Ларс III

Глава 1

Итиль, лето 827 г.

— Поэтому, здесь самый удобный путь на Волжскую Булгарию, — Василько ткнул указкой на путь от Итиля на север.

Мы находились в огромном зале каганского дворца. Все командиры, одетые в самые богатые одежды, сверкали недавно полученными медалями «Сокола». Такие же медали получили самые отважные и заслужившие солдаты царства. Даже наемники Годслава удостоились чести быть награжденными этой медалью.

Утром лучшие в воинском умении воины моей армии выстроились перед дворцом. Я наградил своих командиров медалями, после чего получение этих же медалей обычными солдатами воспринималось ими особо трепетно. Сословное разграничение в этом времени уже довольно четкое, поэтому сам факт награды от царя, наравне с командирами, в разы увеличил мою популярность в войске. Не то, чтобы я в этом сильно нуждался, но я таким образом хотел пресечь возможное ворчание о затянувшемся походе. Хотя, если быть честным, в это время именно походы были основным развлечением воинского сословия.

После раздачи медалей сквозь удушливый дым от потухших пожаров, я разрешил командирам отдать приказы на отгулы дня эдак на три, после чего мы собрались во дворце, чтобы подвести итоги компании на каганат. Откровенно говоря, я думал получить больше выгоды от банального грабежа каганской казны, но пожары внесли ощутимый урон в доходах, что будет мне в будущем уроком.

В обширном зале, где собрались командиры имелся огромный стол с относительно подробной для этого времени картой с обозначением местности Хольмгарда, Константинополя и Итиля. Вокруг этой карты мы и вели дискуссию. Василько, чуть наклонившись над столом, указкой показывал путь от Итиля на север, в Болгар, столицу Булгарии.

— Эмиром, так называется царь булгар, является Микаил ибн Джагфар, — заявил Радомысл, — очень хитрый и коварный воин. Советую не вести с ним переговоры и сходу готовиться к осаде.

— Неожиданно, — я заинтересованно взглянул на дядю, славившегося в последнее время своей тягой к дипломатическому решению вопроса практически во всех делах.

— Его сладкая речь может ввести в заблуждение любого неподготовленного к этому воина. Лучше не вести с ним бесед, — строго добавил Радомысл.

Кажется тут что-то личное. Неужели дядя и там успел наследить или же это и в самом деле очень хитрый противник у меня под боком — Булгария.

— Ладно, князь Василько, прими к сведению сказанное Радомыслом и старайся не общаться с этим эмиром.

— А если получится взять его в плен, — вставил дядя, — то лучше отрубить ему голову, иначе сбежит, соберет армию и устроит много неприятностей. А оно тебе надо? — обратился он к Василько.

Да, видимо, там что-то личное.

— Как скажешь, князь, — заявил Василько, косясь на дядюшку и подозрительно покручивая ус.

— Что же, разобрались, — я постучал пальцем по столу, обозначая окончание этой темы, — Годслав, твои войска хотят еще послужить на благо царству?

— Конечно, — папаша Рюрика, так сильно напоминающий последнего Николая Романова, аж подскочил, — ты только скажи на кого мечи направить, — улыбнулся он.

— Я хотел бы, чтобы ты направился вместе с Василько и его уставшими солдатами в Булгарию, а потом прошелся до Хольмгарда. Оттуда уже с новобранцами, которых соберет Василько, навестил наших соседей в Бирке, возле Упсалы.

— А зачем? — растерянно спросил Годслав.

Судя по таким же любопытным взглядам остальных командиров, они так же как и ободрит не понимают причины моего желания забрать Бирку.

— Во-первых, тебе давно пора стать князем царства Гардарики, поэтому Биркское княжество будет тебе в самый раз, — два его друга-ободрита, являющимися главами крупных отрядов наемников, довольно растянулись в улыбке, — оно и на берегу моря, в котором ты как рыба в воде, да и по богатству тоже очень весомое.

Еще бы оно таким не было, ведь Бирка — основной северный город скандинавов, который обирает в себе основной пул отморозков-викингов, промышляющих набегами на весь север славянских племен.

— Спасибо, царь, — Годслав встал и поклонился, прижав руку к сердцу.

Его молчаливые товарищи повторили этот жест.

— А во-вторых, ты станешь хранителем сердца нашего царства, предотвращая любой набег на Хольмгард со стороны моря. Ни одно судно не должно проплыть мимо тебя.

Теперь уже всем стали понятны причины захвата Бирки. Это еще они не знают, что я лично Годславу расскажу о примерном местоположении богатых английских и франкских городов, куда можно направить неуемную прыть викингов-отморозков.

Довольство ободритов было тяжело описать. Наши командиры решили выпить за столь важное дело, а Годслав хотел дать вассальную клятву, дабы стать князем уже сейчас. Но я еще не закончил раздавать пряники, поэтому попросил подождать с этим.

— Драг! — я обратился к уличу, — Я считаю, что прошло достаточно времени, чтобы твое племя определилось и решило по какому пути жить дальше — с царством или без него.

Низкорослый, но широкий Драг, обнимая свой рогатый шлем, косо посмотрел на меня. Он уже достаточно сносно разговаривал на нашем языке, в услугах толмача уже не нуждался. Вид вечно хмурого улича, являющегося владельцем самого большого двуручного топора в моем войске, долгое время вызывал во мне подозрения, так как изначально он и его племя были наняты мной в качестве наемников. Мне все время казалось, что от них можно ожидать какой-либо подлости. В действительности же они были самыми верными воинами и беспрекословно подчинялись командирам. А угрюмость Драга — всего лишь черта характера предводителя уличей. Радомысл говорил, что они созрели к вступлению в царство.

— Царь, — заявил Драг с легким поклоном, — уличи хотят жить в твоем царстве, — с небольшим акцентом закончил вождь.

— В нашем царстве, Драг. В нашем! — поправил я, — Тогда принимай на себя титул князя Итильского. Дядя, — я перевел взгляд на Радомысла, — поможет тебе с обустройством здесь. И, кстати, нужно будет организовать вечевые выборы князя в Саркеле и Семендере, — это я уже дал задание непосредственно дядюшке.

У Драга было растерянное выражение лица. Он, видимо, ожидал стать уличским князем в лучшем случае, а в итоге стал князем бывшей столицы хазарской империи. У него есть братья, которые будут вождями уличей. А здесь мне нужен надежный оплот. То, как уличи сопротивлялись от покорения соседями внушает уважение.

Тишина была нарушена здравницами Василько и присоединившихся к нему командиров.

В итоге, ближе к вечеру я принял вассальные клятвы Драга и Годслава. Грандиозная попойка под руководством дяди затянулась до глубокой ночи. Конечно, придется еще многое сделать, чтобы бывший каганат принял новую власть. Захват трех крупных городов еще не означает полный развал каганата. Думаю, что мелкие беки будут поднимать восстание. Да и с самим каганом надо разобраться. Все это я втолковывал Драгу. Хмурый поначалу улич все больше начинал улыбаться. Я так понимаю, что спокойная жизнь князя его не слишком прельщала, но когда ему донесли о сложностях по усмирению непокорных, воин приободрился. Все же я не прогадал с назначением Драга. Да и Радомысл одобрительно поддакивал мне, когда я объяснял уличу перипетии местной политики кочевников-хазар.

С Годславом тоже прошел обстоятельный разговор. Мне удалось заинтересовать ободрита покорить Британию для своего сына Рюрика, которого я сделаю князем аглицким. Видимо, не будет в этой истории походов Рагнара Лодброка, а если и появится подобный персонаж, то в своих записках я сообщу наследникам об угрозах с этой стороны. Надеюсь, что племянник не задумает отсоединится от царства. Но и этот вопрос я решу. Как только будет изобретен славянский алфавит, буду жаловать грамоты, в которых будут указаны границы владений того или иного княжества царства Гардарики. А Эса через своих послушниц будет контролировать князей, дабы они соблюдали интересы царства.

Радомысл был занят также в общении с известными аристократами и богатыми купцами Итиля. Идея о вече и налоговой системе царства пришлась им по душе. Еще бы! Каган не церемонился и забирал порой все у проштрафившихся беков. Дядя был занят и вертелся как белка в колесе. Радомысл был в своей стихии.

На следующий день наша армия начала готовится к разделению и последующему походу на Тьмутаракань. От Ходота пришло известие, что он отбудет из Семендера сразу в сторону Крыма. Так мы сэкономим время на своевременную атаку последнего оплота кагана.

А еще через день я тепло распрощался с Василько и Годславом, отправившихся на север, покорять Булгарию. Князь Годслав после булгар пойдет на Бирку, а Василько расквартирует наших пожилых и раненных воинов. Я дал ему поручение остаться в Хольмгарде до особых указаний. Василько будет помогать в обучении новобранцев.

Я же с остатками своей урезанной армии направился в Тьмутаракань. Радомысла и Драга с уличами я оставил в Итиле. Они будут укреплять рубежи и наводить порядок в новом княжестве и окрестностях бывшего каганата.

Моя армия стала численностью в 18 000 человек. Еще 5 000 воинов приведет к Тьмутаракани Ходот. Итого у нас 23 000 воинов, из которых около 7500 легионеров и 3 000 конницы. Остальные ушли с Василько и Годславом. Есть еще 15 000 воинов Омуртага, который направился усмирять мятежников, которых он так и не трогал из-за последних событий по захвату Царьграда. После новостей из Хольмгарда, я отпустил Омуртага наводить порядок в ханстве.

Двигаясь вдоль берега Волги, в устье которого расположен Итиль, мы неспешно вышли к развалинам Саркела. Расположившись лагерем возле города, я принял купцов и видных деятелей, сумевших выжить после нашего нашествия. Благо, Радомысл послал верных людей, которые смогли убедить местных о выгоде диалога с царем. Пообещав восстановить город и освободить от налогов на время ремонтных работ, купцы и аристократы оставили мой шатер. Они были не слишком наполнены энтузиазмом, но это и понятно. После такого погрома любой здравомыслящий человек с опаской отнесется к тем, кто был виноват в этих разрушениях. В любом случае, мое дело было малое — показать себя и подтвердить тезисы послов Радомысла. Дальше дело было за моим дядей.

Спустя неделю после того дня, как мы покинули Итиль, мое войско вышло к берегу будущего Азовского моря и направилось в сторону Тамархи, как ее называют византийцы. Еще через пару дней мы вышли к конечной точке маршрута.

Тьмутаракань был основан греками с острова Лесбос и получил название Гермонасса. В дальнейшем город входил в состав Боспорского царства. С самого начала имел двухэтажные каменные дома с печами и хранилищами зерна. Здания крылись черепицей и содержали по пять комнат. В центре его располагался акрополь. Неподалеку от города был храм Афродиты. Позднее Тамарха вошла в состав Византийской империи. Еще позднее город был завоеван Тюркским каганатом. Последним владельцем Тьмутаракани был хазарский каганат. И скоро этот город станет моим. Надеюсь.

Мы не спеша начали обустраивать лагерь, готовясь к длительной осаде. Стены города были каменными, поэтому к вопросу захвата Тьмутаракань будем подходить основательно. Мне доложили, что на стенах города есть какое-то движение, ворота открылись. Это, видимо, парламентеры. Ну что же, пообщаемся. Я взял с собой только Агу и Луку, нашего командира канониров. Вскочив на скакунов, мы помчались к «гостям».

Как же все-таки здесь красиво. Тьмутаракань расположилась на берегу моря. Широкий залив и скалистая местность придавали особый колорит каменной твердыне — городу. Запах моря и шум волн действовали успокаивающе и умиротворенно.

Когда мы встретились с переговорщиками, воцарилась тишина. Я разглядывал фигуры оппонентов и что-то меня смущало. Пять кочевников на низкорослых лошадях были одинаковы, будто близнецы. Шестой всадник выделялся богатой и пестрой одеждой. Он был в нарядном синем кафтане с черными кожаными вставками и ярко красными узорами.

— Давно не виделись, Ларс, — заметил последний, — жаль, что ты так и не отдал мне Эстрид.

Бек Манассия. Точно! Тот самый, что хотел захватить Кордно, а до этого пытался забрать Эсу в дар кагану, взамен установления мира с хазарами.

— Я ни о чем не жалею, бек Манассия, — ответил я.

— Каган! — прорычал Манассия, дернув поводьями, — Я — хазарский каган!

Не понял? Серьезно? Этот тип стал каганом? А встреча становится все удивительнее и удивительнее.

— Каган? — я посмотрел по сторонам, — Что-то я не вижу больше каганата. Видать судьба у тебя такая, Манассия.

— Какая — «такая»? — не дождавшись продолжения, зло спросил бывший каган.

— Быть беком при встрече со мной, — ухмыльнулся я.

Манассия хотел что-то мне ответить, но было заметно, что он сдержался.

— Я прошу перемирия, — сделав усилие над собой, заявил он, — уйди от этого города и я одарю тебя подарками.

— А зачем мне твои подарки, если я сам возьму этот город вместе с тем, что ты можешь мне подарить?

— Твое войско поляжет здесь, — повысив голос, заявил Манассия.

— Не думаю, что Тьмутаракань будет сложнее захватить, чем Саркел, Итиль и Семендер.

При упоминании Семендера его спутники возбудились. Видимо, они надеялись скооперироваться с этим городом дабы предпринять что-то по возвращению своей власти. Семендер, как рассказывал Радомысл, был самым крепким орешком каганата, сдерживавшего южные рубежи от завоевания арабами.

— Твое войско поляжет здесь, — повторно заявил Манассия и развернув коня, умчался вместе с путниками.

Я пожал плечами и направился в сторону своего войска. Я хотел расспросить кагана о Триумвирате и договориться, но разговор как-то не удался изначально.

Вернувшись в лагерь я направился в свой шатер. Вокруг были довольные лица моих легионеров. Не думаю, что их вдохновил факт переговоров. Тут что-то другое. Ненадолго отлучившийся Лука догнал меня с такой же радостн6ой физиономией.

— Царь, в шатре тебя ждет сюрприз, — улыбаясь во всю ширину лица, заявил мой канонир.

Мне оставалось только снова пожать плечами. Не время для сюрпризов. Я косо проследил за тем, как Лука что-то прошептал Аге, который так же озарил свою рожицу щербатой улыбкой. Пришлось пришпорить коня и быстрее двигаться к лагерю, игнорируя довольные морды моего окружения.

Добравшись до центральной части лагеря, я нетерпеливо соскочил с лошади и зашел в шатер. Внутри сидели два человека. Глаза еще не привыкли к легкой полутьме, когда одна из фигур резко подскочила и двинулась в мою сторону. Мой советник Метик, раскрыв объятия, направился ко мне. Я радостно встретил друга. За его спиной маячила фигурка Эсы.

— Прошу тебя, больше никогда не отправляй меня на задание с этой сумасшедшей, — прошипел Эд.

— Что? Совсем достала? — хмыкнул я.

Мой лекарь закатил глаза, но так, чтобы Эса не увидела этого.

— Рада, что ты цел, — фыркнула Эстрид, бесцеремонно отодвигая Эда и обнимая меня, — у тебя входит в привычку вляпаться в какую-либо напасть и месяц ходить раненным.

— В этот раз обошлось, — ответил я полуулыбкой, распахнув объятия и ей.

Закончив с приветствиями я пригласил их сесть за стол. И не успел я толком разместиться, как полог шатра вновь раскрылся и внутрь вошел седовласый дедушка.

— Подними свое царское седалище и подойди, обними деда, — заявил старик, тяжело передвигаясь с помощью посоха.

Это же Буривой — вредный, ворчливый старикашка. Он-то чего тут делает? Пока я помогал ворчащему деду примоститься на лавке, Эса вкратце поведала о назойливом желании Буривого отправиться ко мне. При этом, дед успевал комментировать и цыкать на девушку. Он даже успел пройтись по лагерю и проинспектировать ход его обустройства. Деятельная натура деда доведет меня как-нибудь до крайности.

Когда все разместились я украдкой рассмотрел своих ближников. Новых шрамов или увечий не было. Даже дедушка, несмотря на то, что он пережил разграбление Хольмгарда, выглядел отлично для своих лет.

— Рассказывайте, — заявил я, после того, как все сели за стол.

Эса и Эд как-то странно переглянулись. Так! Что-то нарыли, видать.

— Узнали где Милена? — спросил я.

Ближники снова обменялись взглядами. Да что ж такого они боятся сообщить? Я начинаю заводиться. Судя по нервному сжатию пальцев в замок, Эса тоже на взводе.

— Только выслушай спокойно, — торопливо заявила она.