Ларс III

Глава 11

Середина лета 827 г., граница Болгарского ханства.

Армия была на марше. Мы двигались вдоль северного берега Русского моря. Позади осталась Таврида, которая с моей подачи переименовалась в Крым. Метик, князь Крымский, был официально титулован.

Переговоры с корсуньцами были короткими. Я согласился практически на все условия, за исключением того, воеводу Корсуни будет назначать лично князь полуострова. А когда Корсунь была объявлена столицей новоявленного княжества, все дебаты сошли на нет. Открывшиеся перспективы — стать центром притяжения торговых путей региона — были глобальнее всего того, что хотели выторговать корсуньцы. Тем более Метик сходу назначил Саладина воеводой Корсуни. Все удачно разрешилось и для местных, и для нас. Пришлось немного задержаться в княжеской столице Эда, пока он чуть освоится в управлении, да и отдохнуть нужно было армии.

Сейчас же мы двигались в сторону Болгарского ханства, которая уже является частью царства. Омуртагу, наместнику ханства, уже был отправлен гонец, предупреждающий о нашей скорой встрече. В Плиски мы направляемся с целью подождать там Ходота с Эсой. Как раз, к тому моменту и эсовы лазутчики прибудут с уточненной информацией о текущем местонахождении Милены.

Буривой объявил привал. Дед назначен мной главным в походе до Плиски. Старику приятно. А нам не сложно, ведь не первый день в походах. Как говорил великий Сувовров: «Каждый солдат, знай свой маневр».

На привале Умата-Умку учу писать и читать. Мой «оруженосец» становится верным слугой, окреп и даже, как мне кажется подрос. Планомерное питание и физические упражнения идут на пользу. Я заметил, что Умка копирует меня. Это выражается во всем, начиная от поведения за столом, заканчивая попыток «фехтовать» двумя топорами.

С одной стороны — это забавно, а с другой — накладывает дополнительную ответственность, приходится себя контролировать, дабы не «упасть в грязь лицом». Даже в носу теперь не поковыряешься. Никакого уединения.

Природа здесь, конечно, живописная, с красивыми пляжами на берегу моря. Названное в моем будущем, Черное море у берегов Болгарского ханства обладает темным цветом воды, что обуславливает его название. Море обычно спокойное, с мягкими волнами и чистыми водами. На побережье можно встретить разнообразную морскую фауну. На таких привалах получается иногда поймать морских раков.

Сочетание живописной природы, приятного климата и теплого Черного моря сделает этот берег привлекательным местом для туристов. И чего я туристов вспомнил?

Иногда нахлынивает на меня будущее. Отсутствие интернета и прочих благ цивилизации уже не так сильно давит на подсознание, но частенько ловлю себя на таких «приходах». С грустью вспоминаю о желании сбежать от проблем в Византию. А ведь я вел себя как обычный, среднестатистический человек из двадцать первого века. Под идеей «не навредить истории России», больше всего таилось банальное «пошли вы все лесом со своей ответственностью». Вся эта политика, махание мечом и смерть от любого наемника — да зачем оно нужно? Ответственность за людей — это же тяжко. Будь я воспитан по-другому, либо с иным складом ума, характера, то возможно упивался бы властью и вседозволенностью.

— Чего хмурной, Ларс? — Эд подошел с миской, активно работая челюстями.

Я сидел на небольшом бревне, на берегу. Рядом Умка тренировался с Агой. Похлебку с мясной кашей я уже умял. А наш лекарь все на ходу питается. Лука, Буривой и Радомысл прилегли в тени небольшого дерева, вдалеке. Неподалеку гордо вышагивал Дастан, радуясь свободе.

— Да навеяло, — неопределенно махнул я, — иногда находит.

— Живописно здесь, — Метик присел рядом, продолжая орудовать ложкой, наполнять свою утробу, — Так чего навеяло то?

— Будущее, — вздохнул я, — либо прошлое. Тут и не поймешь.

— Это да, есть такое, — Метик закончил поглощать кашу и облизал ложку, — я иногда тоже путаюсь. Для всех мое прошлое — их будущее.

— Я хочу их будущее сделать лучше, — неожиданно поделился я.

— Мы находимся в странное время, где еще вчера мы изменили историю, сделали Крым нашим задолго до того, как это сделали в нашем прошлом. Тут невольно заставляешь себя задуматься о необходимости изменять ход истории, — Эд устремил взгляд на волны прибоя, — На твои плечи, Ларс, легло бремя тяжелой ответственности, нужно изменить будущее страны. Этот «эффект бабочки» в духе Рэя Брэдбери, — он пренебрежительно махнул рукой, — полная хрень. Я каждый день встречаюсь с древней историей нашей страны. В наших руках будущее. Мы способны преобразить действительность и оставим след в истории, настоящей и будущей.

— Высокопарно, конечно, — хмыкнул я.

— Да как есть, — отрезал, Эдик, — зато нет никаких сомнений в правильности своих действий. Наше будущее было обрублено мировой войной.

— Наше ли? — Эд посмотрел на меня удивленно, — Мне иногда кажется, что мое прошлое могло быть не таким уж и плохим. Ну не было в моем времени предпосылок к мировому конфликту.

— Игорь, — Эд впервые обратился ко мне прошлым именем, — Донбасс у тебя был? Был. А там все равно один конец. Война была неизбежна.

— Ты не можешь этого знать наверняка.

— Ну хорошо, давай на текущих примерах, — Эд вздохнул, — Вот есть Триумвират. Допустим, ты не объединял славянские племена, не воевал с Византией, не присоединял Болгарское ханство и не захватывал Хазарский каганат. Что там было в нашей истории? Союз словенских племен на севере, разрозненные вожди других славянских протогосударств? А, еще Рюрик через тридцать лет начал бы объединять все эти племена. А Триумвират что делал бы?

— Да по сути, никто бы и не знал про Триумвират, они молча вели бы свою политику и дальше.

— Но тут появился ты и как камешек, брошенный в водоем, создал круги на воде. Вот они и зашевелились. У Гостомысла есть наследник, следовательно, не нужен Рюрик.

— Получается, что я сам виноват во всех своих бедах, бедах нашей прошлой страны, — горько заключил я.

— Получается, да не так. Вот умер бы Ларс, тогда была бы та история, которую мы знаем. С Донбассом, ковидом, войной. Или ты согласен с Триумвиратом? Как они там считают — для того, чтобы человечество выжило, нужно пережить Третью мировую? Нужно решится, чтобы щелкнуть пальцами и сохранить половину людей?

— Отсылку к Таносу я понял, — усмехнулся я.

— Вот-вот! — Эд кивнул, — Помни, а главное знай: я всегда буду тебе во всем помогать, дружище, — он стукнул меня в плечо кулаком.

Мы весело заржали на зависть Дастану, подозрительно глядящему на нас одним глазом.

Привалы на берегу моря имеют свой особенный шарм. Морской воздух умиротворяет. Дикие степи и редкие леса создают удивительный контраст с безбрежностью голубого моря. Шум прибоя и крики чаек наполняют воздух свежестью. Вдалеке виднеются удивительные скалы, точно высеченные из гранита, создающие необычные силуэты.

Спустя несколько дней армия выдвинулась к столице Болгарского ханства. К нашему появлению подготовились. Еще с прошлого раза был приведен в порядок военный городок возле Плиски. От Омуртага поступил гонец с приглашением в его дворец.

В который раз удивляюсь красоте Плиски. Помнится, поначалу было некое разочарование из-за несбывшихся ожиданий. Но сейчас как-то по-особенному присматриваешься к городу с болгарским антуражем. За несколько месяцев моего отсутствия здесь многое изменилось. Город стал красочнее.

Город и раньше славился своей величественной архитектурой, великолепными дворцами и храмами, увенчанными золотом и драгоценными камнями. Благодаря своему стратегическому положению и развитой инфраструктуре, Плиски был не только политическим, но и торговым центром, где переплетались культурные и экономические потоки между востоком и западом.

Ханский дворец в Плиски излучал благородство и величие, отражая богатство и могущество хана. Здесь принимались посольства и проводились важные дипломатические переговоры, а величественные церемонии и праздники наполняли город атмосферой радости и праздника.

Плиски был также центром культурного развития, где процветали наука, литература и искусство. Мудрецы, поэты, архитекторы и художники собирались здесь, вдохновляясь величием этого древнего города и создавая произведения, которые прославили его на века.

Омуртаг, видимо, решил «закутить поляну», как сказали бы в моем прошлом-будущем. Великолепная церемония встречи прошла в атмосфере праздника и восторга, отражая душистую эпоху взаимопонимания между царством и ханством.

Вся верхушка моей армии сопровождала меня, поэтому я расслабился. Гульнем во дворце Омуртага. Пир был восхитительным. На широких столах, накрытых по всей длине зала, громадились изысканные яства — ароматные медовые пироги, сочные мясные блюда, свежие фрукты и мед, благоухающий виноград и запеченные орехи. Гардарцы с готовностью угощались яствами, разговаривая о делах и жизни.

Шутки и веселые истории несли радость и смех среди нас. Скоморохи травили байки. Старые легенды и анекдоты переплетались с реальностью жизни, создавая неповторимую атмосферу добродушия и радости. А на улицах города раздавали бесплатные угощения и выпивку.

Болгары принимали нас с искренним уважением и преданностью, отмечая наш приезд как большое событие. Для них важность дружественных отношений с царством и создание взаимовыгодных отношений были в приоритете, и этот вечер был не только праздником, но и благоприятной возможностью для укрепления связей между народами.

Маламир и Омуртаг радушно встретили нас. Мне кажется весь этот блеск был больше для народа и местных вельмож, чем для нас. Видимо, издержки внутренней политики ханства.

Ближе к вечеру Омуртаг предложил покинуть веселящийся народ для приватной беседы.

Мы расселись в небольшой, но светлой комнатенке, примыкающей к общему залу. Верный Ага стоял на страже нашего покоя у единственного входа в это помещение.

Комната для переговоров была обита тканью настенной приглушенно-красной расцветки, украшенной золотыми узорами и нежной резьбой. Под ногами мягкий ковер с роскошным орнаментом защищал от холода.

В середине помещения стоял массивный круглый стол, изготовленный из дорогого дерева и украшенный инкрустацией из полудрагоценных камней. Вокруг него были расставлены удобные кресла с мягкой обивкой и золотыми элементами. Вдоль стен были выставлены деревянные шкафы, в которых хранились документы, свитки и другие ценности.

Освещение помещения обеспечивалось большими окнами, украшенными тонкими шелковыми занавесками в роскошном стиле. Через них в комнату проникал свет, создавая игру светотени и добавляя атмосферы изыска и уюта. Вся обстановка в комнате для переговоров во дворце болгарского хана стремилась к тому, чтобы создать образ изящества, властности и роскоши, подчеркивая важность встречи и значимость принимаемых решений.

Сам наместник был под стать, он вырядился в яркие одежды с драгоценными тканями и украшениями, подчеркивающих его статус. На его плечах блестел плащ утонченного кроя, расшитый золотом и серебром. На голове хан носил широкую шапку-шлем, украшенную перьями и драгоценными камнями, что выглядело для меня несколько комично. Важной частью одежды хана были ювелирные украшения — золотые кольца, серьги, браслеты, украшения для пояса. Колоритная личность.

— Благодарю, Омуртаг, за столь радушный прием, — оценил я приготовления наместника.

Бывший хан скривился, вызвав у меня смешок. Мы оба прекрасно понимали, что вся эта мишура мне не нужна. Мои догадки об истинной причине такого приветствия находят свое подтверждение в реакции болгарина.

— После похода на Царьград, аристократия ханства словно обезумела. Появились особо ретивые горлопаны, которые подбивают народ и войска на независимость от царства…

— С этого места поподробнее, — подобрался я.

— Я быстро все это пресек, — махнул он рукой, — но это ненадолго. У тебя слишком много врагов, Ларс.

— Такое бывает, — пожал я плечами.

— К счастью, у тебя хорошая слава, слава воскрешателя, — усмехнулся Омуртаг, — мой случай был не первым, верно?

Болгары, видимо, узнали про «воскрешение» Радомысла. Тот случай, когда я применял способы искусственной вентиляции легких был так давно, что я и забыл про это. Забава тогда была под впечатлением. Она даже после «пробуждения» хана подозревала меня в постановке. Благо, быстро поняла, бессмысленность такого варианта.

По тому, что рассказал Омуртаг, получается, что моя фигура в умах простого населения Болгарского ханства, носит полубожественный ореол. Даже не знаю, как реагировать на это. Радует, что из-за такого ко мне отношения, наместнику удалось бесшумно устранить смутьянов, подбивающих на независимость от Хольмгарда.

— По моему мнению, — заметил Омуртаг, — смуту сеет Триумвират.

Я ожидал этого разговора. Болгарин еще прошлый раз услышал достаточно про мои проблемы с Триумвиратом. Не знаю почему он раньше не затеял эту беседу. Наверное, собирал информацию.

— Это логично, — невозмутимо ответил я, — они хотят, как можно больше вреда принести царству и лично мне.

Омуртаг выжидающе посмотрел на меня. Я решил ему доверится. Если бы он хотел предать, то мог это сделать давно. Но с другой стороны — а вдруг его уговорили втереться ко мне в доверие? Возможно все. Целиком и полностью я никому не могу доверять кроме Эсы, Аги и Эда. Поэтому я рассказал в общих чертах, без подробностей, о ситуации с Триумвиратом. Я старался отследить реакцию наместника. Он довольно красноречиво реагировал на особо болезненные для меня моменты, такие как: смерть Гостомысла, предательство Аршака и пленение беременной Милены.

Омуртаг предложил вывести войско к Венеции и направится на север, в сторону Гнезно, навстречу похитителям, если они действительно ведут ее в Рим. Идея здравая. Вот только нет уверенности в конечной точке маршрута моей жены. Свергнув царьградского патриарха и присоединив каганат, мне остался только один путь — захват Рима. Для уничтожения Триумвирата нужно срубить третью голову этой многоголовой гидре. Тогда останется только выторговать жену из лап исполнителей.

С учетом того, что мы обсудили, Омуртагу стали понятны мои мотивы. Сбор армии под Плиски — это не экспансия на запад или юг, как он себе это представлял. По сути, я провожу спасательную операцию по вызволению супруги из плена.

У меня были мысли разделить сборную армию и отправить ее половину на драккарах по морю, для осады Рима, а остальных отправить по суше, через ту же Венецию. Но здесь возникает вопрос синхронизации действий двух армий. Проблема в том, что нужно одновременно выйти к Риму. Одной большой ордой слишком сложно. Это до Царьграда всего ничего, пара марш-бросков. А до Рима отсюда довольно далеко. Страдает логистика. А нести множественные небоевые потери — это шаг в никуда.

Еще одним вариантом был Царьград. Если получится заручится поддержкой византийцев, то с логистикой было бы отлично, да и дополнительный контингент воинов от имперцев не был бы лишним. Вот только я не знал, чем их можно заинтересовать. Захватить Рим и отдать Византии? Как вариант — приемлемо. Мне то он не нужен по большому счету.

Мы договорились с Омуртагом обсудить наши действия после того, как соберется вся армия, после возвращения Ходота. Соберем большой военный совет и, надеюсь, придумаем как реализовать план по захвату Рима. Осушив кубок с медовухой, мы вернулись в общий зал.

— Царь, прискакали гонцы от Ходота и Эсы, — громко заявил Радомысл, — Киев вернулся в лоно царства.

— Выпьем за победу гардарцев, — поднял я кубок со стола.

— От Эстрид есть вести, — уже тише сказал дядя, — в Гнезно Милену снова похитили. Кто — не ясно. Но не мы.

Кубок в моих руках жалобно заскрипел. Пламя ярости начало сжирать меня изнутри.