как и полагается взрослому человеку. У входа в детское отделение я нажала кнопку селектора.

— Я ищу Билли Таррно, она здесь у дочери Коры.

— Можно узнать ваше имя?.. Извините, мне только что сообщили: она… — Издалека что-то неразборчиво произнесли. — Ее здесь нет.

— Понятно. А можно мне проведать Кору?

— Вы родственница?

— Что, простите?

— Вы ей родственница?

После длинной паузы я ответила:

— Крестная мать.

— Согласно больничным правилам, — раздался ответ сестры, — в палатах могут находиться только родственники.

Селектор отключился. Я стояла в пустом коридоре. Только родственники. Если меня не пускают к Коре, кого же пустят ко мне?

Я медленно дошла пешком до Кингс-роуд и на одиннадцатом автобусе добралась до Виктории. В прежние времена я бы первым делом позвонила Бену и всю дорогу рассказывала ему о нашем споре. Передала бы слово в слово, зато избавилась от необходимости размышлять. Мне стало бы легче, и я даже задуматься не успела бы, почему так страдала. «Интересно, — думала я, проходя мимо ярко освещенных витрин, — с каких пор Бен служит мне костылем?» Бен утешил бы меня, заверил, что больнее всего мы раним самых близких, что я все-таки родственница. Возможно, даже упрекнул бы меня за неделикатность, а я воспрянула бы духом и поставила себе отличную оценку за великодушие. Я перевела взгляд на парочки, в обнимку бредущие по тротуару. На самом деле Бен своими утешениями обманывал меня, а я предпочитала верить в эту ложь во спасение. Я уставилась на телефон, отчаянно скучая по Бену. Мне страшно недоставало его опеки. Спрятав телефон, я вышла из автобуса на своей остановке. Не стану ему звонить, об этом не может быть и речи, ведь я заключила пакт с Богом. От этой мысли стало еще тоскливее: я поняла, что хочу поговорить только с Беном. Домой не тянуло.

Путь через Викторию я проделала переулками и, вместо того чтобы перейти шоссе, отделяющее меня от реки и дома, повернула влево и дошла до галереи Тейт. Поднявшись по широким каменным ступеням, я вошла в здание. Внутри даже воздух другой — мягче, чем снаружи. Галерея словно окутывает тебя, внушает чувство защищенности. Враждебный мир остается позади. Все посетители приходят сюда с одной и той же целью: преклониться перед искусством. В почтительной тишине я прошла в зал Тернера и долго смотрела на великие полотна. На них шел дождь — капли падали мне на лоб. Я отчетливо слышала шум прибоя. Упивалась скоростью, наслаждалась эхом тишины. На выставке я провела несколько блаженных часов. Конечно, это не дружеская болтовня с Беном, но тоже неплохо. По крайней мере, без побочных эффектов.

Из галереи я вышла уже в сумерках, успев успокоиться. Из состояния хандры я выбралась без посторонней помощи. Люди спешили домой — измученные стрессом, усталые, проработавшие от звонка до звонка, чтобы иметь возможность дать образование детям. Они торопились, чтобы втиснуть все родительские обязанности в один чрезмерно плотный час, а потом уложить детей в постель. Я шагала по тротуару, в кои-то веки не впопыхах. Да, я эгоистка, но что в этом плохого? Если не считать ссоры, сегодняшний день выдался удачным. У Коры не менингит. Нам повезло. А как же остальные? Те, чьи анализы дали положительные результаты? Как же матери этих детей? Которые уже не выйдут из больницы? Растить ребенка — все равно что передвигаться по минному полю. Конечно, если сумеешь зачать и переживешь беременность.

Проходя мимо местного паба, я поддалась порыву и свернула в угловую дверь. Паб был тесным и старомодным, без огромного экрана с вечным футбольным газоном, без автоматов для видеоигр, только с маленьким телевизором за стойкой, хорошим пивом со странными названиями, разливным «хайнекеном» и креветочными чипсами — моей слабостью. Я попросила полпинты у хозяина пивной, Кенни, — да, он тоже знает меня по имени. Хотя в последний раз я заглядывала сюда, когда узнала, что жена сдала моего бывшего босса в психушку. Я не то чтобы праздновала — просто поставила точку. Но сегодня мне не хотелось проводить в пабе весь вечер: еще не было шести, самое время пропустить полпинты, не больше, и прихватить домой бутылочку… Заказать карри… И пораньше лечь спать. Кора поправится. Мы с Билли помиримся. А Бен… что ж, и с ним ничего не случится. Я искренне надеялась, что наша дружба не сломается. Пакт с Богом я заключила для того, чтобы отделаться от идиотских мыслей и больше не сбиваться с пути, а Бог, в свою очередь, должен был присмотреть за теми, кого я люблю. Стало быть, мы с Беном и впредь будем друзьями, как раньше, и все наладится. Я нафантазировала невесть что, потом долго цеплялась за эти выдумки, значит, я и положу им конец. В каком-то смысле Билли права: воображая параллельный мир, я не успевала жить в реальном. И все-таки, что не так с моей жизнью? Отказываться от мечтаний о детях вовсе незачем, главное — пока не ставить их во главу угла. «Вселенная разворачивается, как положено». Хорошо бы жить по любимым стихам Хэлен. Вверить свою жизнь в руки судьбы и посмотреть, куда она меня приведет. Само собой, кроме паба.