Квест для демиурга (СИ)

Глава 28

— Ты — наказание для этого храма и для меня, и для всего Лонга!

Ая понимала, что то, что произошло сегодня в караван–фонтане, действительно не вписывается ни в какие рамки, но у нее просто не было выбора. Не смотря на гнев главной ритуальной жрицы, девушка полагала, что все сделала правильно.

— Я жалею только об одном, лерра: что не предоставила убежище всем, кому это было необходимо! Как вы можете спокойно спать ночью и предаваться служению богам, когда буквально за воротами монастырского сада столько несправедливости!

— Сколько раз повторять тебе — не надо думать обо всем человечестве, оно как‑нибудь само разберется! Ты хоть представляешь себе, чем это чревато для храма! Открытый конфликт с воном!

— Лерра Аида, я все сделала правильно! Я не буду равнодушно смотреть на несправедливость, пока у меня есть хоть малейший шанс противостоять ей.

— Я наверно не удивлю тебя — но ты в курсе, что наш вон итак тебя, мягко говоря, недолюбливает? И сколько моих дотаций ему пришлось удовлетворить, чтобы новой девчонке–жрице комфортно жилось в Лонге! И чего мне стоило добиться от него отмены прилюдной казни на площади до ночи равноденствия!

— Дикая страна, варварские обычаи!

— Жрицы не вмешиваются в ход истории!

— Зачем же тогда они нужны?! — воскликнула Ая, заранее зная ответ.

— Мы служим богам и сохраняем равновесие между ними и людьми! Мы полностью отдаем себя служению! Ты думаешь, что если бы не приближающаяся ночь равноденствия, с твоими капризами возились бы? Твое счастье, что она приближается!

'После этой самой ночи меня здесь уже не будет', — в сотый раз повторила про себя Ая. Она уже знала, что в ночь равноденствия раздвигаются границы между ближайшими мирами, и с использованием ее силы жрицы храма выстроят мосты в несколько миров, чтобы завладеть необходимыми храму сокровищами. Она старательно училась, проводя все время за магическими книгами и занятиями по построению порталов, и узнала, в ночь равноденствия сможет оторваться от контроля жриц. С ними она чувствовала себя как на поводке — по сути, это они строили порталы, используя ее Силу. Но приобщение к миру магии разбудило ее дар и он пока неявно, несмело, но начал проявляться. Ая не сомневалась, что в ночь равноденствия у нее хватит сил сбежать из Лонга, об этом говорил один древний, числящийся трактат артефакт, который она нашла в хранилище и с тех пор тщательно изучала его содержание в свободное от занятий в храме время.

Не было сил оставаться в Лонге — городе, где страх так прочно слился с сознанием людей, что стал неотъемлемой частью жизни, где для ритуальных жертвоприношений жрицы выстраивались вокруг Аи и сплетались телами со стражами, в тела которых, считалось, вселялись молчаливые боги. Во время каждого ритуала круг извивающихся тел в пугающей тишине сужался вокруг Аи и главной ритуальной жрицы, и ей были отчетливо видны все особенности переплетения рук и ног женщин и мужчин. Мужчин, чьи глаза загорались зеленым светом и женщин, каждой — с одной грудью, другую во время ритуала посвящения они жертвовали богам. Ая знала, что каждая из них в свое время была здесь верховной жрицей–проводником, но когда потенциал ее энергии истекал, выпивался Молчащими Пряностями, она проходила ритуал посвящения и становилась ритуальной жрицей. Кроме отрезания груди женщины подвергались таким способам отличия из смертных женщин, что Аю мутило, когда она читала об этом. И хоть демиурги заверили ее, что ее магический потенциал не иссякнет, но и они были солидарны с Аей в том, что особо задерживаться здесь не нужно. Поэтому она ждала ночи равноденствия как ночи избавления, ночи начала своего прохождения Звездного Квеста, и все время, свободное от сна и ритуалов, проводила за книгами и упражнениями по концентрации магической энергии.

— Можно мне уйти заниматься, лерра? — спросила Ая.

Лерра Аида тяжело опустилась на широкую подушку. Она выглядела сейчас вовсе не такой величественной, как в обычной жизни. Обычная пожилая женщина — с усталым изможденным лицом, с суровой складкой у губ.

— Ая, — неожиданно сказала она, — ты понимаешь, что тебе больше нельзя выходить в город.

Ая кивнула — этого можно было ожидать. В ночь равноденствия она сбежит через портал, и если получится, настроит его на вожделенный Институт. Ее сразу примут, увидев ее способности и умение работать с порталами. Не смогут не принять. Она победит в Квесте творцов миров и станет самой сильной магиней своего мира.

Лерра Аида вздохнула и добавила:

— По крайней мере, пока, — потом я решу, что с тобой делать. Тебе надо учиться, Ая, учиться магии…

Ая впервые видела лерру главную жрицу такой усталой, но в то же время живой и человечной. Обычно ее лицо скрывала холодная, бесстрастная маска. Девушка понимала, что с ней здесь возятся, как с маленькой, раз за разом снимая напряжение лишь потому, что ее Дар представляет ценность для храма. Также она понимала, что в вожделенный Институт ее не отпустят — слишком большие деньги были уплачены за обладательницу магической силы, живой неиссякаемый источник Силы. И то, что лерра Аида понимает, что Ае необходимо учиться — вовсе не говорит о том, что она с легкостью отпустит ее из храма. Предчувствие не обмануло девушку:

— Я написала в Заирэс, минуя тамошнего калифа, прямо в магическую школу. Они пообещали по возможности отправить тебе учителей.

'Заирэс… — почему‑то это название казалось Ае знакомым, — Ах, да! О нем говорил капитан Льер, — в Заирэсе ценятся полукровки, они выносливее и людей, и эльфиек…' Ая не знала, какой силы маги Заирэса, но точно не хотела обучаться у них. Ей нужно было в Институт Благородных Волшебниц!

— В ночь равноденствия тебе предстоит достать кровь кентавров. Это нужно Молчащим Пряностям. И.. Это поможет вону примириться с твоим существованием. Потом — будешь учиться.

— Лерра, — Ая уже готова была озвучить свои мысли вслух, сообщить о своих мечтах лерре Аиде, как вдруг в комнату ворвалась Тиэне, жрица храма и помощница лерры Аиды. На Тиэне буквально не было лица — бледная, с трясущимися губами, в грязной, пыльной одежде, она шаталась на ногах, держалась руками за стену.

— Орки, — выдохнула она, — орки в Лонге!

— Целые полчища орков! Они убивают оказывающих им сопротивление мужчин и уводят женщин и детей!

От изможденного вида главной ритуальной жрицы не осталось и следа.

— Ворота закрыты? — спросила она Тиэне, та кивнула, — Они задержат их. И орки никогда не поднимут руку на служительниц Молчащих Пряностей. Все в зал советов!

Зал советов находился в самой глубине храма, и сейчас в нем было не протолкнуться от жриц, стражников и слуг. Лерра Аида направилась к своему месту — черному креслу на небольшом возвышении, повернулась лицом к присутствующим и властно подняла руку. Тотчас повисла тишина.

— Говори, Тиэне. Я так понимаю, ты только что из города?

— Город захвачен, лерра, орки везде. На улицах не протолкнуться, народ в панике. Я не понимаю, как я добралась сюда, — жрица разрыдалась, все ее тело содрогалось.

— Успокойся, — сухо бросила Аида, — Здесь стены храма защитят всех нас.

— Они убивают всех, кто сопротивляется, лерра! Кроме женщин. Женщин они… — и Тиэне опять начала колотить крупная дрожь.

Аида не обращала внимания на истерику помощницы.

— Я одного не понимаю, — нахмурила она брови, — как они могли напасть так внезапно?

— Это дьяволы, лерра! Настоящие дьяволы!

— Перестань, Тиэне! Не хватало, чтобы все здесь заразились твоей паникой! Это не поможет сейчас. Дайте ей воды, — бросила она прислужницам.

— Лерра, — потянула ее за руку стоящая рядом Ая, — А если мы откроем портал?

— Глупости, — ответила Аида, — Большой портал у тебя пока не получится. А тот, что получится, не вместит даже тех, кто в этой комнате. Я так понимаю, храм — единственное места в Лонге, куда дикарям не проникнуть… Слушайте все! — величественные раскаты голоса главной ритуальной жрицы эхом отразились от купола высокого потолка.

— Слушайте все! Никому, находящемуся в храме, опасность не угрожает! Орки не поднимут руку на жриц и стражей! Прислужницам тоже нечего бояться — вам достаточно сказать, что вы служите здесь, и вам никто ничего не сделает.

— Вы все в безопасности, пока вы здесь!

Услышав это 'пока', Тиэне зажала себе ладонью рот, да и остальные выглядели ничуть не менее обеспокоенными. Ая искала глазами Миилу — и не могла ее найти. С одной стороны, Миила не носила черных одежд и жила в храме на правах гостьи лерры Аиды, с другой — учитывая ее особенности, Ая не могла предположить, за кого стоит волноваться больше — за Миилу, или за орков, которым придет в голову мысль схватить ее. Но какой бы она ни была — она была здесь одна, и вряд ли сможет долго продержаться против полчищ воинов. Нельзя сказать, что Аю и Миилу связывала дружба или хотя бы симпатия — глядя в черные бездонные глаза вампира, которые, казалось, смотрели сквозь время, из самой глубины веков, Ая не думала, что Мииле свойственны хоть какие‑то из человеческих чувств. Но здесь, в Лонге, она начала разговаривать с Аей. Нормально разговаривать, конечно, в свойственной ей манере, так, что Ая частенько не могла понять, что вампирелла имела ввиду, но все же не так странно, как на корабле. Миила помогала Ае в учебе — она объясняла ей те места из магических учебников, которые были написаны на древних языках, которых не знала даже лерра Аида. Причем, объясняя выдержки из древних писаний, Миила выражалась намного понятней, чем в обычной жизни. Из этого Ая сделала вывод, что Миила невероятно стара — по ее меркам, конечно, но делиться с Миилой своими выводами не стала.

Внезапно все, находящиеся в зале, скорее физически ощутили, нежели услышали мощные удары и грохот осыпаемого камня.

— Это рухнули ворота в храм, — прошептала Тиэне.

В это время, в караван–фонтане, резиденции пресветлого вона Лонга, этот самый вон стоял на коленях перед огромным, могучим черноволосым воином:

— Ты обещал сохранить мою жизнь, о сильнейший. Право выкупа! — молил он.

— Сначала я должен увидеть выкуп, карлик. Я захотел твой город — и вот он, лежит у моих ног. Я возьму все, на что ты успел и на что не успел положить свою лапу, маленький человек. Я подарю свободу твоему народу, и в честь о великом воине, освобождающем рабов, сложатся песни и легенды. Орк не терпит рабства, которое расцвело в твоем городе.

— Я не виноват! Меня заставил храм! Это все жрицы! Они все ведьмы!

— Молчи, ничтожный, или я вырву твой гнусный язык из твоего поганого рта. Ты решил спрятаться за черные платья женщин? Не выйдет. Молва о бесчинствах, которые творятся в твоем городе, разошлась на сотни миль вокруг, достигнув свободных земель орков.

— Я не вру! Разве я посмел бы! Здесь главные они — слуги богов, не я, я пытался помешать им.

— Воин не поднимет руки на женщину, но и не поднимет руки на калеку. Не испытывай моего терпения, карлик. Я отдам тебя твоему же народу — они лучше знают, как с тобой поступить.

— Я не вру тебе, великий воин! — вон чуть не плакал, — Это чистая правда. Это все они — черные жрицы.

— Воинов моего племени не интересуют черные женщины, вставшие на путь служения молчаливым богам.

В это время в зал ввели рыжеволосую девушку, эльфийскую полукровку, с раскосыми светло–зелеными глазами. Девчонка была чудо как хороша, хоть и слишком тощая, на вкус предводителя орков, привыкшего видеть рядом с собой женщин сильных и телом и духом, крепкого сложения. Но в этой утонченности, узости форм девчонки с талией, по обхвату меньшей, чем плечо любого из воинов его племени, пожалуй, что‑то было. Самым прекрасным в ее облике были медные, блестящие волосы — такого яркого оттенка, что, казалось, огонь играет прядями, выбившимися из прически. Интересно, какой они длины? Окутают ли ее, обнаженную, с ее молочно белой кожей, как покрывало, когда она войдет в его шатер? Широко посаженые, раскосые глаза светло–зеленого цвета также понравились предводителю, как и маленькие заостренные ушки, выдававшие в ней эльфийскую кровь.

— Вот! — Брызгая слюной, завопил карлик, — Это самая главная ведьма! Сожгите ее на костре!

Предводитель орков кивнул стоявшему ближе всего воину, и тот, подхватив карлика одной рукой, понес его прочь из дворца, за стену, где простому народу, бесспорно, было понятней, как поступить со своим бывшим воном.

'Эльфийки — очень чувственны', — подумалось предводителю. Вслух же он сказал:

— Подойди ближе, женщина.

Когда Ая приблизилась, Элго Предводитель Орков с силой втянул в себя воздух и ощутил, что и пахла девчонка особенно — как топленое молоко с медом — сладко и волнующе.

— Мы нашли ее в храме их богов, — сообщил предводителю один из его всадников, — Посмотри сам: она не черная женщина. Обе груди ее на месте, Граду проверил сам. Граду хочет забрать ее в свой гарем. Карлик–вон не солгал.

— Граду заслужил вознаграждение за свой труд. Но участь пленных женщин решает священный поединок. А карлик заслужил, чтобы его судил его же народ. В Лонге нужен предводитель от имени Элго, Предводителя Орков. Граду хочет?

Воин переводил взгляд с Аи на своего предводителя и пытался понять — чего же он больше хочет — власти над целым городом от имени своего предводителя или право на участие в священном поединке за женщину с огненными волосами. В конце концов, он сказал:

— В Лонге много других женщин. Граду останется здесь.

Элго кивнул ему, и повернулся обратно к Ае:

— Женщина, ты принадлежишь к черным жрицам?

— Нет, — ответила девушка, — Храм купил меня из‑за моего Дара, и выкрал для этого из дома моего отца. Мне надо в Аос.

— Молчи, женщина, когда тебя не спрашивали. Откуда тебе знать, куда тебе нужно, если у тебя нет мужа? У меня семь жен, и их желания меняются по сто раз на дню. Ты ездишь верхом?

— Да.

— Хорошо. Ты поедешь в Эгед, священную обитель вольных всадников, верхом. Там решится твоя судьба. Ты понимаешь, что говорит тебе воин?

— Я понимаю каждое слово, но…

Но Элго не слушал, что говорит ему огненноволосая женщина, у него было еще много дел перед отъездом. Сделав знак рукой своим воинам, он даже не проследил глазами, как уводят Аю. Не пристало воину смотреть женщине вслед.

Уже на второй день пути Ая заметила, что удушающая жара понемногу спала, а на третий — сменилась просто приятным теплом, они двигались на север, в земли орков — край бескрайних степей, граничащих с городами на побережье. Ночевала Ая с остальными пленницами — под открытым небом, возле костра.

В первую же ночь Ая расспросила женщин о том, где находятся земли орков и удовлетворенно кивнула про себя, отметив, что волей случая приближается к загадочному Аосу, куда лежит путь завершения ее Квеста. Однако ее радость не могло не омрачать положение, которое она занимала сейчас. Пожалуй, в храме Молчащих Пряностей, где она была верховной жрицей, у нее был и то более высокий статус и больше свободы, нежели сейчас. Сейчас она была 'ничьей женщиной', к тому же еще и пленницей.

— Но я не хочу ни в чей шатер! — говорила Ая, — Мне нужно в Аос! Я стану магиней!

— Глупый ребенок, — беззлобно ворчала старая, но все еще сильная женщина, приглядывающая за ней, — Стать женой воина — великая честь! Лучше молись своим богам, чтобы даровали тебе самого достойного из наших мужчин.

Все дальше отдалялась Ая от Лонга, города, который вызывал у нее столько противоречивых чувств, и рассталась она с его землями без особого огорчения. Лонг был первым из городов в ее новой, взрослой жизни. Она ехала верхом на лошади, единственная, из плененных женщин, кто умел держаться в седле. 'Что за невезение, — думала она, — опять меня похищают. И что‑то мне подсказывает, что из этого плена выбраться будет намного труднее, чем с пиратского корабля, который собственно, всего лишь доставлял товар по назначению'.