«Переполох» в затерянном городе

Глава 2.

В отличие от подруг, у которых утро выдалось совсем непростым, у Ири сложной оказалась, к ее удивлению, ночь. Уже зная, что ничего Алие и братьям Ридл вместе с Лерком не грозит, она спокойно отправилась на патрулирование в составе группы, к которой была прикреплена.

Олдер сопровождать их сегодня не смог, так как оказался занят в управлении. Ири конечно понимала, что квестор такой возможности загрузить медикуса не упустит, но не подозревала, что нагрузка появится прям вот так сразу, едва Олдер переступит порог кабинета Тодеуса Лозера. Да ещё в таком объёме!

Перед отправкой в академию Ири успела посмотреть издали, окна покойницкой освещались изнутри, значит, работа ещё шла. Ири живо представила себе Олдера с уставшими и покрасневшими глазами, склонившимся над очередным телом в поисках разгадок или хотя бы зацепок. Или внимательно заполняющим отчёт.

Но не отсутствие медикуса рядом в патруле создало ей сложности этой ночью, а присутствие старшего их отряда и лучшего друга её брата Сарга Спенсера. Тот, кто всегда относился к ней со снисходительностью взрослого, вынужденного терпеть рядом несмышлёныша, для кого она почему-то так всегда и была «глупышкой Ири» в глаза и «мелкой занозой», когда он думал, что она не слышит, вдруг как-то резко и неожиданно прозрел и соизволил вспомнить, что она уже не ребёнок с вечно ободранными коленками.

Ири тяжело вздохнула, вспоминая, как ей было до слёз обидно, когда она замечала, как кривится такое красивое лицо Спенсера, когда Торн брал её с собой. Он всегда был такой особенной девичьей мечтой, красивой картинкой. Ири уже давно поняла, что младшая сестра лучшего друга никогда не превратится в единственную и любимую для Спенсера. Детская влюбленность всё истончалась, истончалась… И однажды просто исчезла, лопнув мыльным пузырём.

Когда это произошло? Ири не могла вспомнить. Может, когда мир вокруг неё перестал ограничиваться стенами родительского дома, может, в тот день, когда она счастливая от того, что зачислена на первый курс вышла за ворота академии, и нарвалась на жёсткую отповедь братьев и холодное осуждение кумира своего детства.

А вот поддержали и разделили с ней радость того замечательного события подруги, Лерк Уозерр и братья Ридлы. Ири очень хорошо помнила, как Олдер тогда предложил ей воспользоваться его личными сбережениями и уверенно заявил, что верит в её талант, а всем остальным придётся извиняться.

За время ремонта корпуса как-то исчезла робость, которую Ири всегда испытывала в присутствии Олдера Ридла. Ведь будучи сестрой одного из старших отрядов стражи, она очень часто проводила время в управлении и слышала очень много о Ридле, как о профессионале и редком мастере своего дела, и невольно заражалась тем восхищением, с каким говорили о медикусе стражи.

И вот, в какой-то момент, стоило вспомнить Олдера, то перед глазами вставал не затянутый в форму или робу медикуса покойницкой строгий профессионал. А улыбающийся до сверкающих искорок в глазах молодой мужчина, с тёплыми карими глазами и светло-русыми волосами с выгоревшими на солнце прядками. Он не отличался крепким телосложением, заметно уступал тому же Лерку, да и парням с их факультета, но, как оказалось, в силе мало им уступал. Просто был скорее жилистым, и отсутствие большой мышечной массой вполне компенсировалось плотностью мышц и хорошо развитой, рельефной мускулатурой.

А ещё он был интересным собеседником, умел не только рассказывать, но и слушать, и также, как и сама Ири любил экспериментировать, будь то новый маршрут в городе или новое блюдо.

И вот, когда Ири уже благополучно и думать забыла о своих детских мечтах, где главной целью в жизни было услышать фамилию "Спенсер" после своего имени, думать об этом начал Сарг Спенсер.

Когда он первый раз спросил, не холодно ли ей, Ири не обратила на это внимания. На второй раз насторожилась, после третьего начала подозрительно смотреть в спину Спенсеру. Ну, а когда он вдруг взял её за руки, после очередного её заверения, что всё хорошо, для того чтобы самому проверить, что она не скрывает, что замёрзла из скромности или не желая показаться слабой, чего за Ири сроду не водилось, то девушка поняла, что кто-то распустил хвост, и не против распустить руки.

— Я за ужином рассказал, что мы вместе патрулируем улицы, — Спенсер предложил Ири свой локоть, чтобы она могла опереться при ходьбе, но девушка решила сделать вид, что отвлеклась и не заметила. Пришлось Саргу изображать, что это у него локоть неожиданно зачесался. — Моя мама так распереживалась, что так разом такие нагрузки… И учёба, и патрулирование, да и жизнь в общежитии академии после домашнего тепла и уюта само по себе нелегкое испытание. Говорила, то ты, наверное, и высыпаться не успеваешь, и покушать нормально.

— Спасибо за беспокойство, мне очень приятно. Передайте вашей матушке мою искреннюю благодарность. — Ири вспомнила безотказный приём Сабрины быть вежливой в непонятных ситуациях. — Но её волнение совершенно излишне. Помимо столовой, у нас есть личная кухня в корпусе, и многие девочки замечательно готовят.

— Да, я помню, ты так расхваливала блюда, приготовленные подругой! — улыбнулся Спенсер, готовый услышать закономерное приглашение.

— Это да. — Согласилась с ним Ири. — Сабрина утверждает, что вкус блюда зависит от того, готовится ли оно по желанию или по обязанности. Поэтому предугадать ужин от Сабрины невозможно, для нас это всегда приятный сюрприз.

Сарг чертыхнулся про себя, но решил, что если девушка его не приглашает сама, то стоит подать ей пример.

— Может, тогда сходим туда, где вкус ужина не будет зависеть от настроения и желания повара? — в мыслях Спенсер уже прикидывал, достаточно ли будет на первую встречу подарить просто букет или, с учётом того, что Ири он знает уже кучу лет, можно добавить памятный сувенир.

— Ой, вот тут совсем не могу. И учёба, и патрули, в будни из академии особо не выйдешь. А ещё у нас и аттестация же! — радостно поведала ему Ири, уверенная, что вот теперь-то уж точно отобьёт даже единственный намёк на интерес к её особе.

Девушка, открыто и довольно улыбаясь, подняла взгляд и наткнулась на хищный оскал, который даже и не пытались замаскировать под улыбку. Сама, будучи двуликой и имея зверем лису, Ири без труда разгадала это выражение на мужском лице. Удовольствие хищника от того, что уже почти пойманная добыча вдруг начинает вырываться и сопротивляться! Это уже был не ленивый интерес, она, сама не понимая каким таким чудесным образом, пробудила в Спенсере азарт охотника, инстинкт, который был сильнее благоразумия и логики человеческой ипостаси.

И сейчас Ири возмущённо рассказывала обо всём этом подругам и маме Сабрины, которая как-то легко вписалась в девичью компанию.

— Нет, я всё понимаю! Но почему ни весной, ни в начале лета, ни даже осенью! — эмоционально размахивала руками Ири. — Вот пока я на него только смотреть могла и дар речи в его присутствии теряла, я была "глупенькая" и "мелкая заноза", но стоило мне, наконец, глаза раскрыть, так сразу нате вам, Ири Томас-Фишер, получите грабельки вашей матушки в наследство! Ходите на здоровье!

— Лоб только береги. — Улыбнулась Сабрина.

— Да я лучше ему лоб разобью, а мне голову беречь надо! Я ей думаю, в отличие от некоторых. — Огрызнулась Ири.

— Ну, зачем сразу так категорично? Может мальчик одумался, тоже глаза раскрыл? Не думала об этом? — хитро поблескивая глазами, предположила Эллина.

— Вы меня, конечно, простите, миссис Лиркас…

— Мисс, я не замужем и никогда не была. — Поправила девушку женщина.

— Тем более, мисс Лиркас, вот вы насколько я тут слышала, тоже весьма категоричны. И хотя мастер Ларнаки явно давно не мальчик, но заявляет, что одумался и глаза раскрыл. Как насчёт подумать об этом? — обиженно заявила Ири, плюхаясь на свою кровать.

— Ой, я такая пустоголовая, ни одной мысли не задерживается! — Но озорная улыбка быстро исчезла с её лица. — Но иногда, мужские глаза открываются слишком поздно, а женское сердце, вопреки расхожему мнению, далеко не всё может простить. Однако, это не означает, что я категорически против твоего общения с отцом, Сабрина. Я не настаиваю. Но если вдруг, ты почувствуешь тягу, захочешь общения с отцом, то не надо думать, что я могу обидеться на этот шаг.

— Мам, я знаю. — Сабрина прижалась к маминому плечу. — Только вот никакого желания общаться не возникает. Хоть мастер Ларнаки и настаивает. Только, знаешь что? Если ты тоже вдруг потянешься к кому-то, то не надо меня рассматривать, как препятствие. Хорошо? Что думаешь?

— Я думаю, что у меня не только красивая, но и очень умная дочь! — улыбнулась женщина, глядя в темно-карие глаза дочери.