Кровь ниори

ГЛАВА 18

Леки уныло уставился в темноту. Факел уже давно выгорел. Долго ли он тут просидел или совсем немного – иногда казалось, что лишь недавно очнулся, иногда – что дневные циклы прошли. Время от времени он пытался нырнуть в виденья, но ничего не выходило, лишь пустота отозвалась сразу, но Леки вывернулся тотчас, не дав ухватить себя в ее паутину. Ну уж нет! Хватит с него! А все остальное не шло, терялось, будто пустота все вокруг отрезала, будто здесь притаилась, совсем рядом, готовая вот-вот схватить. Или это вода тому виной? Что он все время от сна к яви качается, а до конца упасть не может?

Скрипнул засов. Лязг петель наполнил холодом все внутри. Сейчас они вернулись уже не за кувшином. Четверо крепких стражников подняли Леки на ноги, встряхнули, отпустили. Он, как мешок, рухнул обратно. Ноги не держали, не могли держать, слишком долго они не стояли на земле, слишком много он выпил этой прохладной, вкусной гадости. Они снова подняли его. Двое подхватили под мышки, потащили. Еще двое следовали сзади. Леки кольнуло что-то в спину. С пиками наперевес.

Его вытащили в узкий коридорчик, полный стражи. Это за ним. Леки вяло усмехнулся. Его поволокли куда-то бесконечными переходами и лестницами. Вверх. Куда-то высоко наверх.

Превосходно! Тэб Симай направлялся в восточную башню, чтобы обозреть оттуда свои посты, скрытые в лесу, но сейчас его окружил целый канд. Он сделал шаг на лестницу. Но шестеро уже поднимались снизу, семеро во главе с кандаром спускались сверху. Сзади зашуршало. Он оглянулся. Ухмыляющийся Бравия с целым выводком своих головорезов.

– В чем дело? – недоуменно поднял он брови.

– Кончилось твое время, Симай!.. – радостно пропел сзади Бравия, доставая излюбленный клинок.

– По приказу великого тигана Истармы, – перебил его кандар, – тэб Симай взят под стражу и должен быть помещен в нижний ярус до указаний благородного тигана! – отчеканил он.

В темницу. В то самое непроходимое подземное узилище, в котором держат того паренька, что привезли сегодня в полдень. Знакомца Иллири. Одного скупого взгляда, когда повозка проезжала под окнами, было достаточно, чтобы вспомнить его. Паренек из домика в Балоке, что так непримиримо уставился на него тогда. Видящий. Это знак Великой Матери. Все свершится сегодня. Нет, ему не нужно в темницу, ему нужно к Истарме, чтобы оплатить хоть часть своего долга перед Великой Матерью.

– По приказу Главного тигана? – переспросил он с огромным удивлением. – Кандар, ты ничего не перепутал?

Кандар промолчал. Зато послышался противный голосок из-под ненавистных кудряшек:

– И не надейся! – Бравия был рад сверх всякой меры, радость так и сочилась изо всех пор.

– Что ж. – Тэб Симай слегка развел руками, будто не понимая ничего.

Солдаты напряглись. Сзади в спину уперлось острие.

– Успокойся, Бравия, еще успеешь покуражиться, – раздраженно бросил тэб Симай, потянулся к поясу, медленно вытянул клинок, подал кандару, потом кинжал.

– Нож! У него еще нож! – взвизгнул Бравия и сам устремился вперед, наклоняясь.

Выждав ровно мгновенье, Симай пнул его тяжелым сапогом в живот, и тот с воем покатился на каменный пол. Люди Бравии немедленно кинулись на выручку, выкручивая руки пленнику. Он отчаянно дергался.

– Я пока еще жив, чтобы Бравия снимал с меня оружие, как с трупа! – кричал он.

Кандар дал знак своим людям, и они выхватили пленника у головорезов Бравии, оттеснили назад. Бравию вояки любили не больше, чем тэба Симая. Выходка последнего их скорее позабавила.

– Давай нож! – пролаял кандар.

Симай медленно наклонился и вытянул из-за голенища последнее лезвие. Протянул кандару. Тот задержался, рассматривая диковинный клинок, непривычно узкий, отточенный до самой рукояти, со змеящимся узором, сложенным непонятными знаками.

– Диковинная штучка, – не удержался кандар.

Тэб Симай промолчал. Это та память, с которой он не расставался уже много лет. И расставаться не намерен.

Его повели вниз хорошо знакомыми переходами. Люди Бравии остались ни с чем рядом с брызжущим слюной от ярости командиром. Они больше не нужны. Сопротивления, на которое этот хитрец так надеялся, оказано не было… Только досадная оплошность, болезненная для самолюбия Бравии, метившего на место тэба Симая, которая могла ему дорого обойтись, если о ней станет известно. А уж известно станет, это точно. Солдатня разнесет по всему замку, постарается.

Когда Бравия со своими охотниками остался далеко позади, над мирно бредущим конвоем в узком коридорчике взвился маленький шарик и тут же лопнул с легким хлопком. Маг затаил дыхание. Конвойные насторожились, потянулись к оружию, озираясь по сторонам, потом задышали чаще, удивленно переглядываясь. Ближайший к тэбу Симаю стражник уже сползал по стене, хватаясь за нагрудник. Пленник тоже скорчился, будто бы от боли. В эти последние мгновенья конвойные не поняли ничего. Пленника никто не пытался отбить, он сам, чуть живой, пытался отползти к стене, вокруг хрипели их товарищи. Кто-то пытался бежать, но всего лишь упал чуть дальше, не пройдя и нескольких шагов. Все совершилось очень быстро. Стражники замерли, так и не уразумев, в чем дело, маг же, мгновенно вскочив на ноги, понесся прочь от груды тел, задержавшись лишь для того, чтобы выхватить из-за кандаровского голенища тот самый нож, что не собирался оставлять никому.

Отбежав достаточно, он с шумом втянул воздух, задыхаясь. Отдышался. Порошок нэи избавил его от многих неприятностей. Последний мешочек, оставшийся от стража. Хорошо, что берег его так долго. Не пришлось… тратить силу. Ну, разве что капельку, чтобы разорвать крепкую кожу, что хранила нэи так долго. Очнутся они не скоро, раньше их найдут, но пока разберутся, что да как, он будет уже далеко.

Маг огляделся. От восточной башни они отошли немного. Надо отсюда убираться. Истарма скорее всего отдал приказ о его пленении тайно, опасаясь, что он просочится наружу через «тайных соглядатаев», поэтому в замке, кроме стражников этого злосчастного канда да горстки людей Бравии, наверняка никто даже не знает о том, что тэб Симай больше не в силе.

Он уверенно направился вперед, не скрываясь. Около первого же караула убедился, что рассудил правильно. Тэба Симая не пытались удержать. И он направился через весь замок, в самую твердь Истармы, Главную башню, к которой сходились все переходы и коридоры замка, самую древнюю и высокую, построенную еще на заре этой крепости. В ту, что стала в прошлый раз местом его паденья. Главное прибежище Истармы во время его пребывания в замке. Там он «колдовал», вернее пытался. Там хранил свои книги и рукописи, амулеты. Там на разные лады повторял диковинные заклинания, надеясь на силу, заключенную в самих камнях древней башни. Ведь недаром же маг, которого он упустил прямо из рук столь постыдным образом, в свое время выбрал именно ее для убежища. Неспроста. Поэтому Истарма тоже ютился здесь, не желая других покоев. Там он вызвал к жизни тварь, там она и должна была сгинуть, не подвергая законы Великой Матери дальнейшей опасности.

Иллири спешился. В окружении солдат тэба Тандоорта, так же спокойно, как и всегда, он зашагал по широкому подворью крепости Кус-Танак, мощенному серым булыжником, без оружия, даже без привычного черного плаща, со связанными за спиной руками.

Стражники Истармы глазели со всех сторон, подбираясь поближе к новоприбывшим, потому что сумерки мешали разглядеть все как следует. Весть о том, что привезли еще одного пленника, а может, и колдуна, расползлась от ворот за считаные доли Часа, пока люди тэба Тандоорта рядились со стражниками на воротах, что хотели тотчас избавить их от пленника. Но солдаты, приведшие Иллири, стояли на своем. У них строжайший приказ от тэба Тандоорта. Передать из рук в руки.

– А сам-то где, ваш тэб Тандоорт? Али тэйры у него такие огромные, по три человека? – хохотали стражники со стен.

Видно, люди тэба Тандоорта и Главного тигана недолюбливали друг друга так же, как и их хозяева.

– После подойдет. Там две трети пешими. Мы этого красавца между Танаком и Барой сцапали. Благородный тэб Тандоорт приказал его сразу же сюда тащить. Чтоб разобрались поскорей. Коней дал. Вот мы и рано.

– Ничего себе, рано! – веселились стражники, отпуская толстенные веревки. – Не ходите, а ползаете небось!

Наконец их пропустили, но только до караульни. Тут дожидались тэба Палата, начальника личной охраны Истармы, и еще кого-то. Они явились одновременно. Маленький приземистый человечек с забавными кудряшками, прилипшими к ушам от пота, пристально всмотрелся в стража, обошел кругом.

– Ну что ж, – кивнул головой, – это он. Все как записано. Уж больно приметный!

– Уверен, Бравия?

– Уверенным, тэб Палат, может быть только великий тиган! А я вижу то, что вижу. А вижу я в аккурат то, что записано со слов тэба Тандоорта. А оружие его где, лук, конь?

– Там отобрали… – туманно ответил кандар конвоя, не зная об этом ничего, но справедливо полагая, что преступник обезоружен и обездвижен их доблестными воинами.

Тэбу Тандоорту совсем незачем было посылать кандара, что знал бы досконально, как все было на самом деле. Истарма хитер… Вдруг он пожелает расспросить самого кандара?

– Похож, похож, – снова кивнул Бравия. – Благородный тиган будет доволен! Можно тащить его хоть тотчас!

– Он приказал не тревожить, – сказал начальник охраны. – Только что. И привести того, первого. Все это, может, и до полуночи затянется… Так что этого мы пока что в нижний ярус. А эти, – он кивнул на стражников Тандоорта, – пусть дожидаются своих. Эй, – бросил одному из стражников, – сбегай вниз за Тургом. Пусть берет свой канд и тащит его сюда! И быстро! – Солдат исчез. – А ты, – обратился он уже к Бравии, – тоже своих сюда давай, кто в замке есть. А то про этих людишек слухи ходят такие… У меня каждый человек на счету, так что поможешь моим.

– Нет, не могу. – Хитрая рожица Бравии залучилась сразу во всех направлениях. – У меня там дельце с тэбом Симаем. Я и так уж торопиться должен. Приказ тигана! Так что уж сами. Да и чего там? Слухи мы все мастера пускать, а посмотри, – он картинно пожал плечами, – ну чего тут бояться! Это они, как у нас из-под носа увиливать, хитрые да бойкие, а как попадутся, то все! Конец! – Он добродушно выругался. – Мне пора, – закончил уже деловито. – Тэб Симай, поди, заждался, – опять не сумел скрыть довольной улыбки.

От нее мороз продирал по коже. Похоже, тэб Симай все-таки в замке. И найти его надо как можно скорее. Чутье никогда не подводило стража, гроза сгустилась в этой каменной крепости. И вот-вот готова была разразиться. Гроза уже мелькала и далеко в небе, когда стража вели по подворью. Так далеко, что не слышно рыка грома и молнии кажутся игрушкой, а ведь они чудовищны. На редкость сильная первая гроза, под стать этой ночи, что может оказаться последней. Гроза повсюду.

Бравия исчез, довольно напевая под нос. Страж спокойно ожидал посреди караульни, полной солдатни. Взгляды, которыми его награждали, волновали его куда меньше судьбы мага и еще одного пленника. Что это за «первый», которого повели к Истарме? Что это за «первый», если сам он, страж, «второй»? Неужели Истарме на самом деле удалось кого-то поймать? Теперь приходилось думать о двоих. И страж был занят тем, что решал, с кого из них начать: с мага или «первого»? Или это и есть хваленая людская ловушка?

Прошло слишком много времени. Его наконец повели. Коридорами, переходами, сначала полными солдат, потом все более и более пустыми. Нет, у Истармы здесь пока не так много людей. В некоторых уголках каменной громады и вовсе было пусто, и лишь шаги стражи гулко отдавались от стен. Они отошли изрядно, и вдруг Иллири, дернувшись, начал оседать, падая на левый бок.

– Эй, чего с ним? – пробормотал стражник, шедший сразу же за ним.

Страж снова дернулся, нелепо выпростал связанные руки из-за спины, перекатился через себя. Ветром дунуло по коридору, и мелкая пыль поднялась в воздух. Стражники начали кашлять и падать на пол. Иллири же, напротив, привстал, выпрямился и рванулся прочь, не подозревая о том, что такой же фокус с порошком нэи уже проделал тэб Симай всего лишь одним ярусом выше.

Отбежав на достаточное расстояние, он отдышался, затем осторожно закинул руки вверх, будто они без костей, поморщился и опустил их через голову уже впереди. Бегом вернулся к валявшимся стражникам и перетер веревку о лезвие кинжала. Метательных ножей при них, к сожалению, не было, поэтому он наспех ухватил пару кинжалов и пику. Меч ему только в тягость. Он ринулся туда, откуда его только что привели. Но, передумав, вскоре вернулся, подхватил плащ одного из стражников, накинул, спрятал темные волосы под шлем, вооружился пикой. Издалека теперь можно сойти за своего. И он побежал прочь.

Леки, совершенно обалдевший от тряски, сразу и не понял, куда его притащили. Приходя понемногу в себя, начал оглядывать небольшую залу, загроможденную разным хламом. В окно, подозрительно знакомое, до боли, сочились густые сумерки, но горящие тут и там светильники выхватывали комнату из объятий мрака. И вдруг за окном без ставен и решеток мелькнул далекий свет. Первая весенняя молния разорвала пространство над унылыми холмами. Далеко отсюда начиналась гроза. Животворная, прохладная, свободная. Там будет много воды…

Леки облизнул пересохшие губы. Казалось, они растрескались, как земля в засуху, а ведь он давеча пил, и много. Только это не вода, а отрава какая-то. Он снова принялся разглядывать комнату. Тени колебались, слоясь и шатаясь, то отдаляя близкие стены, то приближая далекие. Небольшое возвышение в середине залы манило к себе, и Леки зачем-то пополз туда, но тут же остановился. Он сразу и не понял, что его одного оставили, словно в темнице. А ведь тут окно!

Он старательно пополз теперь уже к окну, сбивая раненый бок. Руки, скрученные за спиной, мешали ужасно. Но окно! Ему казалось, что он полз целую вечность, то падая, то барахтаясь. Тело отказывалось слушаться, хоть ты тресни. Наконец он добрался и в отчаянном броске плечами уперся в нижний край проема. Как нужны сейчас руки! Подтянулся, срываясь. Откуда только силы взялись… Наконец лег грудью на холодный камень, устало свесился с другой стороны и уже был готов бездумно вывалиться наружу, как очередная вспышка молнии осветила холмы, поросшие лесом. Далеко внизу. Тоже знакомые до боли. Он чуть было не сверзился с высоченной башни.

Леки испуганно отпрянул назад и сорвался вниз, слабые плечи не удержали. Рухнул на пол, треснувшись прямо лицом о низ проема. С трудом поднял голову. Во рту было солоно. По подбородку что-то текло. Еле-еле повернув шею, вытер его о плечо. Кровь… Чудно, лицо совсем не болит, как онемело. Видать, нос разбил, когда падал.

За окном снова вспыхнуло. Сюда долетали только отголоски большой грозы. Но Леки сжался, словно вспышка осветила не мир за окном, а его тупую башку. Это же та самая! Та самая комната! Которую он видал не раз и не два, и казалось, что уже не забудет никогда. Ан нет, позабыл, как есть. А на возвышении должна быть книга Виверры, и он пополз туда, несмотря на то что по подбородку продолжала течь густая соленая влага.

Вновь нелегкий путь среди сундуков со всяким хламом. Зачем его туда понесло? Леки не знал. Он мог делать только то, что приходило в голову немедленно, подчас забывая, чего именно хотел. Мысли рассеянно разлетались, не успевая даже как следует родиться. Он дополз и оперся спиной о камень, не зная, что дальше. Подняться вверх и посмотреть, точно ли книга там, уже не было сил. Да и зачем?

– Чудесно!

Он оглянулся на звук голоса. Где же он?

От одной из стен отделилась невысокая щуплая фигура. Словно прямо из рухляди вылезла.

– Очень хорошо! – снова изрекла она. – На колдуна ты не похож, тот бы уж давно что-нибудь выкинул. Однако вряд ли что-нибудь серьезное… после моего поистине колдовского состава правды! Да, его открыл не я, но пользую я один. И все потому, что усерден в поисках знаний!

Леки ничего не понимал. Какие колдуны, какие такие правды?

Фигура не просто веселилась. Она торжествовала.

– Мое усердие в этих поисках безмерно! – вдруг зловеще выкрикнула фигура, будто разом переменилась.

У Леки в голове все запуталось еще больше.

– Молчишь?! – снова выкрикнула фигура. – Ну, молчи, молчи, – зло процедила сквозь зубы. – До поры.

Она принялась расхаживать взад-вперед. Видно, что успокоилась понемногу, появилась плавность в движениях, теперь человек шагал уже помягче. Он взял светильник и приблизился к Леки. Подошел ближе, еще ближе. Его лицо ясно вырисовалось, освещенное пламенем, ошибочно смягчавшим угловатые черты. Окладистая борода, скрывающая шею, прочерченный морщинами лоб. Глаза вдруг вспыхнули, и Леки едва успел закрыть свои. За малую долю мига он скорее почувствовал, чем понял, что перед ним стоит не кто иной, как сам Главный тиган Истарма, великий и ужасный. И тварь из другого мира вместе с ним. Холод в спинном столбе пронизал его до самой макушки. Нельзя смотреть в эти глаза. Нельзя, и все.

Он старательно зажмурился.

– Ты что, заснул? – озабоченно пробормотал тиган.

Леки и в самом деле старался погрузиться в забытье, да так, чтобы его оттуда никак не выскребли. С первым звуком отдаленного грома он выпал из привычного мира и погрузился в… пустоту. Он попытался рвануться обратно, но воспоминание о страшных глазах, вцепившихся прямо в самое нутро, остановило его. Он заметался между ними, не решаясь ни вынырнуть, ни остаться. А пустота ловила, звала, засасывала, и он предпочел отдаться ей. Прочь, прочь отсюда! Подальше!

Но пустота тоже сегодня страшилась больше, чем обычно. И тосковала… Не было в ней того жуткого покоя, к которому Леки уже привык. Она волновалась, шла зыбью, вздымая какие-то невидимые волны, бьющие неизвестно откуда, прямо изнутри. Все больше и чаще. Леки било все больнее. Жуть и тоска накатывались раз за разом, и он снова возопил: чего же ты хочешь, проклятая?

И опять, как незнамо сколько дней назад – все они теперь слились в одну череду, – вывалился в свое детство. Снова мать качала на руках, шла вдоль колосящегося поля, от которого веяло домом. А потом Леки вновь ломился в стены своей давешней темницы. И снова дом, и снова темница. И снова. И опять, как будто это не случайность, а разговор какой-то. Как будто эта настырная пустота пыталась ответить. Сказать. Но ведь у нее нет языка… Ничего нет. А что есть? Только страх и тоска. Только зыбкие образы, рожденные ею в голове у Леки, что она тут же стирала в его памяти. И воздвигала новые.

Он смотрел и смотрел, пытаясь вырваться. Как будто попал в бесконечный круг. Только он вспоминал свой дом, мать и родные места, только проникался заботой, любовью и нежностью, только возвращался домой – и сразу же попадал в каменный мешок без окон и дверей, из которого нет исхода. И он вновь бился о стены, и снова попадал в родные края, а потом – опять между стен, сжимавших мир до нескольких шагов. Он рванулся прочь, пытался кричать – и не мог, но все рвался и рвался из этого круга. Он не останется здесь! Ни за что!

Он снова орал в полный голос. Когда в глазах прояснилось, он увидал склонившиеся над ним лица в шлемах. Стража. Где он?

– Хорошо! – послышался голос. – Наконец-то! Теперь дайте ему это.

В руках одного из стражников появилась маленькая фляжка. Леки схватили за плечи и приподняли. Он брыкался. Но его слабые рывки не могли помешать здоровенным стражникам. Один из них схватил его за подбородок. Другой ножом разжал зубы и влил в рот какую-то дурно пахнущую гадость. Леки хотел было плюнуть, но ему зажали рот и нос. Влага обжигающим потоком понеслась вниз. Нутро свело, и Леки скорчился в руках стражников, потом обмяк. В голове прояснилось, но не настолько, чтобы рассудок полностью вернулся к нему. Зато теперь он стал беспокоен. Заерзал на каменном полу, задышал. Теперь и речи нет, чтобы заснуть. Да он и не станет больше…

За окном уже сильно грохотало. Он провалялся не так уж и мало.

– Прочь! – властно сказал Истарма. – Являться только на мой зов!

Стражники посыпались в узенькую, тяжелую дверь.

Леки очумело поднялся в той луже, что сделалась вокруг него. Его опять поливали водой. Что за жизнь такая?

– Ну вот. – Истарма приблизился и склонился рядом.

Он уперся взглядом в его лицо, и Леки наконец ощутил всю силу нечеловеческого взгляда Истармы. На него смотрела пустота. Из человеческих глазниц. И она была гораздо хуже той, что приходила в виденьях. Та хоть сама по себе. А эта… Эта давила и рвала все внутри на куски. Высасывала жизнь по капле. Леки почувствовал дурноту, потом истому, пот катился градом. Тиган взламывал его, как тонкий лед, а у Леки уже не было сил противиться. Почти обездвиженное тело отказалось сражаться, ум тоже уныло бездействовал. Только страсть, еще жившая в нем, притаившаяся где-то далеко, в том уголке, куда не достали снадобья Истармы, сопротивлялась отчаянно.

«Не хочу!» – яростно бросал он в эти глаза. «Почему?» – спрашивал его разум. «Зачем так мучиться?» – возмущалось тело. Но Леки не давал себя запутать. «Не хочу! – говорил он. – И все!»

Но он гнулся под этим натиском. Словно все его силы уплывали в эти две дыры на лице тигана. Пустота жаждала. Она не остановится, пока хоть что-то остается. А потом…

«Стой!» – сказал себе Леки, лежа на полу. Воля плавилась, как снег под солнцем. Слишком много всего, как будто он переломится сейчас. Его начало выкручивать, точно так же, как в виденьях, с той лишь разницей, что все это наяву. Ужасно. И больно. Как за последний колосок пеллита, он уцепился за тех, кто мог бы помочь. Она хочет жрать, эта тварь? Так пусть подавится! И Леки вспомнил Триго. Который жил, мучился и пел у костра, и которого теперь нет. Это он убил его, Истарма, что склонился перед Леки… и глядит. Всю свою ненависть он слил в эти глаза, всю свою ярость, боль и злость, что мучила его каждый миг в последние дни. На, получи, тварь!

Скоро он почувствовал, что остывает, и зачерпнул внутри еще. У него ее слишком много скопилось. На Истарму хватит, и еще на канд таких же, как Истарма. Но раз за разом он черпал, и черпал, отыскивая в себе уже последние крохи, а две дыры не стали слабее. Наоборот. Они тянули все сильнее. Все отдал, а стало только хуже. Боли о Триго больше не было, лишь пустота. Не удалось.

Это человеческий расчет, вдруг понял Леки. Что хорошо, то помогает; что плохо, то вредит. А твари было все равно, что всасывать. Лишь бы посильнее, лишь бы побольше. Она одинаково лакомилась и любовью, и ненавистью. И тут Леки дрогнул.

Он мелко задрожал. Его пронизал ужас, который он чуял возле Просеки. Только хуже, еще хуже. Страх обнимал, доводил до безумия.

– Вот и ладно, – довольно проговорил Истарма. – Ты не так уж прост. Но и не особенно силен. Мне попадались и получше тебя. А теперь я буду спрашивать. А ты мне все расскажешь, все, что знаешь. И тогда, быть может, выйдешь отсюда живым. Если… твои слова приведут меня в хорошее расположение.

Леки половины не понимал. В голове снова путалось, в последний проблеск своей воли он вложил все, что оставалось. Все, сил больше нет.

– Что ты знаешь о найюмах?

Найюмах? Леки где-то слышал. Кажется, Дэйи упоминал. Когда-то…

– Так, – непонятно сказал тиган. – Давай начнем с другого. Кто твой дружок? Тот самый Дэй? Когда он был в Эйянте? Откуда знает Айсинских тварей?

Дэйи. Кто… Страж. Самый лучший. А его не уберег… Потому что Леки дурак. А еще эта Белая Птица, чтоб ее ощипали…

Он захлопнул челюсти. Что это? Неужто он все это вслух болтает? Только не понял как. Что же это такое?

– Страж? Какой страж? Чей? – спрашивал Истарма, впившись в Леки своим страшным взглядом. – Страж найюмов?

Леки изо всех сил сцепил зубы, намереваясь молчать во что бы то ни стало.

– Говори! – приказал Истарма. – Говори! – велел он, и зубы разжались сами, пропуская вперед непослушный язык.

– Чей страж? Колдунов? Что ты знаешь о них?

«Ничего», – хотел брякнуть Леки и не смог. Пустота видела обман и всосала его так же, как и все остальное.

– Кто такие колдуны? – Истарма не впадал в ярость, напротив, он становился все спокойнее. Это тварь сейчас владела им, а не он ею. – Кто такие? Где скрываются? Где? Отвечай! Где? Назови место!

Леки поплыл, будто по волнам. В голове зашумело. «В…» – хотел он ответить, даже рот открыл и… не смог. Забыл. «В…» – снова напрягся он. Ага, где-то в лесах.

Но как только хотел уронить про леса и вновь открыл рот, как страшный вой в ушах перекрыл уже найденный ответ. Он сосредоточенно думал. Его о чем-то спрашивают… О чем?

– Отвечай! – гудел Истарма.

Там. В ле… Зеленые тени прыгали по деревьям, это луини протягивали ему руки. Прыг-скок… Как приятно…

Его трясли.

– Где скрываются колдуны? – снова ворвался Истарма в его помутневшее сознание.

– Какие? – глупо спросил Леки.

Про что это он? С ума, что ли, съехал?

– Колдуны! С юга! Найюмы! – бросал Истарма прямо из глубины своих глаз. – Где они прячутся?

Бедная голова все больше и больше погружалась во тьму, но слова Истармы упорно прорывали ее колкими лучами. Или это глаза?..

Заклятье народа ниори, древнее и сильное, подкрепленное силами сэниэкийи и законами Великой Матери, сражалось с пустотой другого мира, не признающей иных законов, кроме своих. И никто не мог взять верх. Но Леки, что болтался посередине между ними, угасал, плавился, уходил прочь в темноту, в безумие… но все-таки говорил, уже сам не понимая того, что лепечет. То звук, то слово… то пустое, то нет…

– Говори! – вновь надавили глаза.

– Они… – Леки хрипел. – Они…

Дверь заскрипела, но Леки не слышал скрипа. Он кашлял, получив передышку, понемногу приходя в себя, но еще не понимая, где он и что вокруг. Зато тиган слышал хорошо и живо обернулся.

– Кто посмел?! – взревел он в гневе.

Долгожданное тайное место, убежище найюмов, к которому он так стремился, уже лежало у него на тарелке, оставалось лишь проглотить!

– Откуда ты взялся?

Тэб Симай осторожно затворил за собой дверь. Спрятал за пазуху упругую трубочку, не обращая внимания на гнев тигана.

– С какой стати ты явился сюда? Ко мне?! Стража!!

Тэб Симай пристально посмотрел на дверь, циклами циклов торчавшую в этой стене, и она стала глухим камнем. Таким же толстым и непробиваемым, как и все остальные. Они оказались в ловушке.

Черты тэба Симая вдруг поплыли. Точно краска смывалась потоком дождя. Или тумана. А Леки ничего этого не видел, потому что до сих пор не мог прийти в себя. Лишь обрывки слов долетали до его ушей, но не ума.

– А, так ты тоже из этих?! – завопил Истарма. – Я-то думал – ты просто предатель, соглядатай этих колдунов! Заняться бы тобой еще тогда!

Маг молчал.

– Ну да ничего! Я выскребу все и из тебя! Как из этого мальчишки! Похоже, – и он кинул хитрый взгляд на стену, бывшую недавно дверью, – ты никого не ожидаешь на подмогу?

Тут Леки неожиданно распахнул глаза и увидал перед собой еще и темноглазого, человека из снов, ночного гостя из Балоки. Мага. Причину всех его бед. Вот он, рядом с Истармой… Но сил хоть что-то сделать не было. Даже крикнуть. За окном громыхнуло так, что каменные стены сотряслись.

– Молчишь? – въедливо спросил Истарма.

Наконец маг нарушил молчание.

– Я не говорить с тобой пришел.

– Для чего же тогда? – жестко бросил Истарма. – Ты не сможешь ничего мне сделать! Ничего! Слышишь, колдун? Я неуязвим! А потом, когда ты упадешь, как выжатая грязная тряпка, как тот, что был здесь до тебя, я сделаю с тобою то же, что и с этим дураком! – Он скользнул взглядом к Леки. – И ты скажешь мне больше, куда больше, чем он!.. – Он расхохотался.

– Я вернулся не для того, чтобы это выслушивать! – Впервые раздражение прозвучало в голосе мага.

Леки глядел во все глаза. Он уже мог немного соображать, хоть и неясно, местами, уже мог услыхать то, что говорилось. И даже внимать, в меру сил. А как будто еще безумнее стал. Вершилось что-то странное. Так кто тут главный враг?

– А для чего? – расхохотался Истарма, вперив в мага пустой взор, как делал уже не раз. – Убить меня? Говорю же тебе: я неуязвим! Для чего тогда? Спасти своих колдунов, стать их героем? Но тебе не справиться со мной! Пойми, колдун! И вместо того, чтобы прославить свое имя, ты сгинешь здесь безвестно, в этой зале, что принесла мне успех! МНЕ! И принесет удачу еще! А колдунам она дарила неудачи и смерть! Сейчас ты еще можешь стать моим другом! И уцелеешь один, один из всех! Нам обоим выгода, подумай, колдун! Мне не придется тебя убивать, а в Новом Кромае ты станешь моим Советником, личным, главным! И другом.

Они оба уже тяжело дышали, как будто разговоры растекались по поверхности, а внутри гнездились первые признаки бури. Совсем как гроза, еще недавно бушевавшая так далеко от замка. Наконец маг спокойно отвел глаза, без труда оторвав взгляд от Истармы.

– Мне поздно метить в герои. И я уже был твоим другом, – тихо уронил он в ответ. – Это не принесло мне удачи. И никому не принесло, даже тебе. И я пришел не спасать Кромай, колдунов, как ты их называешь, и всех остальных в придачу. – Он усмехнулся. – А лишь отдать свой долг Великой Матери. – Он посмотрел на Леки. – И по возможности не наделать новых…

Он вскинул руки и плавно встряхнулся, как будто сбрасывая с себя что-то. Легкий ветерок прошелся по зале, против того течения, что рождала гроза, яростно ломившаяся в открытое окно. Леки ощутил успокоительный свежий аромат чего-то необычного, приятного, зовущего. Он ожидал, что маг сразу вытянет руки и начнет выкрикивать заклинания, шипя и брызжа слюной, меча в Истарму громы и молнии. Но ничего такого не случилось. Наоборот, он совершенно успокоился, опустил руки и вновь неподвижно встал пред тиганом. Но ветерок не исчез, а только усилился. Казалось, все эти движения нужны лишь для того, чтобы поймать какую-то ускользающую магию, сбросить несбрасываемое и обрести себя в этот час. Теперь он был спокоен. И ветер, завывая, свирепея с каждым мигом, кинулся на Истарму.

Иллири уткнулся в стену. Стражник, ведший его, с недоумением разглядывал ее, крутя головой туда-сюда, разыскивая дверь.

– Ну? – спросил страж, угрожающе подталкивая его лезвием между спинных пластин доспехов.

– Да тут же была… – Жертва безнадежно выругалась. – Тут же… на месте. Или нет?

Он ткнулся в стену, оглядывая ее, Иллири следом за ним. В самом верху лестницы, огражденной толстым деревянным брусом от ямы, ведущей вниз, угнездилась лишь небольшая площадка. Не так много стены, чтобы вход не приметить. У края привалилось трое стражников, вроде как отдохнуть. Иллири подтолкнул своего пленника ближе, нагнулся осторожно, потянулся к шее одного, другого. В ладони остался шип, теперь почти безвредный. Никакой магии, всего лишь нэи. Застыли, как статуи. И кто тут мог побывать, кроме Бритта? Никто. Неужели, вопреки своей силе, он сохранил верность прежним повадкам, усвоенным за эти семь лет?

Нет… Третий стражник заметно дышал, то ли в забытьи, то ли во сне. Скоро очнется. Щека как огромный синяк. Похоже, его просто сильно шарахнуло о стену. Или это магия держит его? Для верности страж сжал пальцами его спинной столб пониже шеи и выпрямился как раз в тот момент, чтобы схватить беглеца.

– Не так быстро. Сначала вход!

– Да не знаю я, – бормотал стражник в испуге, – я ж честно вел… показал все!.. А что он девался куда-то, разве ж я виноватый? Тут был, всем на свете клянусь!.. Матерью, детьми своими малыми, всем, как есть!..

Нет, он не врал. Страж не зря выбрал именно его из всех прочих, что встречал на пути. Вскоре он уверился, что в этих запутанных переходах и лестницах найти то, что нужно, можно только с проводником. Можно, конечно, и без него, но придется потратить слишком много времени, недопустимо много. Таясь в нишах и узких переходах, скрываясь за углами и меж перекрытий свода от людей, спешащих мимо, он следил, когда появится подходящий. И вот он пришел. Уж никак не воин по призванию. Ему ведом страх, еще как ведом, а кроме ничего: ни удачи, ни денег, – ничего, кроме несбывшихся надежд. Не его это дело – сторожить тигана. Ему бы обратно, в свою деревню или в скромный домик в маленьком городишке. А вот второй – да, тот будет биться до конца, сразу поднимет тревогу, если что.

Обездвижить второго и быстро прекратить неловкие попытки жертвы к сопротивлению не составило труда. Он так внезапно вывалился на них из ниши в своде, где притаился, распластавшись в темноте, упираясь в стены… так неожиданно упал сверху… Они даже оружие не успели выхватить. Да что там, даже сообразить ничего не успели.

Теперь дело пошло быстрее. Иллири угадал правильно. Больше всего этот человек трясся за свою жизнь, уж никак не за здоровье благородного тигана. В надежде заслужить ее он беспрекословно вел вперед, куда скажут. К тому же слухи о поимке еще одного колдуна уже проникли в крепость, поэтому несчастному не надо было даже гадать, кто перед ним. А кто еще так может, как не колдун? Потому-то он трясся еще от иного страха. Боялся небось, что превратят его в какую-то болотную лиффу или другую гадость.

Сначала они двигались средними ярусами. Здесь было на редкость пусто. Кое-где караулы. Зачем? Несколько раз они прятались, но незадачливому стражнику и в голову не пришло позвать на помощь. Точно язык отсох. Так они добрались до убежища тэба Симая. Кто ж его не знает? Знал и этот.

Дверь заперта, но стражу не надо было вламываться внутрь, чтобы сообразить, что каменная клетка пуста. Что делать? Искать наудачу по всему замку? Нет. Не годится. Иллири вспомнил о «первом», о котором упоминал начальник охраны. Его повели к Истарме. Надо проверить. Если же маг ушел отсюда сам, то он все равно где-то рядом с Истармой. Страж слишком хорошо знал Бритта. Если он побежит, то только навстречу опасности.

– Знаешь покои Истармы? – спросил стражника.

– Какой? – испуганно дернулся тот. – Парадный? Или тот, – и в голосе проскользнул благоговейный трепет, – что в Башне?

– Тот, что Башне, – решил Иллири.

Вряд ли Истарма мучает узников в парадном покое.

Стражник хлопал глазами.

– Ну, веди!

Тот нерешительно двинулся, не зная, от чего ожидать большей беды, от хозяина или этого нового грозного мага. Неизвестно еще, кто верх возьмет.

А теперь они уперлись в стену. Где-то за камнем вдруг грохнуло, потом еще. Казалось, земля зашаталась. Трещины пошли по толстенной кладке. Стражник испуганно распластался по стенке, еле дыша, открыв рот, как вытянутая на берег рыба.

Это не гроза. Или молния попала прямо в комнату в Башне, огромная, хоть и не самая большая из тех, что когда-либо создавала Великая Мать. Нет, это не гроза. Там Бритт, внутри, за стеной. А входа нет.

Страж пристально вгляделся в камень. Разный. Здесь – обтесанный человеческими руками и временем. Дальше – просто гладкий и цельный, как обломок скалы, застрявший в щели. Только щели нет. Он не мог здесь появиться сам, вместо двери. И стена толстенная. Думай, думай, Иллири!

– Окна там есть? Должны быть! Отвечай! – встряхнул он стражника, потерявшего дар речи.

– Не-не-не… не видал, – простонал наконец этот храбрец. – Я в Башне не бывал… благородный тэб, – прибавил он, видя, что страж нахмурился. – Но снаружи, – обрадованно вспомнил, – там видно, видно! Одно на самом верху! Самое что ни на есть окно!

Иллири посмотрел в глухой потолок, и тут новый удар потряс и без того испещренную трещинами каменную кладку. И сразу же другой. Потом стихло.

– Где-нибудь есть выход наверх? На самый верх? Или ниже?

Стражник почесал в затылке, уже чувствуя свою нужность в этом таинственном деле. Тигану, похоже, приходилось за стенкой круто. А этих новых колдунов не один, а может, и не два. Уходят они тигана, как есть. А он что? Тоже не дурак, понимает, кому прислужиться. Да и превращать его, видать, ни во что пока не надумали.

– А как же! Есть оконца слуховые, только с той стороны, – с готовностью затараторил он. – И пониже будут. Там что-то есть такое, – все с большим жаром объяснял пленник, видя, как проясняется лицо «колдуна». – Вроде лестницы какой, что ли… В прошлый цикл они крышу поправляли, лазили как-то…

– Веди! – коротко бросил Иллири, прислушиваясь к визгу, раздававшемуся за стеной. Слишком слабый для стражника, чтобы тот устрашился его через стену так же, как и грохота, для него же он был ужасен. Нечеловеческий, жуткий вопль, от которого внутри сжалось сердце.

– Веди! – И для убедительности он подтолкнул проводника в спину.

Ветер метался вокруг Истармы, вздымая космами его волосы и бороду, трепля плащ, точно пытаясь стянуть его с места. Леки, потерявший дар речи от удивления, тупо глазел на это зрелище, не делая попыток даже отползти в сторону. Он вновь слышал песню ветра, как и на Белой Поляне. Но совсем иную, не то что в ночь Перехода. Тогда это была музыка, а сейчас война. Ветер рвался на битву, жаждал наконец схватиться с Истармой теперь, когда у него появился союзник. Как и тогда, на Белой Поляне, началось все с малого, но ветер рос, превращался в вихрь, ураган, как будто здесь, внутри башни, находилось сердце грозы.

Истарма, крепко вцепившийся в один из своих сундуков, громко захохотал.

– Что, колдун, это и есть все твои хваленые штучки?

Маг так ничего и не ответил. Только ветер взвыл, потом взревел и, отодрав Истарму вместе с тяжеленным ларем от пола, понес назад. Истарма взвизгнул, потеряв опору под ногами, но улетел недалеко. Его прижало к стене, припечатав к тому же еще и сундуком. Но, похоже, вреда это ему не причинило. Ларь отлетел в сторону, будто бы от невидимой преграды перед телом тигана.

Леки в тот же момент понесло совсем в другую сторону, хоть маг на него даже и не глянул. В дальний от схватки угол, к стене. В довершение ко всем последним бедам, еще и пребольно затылком о камень шарахнуло. Он зашипел и сморщился. Можно и полегче было. По рукам сзади что-то скользнуло, и Леки с удивлением потянул их из-за спины. Боясь оторваться взглядом от зрелища перед ним, на ощупь нашарил бечеву. В одном месте она словно… даже не перетерлась, сгнила от древности. Это уж точно не ветряные луини, а маг постарался.

Леки озадаченно моргнул. Ну… спасибо ему, что уж тут говорить… вовремя явился… Еще б чуть-чуть, и конец. Только вот… незадача какая-то получалась. Так что ж это выходит: так кто ж кого заманивал? И кого маг хотел уловить? Дэйи или этого самого Истарму?

По всему видать, что Истарму. Тот, вон, совсем и не ждал такого подвоха. Леки злорадно улыбнулся, увидав, как ветер мечет в Главного тигана все, что ни попадя: кучи хлама, сундуки, склянки и фляжки с его жуткими снадобьями. Разгром стоял ужасный, жуть брала… веселая такая жуть. Жалко только, что Истарме от этого мало вреда. Он все еще висел, пригвожденной ветряным потоком к стенке, но все, что сыпалось на него, разбивалось либо рядом о стену, либо отскакивало от той же невидимой преграды. Тот самый кокон твари, о котором говорил страж, догадался Леки. Бережет «свое» тело, гадина!

Неужто это все, что может маг? Или еще чего припас? Леки казалось, что маг медлит, чего-то дожидается. Он ведь и сам не слепой, видит небось, что Истарме его штучки, как щелчок по носу. Ай!.. Леки самого чуть не припечатало сундуком, отскочившим от стены. Ветер запустил им так отчаянно и неистово, что, отлетев от твари, искореженный деревянный ларь через всю залу метнулся прямиком в голову Леки, тот едва успел упасть ничком. Обломки разлетелись, колотя его по плечам и спине. Деревянная спица воткнулась в щеку, Леки с досадой выдернул ее, почти не чувствуя боли. Если ему суждено выбраться отсюда, то родная мать… или даже Ювит не узнает его, столько пришлось вытерпеть за сегодня.

Маг чуть заметно приподнял руки ладонями вниз, и ветер отодрал Истарму от стены и принялся играть уже не сундуками и не фляжками, а самим Главным тиганом, ударяя его о камень стен то здесь, то там. Мага каждый раз слегка пошатывало, как будто он бился о стены вместе со своим врагом. А ветер буйствовал пуще прежнего: то торжествующе ревел, то возмущенно выл, испробовав телом Истармы очередную стенку. И ничего! Сначала ветру удавалась его забава, потом ему пришлось изрядно потрудиться, отдирая свою игрушку от камня, потом он вовсе взревывал с невозможной яростью, словно труд этот для него непосилен. Истарма прилип к стене, торжествующе глядя на мага. Он смеялся ему в лицо. Хотя сказать, чтоб ему так уж сладко было, тоже нельзя. Уж Леки-то видел. И каждый раз, когда тигана с силой бросало о стену, он яростно взмахивал кулаком, ожидая, что вот-вот… но нет, и он разочарованно опускал руки.

Леки глядел во все глаза, пока не заслезились от холодного грозового ветра. Похоже, они совсем никуда стали. Казалось, что вокруг тигана в воздухе пошла рябь, такая, как стелется от мощенной камнем дороги в жаркий летний день. Будто воздух движется. И все сильнее, сильнее. Вот он уже в кольце. Да нет, и не в кольце совсем, у «кольца»-то щупальца, как у давешних «пиявок» с Просеки! Только куда меньше будут… Леки помотал головой. Ударило-таки его… Нет, правда, он видел собственными глазами! Эти «щупальца» выстреливали в стороны, цепляясь за камень. Кокон твари защищал Истарму. И все длиннее, длиннее… Они росли!

– У него щупальца та-ам, вокру-уг! – хрипло заорал Леки, срывая голос, стараясь перекричать шум бури, докричаться до мага. – Слы-ышишь! Он ими за стенки цепля-ается!

Кто бы там ни был этот маг, но пока он против твари, то Леки за него, а потом… поглядим. И чего так долго медлил, коли с Истармой мог управиться? А вдруг… Леки похолодел. А вдруг не мог? И сейчас не может! Вдруг никто на свете с ним не в силах совладать? Или с ней. Что ж будет-то? И он с удвоенной силой заорал:

– Щу-у-упальца!

Маг кивнул наконец. Наверное, услышал. Тут же поменялся ветер, завертел, закружил в отчаянном рывке, напрягши все силы, вырвал тигана из камня, аж крошево посыпалось, и закрутил в центре.

Маг произнес несколько слов. Как будто звал. Негромко, отсюда не слышно, но ясно, что не на кро. Чужие слова, далекие. Вокруг Истармы вспыхнули искорки, затем огоньки. Потом забушевало пламя, прямо в воздухе, пожирая все, что можно пожрать. А кушать ему было нечего. На грани кокона твари оно становилось все слабее, таяло, исчезало, будто отдавало последние силы, и появились новые языки, чтобы погибнуть, как их собратья. Зато обозначилась сама тварь! Проявилась наконец-то! Даже Истарма удивленно глядел вокруг, не понимая, как оно так выходит. Огонь бушевал по краю кокона. Все щупальца – как на ладони. Маг удовлетворенно вздохнул, должно быть, поглядеть хотел, что за тварь перед ним. А Леки теперь куда яснее видел ранее скрытые конечности твари. Даже без пламени. Совсем прозрачные, но мир за ними дрожал, искажался, точно озерную гладь взмутило.

И опять, пожирая огонь, как прежде силу ветра, они росли, удлинялись. Неужто маг не видит. Или… Леки справился с очередным приступом дурноты… Никакого забытья, никаких снов… Ему того кошмара, что наяву, и так хватает с лихвой. Это пустота звала, клятая пустота, но нет! Дохлого атая ей, а не Леки! Он с преувеличенным усердием распахнул глаза, впился ногтями в ладони, все больше обретавшие чувствительность. То ли действие зелья Истармы кончалось, то ли от того, что творилось вокруг, оно теряло силу.

Он снова впился глазами в пылающий вихрь посреди залы. Или… маг нарочно тварь выманивает, чтобы внутри не сидела, чтобы расправиться сподручнее. Ведь видно ж, еще не на то он способен. Уйди, проклятая! Леки еще раз отогнал пустоту, вопившую ему в уши в таком ужасе, что откликнуться было страшнее, чем промолчать. Перевел взгляд на мага, пока Истарма там горел, отращивая щупальца. Он вглядывался и вглядывался, но не мог заметить ничего странного. Просто человек. Его тоже основательно трепал ветер, огонь опалил плащ и волосы, но он не отходил ни на шаг, точно в этом был большой, хоть и непонятный Леки, смысл. Временами он лишь покачивался. Может быть, от ветра, а может, жарясь в пламени вместе с Истармой, очень уж похоже он подергивался.

Леки слегка расслабился, пытаясь не провалиться дальше. Дальше уж ему никак не надо. Пустота вопила, зазывая, прося помощи какой-то. Мысленно плюнув в нее, он позволил себе еще немного погрузиться в забытье, даже не в забытье, так, расслабился легонько, и тут же увидал. Легкий голубоватый свет струился вокруг мага, даже не вокруг – через, сквозь, в нем самом. Он был полон этого света. Пока полон.

Вот голубизна стала ярче, еще сильнее… Перед глазами показался дом, милое старое крыльцо, на котором они играли с Ортом-младшим… Леки выскочил, как ошпаренный. Что б ее, таки чуть не засосала! Снова дом! А потом темница! Песня известная! Вперед, сначала! Он попристальнее вгляделся в мага. Зная теперь, что искать, Леки уже не расслаблялся, чтобы ненароком не угодить в западню.

А свет все разгорался, стекая наружу, уже пылал, даже глазам больно. И… Голубая молния проскочила между магом и Истармой. Ужасный удар сотряс их каменную ловушку, пол заходил ходуном, стены кое-где покрыли трещины, голова зашлась от боли. И все сразу. Огонь мгновенно потух, взорвавшись последний раз высокими языками. Тварь взвилась вверх, под самый свод, потом упала вниз, корчась вместе с Истармой, потерявшим, видать, последний дар речи. Леки с затаенной надеждой наблюдал за корчами твари. Ее носило то по стенам, то по потолку, а маг преспокойно смотрел. А Леки – так даже с удовольствием. Если б еще не пустота, что теперь и вовсе остервенела, прорываясь к нему, несмотря на то, что он зверски щипал себя и дергал за волосы. Она «вопила» так, что его выворачивало изнутри, леденели руки и ноги.

А тварь начала приходить в себя, и тут же маг опять вспыхнул, заставив ее снова «бегать» по всей зале. Щупальца втягивались. Не то что раньше. На, со злобной радостью думал Леки, жри, пока дают, меня-то ты переварила, не подавилась, а столько вот сможешь? Как тебе? Еще удар. Опять грохнуло, но уже слабее. И тут Истарма завопил не своим голосом, диким, ужасным. И не понять даже, завопил, или завыл, или, может, завизжал. В унисон с той самой пустотой, что вгрызлась в Леки, не собираясь отпускать. Теперь заледенело уже внутри.

Ужас! Отцы, Великая Мать и все, кто там есть на этом свете, помогите! – молил Леки, с ужасом поняв, во что он вляпался со своим проклятым даром. Эта пустота, это же тварь и есть! Так, как Дэйи говорил: кусок чужого мира… кто ж знал, что он такой… совсем чужой. Как пустой. Это Она пыталась разговаривать с Леки, Она пыталась его раздавить, Она носила его по бесконечному кругу между счастьем и несчастьем, между домом и темницей, не давая исхода. Она… Помогите, помогите, помогите, шептали губы сами, пока визг не затих. Помогите, спасите! Это ж Она наверняка в Леки, в него самого, теперь пролезть хочет. Иначе чего пытаться, чего к нему прогрызаться? И станет он… как Истарма. Леки забился в страхе, словно пытаясь выковырять эту мерзкую гадость из своего нутра.

Маг слегка повернул голову, бросил удивленный взгляд, но потом вновь занялся тварью. Больше ударов не было. Видать, ему тоже не просто приходилось. А тварь оправлялась понемногу. И маг вернулся к прежнему. Он глядел вокруг, резко поворачивался, и стены, давние, как этот замок, расцветали трещинами. Каменное крошево и целые булыжники летели в Истарму. Все-таки тварь еще не ожила после того удара. Видно было, что камни, особенно увесистые, причиняют боль телу Истармы. Один раз острый булыжник даже оцарапал щеку, но все тут же исчезло, затянулось, будто и не было. Истарма вместе с тварью принялся бегать туда-сюда, уворачиваясь от обломков.

Ага, боишься, обрадовался Леки, досталось тебе, но тут же сжался, не зная, куда бежать, когда Истарма метнулся к нему. Он пополз, как мог, в сторону, зная, что не успеет, как вдруг тварь ткнулась в пустоту между ними, словно в каменную стену. И правда, воздух между ними уплотнился. Леки протянул руку, пробуя. Твердое, но упругое. Не холодное и не теплое. Стена. Тварь рвалась через нее, стараясь продраться к Леки, но ей не удавалось. Стена росла так же быстро, как и сдавалась. Голубой свет то и дело вспыхивал там, где маг вновь и вновь создавал твердь вместо воздуха. И утекал в никуда. Тварь не успевала втягивать все. Противник создавал так же быстро, как она разрушала. Но не быстрее. Маг тоже тратил силы, по мере того как Она наполнялась. И все же, несмотря на тщетность усилий, тварь рвалась и рвалась к Леки, как пустота рвалась в его сознание, старалась занять всю голову, наполнить сердце. Леки тоже отчаянно сражался.

– Может, хватит? – спросил сзади маг. – До утра ведь провозишься. И зря. Для меня это не так уж и трудно.

Истарма обернулся.

– Да, ты посильнее того будешь. – Он отскочил от очередного камня, ударившись в стену, созданную магом вокруг Леки. – С которым я тут уже разделался. До тебя. Но с тобой я разделаюсь тоже, чего бы мне это ни стоило!

И кинулся вперед, на мага. Размахивая щупальцами.

– Осторожно! – крикнул Леки.

За окном громыхнуло, яркая вспышка разорвала темень. И словно гроза ринулась внутрь. Вокруг закружились круглые капли. Нет, они не падали вниз, как дождь, они летали, как будто несомые ветром, сразу же обозначив границу твари. Маг опять засветился. Бледновато, но все же. Свет вновь сочился из него. Тварь уткнулась в стену, такую же, как и подле Леки, но она самозабвенно ринулась на нее, уже не тратя времени на камни. Ее сбивали только уж очень увесистые обломки. А маг оставался за стеной, лупя тварь чем ни попадя. Свет вокруг него еще немного сгустился, напоминая прежний, тот, что раньше. Тварь забегала то сбоку, то сзади, с разных сторон, но натыкалась на ту же стену. Леки смотрел во все глаза на этот странный бой. Вот если бы они сцепились и покатились по полу, он бы знал, что делать. Знал, как помочь, а тут… Как быть?

Схватка стала скучной. И долгой. Тварь пыталась прорваться, впиваясь щупальцами в стену, маг же не давал ей, мгновенно создавая новую. Забрасывал ее камнями, жалил огнем, снова взметал ветер. И все больше разгорался прежним голубым пламенем. Все летало и кувыркалось, но ударялось о стены далеко от Леки, хорошо хоть так. Теперь и у него была защита.

А тварь уже и сама принялась крушить все вокруг. Щупальца ее вытянулись на полкомнаты. Бесплотные, они казались такими большими и тяжелыми. Она трясла ими тут и там, и огонь гас, ветер стонал, будто живое существо, обломки вещей превращались в мелкие щепки и пыль. Она наконец разошлась, выбравшись всерьез из Истармы. Сам он мелко дергался в середине, вопя, визжа и выкрикивая что-то невнятное. Он хохотал, как безумный, и тут же издавал нечеловеческий визг. В Леки эти звуки рождали ужас, слепой, безответный. Выдержать это оказалось труднее, чем все нападки твари. Магу тоже вроде тяжело. Он даже отступил на несколько шагов, но стена его не прогнулась и не исчезла.

Наконец он вспыхнул опять. Голубой свет теперь стал ослепительно белым, как молния. Или это и правда молния за окном шарахнула? И тут же грянуло так, что боль в ушах расколола голову. Леки ослеп и оглох. И опять, и сразу еще раз. Он только продрал глаза – и вновь грохот, теперь уже другой, гул и шум, как от множества диких лесных роев в дуплах. Истарма скорчился. Щупальца тут же втянулись, и… прозрачная мерзость брызнула во все стороны, развеиваясь в воздухе. Остатки пожирали языки огня, неизвестно откуда выскакивая рядом с прозрачным нечто. И вот последняя голубая вспышка прорезала каменную залу. Грохотнуло снова, и гул вверху заставил Леки запрокинуть голову. Посыпалась пыль, потом осколки камня, рокот стал сильнее, казалось, все вокруг трясется. Потом свод обрушился в один миг. Это конец, Леки закрыл глаза.

Когда открыл, над ним зияла чернота, где бушевала буря. Дождь заливал все вокруг, и он мгновенно промок. Огонь больше не горел, но вспыхнул другой свет. Маг, совершенно невредимый, поднял над головой большой золотистый шар. Он поворачивался, оглядываясь вокруг. Выбрался на кучу камней. Все было завалено глыбами камня, остатками крыши. Там, где раньше буйствовал Истарма, куча казалась особенно высокой. Как будто все, что было сверху, полетело туда. Куча лежала безмолвно. Пустота не царапала сердце Леки.

– Так что?! – заорал он магу, перекрикивая шум грозы. – Все? Победа?!

Шар хорошо освещал его, хотя голубоватый свет вокруг снова исчез. Грустное лицо, очень грустное, как будто и не рад. И отрешенное. Покачал головой. Нет?

– Нет? – взвизгнул Леки. – Она живая?!

Маг кивнул.

– Но где… – начал он дрожащими губами, как куча обломков зашевелилась. Пустота зашевелилась внутри, словно стучась в его сердце.

Они спускались к слуховому оконцу, но снизу, страж чувствовал это, навстречу им летела целая толпа солдат. Должно быть, громыхания под крышей пробудили их ото сна. Зачем столько караулов, если пробраться этими темными коридорами и лестницами проще простого? Да они давно должны были найти целый канд заледеневших в сонном покое стражников, тот самый, что сопровождал его в темницу. Давно уже по всему замку должны бить тревогу. А забили вот только сейчас. Охрана!

Но какая-никакая, а она уже близко.

– Вон, вон там!.. – начал было плененный стражник, указывая вперед, на темную нишу, в нижнем конце этой лестницы, как услыхал шум и бряцанье оружия и остановился в нерешительности.

Что делать: звать на помощь товарищей? Маг превратит во что-нибудь мерзкое. А что, стоять просто так? Так свои же подумают, что он с магами заодно… Стражник задергался, но делать мучительный выбор ему не пришлось. Он и не увидал, как руки Иллири метнулись к его шее, и затих на долгое время. Цель и так уже известна. Не следует оставлять за спиной врага, даже столь трусливого.

На площадку внизу лестницы высыпала орава солдат во главе с самим тэбом Палатом, начальником личной охраны благородного тигана. Между стражем и его целью выросла преграда.

– А, так это он! Колдун! Хватайте его! – рявкнул тэб Палат, увидав наверху лишь одного противника.

Нельзя, однако, сказать, что стражники воодушевленно бросились на приступ лестницы. Очевидно, возгласы командира не прибавили им смелости. Ну, кому охота схлестываться с колдунами? Лишь мало-помалу, понукаемые тэбом Палатом, они поднялись на несколько ступенек и рванулись наконец вперед, подбадривая себя разными бравыми воплями. Все-таки один колдун – не пара кандов бравых вояк.

Вот что значит удача. В толпе у него было бы очень мало шансов. Здесь же, на узкой лестнице, где к нему мог близко подобраться только один человек… Иллири достал оба кинжала. Почти как его скайды, только тяжелее немного. И несуразнее. Он не стал спускаться, чтобы нижние, толпившиеся на площадке, не достали его оттуда. Он сразу заметил, что ни луков, ни чего-либо подобного у них нет. Разве что у кого-нибудь тяжелые дротики. Сыртше, которые он недолюбливал за излишнюю легкость, у кромайцев не в ходу. Охотников пока не видно. Он вздохнул, сжимая в руках оружие. А ведь приди они хоть чуть-чуть позже, крови могло бы и не быть.

Они все-таки ринулись вперед. Один кинулся с коротким мечом, другие двое из-за спины пытались достать его пиками. Сами стражи не любят такого длинного, несуразного оружия и прекрасно обучены его избегать. Они ведь намного проворнее обычных людей. То, что может сделать страж с двумя короткими скайдами в руках, этим стражникам и не снилось. Иллири не стоило никакого труда сразу же ускользнуть из-под удара, поймать рукояткой меч этого несчастного и, придерживая, вторым клинком взрезать руку до кости по всему шву наруча. Раненый завопил и выронил оружие. Ближайший махальщик пикой застыл, зажимая рану под наплечником.

Иллири старался не убивать, как всегда, пока не становилось поздно сожалеть о содеянном. Жалко, нэи мало осталось. И его надо беречь. Это всего лишь первая встреча. Что будет дальше? Полный туман.

Раненые, как бессильный груз, повисли, подпираемые снизу своими товарищами. Вперед, оттесняя их к стене, полез третий – и тоже осел, зажимая неглубокую, но болезненную рану в паху. Больше вперед никто не стремился. «Колдун», – зашептали то тут, то там. Тэб Палат гнал их вверх, и имя Истармы снова взбодрило вояк. Лестница скоро была перегорожена вконец. Время, драгоценное время, уходило в песок.

– Стоять! – завопил наконец главный охранник. – Так колдуна не взять! Тащите сюда лучников, да поживее!

Слишком много стражников, с полканда, бросилось исполнять его приказ. Иллири не собирался ждать, когда его преспокойно расстреляют снизу. Подождав лишь, чтобы улепетнувшие за подмогой скрылись подальше, он резко столкнул вниз скопившуюся пред ним кучу тел, вся колонна не выдержала, скатываясь вниз по ступенькам. Тяжелый брус на краю лестницы жалобно заскрипел, но выдержал. Кто-то перелетел через него и полетел дальше в пустоту, отчаянно крича. В эту мешанину, где никого и ничего не разберешь, сразу кинулся страж, выцеливая жертв, то клинком, а то и просто руками. Они совершенно смешались и потеряли численное преимущество. Когда он выбрался на открытое место, перед ним стояло уже только пятеро во главе с самим тэбом Палатом, которому в свалке придавили плечо.

– Вперед, – хрипло приказал он, и стражники двинулись вперед.

Что ж, здесь, на площадке, пришлось труднее, но и их было немного. Он призвал ветер мгновенно, как помнила кровь, как привыкло существо внутри, воспитанное вопреки его естеству, как хотел в нем страж. Обгоняя время, он заструился между ними. Их оружие опускалось там, где его уже не было. Зато верные удары настигали их почти из ниоткуда. Лишь несколько мгновений, и все было решено. Зажимая ладонью тяжелую рану в боку, тэб Палат еще плавно раскачивался, не понимая, что должен вот-вот упасть, как страж, тяжело дыша, уже рванулся к своей нише, не дожидаясь вызванной подмоги.

Там действительно было оконце. Он толкнул ставню. Та не поддалась. Тогда он опрокинулся на спину и вышиб деревянный щит ногой. Тот откинулся вниз, уныло повиснув на каком-то остатке замка. Отверстие смотрело прямо в бурю.

Иллири выглянул. Не было никакой лестницы. Темнота для него, к счастью, не стала помехой, чтобы разглядеть у самой крыши заостренные спицы с крючками, торчащие вбок по всему скату. Должно быть, на них и набрасывали веревочные лестницы и закидывали наверх с помощью каких-то… Каких?

Он быстро выпрыгнул обратно на лестницу. Часть жертв стонала от тяжелых ран, часть он просто успокоил в свалке, обездвижив, когда они барахтались, не в силах разобраться, где верх, где низ. Он принялся срывать с них ременные перевязи, те, что покрепче, связывая их. Ненадежно, но ничего другого нет. Он перехватил руку, жадно протянувшуюся к нему. Сорвав шлем вроде, легонько ударил беспокойного стражника костяшками пальцев по голове. Тот замер. Иллири выдрал из ослабевшей руки нож, сразу почувствовав себя увереннее. Не очень хорош, но метнуть его всегда можно.

Скорее, скорее. Внизу уже слышался шум. Он прицепил один из кинжалов, что потяжелее, к ременной петле. Снова свесился наружу из окошка, размахнулся и бросил. Мимо. Очень далеко. В такую бурю ничего не сделаешь. Он зашептал, отчаянно призывая ветер в помощь, опять прицелился и бросил. На этот раз, словно несомый чьей-то рукой, тяжелый кинжал пролетел как раз над спицей, петля наделась, будто сама. Недолго думая и не слушая бряцанье оружия с лестницы, страж уцепился за конец ремня, подтянулся вверх, вытаскивая тело из узкого оконца. Встал на край и исчез, растворился в буре.

Осторожно, не слишком быстро, Иллири продвигался вверх, выискивая ногами трещины и щербины, сделанные временем и непогодой в камне. Хорошо, что попадались они часто. Всем телом он прижимался к камню, обнимая башню, пережидая злые порывы ветра. Ненадежная ременная веревка тянулась и порой угрожающе трещала. Чутье подсказало, что надеяться на нее можно не больше, чем на отвесную стену. И он опирался на скользкий камень, только придерживаясь за ремни, используя один из своих кинжалов, когда впереди находилась подходящая для него щель. Медленно, слишком медленно он полз к не такой уж далекой крыше. Казалось, прошла вечность, когда страж наконец уцепился за скользкую от дождя толстую спицу.

Подтянув вверх все свое тело, повиснув на двух соседних спицах, он сперва отдышался, потом отцепил «веревку», обмотал вокруг плеча и, осторожно перехватывая руками, двинулся вокруг башни, ища то самое окно под крышей.

Страж уже видел его, уже стянул с плеча веревку, готовясь прицепить, как внезапно послышался новый грохот. Потом еще и еще. Все ходило ходуном, и ничего больше не оставалось, как намертво прикипеть к своей опоре. Грохот не утихал, да и дрожь камней не унималась, тряска становилась все сильнее. Иллири поспешно размотал веревку, но так не успел ее приладить, спица заскользила, выламываясь из камня. Мимо пронесся булыжник, потом еще и еще. Спица угрожающе накренилась. Он ухватился за другую, но она оказалась еще ненадежнее.

Все рушилось. И он полетел вниз вместе с камнями, скользя по мокрой стене и ломая ногти, пытаясь удержаться на камне. Недалеко от оконца Иллири сделал отчаянную попытку все-таки уцепиться, но не дотянулся. Рывок лишь ускорил его паденье. Оружие осталось где-то далеко внизу вместе с веревкой, нечем закрепиться… Не издав ни единого крика, он полетел вниз, в воющую за окнами бурю.

Леки, дрожа, смотрел, как из-под глыб выпросталось сначала одно щупальце, потом другое, потом, кроша камень, потянулось из-под обломков все остальное, вытягивая на свет Истарму. Его тоже покорежило и скособочило. Точно внутри у чудовища что-то лопнуло раз и навсегда. Подштопанный Истарма, надо сказать, оказался куда страшнее, чем прежний. Он лишь хрипел и повизгивал, яростно вращая глазищами.

Леки затрясся и тут же снова потянулся в пустоту. Ее тоже била дрожь, и она крупными волнами носилась там, в непонятном, нечеловеческом мире. Теперь она уже только трепыхалась, не пытаясь изувечить Леки, точно все ее силы иссякли. Леки посмотрел на мага. Тот отбросил шарик назад. Но его золотистый свет все еще не бледнел. Впереди загорелся небольшой огонь, пытаясь перекрыть дорогу твари.

Маг выглядел усталым, очень усталым. Шутка ли, столько бороться. И все-таки тварь лопнула! Не смогла всего слопать! Только что с того, пригорюнился Леки: лопнула и не сгинула, потому что не тварь она вовсе. Что ей, если и пуза нет, и кишок тоже? Пустота уныло, тоскливо подвывала. Ужас превратился в безнадежность. И тут его обожгло: чего же она налетает, как жуть какая-то, если сама боится? Если тоскует так? Если весь этот мир так ей ненавистен, и все, что надо… А что ей надо? Он вспомнил навязчивые картинки, кружащиеся у него в голове. Дом! Родной дом. Если все, что надо… это вернуться домой?! Возвратиться?! Она же тут, как в клетке! Как Леки в той каменной тюрьме без окон. То-то он кидался на стены, разбивая руки и ноги в кровь! Вот оно что!

Он нахмурился. И пути домой ей нет. Только уничтожить. Но ведь это же не тварь совсем, а целый… мир, что ли. Нечеловеческий и жуткий, ужасно чужой, но… мир. Леки сцепил зубы. Вот и пусть катится, нечего тут в нашем мире гадить! Нечего Истарме помогать!

А тварь тем временем уже сражалась с магом. Вот теперь они пошли «врукопашную», и Леки напрягся, еле сдерживаясь. Он попробовал приподняться и не смог. Слишком много на сегодня, слишком дико, слишком безумно. А эта пустота из него последние силы выпила. Не двинуться. Маг больше не стоял на месте и не светился. Огонь играл на кончиках чуть подуменьшившихся щупалец, и маг ловко уворачивался или же подставлял кусочек своей «стенки». Сколько мог. Сил оставалось, видно, немного. Или берег на какой-то случай. Леки смотрел неотрывно, время шло и шло. А он так и не начал светиться.

Уворачивался маг, надо сказать, очень даже ловко, прыгая через каменные глыбы и вовремя бросаясь из стороны в сторону. Как боец. Леки такого и не ожидал от их магического племени. Поединок превратился в странную игру, когда тварь норовила догнать и раздавить, а человек – скрыться любой ценой. Но он тоже избегал ее щупалец и наносил удар, невидимый для Леки, никаким светом не отмеченный. Он тянул руки вперед, к телу твари. Леки узнавал это колдовство. Очень похоже на то, что и в тот, последний раз, когда его таки накрыло волною стражников, когда он упал в этой самой зале с окном и его схватили. Сейчас он пробовал те же средства, не желая, видно, тратить лишние силы на толстую стену между ним и тварью. Непонятно только одно. Этот маг очень силен, уж в этом Леки убедился. Так почему ж тогда, в тот раз, не хватило силы?

Но сейчас маг уже отдал слишком много. Иногда убежать и вовремя защититься ему не удавалось, и тогда тварь касалась тела, била щупальцем, и он отшатывался, вскрикивал. Пару раз даже падал. Каково это, прикосновение твари? Леки уже не соображал, что деется. Все превратилось в жуткую игру со смертью. Тварь забыла о нем. Помнила только пустота. Нет, пустота и тварь – не одно. Пустота – это одно, Истарма – другое, а Истарма с тем, что от пустоты той заграбастал, обещая небось защищать и беречь, – вот это Тварь. Их общее тело, которое перестали чувствовать и сам Истарма, и пустота горемычная. И вот получилось… само по себе. Теперь, когда Леки пожалел несчастную пустоту и ей поверил, он понимал все так ясно, будто бы само приходило, ниоткуда. Просто знал. Жалко ее, да что поделаешь.

Он потерялся во времени, то выныривая из забытья, то вновь погружаясь в него без сил. Эти двое все танцевали по загроможденной глыбами площадке со стенами, когда-то бывшей комнатой в башне. Ветер, уже не такой яростный, все еще носился, трепя тварь, а огонь теснил ее от мага, но тот и сам уже заиграл голубыми переливами. Слабыми, но видными чуткому глазу Леки. Он все еще отступал под натиском твари, но уже не так быстро, вокруг него снова строилась стена, и тварь опять начала в нее биться со всей свирепостью, на которую способна.

– Нет другого выхода! – вдруг раздельно сказал маг. Так уверенно, что даже тварь на мгновенье остановилась, но потом накинулась на укрытие с удвоенной силой.

Маг выпрямился и развел руки в стороны, ладонями вверх. Нараспев принялся читать какие-то слова. Его голос звучал все ниже и ниже. Леки уловил, что слова повторяются, только звучат все хуже и хуже. Его прошиб озноб. Пустота же внутри, наоборот, успокоилась. Или насторожилась? Маг читал, а Истарма с тварью в безнадежном порыве бились о стену, на которую маг, видно, кинул все свои последние силы. Его слова задрожали и расплылись, порождая вокруг непонятные волны. Они начали бить Леки, точно так же, как когда-то била пустота, выкручивать, как делала она. Эти волны приходили из ничего, вызывая сильную боль и шум в ушах. Нарастая, он превратился в гул, треск, словно что-то рвалось.

– Не на-адо! – закричал Леки, зажмурив глаза, и вдруг все кончилось.

Он немного приоткрыл веки. Маг валялся у кучи камней, Истарма – недалеко от него. Он первый и очнулся, завозился, и Леки тоже зашевелился, пытаясь ползти, но тут и маг осторожно поднял голову. Он так посмотрел на Истарму, что тот опрометью, на всех четырех, кинулся от него, жалобно повизгивая, как побитый пес. Маг тяжело приподнялся, уселся, привалившись к огромной глыбе. Закрыл мокрое от беспрерывного дождя лицо руками, с силой потер его, точно сбрасывая вместе с каплями все то, что видел за ночь, потом решительно посмотрел на Леки. Требовательно, как будто что-то хотел от него.

– Ну что? – робко протянул Леки и сообразил, что за грозой, которая прочно зависла этой ночью над замком, ничего не слышно. – Так что?! Она ушла?! – крикнул, уже зная, что она еще здесь.

Копошилась где-то рядом, только теперь далекая какая-то. И еще тоскливее, чем раньше.

Маг снова покачал головой. Нет.

– А где?.. – Леки смотрел на Истарму и не верил, что она еще там, в этом дергающемся, плачущем тельце, выкрикивающем что-то дикое и бессвязное.

– Тут, – сказал маг тихо и указал пальцем на себя, но Леки все равно его услыхал и замер от нового ужаса.

Вот оно что! Вот оно, то заклинание, что открывает двери. Он просто… предложил ей другую дверь, и она не отказалась. Не в силах была отказаться. Вот к чему на самом деле он стремился! Вот чего хотел! Спаситель!

– А что теперь? – прошептал Леки в дождь. Теперь ему уже никто не поможет.

Иллири отчаянно цеплялся пальцами за скользкий уступ, подвернувшийся так кстати, пытаясь найти внизу хоть какую-то опору ногам. Наконец нащупал щель между камнями. Слишком мелкую, чтобы удержаться, но он все равно рискнул, опираясь на то малое, что подарила Великая Мать. Удалось приподняться и ухватиться за уступ руками. Дальше – все, дальше пальцы уперлись в камень. Дождь хлестал, заливая глаза.

Он подтянулся вверх, позволив себе оторвать одну руку и поискать зацепку повыше. К удивлению, нашел. А вот еще. И еще. Здесь стена была на редкость щербатая, и он приподнялся еще чуть выше, прилипнув к башне. Ноги наконец нашли лучшую опору, и он позволил себе осторожно нагнуться к голенищу за ножом. Единственное, что осталось. Вогнал его в узкую трещину между обтесанными глыбами. Рукой тут за камень не ухватиться, а так… держаться можно. Рассмотрел, где оказался. Гораздо, гораздо ниже окна под крышей. Почти полпути проскочил. Здесь когда-то тоже зияло небольшое оконце, потом его заложили, притом изнутри, потому снаружи столько углов да удобных выступов и осталось. А выше стена куда более гладкая. Уцепиться будет трудно.

Он посмотрел вниз. То же. Пониже, вон, еще камни торчат, наверное, тут все окна да бойницы заложены. Внутрь не проскользнуть. Порыв ветра обдал его волной водяной пыли, чуть не сдув со стены. Он прижался плотнее, всем телом ощущая холодный, скользкий, ненадежный камень. Что теперь? Попытаться все-таки спуститься? А как проникнуть в башню? Тогда уже никак, ответил сам себе. А подняться? Невозможно.

Снова налетел холодный мокрый ветер, и он терпеливо переждал этот порыв, вжавшись в тело крепости. Страж поднял голову: вверху, над башней, уже не осененной кровлей, вспыхивало огненное зарево. Там еще держался маг, даже не надеясь, наверное, на приход Иллири. Иначе он оставил бы ему лазейку.

Страж внимательно оглядел подворье. Замок ожил уже давно, и повсюду сновали встревоженные воины Истармы. Что толку от этой беготни? Наверняка убедились, что в башню им не пролезть, и теперь уж точно ищут колдуна, бродящего по замку. Его ищут. Он усмехнулся. Никто в темноте и не разберет, что враг так близко. И так беззащитен на этой голой стене. Его бы сейчас стрелами… оттуда, снизу.

Нет другой дороги, как наверх. Его там не ждут. И все-таки ждут, как нигде больше в этом мире. И если он бросит Бритта и теперь… Покоя не будет никогда, даже если ему суждено умереть этой ночью. Он с силой вцепился в нож. Слишком хрупкое лезвие потрескивало в камне, удерживая стража. Закрыв глаза и замерев на стене, Иллири Дэйи опять обратился к ветру. Не так, как делал в бою, как привыкла его кровь, а призывая силы, мало кому подвластные, кроме истинных ниори, и отдавая взамен свои. Все, что мог, он отдал ветру, прося его помощи и силы. Он никогда не был силен в разговорах с ветрами, самой непокорной из стихий… Но выбора нет.

Порывы, все старавшиеся отодрать его от камня, поменяли цель. Теперь его прижало в башне так, что тяжело было вздохнуть. Мягкий поток подтолкнул снизу. Иллири осторожно нащупал другой уступ и вытянулся на стене почти во весь рост. Рука заскользила, и он впился пальцами в камень. Напрасно, конечно же. Но ему не дали оторваться от стены и повиснуть на единственной опоре, ноже, ненадежно угнездившемся в щели, снова прижали к камню, и стражу удалось прицепиться понадежнее.

Медленно, шаг за шагом, полз он по стене, осторожно ощупывая ее перед тем, как подняться на один только шаг, выискивая малейшие выемки, за которые можно зацепиться, то и дело срываясь то с одного, то с другого мокрого уступа. Ноги и руки съезжали по скользкой моховой поросли. Он посмотрел вверх. Еще и половины нет. Мышцы натужно стонали. Даже для стража это слишком. «Вперед», – подтолкнул снизу ветер, ему наскучили остановки. «Еще немного», – попросил страж, окидывая взглядом уже пройденный путь. Все возможно. Они двинулись дальше.

Ночь, такая короткая, медленно, но верно подбиралась к концу. Иллири остановился в очередной раз и взглянул на близкое окошко. Сил хватит, обязательно должно хватить… вот только отдохнуть… но недолго. Зарево над остатками башни становилось все слабее. Если он не поспешит, то скоро некуда будет торопиться. И он полез, так и не отдышавшись как следует, цепляясь содранными в кровь руками за предательский, скользкий камень.

Уже готовясь сделать последний бросок, страж ощутил тяжелые волны, идущие прямо из башни. Они шли сквозь стены, заставляя камни дрожать, заставляя ныть его внутренности. Неужели опять обвал? Он заспешил, пытаясь одним рывком покрыть остаток пути, и сразу же чуть не сорвался. Ветер укоризненно поддержал его спину. Волны начали бить в голову, он то и дело путал, где верх, где низ. В глазах потемнело, и, судорожно цепляясь за стену, он выронил последнее оружие – истершийся, тупой нож. Приникнув к башне и призвав на помощь ветер, страж пережидал новую угрозу. Нет, сейчас он не должен упасть, просто не может.

Внезапно все закончилось, и он поспешно двинулся вперед. Уцепился за оконный проем, замешкался немного, вдыхая остатки сил в непослушные руки, тяжело потянулся вверх, выдвигая локти вперед. Теперь уже легче. Внутри неразбериха, груды камня, пол-окна загромождено каменной россыпью. Он поблагодарил ветер, уже проворнее подтянулся вперед и тяжело перевалился за край.

Леки скорее почувствовал, чем услышал, шум у окна. Безнадежно вперил туда взгляд. «Что теперь? Что теперь?» – крутилось в голове, не находя ответа. Над краем показалась чья-то голова, потом часть туловища. Тот край тонул во тьме, огонь догорал у стены, и Леки не мог разглядеть, что это за новая напасть. Да и не хотел. Он устал. Фигура перевалилась вовнутрь и сразу ловко вскочила на ноги.

– Все-таки пришел, – сказал маг без радости и печали. Просто сказал.

Ветер как раз сделался на диво мягким и ласковым, перестал свистеть и завывать, и Леки легко услыхал эти слова.

– Ты же звал, – в тон ему ответил Иллири.

– Дэйи! – завопил Леки.

Откуда только силы взялись! Он пополз прямо через мокрые кучи каменного мусора, неловко скользя из-за онемевших ног, совсем неподвластных ему.

– Леки? – переспросил страж, выглядывая его между глыб и каменного крошева.

– Я тут, тут! – Леки показался из-за камня, мостом перекинувшегося между двумя завалами.

Он застрял, что-то не пускало его. Рвался, рвался – и не мог продвинуться ни на волос.

– Помоги! – закричал Леки. – Я застрял!

Страж вытянул его из узкой щели. Убедился, что это действительно Леки.

– Так… – только и сказал.

Сколько раз уж казалось, что силы последние, а все откуда-то брались. Рывок вновь лишил Леки этих самых последних сил, опрокинул на пол.

– Погоди!.. – задыхаясь, прохрипел он. – Ты ж главного не знаешь! Не подходи к нему! Тварь – это он самый и есть!

Иллири перевел взгляд на мага, двинулся к нему.

– Нет, – поспешно произнес маг. – Не подходи… сейчас.

Страж остановился.

– Он правду говорит. Теперь… тварь во мне.

Страж выдержал и это, не дрогнув.

– Я опоздал? – наконец спросил он.

– Нет, – маг покачал головой, – ты пришел вовремя. Как раз.

– А он? – Страж глянул на Истарму, который самозабвенно кружился на месте, выкрикивая какие-то обрывки слов. Похоже, он все еще верил, что велик и непобедим.

– Это то, что осталось от Главного тигана Истармы, от него самого, – сообщил маг, не меняя тона.

Страж полюбовался на бывшего тигана, снова обернулся к магу. Будто Леки и не было!

– А ты?

– У меня не было выхода, Иль! – горячо заговорил маг, его безразличия как не бывало. – Она ведь сильнее меня! Я и раньше это знал. Как разрушить ее убежище? Ты знаешь, я ломал голову несколько лет, а после нашего разговора в Балоке сразу сообразил! Как солнце из-за туч! И все-таки надеялся, что она дрогнет… и так. Без этого. Но видишь… Не получилось.

– И что теперь? – подозрительно бросил Иллири, яростно потирая виски.

– В схватке я потратил не все, оставил как раз на этот случай. А тварь… она пока не владеет мной. Все силы, что остались, сейчас стали ее оболочкой. Я создал свой кокон для твари. Внешний. И когда она поглотит его наконец, то станет мною. И я начну сопротивляться. Поэтому не будем медлить, – резко добавил он.

Страж молчал. Леки тоже помалкивал, уж совершенно ничего не понимая. Что творится? Что делать-то? О чем он говорит?

– Как тебе удалось?

– Я изучил это заклинание вдоль и поперек, пытаясь годами придумать что-нибудь против него. В отличие от Истармы мне не составило труда его оживить. Как же все просто! Почему столько времени это не приходило в голову?

– А теперь ты хочешь умереть?

У Леки волосы встали дыбом.

– Единственный выход, – сказал маг. – Так должно было случиться, и очень давно. Давний долг, нужно возвращать. Ну же, Иль… разомкнем наши цепи…

Дэйи тоже присел на камень.

– Надо спешить. – Маг заторопился. – Иначе опоздаем. Пойми, Иль, – он убеждал, хоть страж не возразил ни слова, – нет другого выхода. И не было. Я испробовал все, на что способен! Мне ведь совсем не хочется умирать! А теперь и подавно. Этого и боялся. Сам я теперь не могу… Не могу, понимаешь? Она не пустит!.. Иль!

– Я безоружен.

Снова молчание. Леки мелко трясло. Перехватило горло. Может, так и лучше. Может, и ему тогда – покой, и твари – конец. И только где-то глубоко внутри, сдавленная толстенными стенами, безнадежно выла пустота. Она тоже совсем не хотела исчезать. Но нового тела ей теперь не обрести.

– Помоги мне! – прошептал маг, вытащил из-за голенища узкий нож, швырнул вперед. Жалобно звеня, тот упал у ног стража.

Почти тихо. Только звон. А Леки и не заметил, как гроза убралась прочь. Дождь перестал, и ветер, легко посвистывая, плыл вдаль отсюда.

Внезапно страж метнул нож, как будто он и лежал у него в руке все это время. Маг со стоном завалился назад.

Дэйи подскочил и шагнул к нему.

– С-стой! – прошипел маг. – Или нет, иди. Ты меня будешь мучить или все-таки убьешь? – процедил сквозь зубы.

Страж осторожно подошел, присел, приподнял его сзади. Нож торчал под ребрами, в левом боку. И как-то криво. Не так уж и сильно задело.

– Я целился в сердце, – пробормотал Дэйи, – точно в сердце. Но не видел его.

– Она же там и есть теперь! – простонал маг. – Так не получится…

Жестом указал на свое горло.

Дэйи легко вытащил нож. Положил его. Сел.

– Скорей! – торопил маг. – Ты ниори, истинный. Когда ты рядом… то слишком… волнуешь ее. Мне тяжело.

И тут страж закрыл лицо руками. Это было так страшно, так жутко, что Леки расклинило наконец. Да, понял он, ему хотелось, чтобы маг исчез, вот сейчас… так же, как появился. От него одни беды. Так всем спокойнее. И Леки тоже. Почему-то спокойнее… Но ведь… Да, да, да! Кричала пустота. Нужно ему сказать, нужно его просить! Он может, может! Скажи ему, скажи! Ты же знаешь! Ты же видишь! Это не она кричит, это не иначе как совесть Леки, что долго молчала.

Дэйи резко схватился за нож.

– Стой! Погоди! – истошно заорал Леки. Откуда сила взялась? – Она сама уйдет! Совсем уйдет, только разреши! Только позволь!

Оба, маг и страж, посмотрели на него. Маг спокойно, а страж – с надеждой.

– Я видел ее! – взахлеб затараторил Леки. – И говорил! Ой, да не говорил совсем, только почуял, что она сказать хотела! Это не тварь какая-то из другого мира. Никакая не тварь, как наши твари… Это совсем другое! Другой мир целый… или кусок… – Он сбился.

– Дальше! – нажал Дэйи.

– Она тут, эта пустота, как в клетке. Все, чего хочет, – так только домой вернуться: Может, выманил ее Истарма этим заклятьем, а теперь она здесь… как в тюрьме. Она ж все время только и мечтает, что выбраться! Тоскует. Видать, как раз потому Истарма, – он кинул недобрый взгляд на спятившего тигана, пританцовывающего на груде каменных обломков, – и старался то заклинание снова отыскать! Ну, что двери открывает!

Маг и страж переглянулись.

– В том-то и дело, – устало объяснил маг, – что не нашел я другого заклинания. Есть только это. И я не знаю в точности, как оно оживает. Слишком много нездешнего. Иная магия. Но я чувствую ее, поэтому и смог…

– Подожди. – Дэйи вперился взглядом в Леки. – Говоришь, что она только и хочет, как ускользнуть обратно? Сама?

– Ага! – Леки рьяно качнул головой, чуть шею не сломал. – Так хочет, что дорогу б даже указала, если б могла!

– Почему Истарма вновь и вновь возвращался к тому же? – быстро проговорил страж. – Почему? – спрашивал он у мага. – Может, и нет другого? Может, оно одно? Может, надо только попробовать? Может, не открывать дверь, а закрыть ее?

– И только я попробую, – отрезал маг, – как потрачу последние силы. – Не верь ей! Она все сделает, чтобы выжить!

– Да она больше всех тут боится! – взорвался Леки. – И тоскует все время. Я-то думал, откуда эти картинки: дом, дом, опять дом, снова дом. Потом тюрьма без окон, без дверей. Это она о себе говорила! Это она домой хочет! Она ж всех вас куда больше боится, чем вы ее! Дэйи! Ну, помнишь, я рассказывал тебе давеча свой сон на Белой Поляне? Помнишь? Так вот, она это была, та пустота! Она, как есть! – Он обращался к Дэйи, но тут же развернулся и к магу: – А ты не хочешь, так и не верь! Подыхай тут тогда! Теперь моя совесть и не пискнет даже!

Страж тряхнул раненого.

– Он видящий, Бритт!

– Не все то, что видится, правда! – отрезал маг.

– Сам тогда смотри! – процедил Леки.

Маг неожиданно успокоился, смолк, словно прислушался.

– Хоть, может, ты и прав, – протянул задумчиво.

– Давай же, времени нет! – торопил страж.

– Если ей удастся порвать оболочку…

– Ты не Истарма и найдешь для нее путь назад, – подбодрил Иллири. – Для того ты и здесь. Великая Мать не могла зря привести тебя сюда.

– Мне нужно встать, стоять ровно, – откликнулся маг.

Страж легко поднял его и так остался рядом, поддерживая.

Леки застыл. Вот теперь все и сложится. Закончится, завершится. Может, Триго не напрасно погиб? Может, не напрасно он уже не видит нового рассвета, что вот-вот начнется?

Маг с трудом раскинул руки, завел опять то же самое. Незнакомые слова, резкие и неприятные, как скрип несмазанной калитки. Все глуше и глуше, все ниже и ниже. Снова в воздухе покатились невидимые волны, пока легкие и плавные, но Леки знал, что это ненадолго. Он ждал, но боль не приходила, шума в ушах не было. Как будто маг не решался или тоже ждал чего-то. Волны дрогнули и повисли. Леки не поверил ушам. Те слова, что маг повторял все время… эти слова, они стали короче! Конец вроде потерялся. Или середина?

Он рассеянно заскользил взглядом по зале и насторожился. Истарма перестал скакать и бормотать и крался бочком вдоль стены. И не просто так, а к ним. Глаза его не сулили ничего хорошего. Прямо как в старые добрые времена, как тиганом был.

Волны наконец шатнулись и рванулись обратно, туда, откуда неслись странные звуки, что пелись нечеловеческим голосом. И тут Истарма кинулся на мага. Леки, не соображая, что делает и откуда взялись силы, рванувшись, ухватил его за ногу. Истарма, визжа, свалился и покатился в грязь, прямо в лужу. Леки висел на нем, не разжимая рук. Еще раз проехался лицом сквозь грязное, острое каменное крошево. Хорошо хоть, и раньше красавцем не был. Истарма пинал его ногами, пытаясь сбросить, но Леки не сдавался. Сейчас его волю пытают. Волны поплыли над головой, пытаясь задеть дерущихся. Снова боль. Если Истарма сейчас доберется до мага… И Леки опять намертво вцепился в бывшего тигана, жалея, что страж не может ему помочь.

Истарма понял, что Леки нельзя сбросить, можно только убить, и сразу кинулся выполнять. Сцепившись, они покатились в пыль. Леки не мог с ним бороться, мог только цепляться за него, связывая по рукам и ногам. И над всем этим висел нечеловеческий вой Истармы и гудение мага. Грязюкой залепило рот и глаза, ничего не видно… и тут Леки скрючило. Хорошо хоть не одного, Истарму тоже. Замолк, мерзость такая.

Кашляя, Леки судорожно стряхнул грязь с лица и не увидал никого, ни мага, ни стража, только огромный кокон то ли из света, то ли из пустоты. Он дрожал по-живому, то сужаясь и стремясь ввысь, то сплющиваясь обратно в кокон. Казалось, он гудит. Или это голос мага еще пробивается? Кокон дрогнул в последний раз и неотвратимо потянулся вверх, все выше и выше, вытягиваясь в широкий столб. Леки задрал голову. Столб уперся в светлеющие небеса, растворившись верхушкой в такой далекой высоте, что Леки не разглядеть.

Истарма пронзительно заверещал. Опять этот нечеловеческий визг! Леки старательно зажал уши, но внутри колыхался тяжелый гул. Ну что же это такое, когда закончится?

И все закончилось. Так же внезапно, как тогда. Столб распался сразу, в один миг, и остался только страж, поддерживающий неподвижное тело мага. Бережно опустил его вниз. Присел радом.

– Он живой? – Леки пополз к нему, перебирая исцарапанными руками, не обращая внимания на Истарму, скулящего в грязи.

– Пока живой, – задумчиво проронил Дэйи.

– И будет живой?

– Надеюсь, – откликнулся страж.

– А тварь?

– Ты же видящий, – бросил Дэйи. – Вот и посмотри.

И правда! Леки прислушался. Ничего. Позволил себе разлечься, позвать свое обычное забытье. Оно не шло, но и пустота молчала. Словно и не было.

– Я не слышу и не вижу, – неуверенно пробормотал он.

– Нет, – прошептал маг, не открывая глаз, – ее нет. Она сама указала… где выход… Надо было… только слушать… Только слушать!.. Какой же я…

– Ты можешь идти? – перебил страж.

– Нет пока, – он так и не открыл глаза, – я без сил… Дай отдышаться…

– Дыши, – согласился страж, – я пока перевяжу тебя. Но уже рассвет. Скоро здесь будут все три тэйра доблестного тэба Тандоорта.

– И что? – удивился Леки. – Наконец-то удача! Он ведь знает нас!

– Еще как! – подтвердил страж. – И дела, что он застанет здесь, – он посмотрел на Истарму, ползающего по камням, – его неимоверно обрадуют. Ручаюсь. Кромаю нужен новый Главный тиган. Теперь уже Истарму заклеймят вечным позором, как презренного колдуна. Уж тэб постарается. А нам лучше раствориться где-нибудь подальше отсюда.

– Почему? – несказанно удивился Леки.

– Потому что благородному тэбу надо во что бы то ни стало избавиться от нас, – ответил Дэйи, трудясь над магом. – Любым способом. А настоящего мага, то есть бывшего тэба Симая, ему и вовсе не надо видеть. Ничего себе, колдун целый год, а то и больше, разгуливает прямо под носом у Короля и Главного тигана! Прямо во дворце! Может, он и не один? Не надо понапрасну тэба пугать, ведь он тоже колдунов недолюбливает, и тогда охота Истармы на колдунов растворится сама по себе. Разве не видно, он же безумен! Потому и затеял такое дело. Потому и не нашли никого. Тэбу Тандоорту только так и остается перед Королем свидетельствовать. После нашего разговора на виду у всех.

– А как же мы выйдем отсюда? – Леки огляделся. – Двери-то нет. И он, – озабоченно глянул на мага, – ее уже и не сделает.

– Не сделаю, – подтвердил маг, открывая глаза, – но нам и не понадобится… Здесь тайный ход есть. Древний… Только откроется ли теперь?

– Где? – Страж вскочил.

– Там, у восточной стены… Нет, влево, еще левее. – Страж попеременно трогал камни. – Да, здесь где-то. Там пустота, за стеной.

Дэйи начал перебирать все камни рядом. Нажимал, давил, пытался двигать… Ничего. Леки пополз ему на помощь. Вдвоем, однако, дело все равно не стронулось.

– Хватит! – сказал резко страж. – Отойди в сторону!

Леки отполз.

Шепча какие-то слова, страж начал перебирать камни руками, касался, гладил. Наконец остановился.

– Здесь.

Он озабоченно оглянулся, потом подскочил к куче мусора, выхватил тяжелый толстый прут, остатки металлической спицы, еще недавно торчавшей на верху башни, принялся бить в щель между камнями. Никакого успеха: Он отшвырнул бесполезное орудие, выискивая новое.

– Хватит, хватит… – простонал маг, глядя на его поиски. – Дай отдохнуть немного… и я сам открою…

– Сможешь, Бритт?

Маг не ответил. Страж присел у стены.

– А если нет? – прошептал Леки.

Дэйи молчал. Все вокруг притихло. Гроза исчезла без следа, и прямо над ними вместо рухнувшего свода расцветало бледно-голубое небо, усеянное обрывками облаков. Только Истарма бормотал что-то беспрерывно, перемежая невнятный ропот вскриками. Кажется, он все еще боролся с магом. И главное, побеждал.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, Леки. – Леки потупился. – А где Триго?

Он хотел ответить, честно хотел, но язык не повернулся, на глаза навернулись слезы. Нет, не выпила тварь всю боль, еще много осталось, далеко, на самом дне.

– Понятно… – откликнулся страж.

И больше ничего. Хоть бы глянул на него так… строго. Хоть бы спросил: а как? А что? Триго б обязательно спросил.

Снова нахлынула тоска. Знать бы всегда наперед… Только нет такого Дара.

Сзади затрещала стена. Они обернулись. Камень, найденный Дэйи, усердно лез из нее. Страж вскочил, схватил тот же прут и принялся помогать упорной глыбе. Наконец она вынырнула из углубления и выпала, даже не расколовшись. Извечная застойная затхлость полезла оттуда в утро, омытое грозой. Ходом явно давно не пользовались. Циклы циклов. Но в отверстие, оставленное громадным камнем, спокойно мог пролезть человек.

Иллири вернулся к магу. Тот опять лишился чувств, но быстро ожил.

– Куда он ведет?

– Не знаю… – прошептал маг.

– Давай тогда узнаем. – Иллири подставил плечо, низко склонившись, и маг слабо уцепился непослушными руками.

Ему удалось подняться. Леки заметил, что левая рука в крови.

– Погоди!.. – вдруг потащил он стража куда-то в сторону. – Что это?

Леки с подозрением смотрел им вслед. Ну что еще за напасть? Из-под деревянного обломка, придавленного сверху еще и грудой камней, виднелась полуобгоревшая книга. Ну надо же! Уцелела, будь она неладна! Сколько людей из-за нее погибло, да каких… Виверра, Триго… А все те колдуны, ведуны, что Истармой выкошены подчистую? Да и сам Истарма, в общем… Леки скосил взгляд на безумствующего тигана.

– Она, – сказал маг. С болью, с ненавистью.

Книга вспыхнула ярким веселым пламенем, с жуткой быстротой пожиравшим толстые засаленные страницы. Маг опять обвис в руках у Дэйи. Лицо даже посинело. Похоже, теперь он уже так скоро не оживет.

Страж тяжело взвалил его на плечо.

– Еще и тебя понести не смогу, – озабоченно сказал он Леки. – Только поочередно. Силы есть?

Леки сцепил зубы.

– Я поползу! Сам!

Понемногу они исчезли в каменной нише, оставив Истарму, все еще Главного тигана Кромая, одного скакать по руинам своей бывшей колдовской залы. Страж напоследок засыпал отверстие осколками камней, чтобы сразу в глаза не бросилось, и они начали трудный спуск по бесконечно узкой и старой винтовой лестнице, почти все ступени которой тут же проваливались в гулкую темноту. Хоть бы один факел сюда! Ай!.. От паденья Леки порой удерживала только рука стража, хватавшая то за шиворот, то за остатки селана. Но впереди была свобода, и Леки отчаянно полз, цепляясь за все, что попадется под руку, из тех самых последних сил, что уже заканчивались не раз.