Крысобой

24

Форт, показавшийся на горизонте, напомнил мне об одной проблеме.

У коменданта было прямое сообщение с Трамантом с помощью почтовых птиц. И я не считал его своим союзником. Не только из-за того, что он — шурин начальника порта Траманта, но и чисто интуитивно подозревал какую-то измену. А интуиция Бешеного пса подводила редко.

Впрочем, зачем ходить вокруг да около, Лиана мне кое-что рассказала из того, что ей удалось выяснить через свои связи в метрополии. Комендант попался на растрате в каком-то имперском хозяйстве и был сослан в Шаму несколько лет назад. Так что доверия никак не заслуживал.

Риффен попросил меня передать для отправки в метрополию письмо, которое мы составили вместе — предварительный отчет о сражении. С известием о тяжелейшей утрате, постигшей Империю, в лице ее славного командора Юнгира Юстига, павшего на поле брани, как настоящий герой. «Покойся с миром». Подсчет огромных потерь якобы продолжается и займет несколько дней. Но враг из северных степей полностью разбит. Доблестные воины корпуса, оставшиеся в живых, продолжают преследование разрозненных групп степняков. Помощь пока не нужна, ожидайте более подробного отчета, как только все закончится нашей полной и безоговорочной победой. Искренне ваш, наместник Риффен.

Письмо я решил отправить в обычном порядке почтовым соколом коменданта. Но в дальнейшем этот канал нужно перекрыть. Не хватало мне здесь имперских шпионов. Риффену ничего говорить не стал. Теперь, когда он решил передать мне командование на южном направлении, вопросы контрразведки я буду решать сам. Другое дело, что назначение нового коменданта надо потом согласовать с Риффеном.

— Книгочей, — приказал я. — Догоняйте Джея. Отдашь ему коней казарбов, пусть отведет к Трогеру. Только одного нам оставь, пригодится. Сам с парнями жди нас в базовом лагере, поставьте палатки и заготовьте побольше дров.

— Есть, босс, — четко ответил Книгочей и они отправились дальше.

Я и из него солдата сделаю. Уже видно прогресс.

Мы вчетвером повернули к форту.

— Мара, — шепнул я. — Лети к деду, предупреди, что я хочу поговорить с ним наедине.

Эта рожа с фальшивой улыбкой мне совсем не нравится. Теперь я был уверен. Комендант прибежал встречать нас и снова пригласил меня к столу. Хлеб-соль, грибочки-огурчики. Еще отравит между делом. Но я сказал, что ближе к вечеру, вполне возможно, воспользуюсь его приглашением.

Потом я сделал скорбное лицо и объявил о смерти Юстига. Отдал коменданту письмо для отправки в Трамант.

Люку и Болтуну приказал проследить за отправкой. Комендант спорить не стал и повел их за собой к почтовой голубятне.

Мы же поехали к шаману. Ворота были открыты, Марвин остался во дворе и занялся лошадьми. Я вошел в дом.

Мара сидела на диване и играла с котом.

Шаман встретил меня у двери и крепко пожал руку.

— Вижу морщины появились у тебя на челе, — с улыбкой произнес он. — Какую думу думаешь? Проходи, чем могу помочь, все сделаю.

Мара схватила кота в охапку и ушла в другую комнату.

— Не доверяю я местному коменданту, — с ходу перешел я к делу. — Если предположить, что он внезапно уехал к сестре в Трамант, кого можно было бы назначить на его место?

Шаман посмотрел на меня задумчиво и усмехнулся. Конечно, скрыть от него не получится, но я и не скрывал свои намерения.

— К сестре, говоришь, внезапно, — шаман собрал отполированные временем кости какого-то мелкого животного, лежащие рядом на табурете, в черный стакан и потряс, прислушиваясь. Резким движением высыпал их на стол. Посмотрел, наклонив голову в одну сторону, в другую. — Лучше бы ему туда не ездить. В дороге всякое может случиться. Разбойники, хонгоры…

Хонгор. Точно. И никаких концов. Я начал придумывать благовидные предлоги для совместной прогулки с комендантом поближе к горам.

Шаман покачал головой.

— Пусть пока посидит на своем месте, — сказал он. — Поручи кому-нибудь из своих солдат смотреть за голубятней, проверять все письма. Тогда комендант поймет и сам соберет вещички.

Вариант, конечно, неплохой. Но какой-то сложный. По мне так гораздо надежнее избавиться от дискомфорта простым решением. Нет человека — нет проблемы. Но спорить с шаманом не хотелось.

— Зачем лишний грех на душу брать? — спросил он.

Ну при моих грехах, одним больше, одним меньше — особой разницы нет.

К тому же никакой это не грех, а игра на упреждение. Это шахматы, а не шашки.

Гораздо больший грех — это, зная источник потенциальной опасности, ничего не предпринять, чтобы отвести угрозу от близких мне людей.

— Ладно, пусть пока посидит, — временно согласился я. — Но вопрос рано или поздно решится, так кого на его место?

Шаман снова собрал кости и начал трясти стакан. Тряс он его на этот раз долго. Мне показалось, кости стучат внутри моей головы.

…На заснеженном плато в незнакомых мне горах, высоченные пики которых окружали меня с трех сторон, вдалеке горел большой костер, вокруг которого сидели какие-то длиннобородые старцы. Я в темноте шел к костру против ветра, задыхаясь от его сильных порывов. Запах прелой травы, которую старики бросали в огонь, дурманил и едкий дым щипал глаза.

— Присядь, незнакомец, — надтреснутым голосом сказал самый древний, когда я подошел. — Далеко ли путь держишь?

Я уселся сбоку, так, чтобы дым не летел в лицо. Но ветер вдруг стих и запах горькой травы сменился приятным ароматом медовухи.

Куда держу путь, я не знал.

Мне протянули чашку горячего напитка и я согрел руки. Пригубил немного и понял, что никуда уже не иду. Я пришел, и здесь мое место отныне и вовеки веков.

— Нет, парень, ты еще молодой, — сказал мне старец. — Успеешь тут посидеть. Но раз пришел, то спрашивай, что ты хочешь узнать?

Можно спросить все, что угодно? Рой мыслей поднялся и закружился вихрем, столько всего надо спросить.

— Ты пей, пей, — сказал мне другой старец, сидевший напротив. — Согрейся, успокойся.

Я последовал его совету. После третьего глотка, в самом деле, согрелся и успокоился. Все вопросы куда-то улетучились, в голове стало пусто и светло.

— Вот видишь, — пробасил третий, тот что дал мне чашку. — Важных вопросов не так уж и много. Действительно важных.

Я сосредоточился, стараясь вспомнить, как здесь оказался.

— На своем пути помни, кто ты и куда идешь, — сказал старший. — Если ты — воин, то делай то, что следует делать воину для того, чтобы победить. Все просто.

Тут я вспомнил, кто я и открыл глаза…

Мара играла с котом. Ее дед звал Марвина к столу, высунувшись в открытую дверь. Рядом со мной сидел старший зять шамана по имени Кавва.

— Так вот, я и говорю, что надо у людей сначала спросить, — продолжал он что-то горячо мне объяснять, стуча кулаком по ладони. — А не так, как наш комендант. Он сам не ведает, что творит. Это потому что присланный. Мы-то здесь пятьсот лет живем. Предки наши и форт, и Корханес построили. О людях надо думать в первую очередь.

Не понимая, о чем идет речь, я лишь согласно кивал. Вот и кандидат подходящий.

А то, что шаман против моих методов, так это все лирика. Фреха тогда сказала мне, что надо слушать свое сердце. И старцы вот, тоже поддержали. Кто они, интересно?

Спросил шамана.

— Я не знаю, где ты был в прошлый раз, — развел он руки. — И не знаю, где был сейчас. Я всего лишь посредник между мирами.

Когда прощались, шаман заключил меня в объятия.

— Надеюсь, я тебе помог? — спросил он.

— Да, огромное спасибо.

— Приезжай в любое время, — сказал шаман. — Всегда рад тебя видеть.

Мы пожали руки с ним и Каввой.

Пока ничего не стал им говорить. Когда придет время, тогда и скажу. А может, они и без меня сами разберутся. Мужики серьезные, хозяйственные и ответственные.

— Мара, оставайся, — приказал шаман внучке. — Завтра все вернутся из Эртуза, тогда и полетишь.

Она взглянула на меня, я кивнул. Особые дела, детка.

Мара улыбнулась, погладила Арму и помахала нам с Марвином.

— Он сказал, ждет из Траманта человека с птицами, а то этот сокол последний оставался, — доложил Люк. — Из-за монстров и казарбов давно никто не привозил.

Это хорошо. Это нам на руку. Последний сокол улетел и теперь, пока других не привезут, время есть.

Зачем я сам себя притормаживаю? Нет времени. Завтра из Эртуза караван придет. И там наверняка посыльный. А потом у меня других дел будет невпроворот.

Болтун, уже зная задачу, нашел большой холщовый мешок. А Люк обернул свой стальной кистень толстой тряпкой.

Я поднялся на стену, чтобы поговорить с Крюком.

— Ты на чьей стороне, Крюк? — спросил я его вместо приветствия.

Он улыбнулся щербатым ртом, как будто ждал этот вопрос.

— На твоей, Кранц, — ответил он уверенно.

Хороший ответ. Правильный.

— Мне нужен человек на катапульту, — сказал я ему. — Точнее на батарею из нескольких катапульт с зажигательными снарядами. Ты как, готов?

— Конечно, — с готовностью ответил Крюк. — С радостью. Куда, в Корханес?

— Нет, там в ближайшее время не понадобятся катапульты. Планирую разместить их на высоком берегу Басдоривы.

— Против гоблинов?

— Против любых врагов, которые могут приплыть в дельту, — ответил я. — Это секретная информация.

— Я понял, — сказал Крюк. — Никому ни слова не скажу.

— Лошадь у тебя есть?

— Конечно.

— Хорошо. Либо Марвин, либо Люк приедут за тобой, когда придет время. Будь готов.

Сразу, конечно, никто не приплывет. Пока опомнятся, пока запрягать будут. Но позиции надо выбрать немедленно. Укрепить и перевезти туда часть катапульт из Корханеса.

Решив этот вопрос, мы приступили к следующему. Как раз стемнело и как по заказу (моему, конечно), тучи закрыли луну.

— Люк, Болтун, займите позицию.

Они прошли в тень у стены. Часовые собрались у башни над главными воротами и моих парней никто не видел.

— Марвин, вызови его на дальнюю сторону, — сказал я. — Якобы снова ожидается нападение монстров и надо обсудить, какие меры принять. Там никого нет, все делаем быстро.

Марвин ушел за комендантом, а я повел Арму в поводу к главным воротам. По дороге встретил знакомого мальчишку, который в ту ночь метко стрелял из лука.

— Крысобой, возьми меня к себе, — попросил он, поздоровавшись.

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

Он еще наверняка накинул годик. В принципе, бойкий парень мне пригодится. За домом присматривать, для начала. В Корханесе всегда дело найдется.

— А звать как?

— Брук.

— На обратном пути, Брук, заберу в Корханес. Если ты приведешь родителей и они скажут, что не против.

— Мать не будет против, она вас уважает. Так сама и говорит, что хорошо бы мне в ваш отряд попасть, когда подрасту. А отца у меня нет, — сказал он.

— Ладно, через пару дней заеду, — решил я. — Но мать все равно приведи.

Мальчишка еще. Брук подпрыгнул и радостный побежал домой, рассказать матери и сестре о своей удаче.

Как раз в этот момент мимо нас проехали два солдата в шлемах с опущенными забралами. Эти бойцы походили на Люка и Болтуна, но на сто процентов я бы не поручился, потому что не помню, чтобы у них был конь казарбов, нагруженный каким-то тюком, похожим на толстый ковер.

Я равнодушно отвернулся и заговорил с двумя женщинами о погоде и этой треклятой ночной сырости.

К нам неспешным шагом подъехал Марвин.

— Где ты ездишь? — спросил я.

— Провожал коменданта домой, — скромно ответил он.

Я попрощался с женщинами, махнул на прощание Крюку и двум часовым на башне, и мы с Марвином выехали за ворота.

Мы долго ехали шагом по основной дороге в сторону Эртуза, искоса поглядывая на Люка и Болтуна, степенно скачущих к холмам.

— Все прошло гладко, — отчитался Марвин, улыбаясь. — Мы начали подниматься по боковой лестнице на стену, когда комендант вдруг упал и потерял сознание. Там тень, ни черта не видно. Смотрю, его уже упаковали в мешок какие-то темные личности.

Я усмехнулся. Рука у Люка тяжелая, особенно если с кистенем.

Когда форт пропал из виду, мы съехали с дороги и быстрой рысью догнали парней.

Через пару часов у подножия одной из высоких гор в багровом свете вышедшей из-за туч полной луны, мы остановились и распаковали коменданта. Понемногу он пришел в себя и сел, озираясь.

— По моим сведениям из надежного источника, — начал я строго. — Ты, вор, негодяй и подхалим, мечтал вернуться в Трамант после ссылки в форт. Поэтому, чтобы выслужиться, разнюхивал разные секреты Риффена и доносил своим хозяевам из числа приближенных императора.

Глазки его забегали, рыхлый подбородок задрожал, но кричать бесполезно, никто не услышит, кроме хонгора.

— Вы ничего не докажете, — злобно сказал он. — Я буду жаловаться на ваше самоуправство.

Говорит так, словно у нас тут правовое государство. Еще адвоката потребует.

— Назовешь имена, кто тебе доносил — тогда получишь шанс, — продолжал я. — Отделаешься тюрьмой.

Несмотря на то, что местные ругательства я знал, но они звучали, как абракадабра, так что я ничего не понял из того, что вылетело из его рта.

Марвин вытянул коменданта плетью, тот завыл и кинулся бежать. Почему-то в гору.

Марвин покачал головой.

— Вот идиот, — сказал он. — Что с такого возьмешь.

Мы с интересом смотрели, как он карабкается вверх по склону, чертыхаясь и падая.

— В Трамант хочет, — съехидничал Люк.

— Пешком через горы и по воде, — сказал Марвин.

Болтун мрачно смотрел, не сказав за весь день и пары слов.

Хонгор спикировал стремительной тенью и ударил клювом по голове коменданта. Тот сразу обмяк и повалился на землю. Хонгор схватил его когтями за плечи и хищно оглянулся в нашу сторону.

— Мы не против, — крикнул Марвин.

Люк засмеялся, а Болтун снял шлем и почесал голову в том месте, куда попал клюв коменданту.

Хонгор взлетел и быстро скрылся за вершиной горы.

Шаман был прав, не стоило коменданту шляться ночью, где попало.

Подъезжая к базовому лагерю, я увидел, что Книгочей не спал и вышел навстречу.

— Джей сделал две ходки, — доложил он. — Только что уехал обратно к Трогеру.

Мы спешились и осмотрели сто восемьдесят новеньких арбалетов, аккуратно сложенных на палаточном тенте и укрытых разлапистыми ветками.

— Раян тоже приезжал в первую ходку, — продолжил докладывать Книгочей. — Трогер передал, что с помощниками выйдет на тридцать штук в час. Джей сейчас сказал, что уже растопили домны в соседних помещениях.

Отлично, мы управимся быстрее, чем я предполагал. Если Джей недавно уехал, можно не торопиться. Отправимся к Трогеру с утра.

Я распорядился удвоить число часовых и пошел спать.

Марвин, как всегда, первым делом расседлал Арму и Уну и повел их к незамерзающей, благодаря вулкану, реке. Я засунул мешок с золотом под голову и сразу уснул.

То ли из-за этого золота, то ли из-за матового металла новых арбалетов, или просто так ей захотелось, во сне ко мне явилась Хильда в своем сверкающем серебристом скафандре.

Она смотрела на меня сверху вниз своими черными бездонными глазами, зависнув на высоте пяти метров, а я стоял у одной из катапульт в редуте на берегу Басдоривы.

— Привет, солдат, — она поздоровалась со своей фирменной хрипотцой. — Вижу, дела идут неплохо. Ты заезжал в тот скит?

— Привет, алайсиага. Да. По пути оказалось.

— Видел мое послание?

Значит, все-таки оно было адресовано мне.

— Да, Мара его первая заметила.

— О Маре не беспокойся, у нее целая жизнь впереди, — сказала Хильда. — Кто-то должен был перевести тебе надпись.

— Я и не беспокоюсь. Она же избранная, — я улыбнулся. Мне было радостно услышать, что Мара под защитой алайсиаги.

— Ты не слишком привязывайся к ней, — вдруг сказала она серьезно. — И к другим людям и троллям.

Где-то в небесах прозвенел звоночек. Или мне показалось?

— Это почему? — глупый вопрос, но я не удержался.

— Потому что ты уже сделал достаточно в этом мире. И можешь скоро понадобиться мне в другом.

От неожиданности я потерял дар речи. Я только начал, я ничего еще не сделал в этом мире.

— Ты же не заберешь меня вот так, без предупреждения? — наконец выдавил я. — Мне надо закончить дела. Много дел. Дай мне время.

— Время? — спросила Хильда. — Это понятие относительное. Для меня его не существует. Просто помни о смерти.

Проснулся я от легкого толчка. Марвин, как всегда, свежий и бодрый, хотя спал всего ничего, сказал:

— Завтрак готов, босс.

Аппетита у меня не было. Но поразмыслив, что во сне я успел построить каменные редуты на берегу Басдоривы и установить катапульты, немного расслабился. Время — понятие относительное. Может, у меня в запасе еще лет десять? чего я раньше времени нервничаю.

Поэтому я все же съел полоску вяленого мяса и запил душистым чаем из трав. Кашу отдал Арме, она ее могла есть в неограниченных количествах.

Хильда ничего не сказала про лошадей. Значит ли это, что я смогу забрать Арму с собой? Было бы здорово.

Я закинул мешок с золотом на коня казарба. Сел в седло и погладил Арму по шее.

— Поедешь со мной в новый мир, красотка?