Кудрявый сезон

21

Ник

— Давай, давай, что ты плетешься, Смолин, атакуй его. Герасимов, это командная игра, передавай! Тааааак, что у вас там опять? — раздался свисток, — Лужанский! Воронаев! Отставить! — доносился голос Геннадича, нашего физрука.

— Ты, что не видишь, мудила, куда прешь? — набросился я на Ворона, который меня и без видимой на то причины подбешивал. А тут еще ляпнул что-то про Нику.

— Так, Лужанский, иди, посиди. Смирнов замени Лужанского. Никита, тебе говорю, — голос физрука уже жужжал прям возле уха.

Ребята столпились в попытке оттащить меня от Воронаева. Василий Геннадьевич уже не сдерживал свой гнев.

— Иди, посиди, ты сегодня совсем не в форме.

— Будешь тут с вами в форме, ага.

От злости я пнул баскетбольный мяч ногой. Не знаю, сколько я вложил сил в этот пинок, но тяжеловесный предмет отскочил, аж в самый дальний угол спортзала.

Пропади все пропадом!

Пиная и круша все вокруг, я вышел из спортзала и направился прямиком в раздевалку.

«Лужанский, а ты успел заценить зачетную задницу своей сестренки? Скажи прям аппетитный орешек.»

Тоже мне нашелся белочка.

— Там Геннадич рвет и мечет, что ты ушел с урока. Грозился поставить тебе «отсутствовал». Но пока «карандашом». Ник? — вдруг в раздевалке появился Тим, который по болезни был освобожден на некоторое время от физкультуры. Я, уткнувшись в пол, тупо молчал, а если быть точнее, пытался выровнять сбившееся дыхание. — Может, скажешь что?

— Да, пусть что хочет, то и делает. На урок я не вернусь. А, если вернусь, то только, чтобы размазать эту английскую рожу, отвечаю.

— Ты же понимаешь, что он специально тебя выводит? Увидел твое слабое место и начал на этом играть.

— Какое еще слабое место?

— А то ты не понимаешь… Ника. Я сейчас говорю про Нику.

— Что это значит?

— Ник, ты можешь обманывать себя сколько угодно, но я же вижу.

— И что ты видишь?

— Не придуривайся. И я тебя умоляю, не нужно мне сейчас говорить, что, мол, батя велел присмотреть и все такое. И еще что-нибудь про сиблинговые отношения… Запал ты на девчонку. Она тебе нравится, и Ворон это знает.

— Ну, да, ты же у нас эксперт по отношениям. Тебе виднее, — усмехнулся я, кидая в его сторону намокшую от пота футболку.

— Ты прекрасно знаешь, что я прав, — отмахнулся он от моей одежды, при этом скорчив недовольное лицо. — Если не хочешь сознаваться мне в этом, хоть себе признайся, — присел рядом.

— Ок, допустим, ты прав, Тим. И чем это поможет ситуации?

— А дальше включай мозг и предприми какие-то попытки.

— За-ши-бись, доктор Курпатов. И сколько я Вам должен?

— Не иронизируй.

Запал?

Очередная милая мордашка, не более.

Да, к тому же под семью замками. Это мне тем более не интересно.

— Ну и дубак сегодня, однако.

Погода сегодня была ужасная. Самая настоящая, мерзкая питерская зима, что даже дышать сложно. Казалось, что вместо воздуха ты вдыхал горсть пыли, которая садилась в твоих легких тысячью колющими песчинками.

— И не говори.

— Тебя, точно не нужно довезти? Ты же знаешь, мне несложно, — обратился я к Тиму, пока мы стояли возле моей машины, ожидая, когда она прогреется.

— Нее, мне тут еще в пару мест нужно заглянуть. Не парься. Я на общественном транспорте покатаюсь. А ты езжай…Давай, Ник, я погнал, пока окончательно не отмерз, холодрина, просто жуть. До завтра, — Тим пожал мне руку и похлопал по плечу.

— Ну, ок, давай.

Я еще немного постоял, провожая взглядом Тима, силуэт которого буквально съежился от холода, превращая высокого парня в сгорбившегося старика.

Уже собирался садиться в машину, как вдруг меня окликнул чей-то голос. Обернувшись, я увидел Макса.

— Чего тебе? — с тем же раздражением, которое испытывал я только к нему, обратился я.

— Да, так потолковать малость.

— Ты думаешь, нам есть о чем с тобой говорить? Вали домой, — я уже открывал дверь машины.

— А как же Ника?

Ника.

Прям, красная тряпка для быка.

— А что мне о ней разговаривать? — я попытался изобразить удивленный вид.

— Ну, хз. Хотел расставить все точки над И.

— Макс, слушай, хочешь мутить с ней, мути, — перебил я его, тем самым, судя по его выражению лица, поставил в ступор. — Мне все равно.

— Да? Прям, таки все равно? А мне показалось…

— Знаешь, на меня просто батя давит с этой долбанной опекой над ней. Мол, присмотри, чтобы никто не обижал и бла-бла-бла, сам понимаешь, как это бывает. А я меньше всего хочу расстраивать своего отца. И тебе не советую, между прочим.

Он смотрел на меня, будто и вправду пытался считать с меня информацию.

— Ты что пытался к ней подкатить? — неожиданно спросил меня Макс. Он смотрел на меня с вопросительным взглядом и ехидной улыбкой. — Зная тебя, ты не упустил такой возможности. Отвечаю, — и начал истерично смеяться. Со стороны можно было подумать, что это пациент психиатрической лечебницы.

Боже, дай мне сил!

— Ха-ха. А ты меня раскусил, чувак, — натягиваю фальшивую улыбку, хотя по факту, мне сейчас хочется только почесать об него свои кулаки. — Может, я и думал. Но оказалось, что она меня совсем не заводит. Знаешь, я люблю более взрослых девчонок, опытных, страстных. А самое главное, чтобы они от меня ничего не хотели и не требовали. А тут мало того, что никакая, точнее по всем моим критериям мне не подходит, так еще и проблем не наберешься.

— Каких проблем?

— Как каких? Влюбится, а потом что мне с ней делать?

— А ты совсем не изменился, Лужанский, — продолжил он свой дурацкий смех.

— А чего мне меняться, когда вокруг столько взрослых сексуальных женщин, готовых на все и попадающие в рамки закона УК РФ.

— Да, помнится мне, что ты не особо любишь замоарачиваться. Берешь, что плохо лежит.

— Почему же плохо лежит? Беру то, что хочу. А Нику я не хочу. Не вставляет. От слова Совсем!

— Ты сейчас меня или себя пытаешься в этом убедить?

— Ты главное, себе проблем не создавай, — продолжил я, игнорируя его подкол. — Вот я одного не пойму. Тебе-то она зачем? Хотел позлить меня? Ок, у тебя это получилось. А дальше что?

— А дальше посмотрим… Может, она мне успела понравится.

— Макс, Макс, Макс, не обманывай себя. Ты думаешь, что ты лучше меня? А на самом деле, ты такое же дерьмо, как и я. О какой симпатии ты там несешь! Я т-тебя умоляю… Окей, допустим это так. Что делать с ней будешь? Ходить, за ручки держаться? И надолго тебя хватит? Ха-ха, — я уже не хотел продолжать этот бессмысленный диалог. — Так ладно, я погнал, если тебе больше нечего мне сказать, совсем одубел тут с тобой. Ариведерчи! Адьес! Или как там у вас говорят в Англии. Go to hell!*

Go to hell!* — иди к черту.