Кудрявый сезон

31

Ника

Я уже несколько дней шастаю по школе на костылях. Жутко неудобно, но другого выбора нет. Сейчас нет возможности отлеживаться на больничном. Треклятые экзамены!

Оказавшись на втором этаже, я начинаю ползти, ибо по-другому мои передвижения не назвать, на следующий урок. Ползу в гордом одиночестве, ибо Элина куда-то потерялась, уходя в уборную. А мне лишний раз двигаться без необходимости не было, вот я и слонялась из кабинета в кабинет, давая себе наказ, что без острой необходимости никуда не сворачивать.

Впереди, у окна стояли девчонки, которые обращали на себя всеобщее внимание из-за шума, который вокруг них стоял. Они громко смеялись и разговаривали. Только подойдя чуть ближе, я увидела, что некоторые из них были из моей волейбольной команды.

Проходя мимо и окинув приветственный взгляд, я вдруг неожиданно для себя оказалась снова лежачей на полу.

Да, что же такое? Где бы я не была, пол явно пытался завести со мной дружбу.

— Осторожнее, Сальви, — вдруг я услышала надменный голос Вари, которая была тоже из команды волейболисток. И в ответ на ее реплику, девчонки, которые были рядом, только захихикали.

Ну, конечно. Варя Смирнова. Девчонка из старших классов, которая, явно, переборщила с перекисью на голове. С первых дней мы с ней никак не можем найти общий язык. Такая участь новеньких здесь в школе, оправдывала я ее по началу, но собственно спустя даже почти год она все никак не могла сдерживать свое пренебрежительное отношение ко мне. И во время тренировок, она меня вечно задевала, то языком, то физически. И можно было уже плюнуть давно на нее, как и на этот волейбол, но я уже принципиально не хотела уходить из команды. Не дождется.

Тогда, на последней тренировке, кажется, именно она меня толкнула, потому что она была ближе всех остальных.

Я привстала. И смотрю на нее. Нахожу ее самодовольную улыбку, прикрепленную к такой же физиономии.

Смотрю и понимаю, что ее волосы не естественного цвета живут отдельной жизнью от ее головы. Это сложно объяснить. И почему сейчас я думаю именно об этом?

— Ох, уже эти инвалиды! Такие неуклюжие, да девчонки!? Как ты, Ника? В порядке, надеюсь?

— В полном, как видишь. Но ты не переживай за меня. С моей инвалидностью люди довольно таки полноценно проживают свою жизнь, а вот тебе бы я посочувствовала. Как ты живешь со своей?

— Ты о чем вообще? Нет у меня никакой инвалидности!

— А как же инвалидность мозга?

— Ты чего городишь, дура?

— У тебя, что и в уши силикон залит? Или чем ты там себя накачиваешь… Только с психическими проблемами, можно ходить с такими губами… Ой, прости, или тебя просто покусали пчелы? Может, я зря тут диагнозами раскидываюсь?

Варя смотрит на меня взглядом бешенной собаки, которых я жуть как боюсь. Собак, не Варю. Смотрит и молчит, только и слышно как воздух из всех ее щелей валит.

— Ты в зеркало давно смотрелась? — я считаю, что переходить на личности, это не самый лучший прием, но почему-то не могу остановить себя.

— Почаще тебя заглядываю, пугала! — пускает она свой яд.

— А вот незаметно, знаешь. Иначе ты бы увидела, как ты себя изуродовала. Сходи к своему косметологу и скажи, чтобы он вернул тебе деньги. Он явно тебя обманывает, говоря, что это красиво.

Варя уже вконец раскрасневшись, пытается что-то мне ответить, как вдруг наш диалог прерывает мужской голос.

— А что тут происходит? — появившийся из ниоткуда Никита встревает в разговор.

— Да, ничего. Так сестренку твою уму разуму учим, — смело отвечает Варя.

— И каким образом? Даже стало интересно. ТЫ? И учишь Нику. Кому расскажешь, не поверят.

Я ничего не говорю, просто наблюдаю за этими двумя.

Так, видимо здесь бушуют какие-то страсти, ибо на растерянном лице Вари проскальзывает что-то вроде обиды.

Вдруг Ник подходит к ней вплотную, слишком близко, от чего у меня внутри сердце начинает колотиться как шальное, и что-то шепчет ей на ухо, на что она еще сильнее меняется в лице, после чего взорвавшись где-то внутри себя, ничего не говоря, уходит.

— Ты в порядке? — Ник уже подходит ко мне.

— Угу, — и мы начинаем отдаляться от этого гадюшника.

— Что ты ей сказал? — я пытаюсь говорить ровным тоном, не показывая, что мне был неприятен его такой близкий контакт с ней. — На ней просто лица не было, — не скрывая своего любопытства, продолжаю я свой допрос.

— Да, так, не бери в голову.

— Ник!

— Забей.

Смотрит на меня и понимает, что я не отстану.

— Сказал… — останавливается, — что если она к тебе еще раз пристанет, то я выложу в Интернет кое-какое видео.

— Какое видео?

— Она знает и этого достаточно, — кажется, Ник начинал злиться, ему явно был не по душе этот разговор. Но я не отставала.

— Что за видео?

— Ну, Варя…То есть Ника… Прошу.

— Варя, значит? — тут уже из-за его оговорки начинаю злиться я. Во мне и без того нарастала сильная эмоция, похожая на ревность.

— Интимного характера. Такой ответ тебя устроит?

— С Варей? — я теряюсь.

— Мы типа с ней встречались.

— Серьезно? Ого. Ну и вкусы у тебя, конечно, Ник, — мне обидно, поэтому я пытаюсь задеть и его чувства.

— Согласен. Но раньше вот этого всего на ее лице не было, Хотя кто я такой, чтобы ее осуждать. Нравится, пусть ходит.

— Так, ладно, не уходи от темы. У вас что прям что-то было? Типа все по-взрослому и серьезно?

— Ну, не скажу что серьезно, но по-взрослому. Ника, давай не будем сейчас об этом.

Не знаю, почему я продолжала его выпрашивать. Мне совсем был неприятен этот разговор. Хоть это и было до меня, но как-то внутри все жгло неприятно, а сердце так до сих пор и не сбавило темп.

— Ясно… — кидаю я напоследок и ухожу.

— Ника, — догоняет он меня. — Ну, мы же не будем сейчас из-за этого ссориться…

— Не будем.

— А чего ты такая колючая тогда?

— Да, как-то неприятно стало, — сказала я вполне искренне. — Да еще я и не знала, что вы «типа» встречались. И сколько у тебя таких здесь? С кем не серьезно, но по-взрослому. Ты меня хоть предупреди, чтобы я была начеку. Эта мне ногу сломала, другая яд в столовой подольет. Мало ли что им всем взбредет в голову!

— Что значит, ногу сломала? — Ник свел брови к переносице.

— Забей…

— Нет повода ревновать меня к ней и к кому-либо еще. Я же здесь с тобой, значит, они уже в прошлом и не стоят твоего внимания.

— А когда уедешь в Москву? Я тоже окажусь чем-то прошлым и несерьезным?

— Скажешь тоже! Откуда вообще такие мысли? Ты это другое, ты же знаешь.

— Откуда мне знать…

— Все, давай, прекращай, — умоляюще смотрит на меня глазами, которые немного увлажнились и стали еще красивее. (Цвет его глаз зависит от его настроения.) Сейчас на меня смотрят две радужки насыщенного цвета, что-то между серым и голубым. Из всех его оттенков, этот мой самый любимый.

Он подходит ко мне так близко, не оставляя между нами пространства даже для воздуха. Это меня хоть и нервирует, потому что мы договорились в школе так не делать, но все, что мне сейчас хочется это, чтобы он обнял меня, да так сильно, чтобы клетки не только наших тел, но и душ перемешались воедино.

— Если бы мы были сейчас дома, или где еще наедине, я бы тебя обнял, — будто прочел мои мысли, — и поцеловал бы… В общем не дал бы твоей милой головушке плодить внутри себя всяких тараканов.

Просто обними.

и пусть все знают, что мы вместе. Что у нас все более, чем серьезно.

Мне так хочется в это самой поверить. Хочется быть уверенной в нем, в нас.

Но кони — все скачут и скачут, а избы — горят и горят.

Или это стихотворение ни к тому месту?

— Мир? — смотрит на меня Никита, все также прожигая меня изнутри своим взором.

— Угу, — говорю я, и просто ухожу, не дождавшись, что он скажет еще.