Кудрявый сезон

8

Ника

Прошло пару недель, кажется, после последних событий. Все шло своим чередом, даже без особых потрясений, которые уже стали для меня привычным делом.

Даже Кудрявый на меня никак не реагировал, если только иногда, проходя мимо, кидал на меня свой холодный, полный равнодушия взгляд.

Неужели все, наконец, утихомирилось и встало на свои места, пыталась я себя утешить, уговаривая, что это не затишье перед бурей. Уж слишком все шло ровно и спокойно, как собственно и было до нашей с ним встречи.

Оставалось всего два урока, когда мы с Элиной шли из уборной в сторону кабинета физики.

Вдруг кто-то из девчонок, мне не знакомых, остановил нас, перегородив нам путь.

— Говорю же тебе, это она, — раздался чей-то голос за спиной той, которая встала передо мной и смотрела то на меня, то на экран своего телефона.

— Это же ты? — она ткнула мне в лицо экраном смартфона.

Я отвела взгляд от нее в сторону, мелькающегося перед моим лицом, телефона. Первое что выловили мои глаза, это надпись. Большими буквами было написано «МОЯ НОВАЯ ИГРУШКА». И только после я увидела, что на фотографии были я и ОН.

Я не смогла толком рассмотреть само изображение, как эта девчонка убрала свой телефон.

Она еще что-то спрашивала, но я уже не реагировала. Элина схватила меня за локоть и поволокла за собой, что-то буркнув тем девчонкам в ответ.

Когда мы зашли в класс, народ во всю галдел и что-то бурно обсуждал. С нашим появлением все замолкли. Понятно, видимо, я снова попала на первые полосы новостных газет.

Элинка, которая была растеряна не меньше, чем я, по моей просьбе нашла фотографию, и я снова на нее взглянула. Меня бросило в дрожь.

Фото, явно, было сделано в тот день, в сквере, но на нем не было видно, что я вешу. Ноги были обрезаны, а на заднем фоне не было здания, только деревья. Более того, мое платье было задрано. При этом мои глаза были чуть закрыты, а Ник смотрел на меня и держал меня за мои оголенные бедра. Если не знать, что было на самом деле, можно растолковать эту фотографию превратно.

Так и случилось, народ в классе не унимался.

«Ты что с Ником встречаешься?»

«А у вас что это самое было?

«Ну и как он тебе?»

«Ходят слухи, он прям хорош».

Кажется, ко мне подступил жар. Тело так и пылало. А лицо так жгло, что мне казалось, что я вот-вот сгорю заживо. Я старалась никак не реагировать на реплики своих одноклассников, пытаясь выказать равнодушие происходящему, уставившись на парту, но меня явно выдало мое лицо, которое так и кричало, что меня, на самом деле, волнует то, о чем они сейчас говорят.

Голоса слились воедино, а в ушах просто стоял продолжительный гул, что я даже не сразу поняла, почему меня дергает Элина. Оказывается, начался урок, и преподаватель вошел в класс. Нужно было встать и поприветствовать его.

После физики, с которой нас отпустили пораньше, мы оказались возле спортивного зала. Следующим уроком у нас должна была быть физкультура.

Мы забрали свои вещи из гардеробной, и ошивались возле раздевалок. Ждали, когда закончится урок и нам освободит место предыдущий класс, чтобы мы тоже могли переодеться.

Пока мы томились в ожидании, класс продолжал бурно обсуждать последние новости, все больше вгоняя меня в краску.

После звонка еще одна перевозбужденная группа учеников повалила из спортзала в сторону раздевалок. Это был одиннадцатый «А» класс.

Я увидела Кудрявого, мокрого и с румянцем на щеках. Сейчас он выглядел не столь презентабельно, как ему полагается, подметила я, но от этого не менее красивым. И всему виной, эти сумасшедшего цвета глаза, у которых сейчас был еще более насыщенный оттенок.

Дав себе мысленно пощечину, чтобы вразумить себя, я нашла в себе смелость подозвать его к себе. Он, на мое удивление, не стал противиться и подошел ко мне.

— Как-то хочешь прокомментировать? — показывая фото на своем телефоне, спросила я.

Он берет своими влажными руками мой телефон, смотрит на изображение и улыбается.

— Что мне нужно на это ответить? Кажется, мы с тобой неплохо тут вышли, — продолжает он улыбаться, поправляя мокрые волосы на голове.

— Люди думают, что у нас с тобой что-то было.

— И что?

— Ты должен опровергнуть эту информацию. Народ уже болтает во всю, не унимается.

— Так, тебе это должно льстить.

— В смысле?

— На твоем месте сейчас захотела бы оказаться каждая девчонка нашей школы. Но не всем выпадает такой шанс, Кудряшка. Просто погордись собой, может это будет единственное яркое впечатление, которое у тебя останется от школы.

— Ты что несешь?! Ты опровергнешь это немедленно, — кричу я и толкаю его в грудь.

— Ты кто такая? Ты что будешь указывать МНЕ что делать? Не в этой жизни, дорогая… Хотяяя, если попросишь нормально, как следует, вот без этого твоего гонора, то я обещаю, как минимум, подумать над твоим предложением.

Я продолжаю толкать его в грудь, а ему хоть бы что. Встал как вкопанный и растянул свою чертовски привлекательную улыбку до самых ушей.

На мгновенье он делает шаг назад, а уже в следующую секунду хватает ведро, которое, судя по всему, оставила уборщица и выливает все его содержимое на меня.

— Тебе нужно остынь, Кудряшка, — бросает он и скрывается за дверьми раздевалки.

Народ, который вместе со мной ошивался возле спортзала, хором ахнул и начал гудеть.

Я стою вся мокрая, с головы до пят. Некоторые пряди волос прилипли к моему лицу, и издают запах тухлых носков, который так и бьется мне настойчиво в нос. Я начинаю оглядывать себя, думая, что нахожусь в каком-то страшном сне. Смотрю на свои руки и вижу часы, папин подарок. Они очень старые, но так мне дороги, и мочить их ни в коем случае нельзя, так говорил папа, когда передавал мне эту семейную реликвию, которую когда-то и он получил от своего отца.

Тут меня накрыла какая-то необычайная злость. Я перестаю понимать, что делаю и просто следую за своими эмоциями. Беру из пакета свою сменную обувь, осенние полуботинки, и просто вваливаюсь в мужскую раздевалку, пнув дверь ногой.

Оглядываю помещение. Все уже, практически, одеты, слава богу. Кто-то начинает возмущаться моему появлению, кто-то пускать глупые шутки.

Нахожу глазами Кудрявого, который был тоже одет, и иду в его сторону, немедля замахиваясь обувью, которая была у меня в руках. Он быстро реагирует и успевает прикрыть голову обеими руками. Я начинаю его лупить, что есть мочи. Неважно, по каким частям его тела, главное по нему, приправляя свои действия итальянским матом.

В какой-то момент меня кто-то пытается схватить за руку, но та сила, которая мной сейчас управляет, не дает никому меня остановить и я просто продолжаю начатое.

Я не вижу его лица, потому что он продолжает закрываться руками, только слышу его истеричный смех. Я только на секунду останавливаюсь, когда от моего ботинка что-то отлетело. Я отвлеклась на этом моменте, оказалось, что это был бегунок от молнии.

Кудрявый, воспользовавшись тем, что я его больше не трогаю, резко вскакивает, хватает меня за плечи и прижимает к стене.

— Успокоилась? — спрашивает он, и мы оба тяжело дышим, испепеляя друг друга взглядами. Оказалось, что в раздевалке никого, кроме нас уже не было.

— Ты самое худшее, что я когда-либо встречала в своей жизни. Самовлюбленный, эгоистичный, мерзкий… Наверно, твоя мать гордиться тем, какого она выродка воспитала, если, конечно, она вообще занималась твоим воспитанием.

Он еще сильнее сдавливает мои плечи и буквально вдавливает меня в стену.

— Никогда! Слышишь? Никогда не смей своим поганым ртом говорить о моей матери.

— Да, пошел ты! — кричу я и со всей дурью коленом пинаю ему в область паха.

Он тут же падает в позе эмбриона, хватается между ног и дико что-то вопит. Но я уже не слышу и просто выбегаю из раздевалки. Пролетаю мимо скопившейся толпы зевак, хватаю свои вещи и бегу прочь из школы.

Бегу без оглядки, по лужам, не успев одеться и переодеть сменную обувь. Только выйдя за пределы школы, начинаю натягивать на себя пальто, но шаг не сбавляю, ибо мне все кажется, что он сейчас догонит меня и окончательно прибьет.

Я даже забыла, что мои одежда и волосы были мокрые, потому что пока бежала, чувствовала только жар в теле, и лишь дома меня начало трясти от холода.

Я быстренько стянула с себя всю одежду, которая издавала жутко неприятный запах и нырнула в ванную.

Стоя под горячей струей воды, я, наконец, почувствовала себя в безопасности и разрешила себе окончательно расслабиться.