Крестная мамочка

19. Звон в ушах

В привычной и уютной атмосфере паба я обменивалась любезностями с парой завсегдатаев, когда по Пятому каналу начались новости. Керсти Янг беззвучно шевелила губами. Телеэкран гипнотизирует, даже когда выключен звук. Я с наслаждением сделала большой глоток. Внизу экрана побежали титры: Гибель комического актера. Я отхлебнула еще. Классное пиво: прохладное, бархатистое, оно сразу ударяло в голову. На экране мелькнуло лицо. Знакомое.

— Кенни! — окликнула я и нахмурилась: лицо исчезло. — Ты не мог бы включить звук?

Вместо Керсти на экране запрыгали кадры из сериала. Хозяин паба нашел пульт и нажал кнопку. Стакан с пивом замер в воздухе на полпути к моим губам. Нейл на экране произнес ударную фразу, послышался закадровый смех, но я так и не поняла, над чем надо смеяться. Встряхнув головой, я впилась в экран. Вернулась Керсти и заговорила с едва заметным шотландским акцентом, глядя из своего ящика прямо на меня. Глаза в глаза.

— Нейл Уильямс снялся в сериале «Добавленная стоимость», который был показан по Четвертому каналу и имел большой успех. Сегодня Нейл Уильямс официально объявлен погибшим в дорожной аварии, которая произошла на окраине Бристоля поздно ночью.

Я подскочила как ошпаренная. Стакан выскользнул из пальцев, упал на стол и подпрыгнул от удара. Пиво плеснулось из него фонтаном, на долю секунды повисло в воздухе и окатило меня, табурет и потертое ковровое покрытие.

— О черт! Простите. — Я наклонилась за стаканом слишком резко: перед глазами поплыло.

— Не волнуйтесь, я уберу.

Я прислонилась к стойке, мне было дурно.

— Это мой знакомый, — еще не до конца веря услышанному, выговорила я. — Знакомый. Надо позвонить Хэлен.

В пабе заметно прибавилось посетителей, но я не могла ждать. Я пошарила в сумочке, телефон не нашла и принялась рыться в карманах. Нейл мертв? Нет, не может быть. В кармане завибрировало, я выдернула телефон и ответила, не глядя на экран:

— Хэлен?

— Тесса Кинг?

— Да.

— Вы близкая подруга погибшего. Как вы прокомментируете то, что авария произошла в результате вождения в нетрезвом виде?

— Кто говорит?

— Я представляю «Экспресс»…

Я отключилась и выпучила глаза на телефон. Потом повернулась к Кенни:

— Что за хрень? Откуда у них мой номер?

Он пожал плечами.

Я набрала номер мобильника Хэлен. Отключен. Наверняка ее тоже достали журналюги. Позвонила на домашний, нарвалась на автоответчик.

— Хэлен, я уже еду к тебе! Ты только не волнуйся!

А вдруг она в Бристоле? Могли ведь вызвать опознать труп. Вождение в нетрезвом виде… Поздняя ночь… Что тут скажешь? Только одно: Нейл доигрался. Я дотянулась до пульта и порыскала по новостным каналам — «Скай», Си-эн-эн. Больше новость нигде не освещали.

— А с кем же близнецы?! — обратилась я к Кенни.

В ответ он придвинул ко мне еще один стакан, с водкой и тоником.

— Спасибо. — Я была признательна ему.

Мне предстоял отчаянный шаг: звонок Маргерит. Найти номер редакции оказалось нетрудно. Меня соединили с секретаршей.

— Мне нужно срочно поговорить с Маргерит. — сообщила я, залпом выпив водку.

— К сожалению, сейчас она не отвечает на звонки.

— Понимаю, тоже прячется от прессы. Передайте, что звонит Тесса. Тесса Кинг. Мне только надо узнать, где Хэлен.

Секретарша молчала.

— Честное слово, я не сумасшедшая. Хэлен — моя подруга, я крестная близнецов. Я только что узнала, что Нейл погиб. Прошу вас, помогите мне.

Еще одна бесконечно долгая пауза.

— Подождите.

От нетерпения я принялась барабанить ногтями по стойке, поймала недовольный взгляд Кенни и стала вышагивать по свободному пятачку взад-вперед. Ну давай. Давай же. В трубке трещало и шуршало. Надо было звонить домой.

— Соединяю вас с Маргерит. Если не получится, пришлю вам номер СМСкой.

— Спасибо, спасибо! — Одновременно я одевалась.

— Тесса, ты?

— Маргерит, простите за беспокойство. Я только хотела узнать, где Хэлен, потому что домашний телефон не отвечает… — Я осеклась. Маргерит молчала. — Маргерит, вы слышите?

— Да…

— Что случилось?

— Тесса, Хэлен…

— Она с вами?

Тишина. Потом вздох. Это чудовище, а не женщина. Что мне ее, на коленях упрашивать?

— Маргерит, с ней должен кто-нибудь побыть.

— Тесса…

— Да, да!

— Господи, Тесса, Хэлен сидела в машине.

— Что?

Не может быть. Хэлен среди ночи в Бристоле? Она не участвует в гулянках мужа. И ни за что не бросит близнецов.

— С ней все хорошо?

Этот момент я буду помнить до последнего вздоха. К стойке подошла потасканная посетительница и спросила сидра с темным пивом. На ней были фальшивые меха и такие же жемчуга. Кенни обратился к ней по имени.

— Сожалею, Тесса… она погибла мгновенно, — произнесла Маргерит.

Я пошатнулась и рухнула на табурет. Что за чушь она несет?

— Нейл погиб, — тупо возразила я.

— Знаю. Хэлен была с ним.

Я смотрела в пол. Красно-лиловые узоры ковра медленно поплыли перед глазами.

— Ты слушаешь?

— Этот урод убил ее.

— Нет, Тесса. Произошла авария.

— Этот обдолбанный придурок ее убил.

— Тесса, прошу, перестань…

Маргерит плачет?

— Как вы можете защищать его?

— Я его не защищаю. Господи, Тесса, я не знаю, что произошло. Машину вела Хэлен. Она сидела за рулем.

Откуда весь этот шум?

— Что?

— Они вылетели с дороги на скорости девяносто миль в час и врезались в дерево. Хэлен сразу погибла, Нейла выбросило из машины от удара. Он скончался в больнице от множественных внутренних травм.

Я перевела взгляд на Кенни: его фигура расплывалась, как в тумане.

— Страшная авария.

Грудь пронзила нестерпимая боль. Меня обманули. Бог — двуличный, лживый подо…

«Сто-о-ой!» — зазвенел чей-то голос. И я увидела перед самыми глазами ботинки Кенни.

Я пришла в себя через семь с половиной минут, врач на мотоцикле прибыл через шесть. Будь у меня сердечный приступ, врач спас бы мне жизнь, но, так как со мной случился приступ паники, он ничего не мог поделать. Видимо, эти приступы похожи тем, что заканчиваются быстро. Скорее всего, я отключилась из-за гипогликемии. Врач посоветовал несколько дней воздерживаться от спиртного. Я не сказала, что пренебрегу его советом, едва он исчезнет с моих глаз. Хэлен мертва. Стоило мне подумать об этом — и сердце сжималось. Отпускать меня домой одну врач не рекомендовал: путь лежал через шоссе, на котором камера, фиксирующая превышение скорости, включается так же часто, как вспышка папарацци. Мне не доверяли. Кенни вышел из бара ловить для меня такси. Когда врач уехал, кто-то сунул мне в руку стакан. Я и бренди выпила залпом. Хэлен погибла. Больно.

— Такси у дверей, — сообщил Кенни.

— Извините… спасибо… — бормотала я.

Он взял меня под руку.

— Ты уж будь поаккуратнее, детка, — заметил он. — Мало ли что.

— Хэлен погибла…

Он только кивнул и захлопнул дверцу.

Расставшись с тремя фунтами, я вышла из машины. Роман впустил меня прежде, чем я начала искать в сумке ключи. Во взгляде Романа читалась тревога. Я почувствовала себя дурой. Набитой дурой.

— Простите, — сказала я. — Столько хлопот вам доставила…

— Ну теперь-то вы в порядке, Тесса?

Что я могла ответить? Разве могла снова просить сочувствия и внимания? Ни в коем случае. Я тоже слишком часто поднимаю ложную тревогу. Я коротко кивнула:

— Спасибо. — И прошла к лифту.

Раздался звонок, двери распахнулись. Бессмысленная, тоскливая мелодия моего возвращения домой. Сейчас мне недоставало Бена больше, чем когда-либо. Сделка расторгнута.

В квартире было темно. На другом берегу реки цепь фонарей обозначала границу парка Баттерси. Прилив достиг наивысшей точки, поднялись волны. Лодки сталкивались бортами. Волны лизали опоры моста. Тучи спустились с небес и орошали изморосью спешащих домой лондонцев. А Хэлен погибла. Что бы там ни твердила Маргерит, ее убил муж. Или почти убил. Я включила телевизор, и комнату озарило его мерцающее, неживое свечение. Шестичасовые новости я пропустила, теперь ждала новостей на Четвертом канале. В полутьме я отыскала под кроватью сумку, где хранилась моя жизнь в виде фотографий. На ощупь вытащила кипу пакетов. Где-то здесь была прежняя Хэлен — живая, свободная и молодая. Я прошла на кухню — хотелось пить. На холодильнике, пришпиленное магнитиком-ковбоем, висело письмо Хэлен: она благодарила меня за подарки близнецам на крестины. Я смотрела на строчки, написанные ее рукой, и слышала ее голос. Отчетливо, внятно, будто она стояла рядом. «Делай что хочешь, только не отдавай мальчишек моей матери…» Я сняла с холодильника письмо.

Дорогая Тесса,

ты, как всегда, на высоте. Я в восторге от серебряных фляжек, которые ты им подарила… Делай что хочешь, только не отдавай мальчишек моей матери… А цитата из «Дезидераты», выгравированная на них, меня добила. Прости, что не попрощалась — очередной гормональный срыв. Спасибо тебе за помощь и поддержку. Делай что хочешь, только не отдавай мальчишек моей матери… Я знаю: с такими крестными и опекунами, как ты и Клаудиа, мои сыновья будут в надежных руках. Твоим суждениям я доверяю больше, чем собственным, поэтому не сомневаюсь, что ты будешь прекрасной крестной, которая не теряется ни при каких обстоятельствах. Я по-прежнему люблю тебя. Не забывай: вселенная разворачивается, как положено, даже если ты этого не замечаешь.

Хэлен, XX

P. S. Делай что хочешь, только не отдавай мальчишек моей матери.

После крестиков, обозначающих поцелуи, не было никакого постскриптума, но вполне мог быть. Я перезвонила Маргерит. Прижав телефон к уху, села, уткнулась головой в колени и стала слушать гудки.

— Тесса, как ты? Мне сказали, ты упала в обморок.

— Все уже в порядке. То есть не все.

Мы неловко умолкли.

— О Хэлен в новостях не упомянули, — наконец произнесла я.

— Правильно. Мне удалось им помешать, но моего влияния хватит ненадолго.

— Не понимаю…

— Боюсь, Хэлен была пьяна.

— Хэлен? Но она никогда…

Ну разве что всего один раз, в клубе, на премьере Нейла, но…

— Увы, это правда.

— Не может быть!

— Значит, тебя она не будила среди ночи безумными звонками?

Я открыла было рот, но так и не нашлась. Хэлен и Маргерит всегда старались досадить друг другу.

— Ясно, звонки достались только мне.

— Я никогда не видела ее пьяной, — возразила я.

— Они ехали с вечеринки, а Хэлен на людях всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Я старалась отвлекать от нее излишнее внимание. Она никогда его не любила.

Зато ты обожала.

— Больше никто не пострадал? — спросила я.

— К счастью, нет. В полиции мне сказали, что дорога была пуста. Не нашли ни следов тормозного пути, ни каких-либо признаков, что Хэлен не справилась с управлением. По их предположениям, она уснула за рулем и просто съехала с дороги.

— Значит, о вождении в нетрезвом виде речи не было?

— Нет. Но они не знают мою… — Маргерит прокашлялась. — Не знали… Ты что-то хотела, Тесса?

Да! Поговорить с кем-нибудь, кто знал и любил Хэлен, и прочувствовать сердцем то, что уже понял разум. Исполнить обещание, которое я дала твоей дочери, даже не зная, что, собственно, обещаю.

— Я хотела узнать, где близнецы.

— У меня.

— А вы где?

— У них в доме.

«Поклянись мне!»

— Я сейчас приеду.

«Обещай, Тесса!»

— Я собиралась забрать их к себе.

Я поднялась.

— Маргерит, дождитесь меня, никуда не уезжайте.

— Дом осадили журналисты.

— Пожалуйста! Ради Хэлен!

— Что ты собираешься делать?

— Еду к вам.

— Может, на сегодня хватит трагедий, Тесса?

— Маргерит, я не шучу.

— Я найму няню, за ними присмотрят. Мне ничего не придется делать самой.

— Даже если у вас будет армия нянек, побудьте пока там.

— Тесса, это мои внуки. Я вправе увезти их куда хочу.

— А я их опекунша. И вы останетесь там, где вы сейчас.

Решительный тон не придал мне сил. Я бросила трубку и осела на пол. Хэлен погибла. Нейл погиб. Близнецы остались со мной.

Звонить Бену мне не пришлось — он позвонил сам. Это был первый из многочисленных звонков, которые донимали меня в ту ночь и в последующие дни. Но все-таки первым оказался Бен. Как же иначе. Смерть заставила забыть о дурацких краденых поцелуях. О спорах и ссорах. Смерть все оттеснила на второй план.

— Где ты? Мне приехать? — спросил Бен, не поздоровавшись и не назвав себя.

— В такси, еду домой к Хэлен. С близнецами сейчас Маргерит, а я знаю, что Хэлен этого не хотела.

— Заберешь их себе?

— Да нет же, господи. Просто буду заменять Хэлен.

Заменять Хэлен. Я содрогнулась.

— Тесса, ты держишься?

— Поверить не могу… А ты как узнал?

— Знакомый позвонил, он знал, что я с ними дружу.

— А мне — какой-то журналист. — Я вдруг вспомнила странный звонок.

— Унюхали жареное, — процедил Бен. — Нейл лыка не вязал, не пойму, как Хэлен пустила его за руль.

— А она и не пустила, — печально сообщила я. — Но и ей не следовало садиться за руль среди ночи. — Меня затошнило при воспоминании, как Хэлен уснула на диване, умолкнув на полуслове. Ей бы лежать дома под одеялом, планировать развод, а не раскатывать со своим гребаным мужем. Бессмысленный поступок. — Что ей вообще понадобилось в Бристоле?..

Наш разговор с Беном ходил кругами, пока такси не затормозило возле кремового особняка. Маргерит не обманула: его осадили представители прессы.

— Я уже на месте, Бен, сейчас выхожу.

— Удачи тебе, зайка. Если понадобится поддержка, ты знаешь, где меня искать.

Я поблагодарила его, расплатилась и вышла из машины. Пробившись к калитке, нажала кнопку звонка. Я знала код, но воспользоваться им не посмела — опасалась, что кто-нибудь подсмотрит, какие кнопки я нажимаю. Вспышки и щелканье затворов быстро прекратились, как только во мне распознали второстепенную персону. Я не понимала, чего ждут здесь эти люди. Видимо, день выдался бедным на сенсации.

Перед тем как впустить, Маргерит промариновала меня за калиткой целых две минуты. Сколько ее знаю, Маргерит не упускала случая насолить любому, когда могла выбирать, какой ей быть — доброй или вредной. Злоба у нее в крови, она просто не умеет быть другой. По-моему, она даже не сознает, что творит. Стоя на крыльце и ожидая, когда мне откроют, я сжимала и разжимала кулаки, как боксер перед боем. Я знала, что у меня есть козырь, но не подозревала, что за краткие полчаса Маргерит успела нанести первый удар.

Незнакомая растрепанная женщина отперла дверь и провела меня в гостиную, ту самую — с пухлыми кремовыми диванами. Именно здесь обкуренный Нейл, подняв одного из близнецов высоко над головой, дышал на него перегаром и тряс под музыку. Здесь я сидела, уложив Хэлен спать, и мелкими глотками пила виски из большого стакана. Здесь же я вляпалась в чужую трагедию, из которой увидела всего один эпизод. Собиралась ли Хэлен расстаться с Нейлом? Или ей пришлось мириться с ним и тащиться в Бристоль?

Маргерит сидела неподвижно, как каменная. Выглядела она, как всегда, безупречно, но я обратила внимание на пустой стакан из-под виски и быстро бьющуюся жилку на шее. Мне хотелось обнять ее, но она не выносит нежностей, к тому же у нас не те отношения. Я неловко стояла перед ней.

— Примите мои соболезнования, Маргерит.

— Благодарю.

Требовалось добавить еще что-нибудь, но я растеряла все слова. Маргерит неодобрительно смотрела на меня. Мельком взглянув на собственное отражение в большом зеркале над камином, в позолоченной раме, я ужаснулась. Одевалась я давным-давно, в панике собираясь в больницу и не зная, застану ли Кору в живых.

Мне подумалось, что Господь счел строго дружеские отношения с Беном недостаточной платой за услугу, и Маргерит его поддержала бы. Растрепанная и неряшливая, я стояла посреди дома, который так и не стал настоящим домом для Хэлен, и пыталась осмыслить ее ужасную, мгновенную смерть.

— Простите, — пробормотала я, смущенно теребя рукав вязаной кофты. — Одевалась в спешке…

— Разве ты не из паба?

Я нахмурилась. Как объяснить необъяснимое?

— Принести вам чего-нибудь? Воды или…

— Еще бренди, будь добра.

Пальцы с квадратными темно-красными ногтями коснулись моей руки. Эти же пальцы держали щетку для волос, которой Маргерит лупила маленькую Хэлен. Неудивительно, что Хэлен не желала отдавать детей этой женщине.

— И себе налей, — добавила она.

Я молча принесла ей наполненный стакан. Маргерит меня не поблагодарила. Сейчас нам было не до светских разговоров и хороших манер.

— Как вы узнали? — прервала я очередную затяжную паузу.

— Среди ночи мне позвонили из полиции Бристоля. Сначала я просто не брала трубку, но Хэлен никогда не названивала подолгу, так что я в конце концов ответила. — Она покачивала стакан в руках, густая жидкость в нем образовала водоворот. — И напрасно.

— Вы уже ездили?.. — начала я и осеклась.

— Завтра поеду. Пока ее не опознают, имя не будет разглашено в прессе, — победно объявила Маргерит.

— Значит, это может быть кто-то другой! — встрепенулась я.

— Это она.

Я не слушала. Нейл часто цеплял девчонок, с ним в машине вполне могла оказаться какая-нибудь потаскушка. Может, Хэлен наконец-то ушла от него и поселилась в «Восточном мандарине»?

— Не стоит тешить себя пустыми надеждами, Тесса. Машину вела Хэлен.

— Извините, что приходится говорить вам об этом, да еще в такое время, но Нейл часто встречался с женщинами. Хэлен уже собиралась расстаться с ним.

— Она ни за что не разошлась бы с ним из-за пары мелких интрижек. Ты что, думаешь, я ее ничему не научила?

— Не понимаю.

— Перестань мельтешить! — неожиданно приказала она. А я и не подозревала, что вышагиваю из угла в угол. — Я точно знаю, что это была Хэлен, потому что она звонила мне перед тем, как сесть в машину.

И все-таки Маргерит могла ошибиться.

— Что она сказала?

Маргерит взглянула на меня и качнула головой:

— Ничего.

— Она позвонила вам в два часа ночи и ничего не сказала?

Маргерит выдержала паузу.

— Да.

— Она была пьяна?

— Нельзя ли без допросов, Тесса?

— Простите, но я думала…

— Понимаю. Это в твоем стиле. Что бы ни случилось, ты не теряешь головы. Я надеялась, что и моя дочь научится этому от тебя. Напрасно, как оказалось. — Маргерит вонзила в меня взгляд. — Несчастная она была женщина, верно?

Я покачала головой. Допив бренди, Маргерит поставила стакан на журнальный столик, рядом со стопкой журналов «Хелло!».

— Ее детям больше повезет. Я об этом позабочусь.

Ага. Предисловие кончилось. Срок краткого перемирия истек. Я приготовилась к бою.

— А где малыши? — Я села напротив нее.

Она окинула меня недоуменным взглядом:

— Наверху, конечно. Спят.

— Как думаете, они знают?

— Не мели чепухи, Тесса. Они же младенцы.

Я вздохнула. Она была права: откуда им знать?

— Бедняжки, будут расти без материнской заботы…

— Няня справится. Она работает с близнецами и умеет придерживаться режима.

Я поняла, что она намеренно пропускает мимо ушей мои намеки, но молчала. Пока есть возможность, следует сохранить дружеские отношения. Беда в том, что мы с Маргерит совсем не друзья.

— Роуз звонила, — не удосужившись дождаться моего ответа, сообщила Маргерит.

Я вскинула голову. Наконец-то человек, с которым можно погоревать вместе! Роуз любила Хэлен, заботилась о ней с детства, она обязательно вернется.

— Я сказала ей, что в ее услугах уже нет необходимости, поскольку убеждена, что жить со мной она ни за что не согласится. Она возненавидела меня в тот день, когда я появилась в Гонконге, и с тех пор терпеть не может. Зато она избаловала моего мужа и испортила Хэлен. Очень жаль, но нанимать служащих без контракта — не в моих привычках.

Я открыла рот, чтобы возразить.

Маргерит подняла руку:

— Оставь возражения при себе. И попробуй не забывать, что вчера ночью погибла моя дочь.

Ни о чем другом я и не думала.

— Маргерит, насчет близнецов…

— Слушаю, Тесса.

Мне было совершенно ясно: она попросту ждала, когда я сама заведу этот разговор. Мои соболезнования и попытки выразить сочувствие только дали ей возможность понять, насколько я испугана.

— Хэлен поручила мне решать судьбу близнецов — в случае смерти ее и Нейла. Не думала, что придется говорить с вами об этом; мне ведь и в голову не могло прийти… — Я умолкла и тяжело вздохнула. — Все еще не верится.

— Тебе нужны близнецы? — Маргерит одновременно выручила меня и чуть не утопила. — У меня отняли родную дочь, а ты хочешь украсть близнецов?

Отняли? Украсть? Ничего красть я не собиралась.

— Нет, Тесса. Семья — это семья.

С каких это пор семья хоть что-то для тебя значит? Маргерит могла обмануть кого угодно, только не меня. Забудь о дружелюбии, приказала я себе и встала. Даже если бы она тоже поднялась, у меня было бы преимущество роста.

— Думаю, вы забываете, с кем говорите. Ваши отношения с Хэлен всегда были натянутыми. И не надо попусту вспоминать про семью.

— А иначе — что? Что ты можешь?

Пока не знаю.

— Не будем доходить до крайностей, Маргерит. Мы обе любили Хэлен и обе любим мальчишек. Давайте заботиться о них вместе.

— Ты не получишь моих внуков, Тесса, и кончено.

Я открыла рот, но Маргерит еще не высказалась.

— Ты на себя посмотри — тоже мне, образцовая мамаша! — Она окинула меня презрительным взглядом. — Тело моей дочери еще не успело остыть, а тебе уже не терпится заполучить под опеку ее детей.

— Мне не нужна опека. Лучше бы Хэлен была жива!

— Ах, ну да: ты просто не хочешь, чтобы дети достались мне.

«Делай что хочешь, только не отдавай мальчишек моей матери».

— Это сложный вопрос. И мы должны решать его, как подобает зрелым людям. У Хэлен были свои желания, и я намерена выполнить их.

— Я уже звонила юристу. Ты назначена опекуншей близнецов только по нелепой прихоти — скорее всего, Хэлен пыталась привязать тебя к себе. Но это еще ничего не значит. Это же не статут. В судах каждый случай разбирают отдельно. На самом деле решать, что станет с мальчишками, будут управляющие трастового фонда Хэлен, а с ними я уже переговорила. Я ближайшая родственница близнецов, нравится тебе это или нет. В одну минуту семьей тебе не обзавестись, не надейся.

— Что за чушь? Хэлен погибла в аварии. Я узнала об этом всего два часа назад. — Я пригладила волосы. — И до сих пор не верю!

— Можешь отвираться сколько угодно, Тесса, но меня ты не проведешь.

— Отвираться? Что это значит?

— Тебе нужны мальчишки. Желания Хэлен тут ни при чем.

— Что?!

— Ты хочешь забрать близнецов. Удачное решение всех проблем, правда? Если уж мужика подцепить не вышло, сойдут и детишки. Тем более богатые наследники.

Оставаться в одной комнате с матерью Хэлен было противно, а уйти невозможно: силы временно покинули меня. Она высосала из меня смелость до последней капли. Я опустилась на мягчайший диван, и мой взгляд остановился на свадебной фотографии в серебряной рамке, которой Нейл в тот день делил и подравнивал дорожки кокаина. Моя милая подружка, застрявшая в гамаке на вьетнамском пляже, погибла. Стоящий рядом с ней на снимке мужчина убил ее, что бы там ни говорилось в полицейском протоколе. Неважно, заснула она за рулем или нет: она не выбилась бы из сил, если бы не он, поэтому он — убийца по сути. Он прикончил мою подругу, но задолго до их знакомства женщина, сидящая напротив меня, лишила ее способности сопротивляться. Мне хотелось заплакать, но слез не было. Я знала, что сдаваться нельзя. О желаниях Хэлен мне известно лучше, чем кому бы то ни было: она не хотела, чтобы детей растила ее мать. Ни в коем случае. Чем бы ни грозила мне Маргерит, я буду биться с ней до конца. Если понадобится, я отдам все, лишь бы исполнить последнюю просьбу Хэлен.

Я подняла голову.

— Когда вы в последний раз были здесь и видели близнецов, не считая крестин?

— Это неважно.

— Когда вас приглашали сюда в последний раз?

— Тесса…

— Вы живете буквально за углом, наверняка вы каждый день заглядывали в гости.

— Не забывай, я работаю.

— А на выходных? Вы забирали мальчишек и давали Хэлен перевести дух?

— У Хэлен в доме жила ее старая няня и еще одна няня для близнецов. В моей помощи она не нуждалась.

— Ладно, когда вы в последний раз забегали к ней в гости? Когда обедали вдвоем и болтали о том о сем, как мама с дочкой? Последние школьные каникулы Хэлен не считаются.

Маргерит молча смотрела на меня.

— Вы знаете, где она просила похоронить ее?

— Полагаю, возле той же церкви, в которой венчалась.

— Неверно. Она хотела, чтобы ее кремировали, а пепел развеяли на пляже во Вьетнаме. Точнее, на Чайна-Бич. В напоминание о ее корнях. Вы знаете ее любимое стихотворение?

Маргерит вздернула подбородок — и промолчала.

— «Дезидерата». Где были зачаты близнецы?

Я со злорадством отметила, как заерзала Маргерит.

— Какую песню она включала на всю громкость каждый раз, когда вы изобретали новый способ причинить ей боль?

Маргерит встала. Костюм от Николь Фари без единой морщинки облегал стройное тело.

— Да-да, я не сомневаюсь, что она тебе доверяла. Безусловно, пыталась произвести впечатление. Но ты же это знала, потому и любила ее, — так, Тесса? Потому что она во всем зависела от тебя. Как приятно быть полезной и незаменимой! — Маргерит щелкнула замком шикарной сумки и добавила: — Одно обидно: жизнь друзей меняется, а в твоей все идет по-старому.

Саркастический смешок сорвался с моих губ, перечеркнув слова Маргерит.

— Если в такое трудное время вам доставляет удовольствие искать во мне изъяны… — я широко развела руками и выпрямилась, — то я рада. В эту игру можно играть вдвоем. Но будем откровенны: ваша дочь стала несчастной и забитой задолго до того, как мы с ней познакомились.

Маргерит склонилась надо мной:

— А ты, конечно, пожалела бедняжку.

Я открыла рот, но Маргерит подняла наманикюренную руку:

— Я не виню тебя — ты в шоке, это естественно. Однако помяни мое слово, Тесса Кинг: это дело тебе не выиграть. Думаешь, только меня суд будет изучать под микроскопом? Да неужели? Надеешься, что тебя выберут в родители? Безработную, за которой тянется хвост скандалов на сексуальной почве? Интересно, сколько еще чужих семей ты разрушила? Выяснить будет нетрудно. Что подумает суд о мужчинах, которые навещают тебя, приходят и уходят среди ночи? О пьянках, тусовках? Ничего лестного. — Она пренебрежительно оглядела меня с головы до ног. — Ты даже за внешностью следить не умеешь.

Мне хотелось влепить ей пощечину, но этим я только сыграла бы ей на руку. Пусть говорит что вздумается. Это в ее духе. Дело не во мне, а в Хэлен. Она не могла защититься, даже когда была жива, но я постараюсь встать на ее защиту хотя бы сейчас.

— Я ухожу, — сообщила Маргерит, — а ты задумайся обо всем, что я тебе сказала. Когда придешь в себя, позвони. В противном случае мой юрист свяжется с тобой и с родными Нейла.

— С родными Нейла?

— Да, Тесса.

— Что им нужно?

— Понятия не имею. Я даже не знала, что его родители живы, пока мне не сообщили об этом из полиции. Но они существуют, даже если Нейлу до них не было дела, и я позабочусь о том, чтобы с их желаниями посчитались. Еще у Нейла есть брат — кажется, строитель из Норфолка.

— А желания вашей дочери? Может, хотя бы спросите у меня, чего она хотела?

— Тесса, ты всегда была предана Хэлен, и, что бы ты там ни думала, я это ценю. Но ты должна понять: тебе Хэлен говорила одно, мне — другое, а мужу — возможно, третье. Ты просто не можешь знать, чего она хотела на самом деле.

— Почему это? — воинственно уточнила я.

— Потому что она сама не знала. Я, конечно, не идеальная мать, но я пыталась вбить в дочь хоть каплю здравого смысла, хотя она наотрез отказывалась учиться. Я была бы счастлива, если бы она сумела найти себя в роли скромной матери и жены. Но даже эта задача оказалась ей не под силу. Она часто винила меня во всем, но пойми: нельзя тридцать пять лет оставаться ребенком, а потом вдруг требовать, чтобы тебя воспринимали всерьез.

Я чувствовала себя как выжатый лимон и потому плюнула на осторожность.

— По-моему, она просто хотела, чтобы ее любили. Если хотите знать правду — чтобы ее любили вы, Маргерит.

— Правду, Тесса? Думаешь, только ты можешь докопаться до правды? Оракул Тесса Кинг?

— Не надо быть гением, чтобы это уразуметь.

— Ох, Тесса, когда же ты наконец поймешь: не все в жизни так просто. Я любила ее, и она это знала, но доводила меня до безумия. — Ее голос сорвался, но она быстро взяла себя в руки. — Хэлен растратила все дары, которые достались ей при рождении. Что плохого, если я возлагала на нее большие надежды? Почему я должна извиняться за это? Несомненно, твои родители требуют от тебя еще больше.

— Мои родители не в разводе.

Маргерит покачала головой:

— Я вообще могла бы на это не отвечать, но ладно уж, скажу: мой брак с отцом Хэлен был ошибкой. Мы слишком разные. По-твоему, я должна была остаться с ним и вести жалкую жизнь? Только чтобы считаться хорошей матерью? Не реализовать даже сотую долю своих возможностей?

Я не ответила: Маргерит стремительно превращалась в самого обычного человека, и это меня пугало.

— Не ищи простых ответов, их не существует. — Она нависла надо мной. — Управляющие на время заморозили трастовый фонд — на всякий случай, чтобы сохранить его. Если уж ты хочешь, чтобы близнецы остались здесь, тогда сиди с ними сама. Няньку можешь оставить, но она берет сто фунтов в день, так что подумай как следует. Ты знаешь, где меня найти.

Маргерит сняла с перил лестницы пальто и шляпу, и я услышала, как каблуки зацокали по мраморному полу.

— А вы вообще понимаете, что ваша дочь мертва? — крикнула я ей вслед, не вставая с дивана.

Цокот смолк, но всего на секунду. Потом хлопнула дверь. Вот и весь ответ. Муслиновую занавеску осветили снаружи вспышки камер — кадры «Безутешная мать». Бедная, несчастная Хэлен, ты ведь могла родиться у любой другой матери и быть любимой.

Я поднялась по лестнице и прокралась в комнату близнецов, где улеглась на пол между кроватками, уставилась на расписную галактику на потолке и прислушалась к ровному детскому дыханию.

«От тебя только требуется найти им счастливую семью», — говорила Хэлен.

Задача ясна: будем искать крестникам семью, и не какую-нибудь, а счастливую. Сущие пустяки… Кого я пытаюсь обмануть? Если последние несколько недель и научили меня чему-нибудь, то лишь одному: счастливые семьи — редкость. Жизнь по другую сторону изгороди только казалась блаженством.

Среди ночи я проснулась от того, что у меня затекла шея. Понадобилась минута, чтобы сообразить, где я. Блеск звезд на потолке померк, я лежала в кромешной темноте. И ничего не слышала. Ощупав коврик, на котором я разлеглась, я нашла кролика Питера. Потом села в темноте. Все правильно, я в детской, но почему я ничего не слышу? Я поползла к полоске света под дверью и поднялась на ноги, потом нашла выключатель и включила приглушенный свет. Мальчишки раскинулись в спальных мешках, посреди просторных кроваток. А я и не знала, что дети умеют спать так тихо. Я подкралась к кроваткам и приложила ладонь к груди Томми. Сквозь стеганую ткань в синюю клетку я не почувствовала ничего и надавила сильнее. Внезапно бутуз шевельнулся, вскинулся, перепугав меня, что-то забормотал, потом ручки-ножки медленно опустились, он опять погрузился в мирный сон. Часы показывали две минуты пятого. Значит, я не ошиблась: Хэлен не давали спать вовсе не близнецы.

Я на цыпочках вышла из спальни, оставив дверь приоткрытой, и спустилась в комнату для гостей, которую занимала в ту субботу. Мне не спалось: я постоянно прислушивалась, не плачут ли близнецы, несколько раз взбегала наверх, заглядывала в кроватки и убеждалась, что оба моих крестника крепко спят. Воображение разыгралось, мне казалось, что я слышу хныканье. Фран однажды призналась, что до сих пор иногда слышит плач младенца. Я провела в одном доме с близнецами всего две ночи, а у меня уже звенело в ушах. Наконец из своей комнаты вышла няня, закрыла дверь в детскую и велела мне не волноваться. Вид у нее был испуганный, и я ее понимала.

Спать мне не давали мысли. На меня нахлынули воспоминания, в которых я снова видела Хэлен счастливой и беспечной. Думала о том, на какие нелепые, а порой опасные и безумные выходки она меня подбивала. Однажды мы автостопом отправились в Оксфорд и без приглашения вломились на майский бал Оксфордского университета, где до одурения напрыгались во дворце-батуте вместе с музыкантами. Тогда о группе «Джамирокуай» никто не знал. Когда я рассталась с очередным неудачным избранником и была не в себе, Хэлен на неделю повезла меня на Кубу. Между прочим, от нее я впервые услышала, что умышленно выбираю не тех. Тогда я не поверила ей, но, как выяснилось, она была права. Она не забыла, что я рассказывала ей во время плавания по Меконгу. Только она пыталась вытащить меня из «зоны комфорта», как она это называла. Ник с Фран, Бен с Сашей, Клаудиа с Элом, а я — с Хэлен: на Кубу, в Лас-Вегас, кататься на лыжах, путешествовать, заниматься йогой. Но я всегда возвращалась к друзьям. К Бену. А потом Хэлен познакомилась с Нейлом и мало-помалу начала меняться. Я тревожилась, что Хэлен дешево продается и превращается в невидимку, а на самом деле вполсилы жила не она, а я.

В семь близнецы проснулись, но и я в это время не спала. Одевшись, я побежала в детскую, заглянула в кроватки и улыбнулась. Ответом мне были две беззубые улыбки. Мне показалось или мальчишки за последнее время похорошели? Я уже заканчивала переодевать Бобби, когда пришла няня.

— Я сама справлюсь, — сказала она.

— Не беспокойтесь, я уже почти закончила.

Я объяснила, кто я такая, и извинилась за то, что всю ночь носилась по лестнице.

— Если вы опекунша близнецов, тогда на кого я работаю — на вас или на их бабушку?

— Пока неизвестно, но в любом случае вам заплатят.

Перестав беспокоиться за себя, она повернулась к близнецам:

— Бедняжки…

Я смахнула слезу. Мальчишкам незачем повсюду видеть унылые лица. Ни к чему расстраивать их. Пусть думают, что ничего не произошло. Одна загвоздка: Хэлен кормила их сама, и заменить ее будет трудно.

— Их надо покормить, мне понадобится ваша помощь.

— Конечно, — кивнула она и принесла из шкафа два пакета готовой молочной смеси.

— А может, лучше грудное молоко? Чтобы обойтись без лишних стрессов?

— Какое грудное молоко?

Я указала на стенной шкаф:

— За дверью есть ниша, а в ней морозильник, набитый молоком.

Няня явно растерялась.

Я поняла ее.

— Хитро устроено, — кивнула я, чтобы подбодрить ее.

— Про морозильник я знаю, но грудного молока в нем нет.

Может, она не там смотрела? Я видела его своими глазами, я поила им детей. Нет, не поила — оно свернулось, но только по моей вине. Я неправильно подогревала его.

— Погодите, я сама найду.

Няня занялась переодеванием Томми, а я открыла дверцу морозильника. Пусто — если не считать ванночек с кубиками льда. Я захлопнула дверцу. Мистика какая-то. Открыла еще раз, на всякий случай. Заглянула даже в холодильник. Пусто. Куда подевалось молоко? Пакеты лежали рядами. Запасов хватило бы на целый месяц. Я ничего не понимала.

— Миссис Уильямс оставила мне вот это. — Няня показала мне пакеты с питанием и принялась переливать его в бутылочки. — Правда, оно дорогое, но у него свои плюсы. Близнецы не привыкли к теплому молоку, и это еще лучше: не приходится подогревать питание, когда надо быстро покормить их.

— А разве грудное молоко не теплое?

— Теплое.

— Неужели дети не чувствуют разницы?

— Какой разницы?

— Между грудным молоком и питанием. — Я кивнула на пакеты.

Выражение лица няни по-прежнему оставалось растерянным. Значит, я совсем утратила связь с реальностью?

— Разве Хэлен не кормила их грудью?

— Нет.

Бессмыслица какая-то. Правда, я сама советовала ей отказаться от кормления.

— По-моему, она давно прекратила кормить грудью, но подробностей я не знаю. Я как раз собиралась поговорить с миссис Уильямс, когда она вернется. Томми это питание не подходит: он жадно пьет его, глотает воздух, а потом его рвет, потому он и весит значительно меньше брата. Я предложила бы перевести его на смесь для детей с хорошим аппетитом — он наверняка останется доволен и будет реже просить есть. А если не поможет, попробуем козье молоко.

— Давно вы здесь работаете? — поинтересовалась я.

— С понедельника. Мне понадобилась пара дней, чтобы понять, что с Томми.

— Скажите, в доме все было в порядке?

Она не ответила.

— Не смущайтесь, какая теперь разница? Я знаю, что ужиться с Нейлом нелегко. В понедельник утром я сама была здесь. И стала свидетельницей скандала.

— Кажется, мистер Уильямс ни при чем.

— То есть?

— Честное слово, подробностей я не знаю. Сама ничего не замечала.

— А что вы, собственно, должны были заметить?

— Видите ли… меня предупредили, что у миссис Уильямс некоторые проблемы…

— Она не любила эту фамилию. Называйте ее Хэлен Чжао, — попросила я, и няня кивнула. — К вашему сведению, проблемы были у мистера Уильямса, а не у Хэлен. Можете мне поверить.

Она развела руками:

— Я не успела познакомиться с ними. Так что мне нечего сказать.

Я расстроилась, но признала, что за такое короткое время няня и вправду ничего не могла увидеть. Кормя осиротевшего крестника, я впервые заметила, что у него глаза Хэлен. После кормления я приложила Томми к плечу вертикально, и он окатил мне спину целым фонтаном рвоты. Пришлось отдать его опытной няне.

— Будем кормить его другой смесью, — начальственным тоном заявила я и вышла из детской. Мое первое решение в родительской роли?

В спальне Хэлен я обвела взглядом безукоризненно чистый туалетный столик, шелковые подушки и покрывало. Потом открыла шкаф: целая коллекция нарядов от самых известных модельеров, все новинки сезона, аксессуары, сумочки и туфли. Я провела по ним пальцем. Мне хотелось найти запах Хэлен, сохранить его на память, но все вещи были чистыми и упакованными в прозрачные мешки. От нее не осталось даже запаха. И сама она сейчас тоже лежала в мешке. Хэлен, которую я знала и любила, исчезла. Давным-давно. Я уставилась на ее богатый гардероб.

— Что происходит, Хэлен?

Вопрос был адресован ее одежде. Как ни странно, именно шмотки дали мне первый ответ: я вся в рвоте, мне надо переодеться. Странно было даже думать о том, чтобы надеть ее вещи, но мне требовалось позаимствовать на время хоть что-нибудь. Хэлен всегда была миниатюрнее меня, но в некоторые тряпки я влезала и всегда посматривала на них с завистью. Например, на коллекцию брюк «Махариши». Отыскав пару, я надела их. А потом увидела джемпер, в котором Хэлен встретила меня на кухне после возвращения из Индии. С тех пор прошло всего несколько недель, а мне казалось — годы. Свернутый джемпер лежал на полке. Я снова услышала голос Хэлен: «Считай, что он твой». Вот она, частица Хэлен, которую я могу сохранить.

Когда я вынимала джемпер из шкафа, мне на голову свалился большой мешок на молнии. Я подняла его и увидела на этикетке слова «Портлендская больница». Рядом значился телефон линии срочной помощи, фамилия Хэлен и номер ее палаты в частной больнице. Я заглянула в мешок, осмотрела сплющенные пачки лекарств — кодридамол, диклофенак, зенакс, диазепам, викадин, вольдерол… Почти все пачки были пусты. После длинного и трудного кесарева у Хэлен воспалился шов. Помню, как я навещала ее в больнице, а она беспокоилась, можно ли принимать таблетки и кормить грудью одновременно, хотя врачи уверяли, что одно другому не повредит. Некоторые даже рекомендовали запивать таблетки хорошим красным вином. Я переворошила упаковки. Судя по пакету, Хэлен очень долго сидела на лекарствах. Я бросила пакет в мусорную корзину, натянула джемпер и направилась вниз.

На часах было без нескольких минут восемь. Слишком рано, чтобы звонить бездетным друзьям, и потому я набрала номер Франчески.

— Алло! — К телефону подошел Ник.

— О, вернулся! Это я, Тесса.

— Боже мой, Тесса, как ты?

— Так себе. Ты знаешь…

— Про Нейла? Да.

— Ник, все гораздо хуже…

— Мы в курсе. Бен всех обзвонил. Сказал, что ты уехала к близнецам. Это правда?

Мне представилось, как мои друзья бьют в барабаны, чтобы обменяться новостями на манер дикарей в джунглях. Может, и они, как Маргерит, считают, что я лезу не в свое дело — в смысле, не в свою семью? Достаточно одной смерти, чтобы тайное стало явным.

— Не все так просто. Хэлен не хотела, чтобы мальчишек забрала ее мать. А уж как выйдет — откуда мне знать.

— Это огромная ответственность.

— Я еще даже не звонила поверенному. Просто пытаюсь выполнить обещание, которое взяла с меня Хэлен.

Ник молчал.

— Ты слушаешь? — спросила я.

— Да, конечно. Будь осторожна, Тесс.

— С Маргерит справлюсь, — пообещала я с бравадой, которой не чувствовала.

— Смотри не впутайся так, что потом не выпутаешься.

Такой оборот разговора меня не устраивал.

— А Фран рядом?

— Будит всех. Каспар уже дома.

Сейчас мне не хватило бы сил еще и на Каспара.

— Кажется, кое-что изменилось к лучшему, — добавил Ник.

— Он ведь всегда любил твоих родителей, — выдавила из себя я.

— Верно. Может, помогло мнение людей, которых он уважает.

Вот новости. Значит, меня он не уважает? Нет, такой разговор мне определенно не нравился.

— Что ж, Ник, во всяком случае…

— Прости, на разговоры совершенно нет времени. Тебе чем-нибудь помочь?

Лучше просто отстань.

— Не нужно. Фран можешь ничего не говорить, я сама позвоню ей попозже.

— Без проблем.

— Вообще-то близнецам нужен…

— Понял. Попрошу ее перезвонить тебе.

Я положила трубку и задумалась, глядя в никуда. Близнецы ни в чем не нуждаются, няня прекрасно справляется со своими обязанностями. Мне незачем торчать в доме Хэлен, чтобы предъявить права на ее детей. Абсолютно незачем. И вообще, кто в здравом уме согласится взять на себя такую ответственность? Шансов найти мужа она мне не прибавит, места для детей у меня нет. Я приглядываю за близнецами исключительно ради Хэлен. Мои друзья не могут этого не понимать.

В разладе с собой я вышагивала по дому, пока не позвонила поверенному Хэлен. Наконец-то удалось поговорить с человеком, неравнодушным к моей несчастной подруге и понимающим, какой шок я перенесла. Мы могли бы общаться часами, если бы мне не требовалась важная информация. И мы перешли к опекунству. Этот поверенный занимался юридическими делами Хэлен с тех пор, как умер ее отец, и был также ее адвокатом. Мало того, я сразу поняла, что Маргерит он недолюбливает. Если бы дело дошло до открытых боевых действий, поверенный был бы на моей стороне… Из глубин памяти всплыл недавний разговор: «Ты же знаешь моего адвоката — он на моей стороне. И Маргерит он умеет поставить на место». Я поежилась.

— Пока близнецы побудут с вами, — говорил адвокат. — Деньгами распоряжаются управляющие трастового фонда. Если все заинтересованные стороны придут к единому решению, вмешательство судебных органов не потребуется. Вы готовы взять детей себе?

Я сидела за столом Хэлен и через окна эркера смотрела вдаль.

— Еще не знаю, — честно призналась я. — Хэлен хотела, чтобы я подыскала им счастливую семью, а я не могу предложить им даже дом.

— Ну, у них есть свой дом, так что это несущественно.

Вряд ли Хэлен имела в виду кирпичи и раствор, когда говорила о доме, но я все равно взяла слова адвоката на заметку. На обтянутом кожей столе завибрировал мой мобильник. Я взглянула на экран, увидела номер Билли и тихо чертыхнулась.

— Вас не затруднит подождать минутку? — сказала я в трубку.

— Ничуть, — отозвался юрист.

Трубку домашнего телефона я держала в одной руке, мобильник взяла в другую.

— Привет, Билли, как у вас дела?

— Неплохо, я только хотела… Мне так жаль Хэлен…

— Да-да. — У меня срывался голос, в горле запершило. — Я поговорила бы с тобой, но… мне очень жаль…

— Ничего, неважно.

— Просто я сейчас говорю по другому телефону, но я могу…

— Конечно, позвони, когда освободишься. И еще… Тесса, ты знаешь, я…

— Знаю. Я тоже. Спасибо, что позвонила.

— За нас не беспокойся — то есть за нас с тобой. Все наладится. Позвони, ладно?

Я отключилась, перевела дыхание и с трудом поднесла второй телефон к уху:

— Прошу прощения. Так на чем мы остановились?

— На Маргерит.

Я вздохнула.

— Я знаю только одно: Хэлен просила меня не отдавать детей ее матери, если с ней самой что-нибудь случится. — Мне вспомнились слова Маргерит о желаниях Хэлен, о том, что со мной она была одним человеком, с матерью — другим. Вдобавок пыталась произвести на меня впечатление. Правда это или Маргерит манипулирует мной? — Тогда я ей поверила, но теперь даже не знаю, что сказать… Может быть, она преувеличивала?

— Вполне вероятно. Но наш последний разговор с Хэлен оставил у меня такое же впечатление.

— Правда?

— Она выразилась недвусмысленно.

На миг я испытала облегчение — пока меня не осенило:

— Когда это было?

— Пару месяцев назад, когда Хэлен вносила поправки в свое завещание…

— Какие?

— Ничего серьезного, просто родились близнецы, и это событие требовалось отразить в завещании. Мы встретились, она внесла несколько поправок. Предлагаю собраться после похорон и решить, как быть дальше.

— После похорон… — Я ужаснулась. — А я про них и не подумала.

— Боюсь, ими уже занимается Маргерит. Насколько мне известно, Маргерит организует похороны на кладбище Сент-Джонс, а потом поминки у себя дома.

— Хэлен хотела, чтобы ее кремировали, — возразила я.

— Вы точно знаете?

«Хочу, чтобы мой прах развеяли над Чайна-Бич…» А что ответила я? Что к тому времени, как мы с ней отдадим концы, Чайна-Бич будет напоминать Золотой берег, и она заявила, что любой пляж подойдет.

— Да! И я уже говорила об этом Маргерит.

— Тогда скажите еще раз. Она уже строит планы на тот момент, когда из полиции отдадут тело. Придется подождать, отчет о вскрытии пока не готов.

— О вскрытии?

— Так полагается.

— Хэлен не хотела бы… — Я оборвала себя на полуслове.

— В полиции сделают анализ крови на токсичные вещества, чтобы исключить версию о вождении в нетрезвом состоянии. Иначе страховку не получить. Ничего страшного.

— Она не пила, — заверила я. — В этом доме выпить любил Нейл.

— Знаю, но полиция должна установить истинную причину гибели.

— Несчастный случай, что же еще! На свете не найдется женщины, способной умышленно врезаться в дерево на скорости девяносто миль в час и убить себя и мужа!

Едва у меня вырвались эти слова, в ушах зазвучал голос Хэлен. Фразы из тщательно подобранных слов всплывали одна за другой.

«Делай что хочешь, только не отдавай мальчишек моей матери…»

«От тебя требуется только найти им счастливую семью…»

«Мой врач меня понимает…»

«Развод я не могу себе позволить…»

«Надо разобраться с Нейлом, и я это обязательно сделаю…»

«Обязательно сделаю…»

«Обязательно сделаю…»

Я бросила трубку, опрометью кинулась в спальню Хэлен, вытащила из мусорной корзины пакет с лекарствами, вывалила все упаковки и начала искать даты. Все эти лекарства ей прописывали снова и снова уже после того, как шов зажил и боль прошла. На мой взгляд, Хэлен принимала настоящую гремучую смесь. Упав на кровать, я уставилась на открытый шкаф. Джемпер я нашла на средней полке. «Считай, что он твой». Считай?! Зачем она оставила его на видном месте? Почему? Я перевела взгляд на пустые упаковки от лекарств. Значит, это она и есть? Вселенная, которая разворачивается, как положено?