Кто я?

Глава 3

Через два часа солнце ещё чуть-чуть переместилось по небосводу, но до вечерней прохлады было ещё далеко.

- Я вспомнил одну историю, - начал Тимофей и почувствовал, что тембр голоса сильно изменился. Горло пересохло до такой степени, что звук выходил сдавленным, а произношение слов давалось с трудом.

- Про лес и стену? – с ехидством напомнила Мария, но настолько тихо и устало, что казалось, будто её сознание пытается отрешиться от реальности.

- Нет. Про игру и дорогу.

- Прямо в тему. И что там? Все погибли?

- Хуже. Победитель сошёл с ума.

- Надеюсь от радости. Какой был приз?

- Обещание, что выигравший состязание будет купаться в роскоши до конца своей жизни.

- И в чём подвох? Никто платить не собирался? Победителя втихую ликвидировали, а остальным говорили, что он кайфует на одном из островов в окружении слуг и любовниц?

- Таких подробностей не помню. Фишка в том, что соревнующиеся должны идти по дороге, не отдыхая и не останавливаясь. С одной скоростью, понимаешь? Кто начинал отставать, того отстреливали едущие следом военные.

- Бред какой-то, - однозначно отреагировала Мария, - Похоже на развлечения европейцев в колониальной Африке. Ещё скажи, что участвовали в игре исключительно добровольцы.

Это определённо был сарказм, но по уставшему голосу трудно определить.

- Так и есть. Сто подростков вызывались пройти путь по собственному желанию. У каждого, разумеется, были свои мотивы, но это нюансы.

- Что-то вроде обряда инициации?

- Э-э-э… В смысле?

- Ты сказал, что участвовали подростки. Возможно – это обряд посвящения в мужчины. Такая практика существует, опять же, в Африке и на островах Полинезии.

- Нет, - поняв, куда клонит Мария, уточнил Тимофей, - Всё происходило в США. Вернее, в альтернативной версии Америки.

- Блин! Тьфу, на тебя! – ругнулась девушка, - Так это опять книга или фильм?! Ты поэтому не хочешь рассказывать про лес и стену? Боишься, что твои воспоминания тоже окажутся киношным сюжетом?

- Да, - признался Тимофей, - Я уже, вообще, ни в чём не уверен. Просто подумалось, что долго идти мы не сможем. У тех пацанов, из «Долгой прогулки», были запасы воды и еды.

- Зато здесь нет конвоя и нас никто не пристрелит.

- Это, конечно, плюс, - горько хмыкнул парень, пытаясь сплюнуть на ладонь, - У меня настолько всё пересохло во рту, что слюны уже нет.

- Поменьше об этом думай, - посоветовала Мария, - Без воды человек может прожить неделю.

- Скорее промучиться, - поправил Тимофей.

- Ночью станет прохладнее, а к утру на траве появится роса, - успокоила Мария.

- Ну, это всё меняет! – проворчал Тимофей, раздражаясь от мысли, что он, мужчина, начал скулить первым, а спутница, будучи хрупкой девушкой, его утешает.

Ходоки потеряли счёт времени, но боялись остановиться, полагая, что стоит присесть и у них не найдётся сил продолжить движение. Каждый для себя решил, что до темноты нужно пройти максимально длинный отрезок пути, а уже потом устроить привал и хорошенько выспаться. Что будет утром, когда они проснутся с болью в мышцах и голодные, никто не задумывался. Тупо шли вперёд, механически переставляя ноги.

На попутку уже никто не надеялся, посчитав, что здесь движение ограничено каким-то неизвестным фактором. Может, люди в этом направлении избегают ездить в следствии какого-то запрета, техногенной катастрофы или поблизости нет никакого жилья и людям попросту без надобности курсировать туда-сюда, напрасно расходуя топливо. Всё прояснится, едва они куда-нибудь придут. Все слишком устали, чтобы ломать голову над подобной мелочью. Лучше поберечь силы и продвинуться как можно дальше на запад.

Тимофей не помнил, что мотивировало героя «Длинной прогулки», но его лично удерживала от брюзжания и нытья Мария. Не потому, что стеснялся выставить себя слабаком перед хрупкой блондинкой. Час назад чьё-либо мнение, кроме внутреннего голоса, мечтающего оказаться в шезлонге под матерчатом навесом, в окружении двух вентиляторов, его перестало волновать. Он шёл, стараясь не споткнуться и неотрывно смотрел на пятисантиметровые каблучки, цокающие перед ним по асфальту. Временами пикантный звук превращался в шкрябание, но девушка брала себя в руки и снова брела, стараясь ступать ровно. Наверное, проще снять туфли и идти босиком… Хотя нет. Из той же книги он помнил, как стирали до крови пятки те, кто выбрал неудачную обувь, и она разваливалась, не выдержав нагрузки.

Мы выдержим, твердил он себе, мы из плоти, а не ширпотреб. Вон Мария же идёт, не обращая внимания на жару, усталость, жажду… Сколько всё-таки выносливости скрыто в миниатюрных женщинах, когда даже он, здоровенный бугай, мечтает лечь в шезлонг… а лучше сесть на край бассейна и опустить ступни в… Зачем опускать ноги в бассейн? Разумнее лечь на край, погрузить в прохладную воду голову и пить, пить, пить…

Звук двигателя приближающегося автомобиля вывел обоих из ступора, заставив не только воспрянуть духом, но и, прогнав видения, включить голову.

Мысли Тимофея заметались, выбирая единственное правильное решение, чтобы водитель не проскочил мимо, испугавшись подбирать странных пассажиров посреди безлюдной трассы. Нужно нечто из ряда вон выходящее, способное привлечь внимание, иначе следующей машины они могли не дождаться.

Парень придумал два способа. Встать на полосе, размахивая руками, как пикетчик, перекрывающий движение. Второй вариант, лечь поперёк дороги, изображая потерявшего сознание путешественника. Мария же, быстро избавившись от импровизированной юбки, оттащила его на обочину.

- Стой здесь и не отсвечивай, - прошипела она ему в ухо, потому что сил кричать у девушки уже не осталось.

Затем встала вполоборота к приближающемуся автомобилю, красиво изогнулась, выставив вперёд бедро и призывно помахала рукой, демонстрируя международный знак автостопщиков.

«Всё-таки она проститутка», - мелькнуло в мозгу Тимофея, - «И поза и наряд соответствуют профессии».

А в слух добавил:

- Рискуешь, водила может потребовать исполнения обещаний.

- За глоток холодной воды, кондиционер и мягкое кресло, могу и отсосать. С меня не убудет.

Сначала ничего не происходило, но, когда до Марии оставалось метров двадцать, водитель резко нажал на тормоз, отчего тяжёлый внедорожник, укреплённый силовым обвесом в экспедиционном исполнении, едва не пошёл юзом, разворачиваясь поперёк полосы.

Дверь со стороны водителя распахнулась и над багажником появилась нечёсаная голова, с патлами как у завзятого панка.

- Ну вы, блин, даёте! – проорал он, стараясь перекричать грохочущую из салона музыку, - Скажите спасибо, что я вовремя вас заметил, а то бы просквозил мимо, как вольный ветер в степи. От конвоя отстали?

При слове «конвой» Мария вспомнила рассказ про толпу бредущих подростков и военных добивающих из автоматов отставших. Тимофей же представил автозак ФСИН и приготовился возражать, доказывая, что они не беглые преступники, а законопослушные граждане, путешествующие по любимой стране.

Впрочем, он не успел. Мария крикнула «да» и бросилась к машине.

- Забирайтесь оба на заднее сидение, - приказал любитель панк-рока и экстремального вождения, ныряя с подножки на водительское кресло.

Заднее место оказалось не сплошным, а перегороженным посередине конструкцией, напоминающей встроенный ларь для необходимых в дороге вещей. Тимофей влез первым, подал руку, помогая спутнице забраться на высокую подножку, а когда она оказалась внутри, с трудом перешагнул ящик и плюхнулся в кресло, позади водителя. В салоне действительно работал кондиционер, отчего страх, перед смертью от солнечного удара и жажды, мгновенно отступил.

Когда дверь захлопнулась, оба едва не оглохли от грохочущей из всех динамики песни. В спинки передних кресел оказались вмонтированы четырнадцатидюймовые мониторы, на экранах которых кривлялся парень с разноцветным хаером, в бриджах и рубашке навыпуск, один рукав которой был напрочь оторван, отчего лохмотья нитей свисали наподобие эполет.

- Если долго смотреть на кусок дерьма,

то впитаешь в себя весь негатив,

его кредо, посыл, весь его нарратив,

исходящий из этой кучи говна,

а когда жизнь потребует твоё веское «нет»,

ты не сможешь подняться и продолжишь лежать,

источая безволия смрад, - примерно такой посыл выкрикивал певец под вполне забойный ритм.

Попросить убавить звук никто не решился и оба растерянно следили, как водила, пытаясь подражать движениям вокалиста, машет руками, изображая то ли вентилятор, то ли петуха, отчаянно пытающегося удержать тело в полёте.

Машина, между тем, набирала скорость, а поклонник панк-рока продолжал беситься в своём кресле, совершенно не обращая внимания ни на пассажиров, ни на мелькающие за окном пейзажи.

Решив, что попал в лапы маньяка с суицидальными наклонностями, Тимофей подался вперёд и требовательно похлопал водителя по плечу. Тот среагировал мгновенно и, развернувшись всем телом, вопросительно уставился на пассажиров.

- Таблетки от головы не найдётся? – упирая на жалость, пролепетал Тимофей.

- О, пардоньте, - расплылся в извиняющей улыбке хозяин внедорожника и, перебравшись на соседнее сидение, принялся рыться в бардачке.

Наконец, найдя необходимое, протянул блистер с таблетками, оставаясь на пассажирском сидении, словно управление автомобилем его совершенно не интересовало.

- А-а-а… - протянул Тимофей, кивая на руль, плавно подрагивающий в такт движению.

- Запить в холодильнике, - по-своему понял водитель, указывая на крышку ларя, разделяющего заднее кресло.

Мария оказалась первой, до кого дошёл смысл сказанного. Она, быстро подняв верхнюю панель, достала пол-литровую бутылку сладкой газировки. Сделала два больших глотка, прополоскала горло и, подмигнув, передала бутылку напарнику. Тимофей оценил действие Марии, сообразив, что явная демонстрация жажды может испугать доброжелательного хозяина и вызвать ненужные вопросы.

Название пилюль оказалось незнакомым, но препираться и уточнять парень не стал. Опять же, чтобы не вызывать подозрений и показать высокую степень доверия, извлёк одну и проглотив, запил газировкой. Напиток не просто понравился, а возникло лютое желание присосаться к горлышку и вылить содержимое всей бутылки себе в желудок, стянувшийся от сухости и отсутствия пищи. Удержался. После двух глотков, набрал в рот воды, надув щёки и крепко сжав губы. Вернул бутылку девушке, расслабленно откинувшись на мягкий подголовник.

- Давно голосуете? – поинтересовался водитель, игнорируя руль и дорогу.

Тимофей замотал головой и пальцами указал на уши, намекая, что в таком грохоте не слышит вопроса.

- О, пардоньте! Вася, выруби звук, - приказал водитель и в салоне повисла такая тишина, что Тимофею показалось будто он оглох.

Даже звук двигателя, чей рокот они слышали снаружи, не доносился сюда. Похоже, моторный отсек был надёжно изолирован шумопоглощающей перегородкой.

- Меня все зовут Гизмо, - представился обладатель всклокоченной шевелюры, где каждая прядь жила отдельной жизнью, - Давно тусуетесь на дороге? Конвой, вроде, вчера проезжал.

- Мы нездешние, - взяла на себя роль переговорщика Мария, - Меня зовут Маша, а это Тим. Он немного растерян. Сильно переживает из-за отставания и волнуется, что получит нагоняй от экскурсовода.

- Ну, вы, братцы, и попали, - захохотал Гизмо. Он даже всплеснул руками, иллюстрируя всю глубину своего удивления и, в то же время, веселья.

Просмеявшись, он уточнил:

- У вас, похоже, большая группа, а экскурсовод новичок или полный лох. Как можно за сутки не хватиться потеряшек, не заметить их отсутствия?

- Такого никогда не было? – осторожно поинтересовалась Маша.

Тимофей тоже напрягся, прикинув, что, если Гизмо ответит «нет», то признание напарницы в отставании от какой-то экскурсионной группы, будет выглядеть весьма сомнительно. Единственное, что успокаивало, это внешний вид и поведение парня. В своей среде он, наверняка, слывёт раздолбаем, а в правоохранительных органах считался мажором, общения с которым следует избегать, а любые заявления перепроверять. То, что Гизмо сынок высокопоставленного чиновника или местного олигарха, Тимофей не сомневался. На вид парню лет двадцать. Машина, по компоновке и навороченному салону, тянет на премиальный сегмент рынка престижных авто. Едва схлынуло первое потрясение, до него дошло, что Васей зовут голосового помощника из бортового компьютера, а машиной управляет автопилот. На западе это опция уже доступна для толстосумов, да и у нас проводятся первые испытания на такси, автобусах и грузовиках. Видимо, папаша расстарался и пригнал сынуле крутую тачку из-за бугра.

Похоже, послание президента о переоценки ценностей в отношении элит до провинции ещё не добралось и здесь по-прежнему царят коррупция и бюрократия.

- Да постоянно, - рассказывал меж тем Гизмо, обращаясь непосредственно к Маше, - Я чуть кирпичей в штаны не наложил, когда вас увидел. Молился, чтобы померещилось! Ан нет, стоите родимые и голосуете, будто на Ленинградке.

- А чё испужался-то? – спросила Мария.

- Так думал, что МЧС сводку по потеряшкам передавала, а я из-за музона пропустил. Мне дежурный по приезду таких звездюлей выпишет, что отгулы за свой счёт брать придётся для поправки здоровья! На Васю, ведь, не сошлёшься. Эта душонка микросхемная сдаст меня с потрохами при тестовой проверке.

- Да мы сами в шоке! – смеялась Мария, потягивая шипучку из горла, - На секунду в кустики с Тимом уединились, а наш «сарай» отчалил и даже люстрами не помигал.

- Бывает! Я тебе так скажу, только пардонь за откровенность, поводырь и конвоиры из местных были. Наши парни не любят вас. Припрётесь из своих человейников и рассматриваете нас как бибизьян на сафари. Я, вообще, удивляюсь, что вам ещё лицензии на отстрел выписывать не начали.

- Так хотели, - в голос ржала Мария, поддерживая юморной тон Гизмо, - Да в Думе проект первое чтение не прошёл. Отклонили, как мешающий добрососедскому общению с кормильцами нашими. Куда мы без вас! Ты стейк из пробирки пробовал?

- Я больной что ли? У дядьки ферма под Старицей. Там этих стейков в стаде голов пятьдесят ходит! Вашу синтерику сами жрите!

- Вот мы и приезжаем натуральненького покушать, пока кордоны на КАДах не установили. В Думе говорят, что вас отвлекаем и развращаем.

- Ну, развращаться я совсем не против! Только батя мне тогда петарду в зад вставит, фитиль подожжёт и придётся до Веневитинского кордона галопом скакать, да в Усманку нырять.

- А ты говоришь лицензии на отстрел! У вас у каждого арсенал в доме! Скоро конвои из Сити начнёте прямой наводкой расстреливать.

- Не, мы добрые! Да и от вас польза имеется. Тачки вот нехилые мастырить научились.

- Реально зачётная машинка! – похвалила Мария, - Что за модель?

- УАЗ «Прогрессор» в экспедиционном исполнении. Новенький, муха не сидела. На управление две выделили. Сказали тестировать.

Тимофей слушал непринуждённый трёп своей напарницы с водителем и медленно выпадал в осадок. Во-первых, ничего не понимал. Во-вторых, услышав про обилие оружия на руках у местного населения, маленько обалдел. В голове мелькали жуткие картины бандитских разборок, рейды диверсионно-разведывательных групп, зачистки силовиков и подпольные городские ячейки вкупе с партизанами.

Наконец, не выдержал. Проглотил потеплевшую и выдохшуюся шипучку, после чего хрипло, словно, интересовался у барыги ценой чека, спросил:

- Мы где? В зоне СВО что ли?

Гизмо и Мария резко замолкли и сочувственно уставились на побледневшего Тимофея.

- У твоего трахателя крыша походу поехала, - почти на ухо девушки прошептал любитель панк-рока и покрутил у виска пальцем, - Может ему водочки накапать? Для расслабухи, так сказать.

- Не надо, - остановила Мария, убирая руку хозяина машины от крышки холодильника.

- Не, ну, а чё? Целый день на солнце. Голову видать припекло. Ты следи за здоровьем дружка. Нечего без панамки из автобуса выскакивать.

- Лучше поищи что-нибудь успокоительное? Транквилизаторы есть какие?

- Сдурела? Мы химию не употребляем! Стресс водкой снимаем.

- От водки у него башню напрочь сорвёт. Снотворное хотя бы.

Гизмо вновь отвернулся к передней панели и зашуршал, перебирая содержимое бардачка.

Мария приложила ладонь левой руки ко лбу напарника, а указательный палец к своим губам, призывая молчать.

- Нашёл! – радостно доложил Гизмо, демонстрируя блистер с тремя пилюльками, - Напарник бессонницей мучается, а нам через день на НПЗ мотаться приходится. Сутки туда-сюда. Спим по графику, вот он, чтобы не выбиваться, и глотает.

Мария выдавила одну таблетку и подала на ладошке.

- Давай, Тим, я часок вздремнула в обед, а ты без отдыха с ума сойдёшь.

- Не ссы, братан, я мужской закон знаю! Пока в отключке сопеть будешь, твою девчонку пальцем не трону!

Был ли у Тимофея выбор? Трудно сказать. Барабан внутри черепной коробки продолжал долбить. Теперь к нему прибавились десятки панических мыслей, мечущихся в лабиринтах мозговых извилин. То, как спелись его напарница и странный водитель, который оказался не сыном олигарха, а курьером какого-то управления, пугало больше всего. Возможно, конечно, что Мария просто умело подыгрывала Гизмо, импровизируя на ходу так, что пацан принимал её за свою. Хотелось верить в безусловный актёрский талант напарницы, только Тимофей понимал, что не в мастерстве дело. У Марии что-то сложилось в голове, и она не угадывает, а точно знает, о чём говорить. Там на опушке леса для девушки всё было незнакомо и, как она сама говорила, в голове не возникало ассоциаций с окружающей обстановкой. Она никогда не была в лесу! Судя по бледности кожи, вообще, на природе! Это же очевидно!

А сейчас к ней вернулись воспоминания, а может и понимание того, что с ними произошло. Хорошо это или плохо? Тимофей не знал. Он устал думать и готов отпустить ситуацию на самотёк.

Чем это грозит лично ему? Тут к бабке не ходи, доставят в дурку, наденут смирительную рубашку и будут лечить от шизофрении. Да и хрен с ними! Перспектива оказаться участником игры, где ставки делают кровожадные толстосумы, казалась ему гораздо менее привлекательной.

Тимофей с готовностью наклонился к ладошке, слизнул с неё розовую пилюльку в виде сердечка и допил остаток шипучки из бутылки. Видимо, внешне он действительно выглядел скверно, потому что Гизмо ободряюще улыбнулся и пообещал:

- Всё будет ништяк, братан! Вася, вруби релакс!

Из динамика полилась тихая умиротворяющая мелодия, напоминающая космическую композицию, которой вторила приятным шорохом, набегающая на песчаный пляж волна.

- Сколько до города?

Последнее, что услышал Тимофей был вопрос Марии к Гизмо. Ответ несомненно последовал, но сознание уже отключилось, и он провалился в бездну, лишённую звуков, образов и, оставшихся за её пределами, переживаний.