Кудрявый сезон

32

Ник

В последние дни отношения с Никой стали немного напряженными. Я так понимаю, с того самого дня, когда была потасовка с Варей. Она-то приближалась, то тут же отстранялась, как будто в ней шла борьба нескольких ее разных субличностей.

Это меня сильно извело, учитывая, что все это происходило накануне выпускных экзаменов, из-за которых и по учебе увеличилась нагрузка.

Качели у нас и раньше были, но в этот раз я стал переносить их более болезненно, потому что знал, что мне есть что терять.

— Ты меня тоже бросишь, как Варю, потому что я превратилась в неуравновешенную истеричку, которая хочет контролировать каждый твой шаг.

— Я это перенесу. Заслужу твое доверие, чтобы ты, наконец, успокоилась. Но не затягивай с этим, хорошо? Нервы у меня тоже не казенные.

Я покорно терпел ее гигантских тараканов, которые, казлось, плодились день ото дня все больше. То списывал на ее юный возраст, то понимал, что после всего что было, я должен заслужить ее доверие. Однажды она должна осознать и поверить в то, что кроме нее мои глаза вообще никого не видят. Она всегда в моей голове. Она всегда под моей кожей. И крепко засела где-то в глубине душе.

Как-то Тимур задавался этим вопросом: Почему среди множества красивых, умных и харизматичных людей, мы выбираем кого-то одного? Одного единственного. Да, тут разве можно логически ответить на этот вопрос?

Сегодня был день выпускного. Последний, мать его, день школы.

Но настроение все равно было паршивым.

Ника уже неделю гостила у своей бабушки загородом, а еще через неделю улетела к другой в Италию.

Не знаю, помнит ли она об этом дне и своем обещании?

Пока я страдал, пытаясь завязать галстук, в дверь постучали.

— Да-да, войдите, — отзываюсь я на стук, при этом, не отвлекаясь от борьбы с аксессуаром на своей шее.

— Ты такой красивый! — вдруг я слышу голос… Ники.

— Ты приехала? — я порываюсь подойти к ней, чтобы обнять, при этом пытаясь понять, является ли ее приезд намеком на наше очередное примирение. — Как ты? — тихим голосом, будто боясь спугнуть, обращаюсь я к ней,

— Все нормально, — улыбаясь, отвечает она мне, стреляя при этом своими умопомрачительными зелеными глазами. — Ты как? Смотрю, уже во всю заряжен. От тебя глаз не оторвать. И как тебе идут классические костюмы, кто бы мог подумать.

Она походит ко мне ближе и начинает поправлять мой галстук.

— Ты его неправильно завязал.

— Да, как-то так? Я же смотрел в Интернете. Мне казалось, что правильно. А ты откуда знаешь, как нужно?

— Папа научил, я на нем и тренировалась. Говорил, что понадобится, когда выйду замуж за какого-нибудь дипломата. Почему именно дипломатам он отдавал свое предпочтение, я так и не узнала, — говорила Ника и при этом не отрывалась от своего дела.

Пока она поправляла мой галстук, я стоял и смотрел в зеркало напротив нас, в котором мы в полный рост отображались. Хотел запечатлеть в памяти этот момент.

Она была в коротком летнем сарафане белоснежного цвета, хотя, если верить ее словам, она терпеть не может все эти платья, юбочки. А зря, они ей так идут. Да и такие ноги грех скрывать.

Да, мужик, а ты все о своем.

А еще, пока наблюдал за ней, понял, что безумно соскучился.

На ее шее висел мной подаренный кулон. Она его никогда не снимала, мне это льстило.

— Сегодня в полночь я заеду за тобой. Будь на готове, — решил напомнить ей о нашей договоренности. — Раньше времени не спускайся. Я наберу тебя, как только подъеду к парадной.

— Хорошо, я поняла, — еле натягивая улыбку, смотрела она меня, будто ее что-то беспокоило.

— Ты в порядке?

— Да, вполне. Просто сегодня столько дел. Сейчас поеду еще докуплю подарков для моих итальянских родственников. Я так люблю дарить подарки, но меня так утомляют эти походы по магазинам. Если бы вещи не изнашивались, я бы никогда не покупала себе новые, ходила бы в одном и том же годами, лишь бы в лишний раз не оказаться в каком-нибудь торговом центре. Уффф, — устало она отвела взгляд.

— Вот в чем дело, — улыбался я, немного успокоившись. — Ну, что я, пожалуй, пойду… Поцелуй на удачу? — подмигиваю я ей.

— А она тебе понадобится сегодня?

— Всегда, а сегодня особенно. Мне нужно же как-то этот день выстоять в ожидании вечера и встречи с тобой. Будет очень утомительно и мучительно… Без тебя всегда так… И будет всегда так…

— Почему-то меня пугает то, что ты говоришь. Вообще меня пугают эти все обещания о вечной вечности. А потом бац… Я боюсь этого.

— Ну, я уверен в своих чувствах, поэтому и говорю тебе, как чувствую.

— Я боюсь тебя потерять… — вырывается из нее.

— И мы опять вернулись к началу. Ты меня не потеряешь, глупышка, — я беру ее двумя руками за лицо. — Я всегда буду рядом, слышишь? Я уверен в этом на тысячу процентов.

— Сейчас уверен.

— Опять двадцать пять, — вздыхаю я, закидывая голову назад. — Лучше помолчи, — и просто прикасаюсь к ее губам. — Так-то лучше. Самые сладкие губы на свете и они мои, — снова целую ее, и меня опять начинает бросать в жар, а галстук, который так аккуратно завязала Ника, давит мне на горло и начинает доставлять неудобства. Вот так я на нее и реагирую. Новые для меня ощущения. Никогда и ни с кем такого не было. И я уверен, что это никогда не пройдет.

Продолжаю целовать, потому что не могу насладиться ею вдоволь.

Нежно, страстно, жадно.

Хватаю ее за бедра и просто приподнимаю на руки, а дальше прижимаю к стене. Руки начинают беспорядочно исследовать тело через тонкую материю ее летней одежды.

— Ох, Ника, как же ты…

Целую, целую, целую, пока понимаю, что пора остановиться. И все время с сожалением, что не могу позволить себе большего.

И вот мы опять стоим, почти задыхаемся. Но я ее не отпускаю. Прижимаю ее к стене, глажу одной рукой ее щеки, другой придерживаю ее за бедро, а она цепляется за меня ногами вокруг моей талии.

— Не смей брать в голову ничего лишнего. Хорошо?

— Я постараюсь.

— Вот теперь мне, действительно пора идти. И эт… — когда я уже собирался выходить из комнаты, из моих уст чуть не вылетели еще более громкие слова с признаниями, но я остановил себя, — … до вечера…