Куница. Том 3

Глава 50

Москва. Поместье маркграфа Шолля.

Июль 1983 года

Рауль обнаружил своего напарника в кабинете особняка, снятого Шоллем для проживания в Москве. Молодой маркграф сидел у гостевого столика и медленно цедил вино, имея вид решительный и в то же время опустошённый.

— Эмиль? Что-то случилось?

Де Крепон давно заметил, что товарищ постепенно погружается в какую-то меланхолию. Для посторонних этого не было заметно, на публике Шолль вёл себя безупречно, но, оставаясь в одиночестве, немец запирался в кабинете и мрачно просматривал какие-то бумаги, делал звонки, какие-то запросы. Похоже, сегодня Рауль узнает, что так тяготило Шолля всё это время.

— Рауль, — кивком поздоровался маркграф. — Присаживайся, выпей. Разговор не будет простым.

Француз, прежде чем занять второе кресло, взял бутылку кальвадоса, вино Рауль не хотел.

— Я в последнее время много работал, — начал Эмиль, глядя прямо перед собой. — Проверял одну свою догадку. Я сделал всё, чтобы получить косвенные подтверждения своей теории, осталось только проверить её практикой. И для этого мне нужен ты.

Де Крепон с готовностью кивнул.

— Конечно. Что от меня требуется?

Эмиль поднял взгляд на напарника. Смотрел немец жёстко, цепко, решительно. И с некоторой долей обречённости.

— Расскажи мне всё, что знаешь о Мартене. В том числе и то, что случилось после моей консервации.

Рауль вздохнул. Никто достоверно не знал, что произойдёт, если нарушить причинно-следственную связь. Что произойдёт, если рассказать человеку о будущем. Попытавшийся говорить исчезнет. Или вся нить времени разорвётся, исчезнув вместе со всеми разумными. Существовали также теории, что пространство и время — материи достаточно прочные, чтобы не коллапсировать от любого чиха, и человек, услышавший о событиях, просто не сможет воспринять эту информацию. Рауль подумал, что Эмиль нашёл подтверждение именно этой теории. Говорить всё равно было страшно, но француз пересилил себя и начал рассказ.

Основные заслуги Куницы приходились на последний период войны и послевоенный мир, когда новая администрация пыталась установить порядок на завоёванной территории. Однако Рауль понял, что интересовал Эмиля далеко не Куница, а то, каким был мир после победы. Наводящие вопросы Шолля касались городов, выжившего населения, потерь. Шолль задавал вопрос, де Крепон отвечал, и ничего не происходило. Рауль говорил и говорил, рассказывал и рассказывал. Шолль внимательно слушал, мрачно потягивая вино. Через почти два часа рассказ закончился.

— Что это значит, Эмиль? Закон не работает?

Шолль отрицательно покачал головой.

— Нет, мой друг. Закон работает, как и должен. Ты знаешь, из-за чего начала Рассветная Война?

Де Крепон кивнул:

— Конечно, из-за обострения конфликта…

— Нет никакого конфликта, — резко оборвал соратника Эмиль. Вкрадчиво повторил: — Нет никакого конфликта. Вообще никаких конфликтов на пограничных землях. Все прения решаются обычным порядком, вооружённые столкновения — исчезающе редкий случай. У Священной Римской Империи и Российской Империи нет конфликтов сколько-нибудь значительного характера. Нет вообще никаких трений. За последние две сотни лет все территориальные споры были разрешены дипломатическими путями, границы обозначены и признаны справедливыми обеими сторонами.

Шолль вновь уставился в одну точку.

— Последние полгода я делал осторожные запросы во все наши инстанции, куда только доставали руки. Писал бесконечные письма дворянам по всей территории империи, интересовался мнением при дворе. И если усреднить мнение нашей аристократии по русским — удобный и комфортный партнёр.

Эмиль вновь заглянул в глаза Раулю.

— Самоё плохое, что я слышал о русских, сводится к мелким замечаниям личного характера. Обобщая настроение двора о дальнейших планах: сотрудничество и взаимовыгодное сосуществование. Понимаешь, Рауль? Конфликт с Российской Империей воспринимается, как безумная идея. Каждый раз, когда я намекал на такую перспективу, получал резкий ответ, вполне разумный. Война унесёт миллионы жизней, десятки и сотни миллионов. Она никому не нужна. Территорий, что уже есть у нашей империи, более чем достаточно, развивать и осваивать их предстоит ещё добрую сотню лет, а то и больше. Высший свет сейчас обсуждает не Россию, а перспективы глубокого освоения Америки.

Де Крепон удивился.

— Ну… До войны ещё не один год, и…

— О, мой друг, это далеко не всё. В армии идёт разоружение. Две империи по обоюдному согласию пришли к выводу, что после разгрома Китая нет смысла держать такие войска. Нет смысла! Империя нацелена на создание эффективного ограниченного контингента, вооружённого по максимуму, чтобы поддерживать порядок в колониях, плюс постоянный учёт всех мужчин призывного возраста в качестве резерва, их обучение и разовый призыв. Да, у империи останутся войска, причём значительные, но это не войска для войны с Российской Империей.

Шолль разом осушил бокал, налил ещё.

— Я делал запросы в Генеральный штаб и разведку. Планов войны с русскими не разрабатывают даже в теории, потому что это безумие. Наоборот, сейчас оба генштаба договариваются о проведении регулярный совместных учений, как штабных, так и полномасштабных. Для обмена опытом. Разведка не ведёт вообще никаких подготовительных мероприятий, такого нет в списке планов. Работа разведки сейчас — мониторинг настроений при дворе, для более эффективного взаимодействия и торга. Русских все рассматривают в качестве союзников, долговременных. Ястребам пришлось заткнуться, они собираются своими кружками и грезят о мировом господстве, но на этом всё.

Де Крепон задумался, пытаясь найти всему сказанному какое-то объяснение.

— Получается, войну начали русские? Или…

— А здесь ситуация такая же, в точности повторяется, — с мрачной, почти злой радостью поделился Шолль. — Я применил все связи, какие мог, чтобы прощупать настроения и идеи русского общества. Всё точно так же, как у нас, почти зеркало, только с поправкой на местный колорит. Рауль. Большая война для всех ныне живущих, кроме нас с тобой и Куницы — страшный сон, оживший кошмар, нечто недопустимое, невозможное. Никто не готовится к войне. Ни в СРИ, ни в РИ.

Шолль опустошил очередной стакан.

— Меня даже посвятили в страшную тайну. Об этом, на самом деле, уже многие задумываются, так что тайна не такая уж и тайна, но нужно соблюдать правила приличия. Ведутся осторожные переговоры между императорскими фамилиями. И есть две причины, которые реально мешают династическому браку с дальнейшим объединением империй. Первая: государственные аппараты, построенные по очень уж разным правилам. Объединение вызовет такой коллапс бюрократических аппаратов, что обеими сторонами было принято решение начать постепенную стандартизацию законодательной и исполнительной власти для дальнейшего слияния в будущем. Вторая — разница в дворянских привилегиях. Даже внутри империй у нас есть много противоречий и компромиссов, продиктованных исторической логикой. Уровнять в правах дворян двух империй в рамках одной будет крайне сложно, однако и на эту тему уже ведутся разговоры и согласования.

Шолль со злостью бросил бокал в стену.

— Какая к демонам война⁈ Зачем⁈ Империи объединятся сами по себе через сотню другую лет вообще без всяких конфликтов и к обоюдной радости.

Рауль окончательно растерялся.

— Но… Мы же видели будущее…

Шолль оскалился.

— О нет, мой друг. Мы видели нечто, что приняли за будущее. Нам с тобой показали нечто, чтобы навести на определённые идеи и выводы. Нам с тобой и этому Кунице. Не было никакого будущего. Чем больше я анализирую свои «воспоминания», тем больше нахожу нестыковки, странности, нелогичность. Мы, все трое, Рауль, фигуры на доске. Кто-то или что-то желает применить нас по своему усмотрению. Меня, тебя и этого Мартена.

— Для чего? — спросил француз.

— Не имею ни малейшего понятия, Рауль.

Какое-то время оба мужчины сидели в молчании. Шолль, уже давно осознавший всю ситуацию, лишь получив последние подтверждения своей теории, принял положение несколько спокойнее, хотя и не сказать, что легко. Для де Крепона это был шок, настоящий шок.

— Чем больше я об этом думаю, — продолжил Шолль, — тем больше понимаю, что виденное нами будущее шито белыми нитками. Как тебе объяснение, почему нас с тобой только двое? Русские нашли хранилище саркофагов! Да кто вообще разместил саркофаги в зоне военных действий⁈ И кто оставил у одного хранилища данные о местоположении других⁈ И зачем уже почти проигравшая армия, не имеющая понятия о могущественном маге, что отправится в прошлое, тратит такие силы на уничтожение хранилищ⁈

Де Крепон кивнул.

— Да, сейчас, глядя на это, я понимаю. Что мы будем делать, Эмиль?

— Для начала надо выйти на контакт с Мартеном, — уже спокойнее ответил маркграф. — Сопоставить всё, известное нам, с тем, что известно ему. И уже всем вместе искать организатора всего происходящего.

— Но… — француз всё ещё испытывал сомнения, искал в теории Шолля критичные ошибки. — Если ты говоришь, что всех устраивает мир, то кто? Кто достаточно могущественен, что провернуть подобное? И кому это вообще может быть выгодно? Это же… Катастрофа! Война, которая ослабит одну империю и уничтожит другую!

— Я не знаю, — поморщился Эмиль. — Думаю над этим весь последний месяц, но не знаю. Я подозревал демонов и других потусторонних тварей, но для них подобное всегда было невозможным. Чтобы показать нам столько, требуется кто-то на этой стороне, в нашем мире, чтобы направлять и платить энергией. Это в любом случае человек или группа людей, отлично знающих, что мы видели.

Шолль сделал круг по комнате и отмахнулся.

— Сейчас мы должны думать о другом. Нас этими видениями подводят к какому-то действию. И главное для нас — этого действия не совершить. Нельзя ни в коем случае приближать войну, в этом я уверен.

Рауль согласился. И внезапно рассмеялся. На непонимающий взгляд Шолля француз пояснил.

— Знаешь, а я рад, что этой войны не было. Там столько народа погибло, столько моих знакомых полегло, а теперь мы оба знаем, что можно всё исправить. Избежать бойни! И это вызывает у меня облегчение! Лучше так, очередная интрига очередного безумца, чем катастрофа, в жерновах которой погибнут миллионы.

Эмиль несколько секунд смотрел на соратника, кивнул своим мыслям и тоже улыбнулся.

— Ты прав. Если есть шанс всего этого избежать — это хорошо. Давай сделаем всё, чтобы предотвратить мрачное будущее.

Конец третьего тома

Май 2023 — Сентябрь 2023