«Переполох» в затерянном городе

Глава 33.

Переполошцы внимательно следили за показаниями экрана артефакта движения. Все технические окна были закрыты. Защитные щиты были подняты и внутри комнаты управления. Они, конечно, сильно ограничивали обзор, зато осколки стекла, камни и прочие возможные обломки не попадут внутрь в случае падения или столкновения с серьёзным препятствием.

А подобное столкновение попавшие в западню переполошцы не просто прогнозировали, а были настроены совершить. Вездепроходец даже чуть сбавил скорости, чтобы не пропустить очередную пустоту, которой вроде бы нет. Чем очень обрадовал загонщиков. Те видимо решили, что внутри дома на колёсах дела обстоят совсем не лучшим образом.

Возможно, копателям или масочникам, которые явно направляли все действия, пришла в голову мысль, что заканчивается топливо или артефактам нужна подзарядка. Но преследователи заметно расслабились, чем и собирались воспользоваться переполошцы.

Как только прозвучала команда о появлении пустоты впереди, все приготовились к тому, что так долго ожидаемое столкновение вот-вот произойдёт.

В комнате управления раздался громкий звук пощёчины.

— Ты что удумал? — возмутилась Олди.

— Олди! А вдруг чего случится? А мы даже и не поцеловались ни разу ещё! Сабрина своего Ригоса хоть покусала несколько раз. А я у тебя хожу безхозный, потому что не понятно, уже твой или иди, мальчик, погуляй ещё! — вернул обратно к себе на колени отодвинувшуюся девушку Итон.

— Куда это ты собрался идти "погулять"? — подозрительно прищурила глазки Олди.

— Никуда не собрался. Я вообще мишка домашний! И вообще дома ждут, не дождутся уже, когда я им в гости свою невесту приведу. — Признался парень.

— Какую ещё невесту!? — Олди предпочитала не торопиться с определениями.

— Вот и я о том же самом! Какая ещё к чёрту невеста! Давай, сразу жена? Нет, ну а что время терять? — согласно закивал Итон.

— Значит так… — что там "так" Олди досказать не успела, потому что раздался жуткий грохот и скрежет металла.

Пока все отвлеклись на очередные уговоры в исполнении Итона, Берк сверил показания экрана на ручке своего кресла с какой-то старой картой, настолько потрепанной на вид, что было совершенно не понятно, как она вообще ещё не осыпалась трухой в руках оборотня. Удостоверившись в точности совпадающих знаков, он резко вывернул рычаги, увеличив скорость максимально из возможного и развернул Вездепроходца в бок.

Внутренние артефакты загудели, с трудом выдерживая нагрузки. Дом на колёсах укрылся за облаком непроглядного дыма, подсвеченного часто пробегающими искрами, и на всей скорости, на глазах у изумлëнных преследователей врезался в скалы и…

Исчез. Словно растворился в воздухе. Ещё в воздухе ощущался запах дыма, ещё не развеялся до конца смог, а Вездепроходца не было. Масочники криками подгоняли копателей и сами внимательно осматривали то место, где движущийся артефакт видели в последний раз.

Простукивали скальный склон и землю в надежде, что может, там просто открылся какой-то люк. Да мало ли какой старый механизм сработал? Ведь они, увлёкшись погоней, забрались далеко вглубь территорий, которые все называли утерянными или даже мёртвыми землями.

Но долго увлекаться поисками им не позволил усиленный личной гвардией Ора отряд стражи, во главе со своим квестором, ректором академии, бывшим главой службы безопасности белого крыла и ещё впечатляющим составом лиц, про многих из которых ходили весьма правдоподобные слухи, заставляющие очень многих держаться от них в стороне.

Чувствующие себя в полной безопасности и вообще на своей территории копатели совершенно не беспокоились о том, какой след оставляют за собой. Они сосредоточились на погоне. А ведь именно этот след позволил стражам управления с такой легкостью и скоростью настигнуть охотников, превратившихся в добычу.

Как оказалось, масочники использовали копателей почти в тёмную, не рассказав о том, кто на самом деле находится внутри дома на колёсах. Для многих копателей оказалась сюрпризом новость о том, что они напали на стажёров, студентов и вообще детей.

И всё было бы вроде ничего, если бы разъярённые родители этих самых детей сейчас не стояли перед копателями с требованием отвечать. А отвечать-то было нечего!

После подсказки Кени, квестор пригласил к себе в кабинет всех, кто участвовал в борьбе с заговором. Официально, для обсуждения сложившейся ситуации. Но квестор допустил пару оговорок, дающих понять, что будет решаться и вопрос о следующем шаге управления в борьбе с заговорщиками.

И обсуждения действительно шли очень жаркие. Иногда собеседники срывались в своих спорах на крик, иногда, наоборот, уходили в шёпот, настолько тихий, что вслушиваться в него приходилось с большим трудом. Некоторые слова и вовсе терялись.

— Держи, так удобнее. — Под руку подслушивающему секретарю ткнулся блокнот для записей.

— Да, спасибо. — На автомате ответил парень и в ужасе развернулся.

Испугаться было чего, за его спиной стояли Зубоскал Ора, который сейчас должен был быть в собственном крыле, а не в Лоусоне, и Кени Голос, в представлениях не нуждавшийся. Более несопоставимых личностей для совместной работы и представить было сложно.

— Вы? В управлении? — не смог сдержать удивления попавшийся шпион.

— А что такого? — принял его фразу на свой счёт Кени. — То, что ребёнок мнит себя самостоятельным и не просит о помощи, не означает, что родитель не должен помогать и присматривать. А я всё-таки отец.

— Ого! Какие мысли! — Восхитился Зубоскал.

— Да почитал тут книжки ректоровские, которые он квестору притащил, раз он теперь тоже со студентами работает, по педагогике. Муть нуднейшая, но с десяток дельных мыслей есть. — Поделился достижениями своего самообразования Кени. — Но вот я уверен, что у этого лягушонка детей среди стажёров нет. Я ведь прав? А чего тогда столько интереса к делам и разговорам начальства?

— И я должен отчитываться бандиту? Или бывшему сотруднику? — попытался было ерепениться пойманный за подслушиванием секретарь.

— Тогда может, расскажешь мне? — спросил квестор, незаметно для собственного помощника открывший дверь.

Но парень говорить отказался. Только молчал, окидывая всех презрительным взглядом.

— Я ведь в последний раз по-хорошему спрашиваю. — Устало предупредил квестор.

— А что потом? Ора из белого крыла вызовут во мне прилив любви и желания к ним, или Паак пробудит во мне гнев? А может оборотни чего-нибудь придумают? — прозвучал насмешливый ответ. — Я могу умереть, и я этого не боюсь. И ещё многие из нас готовы к такому исходу. Но всесилию двуликих грядёт конец! Мы загоним вас обратно, в ваши звериные норы, и нацепим на вас ошейники! Люди, вот кто будет стоять во главе очистившегося от грязи мира!

— Очень громкие слова. — Встал перед парнем Олдер Ридл. — Только в нарисованном тобой мире, точнее нарисованным кем-то для тебя, вседозволенность одних сменится вседозволенностью других. А всем его жителям придется окунуться в ужас междоусобной войны. Поэтому, ты сейчас нам расскажешь всё, что знаешь, чтобы мы этого не допустили. Сомневаешься?

— Вы не сможете меня пытать! — не поверил в готовность справедливого Олдера стать палачом секретарь.

— Среди тех, кто по твоей милости оказался сейчас под ударом, находятся мой брат, мой друг, что за годы стал таким же братом, со своей невестой, и девушка, ради которой я готов на любую борьбу! А не то, что выбить из такого мешка с глупостью, которым оказался ты, сведения необходимые для её спасения. — Разубедил его Олдер, пугая всех непривычным ледяным взглядом. — Знаешь, для чего нужны пытки? Когда боль достигает своего пика, человек не в состоянии думать, он становится открытой книгой. У нас нет времени доводить тебя до апогея боли. Знаешь, что мы сделаем?

— Чччто? — начал сомневаться в своей выдержке парень, наблюдая за тем, как Олдер раскатывает на столе сверток с инструментами, подаренный ему Ири. И медленно выкладывает какие-то из них поближе к секретарю.

— У каждого живого существа есть такие места, где пересекаются чувствительные пути. Повреждения в таких местах приносят ощущения во много раз сильнее обычных пыток. Наверное, сам замечал, как больно, когда ударяешься вот этим местом, у локтя. Или вот здесь, в колене? — Олдер надавил пальцем и в одном месте, и в другом, показывая, о чем он говорит. — Сейчас я надрежу кожу, чтобы оголить переплетение нервного узла, а потом мы его проткнëм вот этим штырëм. Он называется трёхгранный надфиль. А потом поговорим, хорошо?

Протыкать ничего не понадобилось. Все вдохновенные речи закончились, стоило только Олдеру срезать кусок кожи с локтя секретаря.

Сложив всё то, что узнали от задержанных из катакомб, сейчас от секретаря квестора, и то, что вскрылось, когда устанавливали личности масочников из катакомб, управление получило в свое пользование множество прочных нитей, идя по которым, стражи вскрывали одну ячейку за другой, рубили головы опасной гидры. Стражи торопились, надеясь успеть перехватить ребят раньше, чем они попадут в лапы масочников, которые могли и на знать, что их главари уже обживают камеры управления.

А вот квестор мрачнел с каждым докладом.

— Что-то не так? — прямо спросил друга Дорс.

— Да. Не могу вспомнить, но вот эти названия я уже слышал! Что-то знакомое, перебрал в голове уже все убийства двуликих, наделавшие шума, и ничего… — признался квестор, не спавший вторые сутки.

Он одновременно следил за ликвидацией главарей заговора в Лоусоне и ждал вестей от отряда, отправленного к пику Берка-Вилла, на помощь переполошцам.

— А точно должно быть связано с убийствами? — переспросил Дорс. — Потому что вот это и это название — это клубы, где организовали своё "элитное" общество двуликие, вроде Дерка.

— Что? Подожди! — квестор вытащил папку с наблюдениями за Дерком и присвистнул от удивления.

— Да быть такого не может!