Крысобой

20

Мара проснулась и выбралась из палатки перед самым отправлением. Все еще сонная, она подошла к Арме, которая опустилась перед ней на колени, и залезла в седло.

Я переделал седло так, чтобы Маре было удобнее.

Мы с Зораном отошли в сторону и я дал ему последние указания по дальнейшим действиям, в случае, если мы не вернемся к рассвету. А мы и не вернемся. Я не стал заранее объяснять все Юстигу. Достаточно того, что показал ему Зорана.

У него все получится и без моего присутствия. Девяносто арбалетчиков, у каждого по сотне болтов — такого усиления огневой мощи корпуса должно хватить. И Книгочей привезет еще боеприпасы.

В дозоре казарбов далеко не у всех были арбалеты, всего четыре — лишь у каждого пятого. У основного войска, скорее всего, соотношение и того меньше. Если сравнивать луки, то наши лучше, судя по тем лукам казарбов, что мы собрали после разгрома их ночного дозора.

— Зоран, план на бой простой, — сказал я. — Стреляете строго по их арбалетчикам, издали, так чтобы у них не было шансов ответить. И еще можете выцеливать командиров.

— Так точно, босс, — четко ответил он.

Понемногу дисциплина налаживалась и я начал подумывать не ввести ли еще и строевую подготовку, как наступит мирное время.

Я вскочил в седло и отсалютовал остающимся. Мы растворились в ночном тумане на краю лесного массива.

Мара время от времени взлетала и с высоты осматривала пространство впереди по курсу. Но казарбы у Корханеса к ночи успокоились и никаких дозоров в этой стороне не наблюдалось.

Это наводило на мысли. Понятно, что степняки не собирались вести войну против тоширунгов в их непроходимых лесах. А местным оркам вмешиваться в чужие распри при непонятной выгоде, смысла не было. Вот они и сидели тихо в своей чаще.

Когда туман рассеялся и Корханес остался справа, я слегка пришпорил Арму. Она только этого и ждала. Отряд перешел на галоп.

Мы скакали вдоль леса, пока Марвин не разглядел скит отшельника. Он показал мне рукой налево и мы перешли на рысь, а к скиту подъехали уже шагом.

Внутри никого не было. Но костер кто-то не так давно разводил. Куча дров заметно уменьшилась с тех пор, когда мы покинули это место.

— Может, какие-то охотники или пастухи останавливались перед самым нападением казарбов, — предположил Марвин.

Интересно, что стало с телом Лима. Никаких следов, никаких костей.

— Наверное, его похоронили, — шепнула мне Мара, услышав мои мысли. — В смысле сожгли. Те же охотники или пастухи.

Или унес хонгор.

— Так далеко они не залетают, — сказала Мара.

Ладно, пусть так. Но во мне вдруг проснулась жажда мщения. Вот закончим с казарбами и до вас доберусь, проклятые тоширунги. Ответите мне за Лима и Риццо.

Мара промолчала. Орки никому не нравятся.

Я спрыгнул на землю и зашел внутрь скита. Пусто и холодно. Присел на то место на мраморном полу, где впервые очнулся. Прошло совсем немного времени, но зима уже вступила в свои права и никаких запахов лесных ягод я не ощутил.

Ничто мне не напоминало о той ночи. Даже странно. Как будто все было не со мной. Тренога светильника в углу показалась ниже, а скамья у стены — меньше.

Зашла Мара и огляделась.

— Смотри, — сказала она. — Что это?

Она показала на стену сбоку от окна. Мы вместе подошли к нарисованной прямо на стене картине. Черная фигура с разведенными в стороны руками и точками горящих глаз. Под картиной я увидел какие-то буквы.

— Помни о смерти, — прочитала Мара. — Это на старом варианте всеобщего языка.

Кто-то назвал бы это знаком. Вполне возможно, это он и был.

Но скорее всего, тот отшельник, что жил здесь, нарисовал для красоты, просто я в тот раз не заметил.

Я посмотрел на Мару. Она думала о чем-то своем, зажав в кулачке свой амулет.

Может, эта надпись и картина, похожая на икону — знак вовсе не для меня? Я повернулся и вышел. Мара тут же догнала меня.

Марвин ничего не сказал остальным, но посмотрел на меня понимающе. Мы с Марой сели на Арму, я в последний раз оглянулся на этот ничем не примечательный низкий скит. Памятника с табличкой «В этом доме ожил Крысобой Кранц, также известный, как Бешеный пес — спаситель Корханеса» здесь никогда не будет.

Мы двинулись дальше, к темнеющей у горизонта степи.

Мара сказала, что в последнее время стала намного быстрее летать.

— Конечно, ты же растешь и часто тренируешься.

— И еще кулон, подаренный Хильдой, придает силы, — добавила она, взлетела и отправилась на разведку к первой небольшой возвышенности вдали.

Я дал Марвину знак и он приказал парням остановиться и спешиться, чтобы лошади немного передохнули после долгой скачки.

Поблизости Люк обнаружил останки людей. Тела, сваленные в неглубоком овраге, были объедены птицами и зверями. Простые крестьяне, которым не повезло оказаться на пути наступающего войска казарбов. Стало понятно, почему их появление оказалось неожиданным — они убивали всех свидетелей.

Мара вернулась и сказала:

— Там на пригорке два часовых. Рядом, за кустами внизу, небольшой шатер и шесть лошадей. Сигнальный костер едва тлеет, но они его поддерживают в таком состоянии. Струйка дыма почти вертикальная, ветра нет. И вдалеке, точно на север, еще одна такая же струйка.

Какая же она умница. Арма потерлась носом об ее плечо.

— Марвин, останешься со своей группой здесь, — сказал я. — Дождись, когда мы выйдем на позицию перед дальним постом. Мара вернется на полпути и даст сигнал. Нападем одновременно. После, будем поддерживать костры в таком же состоянии, как сейчас.

— Все понятно, босс.

Я со своей группой поскакал на север, Мара летела над нами.

По дороге в двух местах мы увидели еще несколько останков тел несчастных свидетелей наступления степняков.

Я призвал помощь небес, чтобы стало еще темнее.

— Неплохо, — отметил про себя, увидев, как ветер пригнал с запада большие облака. Почти сразу. Я наверное обладаю магической силой призывать тучи и создавать темноту. Забавно, если так. Надо потом потренироваться на досуге.

Мара сделала вираж и уселась в седло, как самолет вертикального взлета и посадки на борт авианосца.

— Там тоже двое, — тихо сказала она. — И шесть лошадей у шатра.

Мы осторожно подъехали к невысокому холму. Скоро рассвет, надо атаковать с ходу.

Мара полетела назад и когда оказалась посередине между нами, громко крикнула. Из-за расстояния и ветра я скорее почувствовал интуитивно, чем услышал, и дал знак окружить холм.

Мы слезли с лошадей и пошли вчетвером с подветренной стороны. Люк и Джей справа, я и Чек прямо. Слева и позади холма притаились шестеро новых бойцов.

Один из часовых вдруг вскочил. Он, наверное, как Марвин, обладал сильным нюхом и учуял кого-то с наветренной стороны.

Но мы уже подошли достаточно близко и выстрелили с Чеком одновременно. Этот часовой упал, сраженный двумя болтами, а второй, кажется, дремал. Люк усыпил его окончательно выстрелом в затылок.

Мы перезарядили, быстро подбежали и откинули полог шатра. Все четверо казарбов внутри спали.

Юстиг, наверное, разбудил бы их и вызвал на честный бой. Но мне такое благородство не подходит. Вообще-то я — коварный и злой. И беспощадный к врагам. Поэтому дал команду и парни завалили троих. Четвертый нужен был живым.

Я присел и забрал его пояс с мечом, а Джей невежливо пнул спящего по ноге.

Мужик попался крепкий, так что пришлось изрядно попортить ему шкуру и отрезать несколько лишних пальцев, пока он не согласился, что этого достаточно. Мои методы для большинства бойцов были новым словом в оперативной работе, но они недавно на эту работу перешли, так что ничего удивительного. Быстрее всех учился Чек, он мне очень помог.

После допроса, когда мы немного разобрались с системой сигналов казарбов, я задумался. Конечно, этот говнюк мог сказать как правду, так и все наврать из вредности, но проверять мы пока не станем. Главное, что никаких сигналов с севера нам никто подавать не будет. Этот телеграф односторонний.

Я приказал убить пленного. Вряд ли в этом мире слышали о Женевской конвенции, а мне возиться с ним было не с руки. Да и кому он нужен теперь, одноглазый.

Следующий пост на севере не мог видеть дым от костра того поста, где был Марвин. А из Корханеса казарбы не видели мой.

Достаточно оставить здесь молодых, чтобы они поддерживали тонкую струйку, что значило — все нормально. И все.

Но с севера еще могли прискакать гонцы с почтовой станции.

— Слушай сюда, Чек, — сказал я. — Остаешься за старшего. Всех казарбов, что побегут от Корханеса, убиваешь до единого. Если гонец с севера проскачет мимо, ты его пропустишь. Чтобы далеко не тащить. Марвин захватит его. Если же он поднимется сюда на холм, то постарайтесь тоже взять его живым. Но ничего страшного, если убьете.

— А если мы увидим большое войско с севера? — спросил Чек.

— Это вряд ли. Но если что, тогда поддаете огня и бросаете этой травы. Дымите прерывисто, как пленный объяснял. Мы сразу увидим и ответим дымом, что поняли, и тогда вы быстро отходите к Марвину. Дальше будет видно по ситуации. Есть вопросы?

— Никак нет, босс. Я все понял.

— Люк и Джей, вы со мной, — мы сели верхом и поскакали к посту Марвина.

Мара собирала какую-то степную ягоду оранжевого цвета с запорошенных мелких кустов, целую шапку успела набрать. Неужели эта ягода зимой растет?

Мы остановились на полпути, лошади тоже принялись за ягоду на кустах, а Арма сразу подошла к Маре и стала есть из ее шапки.

— Не знаю, как она называется, — сказала Мара. — Лошади очень ее любят. Вся степь к северу в таких кустах и им ничего больше не надо, ни воды, ни еды, когда есть эта ягода. Весь год растет.

Магия или нет, но это очень удобно. Я попробовал пару ягодок и выплюнул. Кислятина. Мара засмеялась, а Арма коротко фыркнула: «ничего ты не понимаешь».

Рассвело. Я подумал, что Риффен сейчас опять поднимается на стену вместе с Прото в боди-позитивной кирасе, а Юстиг готовит свои тысячи к честному бою по обычаям предков.

Хотел бы я сейчас оказаться над полем битвы, как в том видении у шамана, чтобы посмотреть, как Зоран и мои арбалетчики начнут рушить канон, безжалостно расстреливая казарбов с безопасной дистанции.

Я улыбнулся Маре.

— Безоговорочная победа? — спросила она, улыбнувшись в ответ так же хищно, как недавно Лиана.

Маленькая ведьмочка.

— Юстиг наверняка не станет преследовать тех, кто побежит, — ответил я. — Придется постараться, чтобы никто не ушел.

Повалил густой снег. Мы поехали дальше.

Марвин выпытал у своего пленного то же самое. Не думаю, что они готовились к такому заранее и сговорились, что отвечать про сигналы. Так что можно верить полученной информации. Это может пригодиться в будущем.

— Что теперь? — спросил Марвин, вытирая тряпкой кинжал.

Сейчас, когда мы прервали дымовую связь казарбов с их штабом, можно было вернуться к Корханесу, чтобы успеть принять участие в битве.

Но надо дать отдохнуть лошадям, чтобы потом преследовать беглецов. В том, что враги побегут, я не сомневался. Особенно после того, как Юстиг уверил меня, что на гарнизон Корханеса можно рассчитывать, как на полноценный боевой отряд.

Командор вообще очень уверенно сказал тогда, что считает соотношение семнадцать тысяч нашего войска против двадцати тысяч кого бы то ни было, вполне достаточным для победы.

Конечно, теперь, когда у него есть мои дальнобойные снайперы, я тоже так думал.

В этом месте долина, переходящая в степь, сужалась до двух километров и этот холм был как раз по центру.

Если смотреть в сторону Корханеса, то слева виднелась широкая река Басдорива, а справа — строевой лес тоширунгов и речка Корха.

Казарбы наверняка побегут кратчайшим путем и весь вопрос только в том, хватит ли нам болтов. На свежевыпавшем снегу любого всадника будет хорошо видно издалека. А пешему далеко не уйти.

Марвин посмотрел в обе стороны и высказал нашу общую мысль:

— Кому-то все же надо вернуться, чтобы подсказать Юстигу отдать приказ на преследование и полное уничтожение казарбов.

Все верно.

— Ты как, Марвин, справишься здесь?

— Конечно, — сразу отозвался он. — Легкая работа.

Мы с Люком и Джеем поскакали к Корханесу. Мара теребила в руке гриву Армы и снова запела свою завораживающую песню.

***

Казарбам палец в рот не клади, по локоть откусят. И у них есть свои интересные приемы и принципы. Все наши расклады не учитывали боевого опыта и выучки этих закаленных воинов.

Они знали о приближении корпуса Юстига от дозоров той тысячи у форта. Разработанный ими план, командор почти угадал. Казарбы сняли осаду крепости и отошли. Но не в сторону и не на север, а в боевом порядке выдвинулись на юг, навстречу войскам Юстига.

Казарбы ошибались в одном, то есть не ошибались, а просто не знали, что их тактика подпустить врага на расстояние прямого выстрела из арбалета, в случае с моими парнями не сработает. Степняки оказались заложниками уверенности в своих силах.

Зоран дождался Книгочея с дополнительным запасом болтов. Еще по сто штук каждому. И на рассвете прибыл к Юстигу, чтобы доложить об изменении плана, который я ему дал.

Юстиг поворчал для порядку, но внимательно выслушал. Развернув строй, он внедрил во вторую линию моих арбалетчиков и двинулся вперед.

Фреха как раз летела к Риффену, когда две армии сошлись на заснеженной равнине к югу от Корханеса.

***

Я думал, что быстро скакать не получится, но наши лошади включили магический режим движения по снегу, и мы летели даже быстрее, чем по голой земле. Ближе к Корханесу Мара взлетела и теперь все время находилась в воздухе, паря, как орел, на большой высоте для экономии сил.

Наконец, она спикировала вниз и уселась на свое место спиной вперед, лицом ко мне.

— Корханес больше не дымит, — доложила она, округлив глаза. — И казарбов не видно.

— Куда они подевались?

— Сейчас полечу вперед, чтобы посмотреть, но мне кажется, они ушли на юг навстречу Юстигу.

Быстро проанализировав эту информацию, я пришел к выводу, что спешить нам некуда. Эти степняки никуда не побегут, разве что в самом конце, и то их будет не много.

— Если путь к Корханесу свободен, лети туда и найди Фреху, — сказал я. — Пусть она скажет Риффену, чтобы он не приближался к казарбам ближе, чем на триста пятьдесят шагов. Надо приготовиться к выходу из крепости, но он должен дождаться меня. Поняла?

Мара кивнула и тут же улетела. Да скорость у нее стала гораздо выше.

Люк от удивления открыл рот, про кулон Хильды он не знал. А Джей так вообще ничего не заметил. С такой скоростью Маре не страшен никакой хонгор.

Мы продолжали скакать, но в комфортном для лошадей режиме.

Я думал, что Риффен торопиться не будет. Сначала погасит все пожары и плотно позавтракает. Отметит снятие осады. Потом ему надо приготовить здоровых всадников и решить, кто поведет гарнизон в атаку. Вряд ли он сам выедет из крепости. Будет смотреть с башни над главными воротами.

Если казарбы выдвинулись навстречу Юстигу, то ушли достаточно далеко, чтобы нельзя было достать их со стен из луков и катапульт. Туда, где сады заканчивались и начиналась широкая равнина.

***

Казарбы выстроились, перекрыв дорогу в том месте у оврага, где нас с Марвином остановил патруль гарнизона. Они ждали, когда корпус Юстига подойдет поближе.

Но после испытания их арбалета Корбаном, наши знали безопасную дистанцию в двести пятьдесят шагов и тоже остановились. В пятиста шагах.

Фреха зависла на восходящих потоках воздуха прямо над Юстигом и ждала, что будет дальше.

Казарбы тоже ждали.

Я предупредил Зорана, чтобы в такой ситуации они оставались на месте, пока казарбы первыми не пойдут вперед, и тогда сразу открывали огонь, выцеливая арбалетчиков.

Степняки поставили всех своих арбалетчиков в две шеренги по центру, облегчив задачу Зорану. Всего их было две тысячи. Не так уж много. К тому же, казарбы сидели верхом расслаблено, не прикрываясь щитами. Они никак не ожидали, что уже находятся на расстоянии прямого выстрела из арбалета Трогера.

Зоран спокойно ехал позади второго ряда и раздавал точные приказы. Первый ряд — тяжелая конница с длинными щитами и полностью закованными в броню лошадьми и всадниками, дополнительно надевшими толстые гамбезоны поверх доспехов, получили единственный приказ — прикрывать моих арбалетчиков.

Фреха быстро оценила весь расклад и полетела к Риффену. Она заметила, как с севера к Корханесу летела ворона на реактивной скорости.

— Мара, — мысленно позвала она. — Ты так в метрополию проскочишь. Куда ты разогналась?

— Проверяю себя, — ответила Мара и приземлилась на крепостную стену.