Кривое зеркало

Глава 11, в которой идет проверка на прочность людей и мебели

- Здравствуйте, Лариса Ильинична, - Владислав проглотил вязкий ком. Во рту стало сухо.

- Добрый день, я могу войти?

Хозяин внутренне сжался, но тем не менее отступил от двери, пропуская представителя опеки в квартиру.

«Что ей надо?»

Три месяца назад, когда они с Оксаной приняли решение взять Яну, опека обследовала условия проживания и признала их удовлетворительными.

«С какой целью этот визит? Полицейский все же сделал звонок? Или педиатру что-то не понравилось? Сказала же, что Яна весит больше нормы. Может, это нарушение условий опекунского договора?»

Пока Влад накручивал себя, женщина прошла в комнату и осмотрела ее критичным взглядом. Возле дивана стыдливо валялись носки, и Влад сразу вспомнил, что полы сегодня не мылись, а кровать не заправлялась. Да и на кухне срач - старый кран с сантехническими запчастями на полу оставлен. Но хуже всего не это, хуже всего бутылка водки, что лежит в холодильнике.

- Чаю? – Владислав надеялся, что вопрос прозвучит уверенно, но вышло как-то жалобно.

- Нет, я тороплюсь. Мне условия проживания проверить и побегу.

- Так смотрели же недавно, – он хотел было положить Яну на игровой коврик, но передумал и покрепче прижал к себе. Молочно-сдобный запах, исходивший от ребенка, успокаивал.

- Проверяли до принятия решения об опеке, а теперь надо посмотреть, как вы устроились. Тем более что биомамашка ваша нашлась. Я иск готовлю о лишении ее родительских прав и взыскании алиментов. Как опекун, вы будете иметь право распоряжаться деньгами, поэтому и контроль усиленный.

Влад растерянно покосился на специалиста и попытался переварить сказанное. Как относиться к тому, что горе-мать нашли, он пока не понял, собственно, как и фразу об алиментах совместно с лишением прав. Зато стало ясно, что денег еще не дали, а проверять уже начали.

- Вы простите, я с утра Янку в поликлинику возил, дома хаос, - наконец выдавил он то, что его больше всего волновало.

- Хаос в доме с маленькими детьми - дело вполне обыденное, - представитель опеки прошла в спальню, кинула беглый взгляд на постель, разложенную только с одной стороны. Отметила пустые полки в шкафу и отсутствие всяких баночек на тумбочке. Хмыкнула и поинтересовалась:

- Супруга на работе?

- Вероятно, еще да, - Влад глянул на часы.

- А вы, значит, ушли в декрет?

- Так и есть.

- Интересно. Значит, я выиграла.

Владислав недоуменно поднял брови, наблюдая, как на суровом лице Ларисы Ильиничны мелькнула и пропала ухмылка.

- Что выиграли?

- Понимаете, когда вы с супругой пришли к нам в отдел, мы с коллегами поспорили: кто из вас уйдет в декрет, а кто просто...уйдет... Просто я очень давно работаю и разные семьи видела, а девчонки у меня в отделе молодые, мыслят стереотипами. Тем более все, как одна, в разводе… Сложно с ними.

Специалист вздохнула, потом тряхнула головой и бойко пошла на кухню. Заглянула в холодильник, в шкафчики, где стояли банки со смесью, посмотрела, как стерилизуются бутылочки, сунула нос в ванную, поинтересовалась, которая из колясок на лестничной площадке Янина, обследовала ящик с игрушками, потискала ребенка и осталась полностью довольна визитом.

- Примерно в сентябре будет процесс по Яниной маме. В суд вас, скорее всего, не вызовут, тем не менее отслеживайте почту, судебная корреспонденция только семь дней хранится.

- А как же заключение? - Владислав под конец это длинного дня соображал из рук вон плохо.

- Да нормально все с заключением, - специалист потрепала Яну по щеке, - не переживайте.

- Но… - Влад хотел сказать что-то вроде «Дома же беспорядок, детские штаны обрезаны, а в холодильнике алкоголь», но вовремя закрыл рот. Еще не хватало самому сознаться во всех своих грехах.

Лариса Ильинична улыбнулась.

- Идеальная чистота не гарант соблюдений прав ребенка. У вас я нарушений не вижу, а вот с женой вопрос решайте. С опекой оно, конечно, не принципиально, но надумаете усыновлять, могут возникнуть проблемы.

И не говоря более ничего лишнего, попрощалась и ушла.

Влад еще несколько долгих минут стоял в коридоре, успокаивая мысленное рагу.

Усыновление.

- Скорее, уколобкиновение. Или как называется удочерение колобка а, мелкая? – спросил он посасывающую кулак Яну. Потом перехватил ее поудобнее и невысоко подбросил.

- Ииии, - раздалось довольное.

Влад прижал девочку к себе.

- Пойдем зарядку делать. Эх, тяжела твоя женская доля, родиться не успела, а уже к весу пристают, на диеты садят и фитнесом заставляют заниматься. А по мне ты и так красавица, вон какие щеки наела, шеи не видно. Так, давай руками вверх - вниз, вверх- вниз. Вот скажи мне, чего я так переволновался днем и сейчас? Ну, признали бы меня никудышним опекуном, вернули бы тебя в «Дом малютки», глядишь - и удочерил бы кто поприличней. Говорят, у грудничков больше шансов. А я, выходит, тебя этого шанса лишаю. Ага, локоть к колену тянем, будешь у нас второй Кабаевой или первой Нестеровой. Тетка-то в больнице хитрющей оказалась. Об имени твоем меня спросила, на отчество мое разрешение взяла, а фамилию так приписала, ассоциативно. И выходит, Яна Владиславовна, что вы моя целиком и полностью, от носа курносого до розовой пятки. А раз так, значит, фиг кому-то, а не лишение меня опеки. Поэтому и разнервничался. Привык я к тебе, кнопка. Само собой все вышло. Ты думаешь, я был готов к детям? Фигушки, невозможно дорасти до отцовства. Когда ты появилась, мыслями я еще витал в той своей замечательной бездетной жизни: с дружескими посиделками, пивом за ужином, сном до обеда по воскресеньям. Понимание того, что нужно за кого-то отвечать, пришло не сразу… я и сейчас до конца не осознаю. Но постепенно шелуха отпадает, а остается ощущение чистого счастья… Ты не отвлекайся, ногами крути, словно на велике едешь, вот. Только с удочерением какашенция у нас с тобой получится. Никто мне тебя насовсем не даст, так и будут ходить с повышенным контролем и удвоенным вниманием, а потом, когда мы врастем друг в друга окончательно, решат, что неправильно какому-то бородатому бармалею девочку воспитывать, и заберут. Что я тогда буду делать? А ты?.. Ты, это, слюни не пускай. Книжка пишет, что зубы после шести месяцев расти начинают, я пока морально не готов к твоей голливудской улыбке. Ты лучше, как заинтересованная сторона, подумай: какой выход из ситуации? Во-первых, мне надо нормально зарабатывать, декретные – это, конечно, хорошо, но совершенно несерьезно, а во-вторых, Cherchez la femme, или по-человечески, женщина нам с тобой нужна. Такая, чтоб двоим понравилась. С хорошей попой и тихим характером. И главное, чтоб не птичка- мозгоклюйка. Запомни, Янка, мужской мозг - субстанция нежная: пиления, сверления и долбления не переносит. Сразу портиться начинает. Ну все, не куксись, не три глаза. Пойдем, я тебе смесь по диетическому рецепту разведу и баиньки, что-то я ушатался за сегодня.

Следующие пару дней прошли достаточно спокойно. Родители Владислава позвали на дачу. Примерно месяц они осмысливали уход Оксаны, стараясь понять, что послужило не поводом, но причиной. С поводом-то все ясно, вон лежит на покрывале под грушей, погремушкой трясет.

- Так что же у вас все-таки произошло? – в который раз пыталась выпытать мама.

- Ничего, просто поняли, что нам друг без друга лучше, чем вдвоем. Так бывает.

- Мне никогда не было лучше без твоего отца. Может, у нее появился кто?

- Может.

- Влад! Ты меня поражаешь! Как ты можешь так спокойно об этом говорить?!

Владислав пожал плечами, ему не было спокойно. Та горечь, которая образовалась в душе после ухода Оксаны, анализу не поддавалась, да и не хотелось лезть туда. Казалось, сунешься обдумывать что, как да почему и измажешься в грязи по самые локти.

Положение спас отец, принесший полный таз слив.

- Хватит, Ира, вопросы глупые задавать. Расстались и расстались. Лучше делом займись. Там яблок я насобирал ведро и вот слив немного. Закрути на зиму питания детского, как ты в молодости делала.

- Так тогда же не было ничего, а сейчас целые полки этих пюрешек.

- Полки не полки, а свое лучше. И ты при деле будешь. Времени на глупую болтовню не останется.

- Да я ж не языком кручу! – всплеснула руками женщина. - Да и не просто же так спрашиваю. Понять хочется, что дальше будет. Ты на развод подал? – обратилась она к Владу.

- Нет, Оксана сама сказала, подаст.

- Сказала она. А имущество как делить будете? У вас же машины две, квартира, гараж. С ребенком, в конце концов, что решили?

- Глаза разуй, - пробасил в ответ отец Влада, - с ребенком-то все понятно как раз. Не заберет же? – он вопросительно посмотрел на сына.

- Яна Оксанке не нужна.

- А тебе, значит, нужна? – в голосе прорезалась сталь.

- Нужна, - Владислав выдержал тяжелый взгляд родителя.

- Зачем?

- Костя!

- Не влазь. Зачем тебе, Влад, маленький ребенок?

Воздух между мужчинами сгустился. Они смотрели друг на друга. Оба высокие, темноволосые, хмурые. Глаза в глаза, сознание в сознание. Влад не знал, что ответить. Не думал об этом, а если и думал, то говорить не хотел. Мысль, облеченная в слово, – ложь. Мысль имеет смысл только здесь и сейчас, а слова помнят годами. Верят в них, передают, искажают, подстраивая под собственное «я».

- А зачем тебе я был нужен?

Слова достигли цели, отец стушевался.

- Так родной ты мне.

- А если б не родной был?

Повисла пауза. Отец Влада хмурился, что-то переваривая внутри, а потом понял. Просиял. Лицо разгладилось, а в уголках глаз родился хитрый прищур.

- Ясно все с тобой. Горжусь. Только не слейся. Совсем тяжко будет - говори, а то я знаю тебя, барана упертого.

Родительская поддержка дала если не уверенность, то хотя бы понимание того, что он не один. Однако расслабляться Влад не спешил. Прошерстил интернет на предмет заработка, нашел пару сайтов, где можно было продавать собственноручно отрисованные логотипы. Копейки, но и времени, и сил на это уходило очень мало да денежных вложений не требовало.

Через неделю пришло судебное извещение. «Быстро же они работают», - удивился Влад, замотал Янку в свежеприобретенный слинг и отправился на почту. Таскать пятнадцатикилограммовую коляску с десятикилограммовой Яной с третьего этажа всякий раз, когда появлялась надобность сбегать в магазин или по делам, не было уже никаких сил.

На почте было немноголюдно. Пара старушек с квитанциями за квартиру и несколько представителей офисного планктона с рабочей корреспонденцией. Вот и вся толпа. Владислав занял очередь и пристроился у окошка.

- И чего ты с ребенком на почту пришел? – на весь зал поинтересовалась одна из пенсионерок. - Грязно, пыльно. Хочешь, чтоб дите заболело?

Влад недоуменно моргнул, люди в очереди начали оборачиваться.

- Да ты что, не видишь?! - поддержала ее вторая товарка, - он же цыган, вон бородища какая! Специально с ребенком пришёл, чтоб его без очереди пропустили. Сей- час еще щипать его начнет, чтоб тот плакал. Видела я таких. Только цыгане детей к себе приматывают.

- Женщина, это слинг! – встряла курносая девушка с целой стопкой заказных писем. – Мужчина, вас пропустить вперед?

- Спасибо, не надо, – Влад настолько опешил от такого пристального внимания, что не сразу сообразил, о чем его спрашивают.

- Вот что я говорила! Специально дитя приволок, чтобы без очереди пройти. Ты б лучше меня пропустила, я ветеран труда и стою тут на общих правах! А ты со своей стопкой писем должна в специальные часы приходить.

- Женщина, не рассказывайте мне, как и когда делать свою работу, и я вам не расскажу, о том, что все нормальные люди квитанции через банкомат платят, – огрызнулась девушка.

- Нет, ты посмотри на нее, учить меня вздумала! Что за молодежь хамская пошла! Вот в мое время…– но продолжить гневную речь старушке не дала появившаяся начальник отделения.

- Так, на получение есть?

На получение был только Влад. Подошел к окошку, протянул квитанцию и паспорт.

- Я раньше стояла! – вновь вклинилась неугомонная бабка.

- У вас получение? Нет? Вот и стойте, у меня окошко без компьютера, я только выдавать могу, - начальник подмигнула Владу и вручила ему увесистый конверт.

Дома Влад бросил письмо на кухонный стол и забыл про него до самого вечера.

Уже намного позже, когда Яна была уложена спать, а вскипевший чайник щелкнул, выключаясь, он вспомнил о письме. Налил в кружку ароматного чая и вскрыл конверт. Внутри были стандартные документы из суда о принятии дела к производству, о назначении даты судебного разбирательства. И только дойдя до иска, понял, что суд к опеке над ребенком не имеет никакого отношения. Иск был от Оксаны. Как она и обещала, - на развод, но помимо этого в требования входил и раздел имущества. Владислав углубился в чтение. Одна машина - ей, вторая - ему, разница в цене - ей. Ладно. Гараж - ему, стоимость половины - ей. Хорошо, только где деньги взять? Квартира - ему, ей опять денежное возмещение. Кому кредит - не понятно. Наверное, тоже ему. Мебель в квартире. «Оу, она еще и столы со стульями оценила!» Влад вчитывался в отчет об оценке, всматривался в фотографии и глазам своим не верил. На снимках были все их вещи. Телевизор, компьютер, холодильник и прочее, прочее вплоть до пластиковых окон. Влад перевернул страницу. На очередной фотографии красовалась кухня, на изображении было отчетливо видно стенку с разбитым кафелем. «Все понятно, она не только вещи собирала, но и снимала тут все на телефон. Интересно, почему не забрала из техники, что ей нужно. Почему не предложила поделить все мирно?» Владислав потянулся к телефону, набрал Оксанин номер, длинные гудки. Не берет трубку. Прикрыл глаза, борясь с желанием швырнуть сотовый о стену. Под пальцами что-то хрустнуло. Влад так сильно сжал угол стола, что сломал столешницу.

- Правильно, не доставайся же ты никому! – хмыкнул он и бросил обломок в урну. С мыслью о предлагаемом разделе имущества следовало переспать.