Ларс III

Глава 23

Начало осени 827 г., Венеция.

Я с тоской смотрел на дворец дожа. Ну и громадина. Белый, резной, с колоннами и арками. Я, конечно всякое видал, даже в Царьград захаживал. Но тут даже у меня дух захватило. Только вот восхищаться красотами было некогда.

Двадцать тысяч голодных ртов, сидели на том проклятом острове, куда их венецианцы засунули.

— Ну что, царь, пойдем воевать с дожем? — пробасил Омуртаг, почесывая бороду. — А то гляди, легион скоро от голода друг друга жрать начнет.

Он, конечно, преувеличивал. Запасы у нас имелись. Да и со стороны болгарской границы припасы поступают. Но ведь уговор был такой, что дож поможет со снабжением.

— Не мечом единым сыт воин. Сначала поговорим, посмотрим, что эти хитрованы задумали, — остудил я горячую голову болгарина, — но ты напирай на них, я в сторонке постою, посмотрю, — хмыкнул я.

Поиграем в доброго и злого полицейского. Эду я тихонько сказал помочь наместнику подергать за хвост венецианцев.

Зал Совета дожей оказался еще роскошнее дворца. Мраморные полы, фрески на стенах, потолок золотой, будто небо в полдень. А народу — тьма. Дож, советники, знатные господа — все в бархате и шелках, с золотыми цепями на пузах. Смотрят на нас с любопытством, будто на диковинных северных варваров, коими мы и были для них.

Омуртаг прокашлялся, постучал рукоятью меча о мраморную колонну — сразу восстановилась тишина.

— Дóбре ли дошли, должен был ты спросить, дож Венеции, — говорит Омуртаг,

Дож, сухонький, как вобла, старичок, заерзал на троне

— Привели мы двадцать тысяч воинов. Да только вот незадача — сидят они на острове вашем, как птицы в клетке, ни еды, ни питья. Это как понимать?

Недавно выбранный, как мне сказали византийцы, венецианский дож Джустиниано Партечипацио заговорил, запинаясь:

— Царь… понимаешь… недоразумение вышло…

Болгарин недоуменно посмотрел на меня. Я, скрывая улыбку, подмигнул. Пусть думает, что Омуртаг — царь. Будет весело.

— Недоразумение? — переспросил болгарин, — Двадцать тысяч человек голодом морить — это не недоразумение, это предательство. А предательство карается только одним способом, — он положил руку на рукоять меча.

Дож совсем скис, а советники его начали переглядываться, перешептываться. Видно, не ожидали такого напора от нас.

Омуртаг усмехнулся.

— Ладно, некогда мне тут с тобой болтать. Три дня вам даю, дож. Три дня, чтобы накормить-напоить мою армию. Иначе…

Он не договорил, но все поняли. Венецианцы хоть и купцы, но дураками не были. Знали, что северные варвары — воины не робкого десятка.

Омуртаг развернулся и вышел из зала, Метик следом.

Я с Агой, Умкой и десятком легионеров потрусили за ними, еле сдерживая смех.

Венецианцы проводили нас взглядами, полными ненависти и страха. Выйдя из зала совета, Омуртаг расхохотался:

— Видел бы ты свою рожу, царь, когда я дожа пугал! Да венецианец чуть в штаны не наложил!

— А ты хорош, болгарин, — поддержал я его смех, — я уж думал, сейчас мечом махать начнешь.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Омуртаг, — эти крысы только силу и понимают.

Мы направились в город.

— Ну что, — спросил меня Эд, — думаешь, проканает?

— Проканает, — уверенно сказал я, — никуда они не денутся. Глупо это — голодом морить такую армию, которая может и сама взять еду в городе, попутно захватив и уничтожив все, что можно.

— Может они надеются на свои каналы? — задумчиво спросил Метик.

— Посмотрим, — сказал я, — надо быть готовыми к любым неожиданностям.

Следующие три дня прошли в напряженном ожидании. Венецианцы снабжали армию, но неохотно, словно каждую крошку хлеба от сердца отрывали. Омуртаг только фыркал, грозясь вернуться в зал совета и «поговорить» с дожем по-другому.

В один из солнечных дней, в ожидании письма от Ходота, мы с Умкой и Агой направились изучать город. Омуртаг и Метик скучали, поэтому присоединились к нам с десятком легионеров.

Солнце золотило узкие улочки, отражаясь в каналах и создавая причудливую игру света и тени. Умка, с любопытством оглядывался по сторонам, вдыхая запахи пряностей и моря, доносившиеся с близлежащего рынка. Рядом с ним шагала София, с широко раскрытыми глазами, впитывающими экзотическую атмосферу города. Умка с византийской шпионкой сдружились на фоне общих взглядов на услужение своим господам. Я даже не знаю, как на это реагировать. Объяснить мальчишке, что держу под рукой вражеского агента? Не думаю, что это хорошая идея. Мне кажется София использует мальчишку, чтобы быть ближе ко мне. Остается только еще более внимательно наблюдать за мектиковой служанкой. Эда все же надо будет предупредить, мне кажется.

— Видишь, Умка, — улыбнулся Метик, — я же говорил, что Венеция не похожа ни на один город, который мы видели.

— Это точно, князь, — с восхищением проговорил парнишка, — такие дома, такие лодки… А сколько здесь разных людей!

— Пошли на рынок, — сказал я, — покажу тебе настоящие диковинки.

Мы пока шли по многочисленным мостам и переходам. Наняв местного мальчонку в качестве провожатого, наша компания направилась в торговый квартал. Мы свернули на оживленную площадь, где рядами стояли лавки, ломящиеся от товаров. Здесь были ковры с замысловатыми узорами, шелка всех цветов радуги, пряности, благовония, оружие и украшения. Умка то и дело останавливался, разглядывая диковинные вещи.

Внезапно раздался крик. Я обернулся и увидел, как к Омуртагу подбежал человек в темном плаще и замахнулся кинжалом. Болгарин среагировал мгновенно: он уклонился от удара и схватил нападавшего за руку, вывернув ее. Кинжал упал на землю, звякнув о камни.

Я рванул к Омуртагу. Наши легионеры встали в круг, охраняя место происшествия.

— Покушение, — хмуро заявил Омуртаг, удерживая извивающегося нападавшего.

— Кто ты такой и зачем напал на нас? — обратился я к человеку в плаще.

Тот молчал, злобно глядя на Омуртага. Под капюшоном, упавшим с головы нападавшего, скрывалось лицо, которое никак не вязалось с образом хладнокровного убийцы. Это был юноша, едва ли старше Умка, с тонкими чертами лица и большими, глазами цвета грозового неба. Светлые волосы, выбившиеся из-под капюшона, обрамляли бледное лицо. На щеке виднелся свежий порез, оставленный, вероятно, в суматохе нападения. Одет он был в простую, местами залатанную одежду, явно не венецианского покроя.

— Говори! — рявкнул болгарин, сжав его руку сильнее.

Юноша упрямо сжал губы и молчал.

В этот момент к нам подбежали стражники. Поинтересовавшись тем, что здесь происходит, они предложили отправить нападавшего под стражу. Я вежливо отказался, успев заметить побледневшее лицо неудавшегося убийцы.

— Похоже, — сказал Метик, — кому-то очень не нравится наше присутствие в Венеции. Или Омуртаг, — добавил он.

— Пойдем в лагерь, там и узнаем кто на нас зуб точит, — резюмировал я.

Мы направились на свой злосчастный остров, ведя пленника.

Вернувшись в лагерь, мы отвели пленника в палатку, служившую нам штабом. Омуртаг толкнул парня на стул и уперся руками в стол, нависая над ним.

— Ну, щенок, — прорычал болгарин, — рассказывай, кто тебя подослал. Дож? Или какой-нибудь знатный купец, обиженный тем, что мы потребовали кормить нашу армию?

Юноша молчал, опустив голову. Видно было, что он напуган, но упрямство не позволяло ему говорить.

— Ладно, — сказал я, присаживаясь напротив него, — давай попробуем по-хорошему. Как тебя зовут?

— Марк, — прошептал он, не поднимая глаз.

— Откуда ты, Марк? — спросил я мягко.

— Из Далмации, — ответил он чуть слышно.

— И что ты делаешь в Венеции? — продолжал я допрос.

— Говори, кто тебя послал? — рявкнул нетерпеливо Омуртаг.

Марк вздрогнул и быстро поднял глаза на болгарина, затем снова опустил их.

— Мне заплатили, — признался он, — чтобы я…

— Чтобы ты что? — подошел я ближе, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Чтобы я убил… — он запнулся, — … того большого воина с бородой, — прошептал он, указывая на Омуртага.

Болгарин фыркнул и погладил свою бороду.

— Интересно, — сказал я, — и кто же тебе заплатил?

Марк снова замолчал, упрямо сжав губы.

— Давай, парень, — подбодрил его Метик, — говори, кто тебя нанял. Может, мы сможем тебе помочь.

— Мне нельзя говорить, — прошептал Марк, — он… он убьет меня.

— Кто он? — не отставал я, — Дож? Или кто-то из его советников?

— Нет, — покачал головой Марк, — он… он не из Венеции.

— Тогда кто? — спросил Омуртаг, теряя терпение.

— Его зовут… Улоф, — выдавил из себя Марк, — он норманн.

Услышав это имя, я почувствовал, как у меня внутри все похолодело. Улоф. Значит, это он стоит за покушением. Но зачем? Что ему нужно от Омуртага?

— Улоф? — переспросил Метик, — Ты уверен?

— Да, — кивнул Марк, — он сказал, что этот воин… он… он враг.

— Тебе сказали, что Омуртаг — враг Улофа? — удивился я.

— Какой еще Омуртаг? Ларс! — он кивнул на болгарина.

Мы с Метиком переглянулись.

— Ларс — это я, — произнес я, — а это, — я указал на болгарина, — Омуртаг, наместник болгарского ханства.

Марк растерянно переводил взгляд с Омуртага на меня. Парень неправильно понял задание. Бывает. Да я и сам не плох, спровоцировал ситуацию, где Омуртага приняли за меня.

— Ладно, Марк, — я хлопнул юношу по плечу, — не повезло тебе.

Не услышав ничего нового о местонахождении заказчика, я приказал легионерам взять Марка под стражу и охранять. Парня вывели из шатра.

— Что ж, ситуация проясняется, — задумчиво произнес Метик, потирая подбородок. — Улоф явно хочет твоей смерти, Ларс. Но зачем?

— Может хочет отомстить за Гунульфа? Или хочет покончить с последним представителем рода Гостомысла? Выбери нужное, — ответил я, нахмурившись.

Омуртаг, молчавший до этого момента, ударил кулаком по столу.

— Мы найдем его и заставим пожалеть о том, что он связался с нами.

— Улоф — опасный противник, — сказал я, поднимая руку, — и недооценивать его было бы глупо.

— Нам нужно узнать где он находится, — задумчиво протянул Эд.

— Можешь позвать свою помощницу? — спросил я лекаря, задумав интересный ход.

— Софию? — удивился он, — Зачем?

— Нужно, зови.

Крымский князь пожал плечами и попросил легионеров, чтобы они позвали Софию. Через несколько мгновений она появилась в шатре, с любопытством глядя на нас.

— Вы звали меня, господин? — девушка смиренно потупила глазки.

— Да, София, — ответил я, — у меня есть к тебе задание. Мне нужно, чтобы ты выяснила все, что сможешь, об Улофе, норманне. Где он и какие у него связи в Венеции.

Все с огромнейшим удивлением уставились на меня. У Эда глаза были размером с блюдца. Омуртаг, видимо, заподозрил меня в помешательстве. Сама же София порывалась что-то сказать, но никак не могла подобрать слова.

Мое невозмутимое выражение ее сбивало с толку, как мне кажется. Я решил воспользоваться византийской шпионкой в своих целях. Да и Метику пора знать кого он пригрел.

— Это будет непросто, — сказала София, собравшись, — но я сделаю все возможное.

— Я знаю, что ты справишься, — сказал я, кивнув. — Будь осторожна. Улоф опасен.

София вышла из шатра, и мы с Метиком и Омуртагом остались одни.

Да! Получилось! Я сейчас, конечно, рисковал. Мало ли какие у нее были указания в случае раскрытия, от самоубийства до уничтожения всех свидетелей. Я пошел в ва-банк и у меня получилось. Моя самодовольная физиономия раздражала присутствующих, судя по тому с каким интересом и любопытством они наблюдали за нашим диалогом с Софией.

Пришлось рассказать о том какие сведения преподнес Гор по поводу Софии. Метик сокрушался сильнее всех, но это понятно. Он ближе всех был к шпионке.

Вечером на следующий день мы слушали доклад византийского соглядатая. Переодевшись в странствующую торговку, она отправилась на север города, где располагались караван-сараи и постоялые дворы, в которых останавливались путешественники, прибывающие с севера.

Общаясь с хозяевами и постояльцами, София расспрашивала о норманнах, которые могли недавно проезжать через эти места. Она узнала, что пару дней назад небольшой отряд вооруженных норманнов действительно проходил через Венецию, направляясь на юг. Их предводителем был высокий светловолосый воин по имени Улоф.

Далее, София посетила несколько торговых лавок и мастерских, расположенных вдоль дороги, по которой двигался отряд Улофа. Общаясь с ремесленниками и торговцами, она выясняла, не останавливались ли норманны у них, не делали ли какие-либо покупки или заказы. В одной из кузниц ей удалось узнать, что Улоф заказывал ремонт оружия и доспехов для своих людей. Кузнец описал его как человека немногословного, но внушающего уважение.

— Улоф прибыл сушей с севера, Ларс, — сказала София, — он возглавляет небольшой отряд норманнов и, похоже, направляется на юг. Он хорошо вооружен. Венецию он покинул накануне покушения на Омуртага.

Выслушав девушку, я нахмурился. Появление Улофа в Венеции становилось более загадочным. Могла быть с ним Милена или нет? Может быть Триумвират имитировал побег моей жены, а на самом деле она у Улофа. Или я слишком высокого мнения о Триумвирате? Если я прав, то мы можем догнать Улофа и отбить Милену. С другой стороны, нужно дождаться сообщения Ходота, чтобы у нас были развязаны руки для продолжения военной кампании. Что же делать?

— Спасибо, София, — поблагодарил я шпионку, — ты проделала хорошую работу. Надеюсь, ты не будешь против, если мы будем поручать иногда такие задания?

— Не буду, — улыбнулась девушка.

Метик на нее смотрел пронзительным взглядом. Обиделся, видать. А девушка изменилась. Ее поведение перестало быть поведением угодливой служанки. Она стала более самоуверенной и независимой. Может у Эда что-то склеится с ней?

— Я хотела извиниться, — начала девушка, поглядывая на лекаря.

— Не надо, — прервал ее я, — каждый делает свою работу. То, что ты оказалась на стороне наших союзников — это хорошо. Наш главный лазутчик сейчас выполняет важное задание. Всех толковых людей он забрал с собой, — не хочу раскрывать личность Эсы, в том числе и ее пол, — поэтому твое присутствие нам только на руку.

Она поклонилась и вышла под недовольным взглядом Эда.

— Знаешь, — задумчиво заметил Омуртаг, — меня не покидает мысль о том, что покушение было на тебя, а напали на меня.

— Ну прости, — я развел руками, усмехаясь, — глупая вышла шутка.

— Не в этом дело, — болгарин улыбнулся, — меня перепутали с тобой во дворце дожа.

— Значит, Улофу показали гардарского царя, указав на тебя, — закончил я мысль.

— Именно, — многозначительно протянул Омуртаг.

А мог быть Улоф в этот момент во дворце? Да это не важно. Важно то, что Улоф, скорее всего, был вхож в доверие к дожу. Может быть именно Улоф подговорил венецианца на саботаж со снабжением армии? Значит, византийцы не в курсе подковёрных игр Триумвирата с Венецией. Нужно будет описать ситуацию в письме к Феофилу. Пусть разгребает свои авгиево-венецианские конюшни.

Тогда у нас вытекает еще одна проблема с дожем. Нужно его контролировать. Мне не нужен скрытый агент Триумвирата за спиной, когда я двинусь на север Италии. Может сместить его с трона?

И еще одна проблема. Улоф знает, что я в Венеции с армией. А он наверняка идет в Рим. А это минимум полторы-две недели на загнанных лошадях. Значит нужно понимать, что через две недели из Рима двинуться войска в сторону Венеции. А может быть и раньше, если достаточный контингент имеется в близлежащих к нам городах.

— А если дож уже отправил гонца в Рим и сообщил о нас? — спросил Эдик.

— Наверное надо спросить не «если», а «когда»? — ответил я.

Мы мрачно переглянулись.

— Я отдам приказ, чтобы мы вышли с этого острова на материк, — встрепенулся Омуртаг.

Я кивнул и схватился за голову. Если сюда подойдет с десяток военных судов, то нас перестреляют как в тире.

Через десять минут весь лагерь был поднят по боевой тревоге.