Кудрявый сезон

28

Ника

«Ну, что, может, расскажешь, кто из нас лучше целуется?

Ты также под ним стонешь, как подо мной…»

Придурок!

Получил по заслугам!

Хотя, когда я увидела, как из его носа начала идти кровь, мое сердце сжалось.

Но другое мое чувство все же было сильнее.

Ненавижу тебя!

Кричал мой внутренний голос.

Я тоже хороша!

Как же меня вся эта ситуация с Максом начинала подбешивать.

Хотя на самом деле мы успели даже с ним поладить.

Каждый наш выход, скажем так, «в свет» был для нас своего рода развлечением.

В школе никто не смел и слова сказать, хотя нашу парочку облюбовывали во всю.

Уверена, обсуждали где-то за спиной, но до меня не доходили эти сплетни. Да, и мне было как-то все равно. Сама себе удивлялась. Важно было только, что думает один единственный человек, который и то вида никакого не подавал.

Элина мучила меня с расспросами. Так не хотелось ей врать, поэтому пришлось сказать, что мы с Максом присматриваемся друг другу, вот и все.

— А как же Ник?

— А он тут причем?

— Ну, они вроде как не ладят с Максом, а ты тут с ним…

— Ну, что теперь делать? Если он со всеми перестанет ладить, мне что ни с кем нельзя будет общаться, только потому Великий Никита Лужанский того хочет?

— Ты права. Но правда, его это задевает.

— Элина, меня вообще не должно волновать то, что его беспокоит.

— Мне кажется, ты лукавишь, — смотрит на меня и улыбается. — Ты бы так не реагировала на мои слова. Не понимаю, я ваши отношения, кароч. Нет, начали вы не с того места, но уже давно можно было помириться сто раз. Не чужой все же человек. Да, к тому же Ник хороший парень и ты это тоже знаешь, но почему-то противишься.

Хороший парень, который за словом в карман не полезет. За что и получил по носу. Поделом ему.

Еще настроил маму и дядю Сашу против меня. Пришлось объясняться и говорить уже как есть, ну прям не совсем как есть, ну почти. Сказала им, что все не так как кажется, что мы просто дружим, а Нику просто показалось и он преувеличивает, потому что с Максом они не ладят. В общем, несла всякую пургу. В жизни столько не врала. Никому. Потом извинялась за свое поведение и за то, что на дядю Сашу накричала. Я и так накануне, после инцидента полночи от всех переживаний не могла уснуть, ревела белугой, все сильнее воя, вспоминая слова Ника.

Да, за кого он меня принимает?

Оно и понятное.

Еще Макс со своими причудами. Не договорившись, как набросился в один день на меня, пытаясь поцеловать в губы.

— Там Лужанский идет, обними меня, — прошептал он мне, когда я пыталась от него отстраниться из-за того, что уж слишком близко он стоял ко мне. Все же на территории школы были как никак. Не нужно перебарщивать.

— А? Что? — не успела я отреагировать, как этот мудак уже касается моих губ. Я быстро отпрянула, — я тебя прибью, Макс, — также шепотом произнесла я, увидев, как мимо нас проходил Ник.

Неслыханная наглость со стороны Белобрысого!

Но Ника мы вывели на эмоции однозначно.

На следующий день он уже полез в драку с Максом, пришлось их даже растаскивать.

А у самой сердце рвалось. Никита схватил меня за руку, говоря, что мы идем домой, а я против воли своего сердца ушла с Максом.

Так не хотелось отпускать его руку, но я убеждала себя, что так правильно, а Ник просто самовлюбленный кретин, не принимающий поражений любого рода. Уж очень ему не хотелось, чтобы Макс утер ему нос.

За те дни, которые мы успели провести с Максом, он мне уже начинал нравиться. Ну, в смысле как человек, как друг.

И когда он предложил поехать с ним загород, на побережье Финского залива, я долго не думая, согласилась.

Погода была хоть и мерзкая, но виды были умопомрачительные. Весь берег был усыпан огромными камнями разных цветов, но в основном серого оттенка, а перед нами растирался залив, уходящий куда-то далеко за горизонт.

У северной природы своя какая-то особенная красота, такая холодная и недосягаемая, от того и притягательная. В Италии все иначе. Хотя сравнения тут ни к чему. Просто все разное, и по-своему прекрасное.

Мы гуляли по берегу, пока окончательно не замерзли. Ветер с залива доносился жуткий, что ни одна одежда не спасала нас от этого лютого холода. Макс вообще предлагал покататься на катере по заливу, но что-то в такую погоду я не решилась. После он предложил посидеть в кафе, который был недалеко от берега, чтобы согреться и подкрепиться.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, Ника, — в какой-то момент обратился ко мне Макс.

— Да, конечно, говори… Есть в такую погоду мороженое — это, конечно, безумие. Но оно такое вкусное, как и все блюда здесь. Даже итальянская пицца, которая совсем не была похожа на итальянскую, полный отпад. Спасибо, что привез меня сюда… Да, прости, продолжай, я тебя перебила.

— Я на самом деле хочу извиниться перед тобой, Ника, — провинившимся взглядом смотрел на меня мой Белобрысый друг.

— За что? Ты опять успел накосячить? Маааакс? — я уже не могла сдержать свое любопытство, приподимаю правую бровь и смотрю на него угрожающе.

— Я соврал тебе насчет Ника и Миланы… Не было у них никакого романа и суицида никакого не было.

— Оу, — убирая в сторону чашу с десертом и запивая все это дело вкуснейшим горячим капучино, говорю я, — А что было?

— Они просто дружили, а сестра умерла… от передоза…

За столом возникла гробовая тишина. А что в такие моменты нужно говорить?

— У Ника был сложный период тогда в жизни, — продолжил Макс, — мать умерла, после чего он ушел в страшный загул… Поражался всегда его воле, — усмехнулся он, — он ведь еще умудрялся до школы доходить. Весь помятый, с перегаром, но как штык, вовремя, минута в минуту. На его состояние старались не обращать внимание, учился он хорошо, поэтому, наверно, учителя ему прощали его косяки, понимали, видимо, у парня горе. Милана тогда с ним водилась, вот они вместе во всяких странных компаниях и зависали. И я был спокоен, знал, что пока она с Ником, все с ней будет в порядке…

Макс замолчал ненадолго.

— Потом как-то Милана пропала на несколько дней, и как раз в то время Ник перестал появляться в школе. Первые дни никто не придавал этому значение, тем более, что с Миланой такой бывало в последнее время, она стала полностью неконтролируемой, устраивала дома скандалы и исчезала на пару дней. Мы привыкли. Вот за Ником я такое не замечал, поэтому подумал, может приболел парень или еще чего… Когда прошло больше трех дней, мы уже забеспокоились, начали искать… Ника дома тоже не оказалось. Дядя Саша, который тогда совсем, видимо, забил на сына, вдруг опомнился, собственно он и поднял всех на уши, чтобы найти наших заблудших. Нашли мы их на какой-то мусорке, ибо это место квартирой точно не назовешь. Знаешь, как в фильмах показывают наркопритоны, с грязными стенами, бутылки валяются, люди странные, похожие на зомбаков, угашенные бродят по ней. Вот я, прям, оказался в кадре из фильма… Там мы нашли Милану…Картина худшая из всех, что я когда-либо видел. Кругом вонь, бутылки и шприцы… Она уже не дышала…

Макс вздохнул, и опустил голову вниз.

— Ника мы нашли там же, только в соседней комнате. Спал мертвым сном, мы его даже не смогли разбудить. Думали, тоже того… От него воняло мертвечиной. Засаленные волосы, слюна возле рта, обосанные штаны.

Я вздрогнула, представляя эту картину.

Макс был мрачнее тучи и, кажется, на его глазах наворачивались слезы от воспоминаний.

— Вскрытие показало, что у сестры был передоз. Не знаю, как долго она употребляла эту дрянь, но все ноги были в шрамах от уколов. Ник был чистый в этом плане, просто бухал. Под капельницей пролежал неделю, кажись. Когда пришел в себя, утверждал, что не знал, что Милана употребляет. Я ему не поверил и во всем обвинил его, потому что когда-то доверился именно ему. Вот с того момента наши отношения и стали натянутыми. Я думал, какой же ты друг, если ты даже не знаешь, что твоя подруга торчит. Злился на него…

Макс и сейчас начинал злиться, говоря об этом.

— Мне просто хотелось найти виноватого, и я его нашел. Я проклинал его на чем свет стоит… Чуть позже я нашел дневник Миланы, а из него узнал, что близкий знакомый моего отца изнасиловал ее, и видимо после этого у нее и поехала крыша. А тут еще Ник со своим дерьмом, вот так они и спелись, походу. Но Милана пошла дальше… Когда я пошел с ее дневником к отцу, чтобы он что-то предпринял, он мне просто сказал, что это ничего не доказывает, да и как он просто так встанет против такого влиятельного человека, он же уничтожит его бизнес на раз-два. Я начал нападать на отца и обвинять его во всем, что случилось с сестрой. Грозился, что сам со всем разберусь. Вот тогда меня и сослали в Лондон от греха подальше, чтобы я не напортачил чего лишнего.

— Мне очень даль, Макс…

Мы сидели в тишине какое-то время.

— А зачем решил мне соврать?.. И-и зачем решил сейчас рассказать правду?

— Да, думал, таким образом у тебя точно не будет никаких сомнений насчет Ника. Понимаешь, я как только его увидел, понял, что не простил его. А еще, видя как он реагирует на тебя, понял, что меня это забавляет и дает какое-то утешение… Я был так жалок. Будто мои потуги могли вернуть Милану. А я ведь поначалу и вправду задумал сделать тебе что-нибудь гадкое, но после одумался. Я был слеп в своем горе. Так хотел кого-то обвинить в смерти сестры, а Ник был идеальным кандидатом. Видимо, так я пытался защититься от мысли, что я тоже к этому причастен, что я тоже виноват. Почему я ничего странного не заметил в поведении своей сестры? Я такой же соучастник, получается. Вот и Ник мне пытался объяснить, что он не в курсе как даже этот героин выглядит, и как люди под ним себя ведут. Да, и как бы он понял, если постоянно сам был в пьяном угаре… И даже понимая все это, я продолжил творить дичь. Увидел, что рядом был Стас, который с ним водится, и наговорил всякой фигни… Типа что у нас с тобой что-то намечается и все в этом роде. Ну, ты понимаешь, о чем я…

— Оу. Это, конечно, было лишнее.

Прикусываю я губу, но почему-то злиться уже не могу на него. Просто сочувствую ему и сожалею, что вообще во все это ввязалась.

— Прости, ты мне реально очень нравишься, и я бы не хотел, чтобы все так паршиво заканчивалось.

— Оба хороши, — вздохнула я.

— Ты нравишься ему…

— В каком смысле?

— Ну, точно не как сестра.

— Откуда тебе знать? Хотя, это и не важно, — попыталась я сменить тему, чтобы не обнародовать свой интерес к Кудрявому… Теперь мне кажется, что он пытался отгородить меня от тебя, чтобы защитить, как когда-то не смог защитить твою сестру… Да, и я слышала тогда ваш разговор возле школы, и говорил он точно о другом.

— Тогда возле школы? Ааа. Он был готов все что угодно сказать, лишь бы я поверил, что ты ему безразлична и тогда мне нечем было бы крыть. Да и я, признаю, как ребенок себя повел. Хотяяя я и есть ребенок, мне всего-то семнадцать. Я же еще ребенок? — улыбнулся он.

— Да, мы оба, что уж тут скажешь. Чуть что так сразу «я же ребенок». Удобно, конечно, когда нужно можно этим прикрываться.

Мы оба засмеялись.

Не было ни злости к нему, ни отвращения, только сочувствие. Всегда тяжело кого-то терять, и в такие моменты люди не всегда подвластны здравому смыслу. Чудим. Теперь я это поняла еще раз.

Ник был мне не безразличен, надо это признать. И все мои глупые действия, чтобы привлечь его внимание, говорят об этом.

Не думала, что люди, прям, так могут сходить с ума.

Ника выписали на следующий день. Как только появилась такая возможность, когда мы остались наедине, я ему сразу все рассказала по поводу себя и Макса. Он смотрел на меня, как на дуру, мне кажется. Стыдно было до жути. Никогда более себя такой глупой не чувствовала. Да, и признаваться в том, что хотела привлечь его внимание таким образом, тоже не смела. Испанский стыд.

Ник слушал меня со странным выражением лица, то ли осуждая, то ли придумывая колкие ответы. А после просто прижал меня к себе, как тогда в больнице, обнял крепко и поцеловал в мою кудрявую макушку.

Так просто. По-доброму. Нежно.

Что не будет никаких колких шуток и оскорблений в мой адрес?

Сердце нежилось в его разгоряченных объятиях и с каждой секундой таяло.

«Ты нравишься ему…»

Вспомнились слова Макса.

И казалось, что с этого момента все будет по-другому, еще лучше.

И, да, так и было…

Пока не произошли события, о которых я даже в своих самых ужасных, страшных фантазиях не могла представить…